– Мне в этот раз влетело как следует. Мне правда отлежаться надо, – просительно заглядывал он в глаза. Я колебалась. Ничего хорошего я от мелких не видела. Но и выглядел Том плохо.
– Мне очень надо! Хочешь, поклянусь магически? А то будет как с младшим…
– С кем?
– У нас еще брат был. Сгинул. Не лечили, – нехотя просветил он меня, отводя взгляд.
Я поперхнулась воздухом. Вот это семейка с сюрпризами! И призадумалась. Как так незаметно для себя оказалось, что я решаю проблемы этого мелкого пакостника?
– В комнату не пущу. Есть ход на чердак. Там старая мебель. Можешь пожить. И никакого Тобиаса.
– Эмочка! Я обожаю тебя!
Я засмеялась. Странно было слышать это от человека, только вчера вечером желавшего тебе “сверзнуться с лестницы и полететь, аки птичка почирикавая”.
Пройти удалось незаметно. Народ делал утренние закупки. В последнем рывке мы осилили лестницу. Я распахнула дверь в спальню, и мы повалились обессиленно прямо у входа, тяжело дыша. Хватило меня только на то, чтобы лягнуть дверь. Она громко хлопнула, закрываясь.
Лежа на полу, думала о ситуации. Не смогла утром пройти мимо. Не хотелось вмешиваться. Очень. Я понимала обозленных на негодников людей. Том получил бы по заслугам. Может, это отпугнуло бы его от идеи идти дальше таким путем. Но воспитание! Отец был добр, и я, помимо логики, не смогла не помочь. Чую, начнутся у меня самокопание и расстройство, если не прекращу эту думу думать. Дыхание восстанавливалось. Я повернула голову и в который раз за день встретилась взглядом с Томом. Он был серьезен и насторожен. Не должно быть такого взгляда у двенадцатилетнего пацана.
– Том, тебе сколько лет?
– Четырнадцать.
– А если не врать?
– Тринадцать. Неделю назад исполнилось.
– А Тобиасу?
– Вот приставучая! Меня лечить надо, между прочим. Взялась – делай, – заворчал подросток.
А и правда. Упали и валяемся, будто забот нет больше. Я поднялась. Активная деятельность Харвишей обошла стороной чердак. Объяснялось просто. У них не было ключей, а люк сделан добротно. Поэтому, побродив под ним, они бросили затею с проникновением. И правильно. Иначе куда мне было бы девать Тома. Ну где еще можно спрятать любимого сына от любящих родителей, чтобы тот сумел выжить?
Ключ был у меня, и я не собиралась делиться им. Поэтому честно сообщила Тому, что закрою его.
– Ты будешь приходить? – в его глазах стояло желание верить мне.
– Сам как думаешь? – усмехнулась, собирая постельное белье.
– Не знаю.
– Конечно, буду. Не хватало еще тощенького трупа в моем доме, – фыркнула в ответ. Том хохотнул и тут же схватился за бок. Нда. Крепко досталось пацану.
Из зала промежуток от моей спальни до лесенки на чердак не просматривался. Там был глухой тупик. Поэтому за пару ходок отнесла необходимое и вернулась за страдальцем.
Уже укладывая на старую софу пацана, полуутвердительно спросила:
– Тебя ведь будут искать…
– Не особо.
– Поясни.
– Мы так пару раз сбегали с Тоби. Через неделю возвращались.
– А Тоби?
– Вот он будет искать, – помрачнел парень.
Пообещав принести обед позже, попросила его подумать над тем, как поступить с братом. Удивительно. Я человек не контактный. Мне всегда было довольно книг и общества отца. Общение со сверстницами не прельщало. Искренне не понимала, о чем можно говорить с девочками, не отличающими “поверхностные плетения” от “глубинных контуров”. Считала это нормой. Теперь же захотелось поболтать хоть с кем-то ни о чем. Хотя почему с кем-то? Именно с Томом.
О чееем я думаю?! Мне бежать скоро, а у меня ничего не готово!
В коридоре столкнулась с Тобиасом. Он остро глянул, поиграл желваками, но молча прошел мимо. Какие между ними отношения, что в беде один другого меньше всего желает видеть? Харвишей воспринимала не как отдельных личностей, а как природное бедствие. Катастрофу, что приходит не спрашивая. Как лавину. Такую же беспощадную и неразумную. Как монолит. И мелкие были частью этой целостности. Теперь взглянула на Тома поближе и увидела в нем человека. Если со стихией нельзя выстроить отношения и понять ее, то с человеком можно. Захочет ли? Планов моих это не меняло. Поэтому до обеда успевала еще в два места по работе.
Каким же насыщенным выдался день! Именно об этом думала, стоя недалеко от дома в закутке ранним вечером. Было еще светло, но я выдохлась. Трудные заказы. Раздобыть еды себе и болящему. Накормить того и вынести за ним незаметно ведро. Голова слегка кружилась. И надо же было именно в этот момент подловить меня ухажеру. Тому самому детине, который приходил свататься.
Здоровяк был головы на полторы выше меня, атлетически сложен и даже симпатичен. Белокурые, чуть вьющиеся волосы и незамутненные интеллектом прозрачно голубые глаза. В руках у него был котелок, которым тот размахивал, разговаривая со мной. Я уже минут пять не могла ухватить, что тому надо от меня.
– Мисс Эмми! Джеки меня кличут. Запомните. Это от Джека, значитца, – втолковывал он.
Я заторможенно кивнула. Стена соседского дома надежно подпирала мою спину. Еще немного, и я постыдно засну.
– Дак вот! Молочники мы. Лавки своей нет. Из деревни в город возим молоко к господам всяким. Стало быть, когда поженимся, то магазинчик-то у молодой семьи будет.
– Очень рада. Очень, – не могла вспомнить, за какую именно молодую семью следует мне возрадоваться.
– Вот! И я говорю так! А вы такая бледненькая. Туточки кашки мама наваристой сготовила. Лучшая кашка из всех в городе. Наваристая. Вам кушоть надо, – мерные движения котелка перед носом стали просто гипнотическими. Запах уже давно манил. Тело нервно реагировало, желая сожрать предлагаемое тут же. Руками, жадно чавкая и периодически прерываясь на сытую отрыжку. Воспитание сдерживало порывы. Я, как кролик, не отрывала горящего взора от котелка. Металлического. Старого. Крутобедрого. С бережно повязанной чистой тряпицей вместо крышки.
– Пахнет и впрямь… гм, аппетитно. Поздравляю. Ваша матушка – умелица, – закрыла я глаза, чтобы прервать наваждение. Но нос было не заткнуть. Поэтому с закрытыми глазами новые ноты блюда передавались острее, раскладываясь на нюансы. Маслице. Приправы. Мелика. Стоп!
– А я что говорю… – продолжало нести парня, но я не слушала.
Артефакторы действительно часто ходят по грани. В этом отец был прав. Наш дар можно было развить, часто нагружая его. Бывали случаи, когда тройки достигали цифры пять. Но можно было и выгореть. Никто не знал, как аукнется такое перенапряжение. Поэтому маги в целом старались не иссушать себя до дна. Именно на такой случай мы с отцом имели вторую специализацию. Верно. Фармацевтика. Аптека, которую легко можно было бы открыть, случись что с нашим даром. Поэтому наряду с книгами по основной специальности я штудировала учебники лекарей и аптекарей. Я даже с травницей на сборы в лес ходила одно лето. Стоило знать все травы. Даже магические. Мелика относилась к последним.
Очень и очень интересная травка. Потеря концентрации. Подавление воли. Считается сильным приворотом, если влить соответствующее заклинание. Я потянулась чувствами к заветному котелку. Да! Оно там было. Не стала вдаваться в подробности и считывать, что там еще, кроме приворота, в приправах.
Пока распознавала магию, невольно прикрыла глаза. Очнулась от того, что меня гладят по щеке.
– Эмили, ты такая… красивая. Дух замирает, – шептал парень, склоняясь ближе. Зрачки занимали почти всю радужку. Котелок воспрепятствовал нашему дальнейшему сближению.
– Меня кормить будут уже?! Разве так за девушками ухаживают?! – рявкнула, направляя звуковую волну на Джеки, который изначально Джек. Я это запомнила. Парня повело в сторону. Беззащитный горшочек с приворотом, которого хватило бы на целую роту, был выхвачен из его ослабевших рук.
– За посудой к Харвишам зайдешь, – рыкнула на прощанье.
Вид у парня был обалдело счастливый. Уж не отожрал ли предлагаемой кашки, пока ждал меня?
Этот случай озаботил и немного разозлил. Вижу, что на меня открыли настоящую охоту, где нет места честности. Чеканя шаг, влетела в булочную. Вместо того чтобы привычно шмыгнуть к лестнице, двинулась прямо к прилавку. Тетка удивленно смотрела. Поставила котелок перед ней.
– Вот. Просили ваши друзья передать. Я не девочка на побегушках. В следующий раз сами идите.
И удалилась к себе. Как-то все равно, если съедят кашку и поперелюбят всё вокруг. Если завели таких знакомых – терпите. Может, отвлекутся хоть. У меня еще не все готово. Книг еще треть не продана. Вещи не собраны. Том не лечен и не кормлен. Эх! Почему в сутках только двадцать восемь часов?!
Прода от 25.09.2025, 21:03
Глава 4. Поторопимся.
– Ты не представляешь, как хреново, когда ты один, – спустя пять дней жаловался мне Том. Повелось так, что вечерами приходила на чердак, и мы подолгу разговаривали обо всем. Как же соскучилась по обычному общению! Когда Том был без брата, то вел себя как нормальный человек, а не как вырвавшееся из-за грани на волю зло. Об этом сейчас и спросила его: почему так?
– Очень трудно выжить одному. Или ты бьешь, или тебя бьют. Третьего не бывает. А двое – уже сила, – продолжил он.
– Попробуй не трогать никого, тогда и тебя никто не тронет, – подивилась такой логике ребенка.
– Как же! Матушку, когда Алехандро подрос, он попытался было лупцевать. Как отец чтобы быть. Ведь она женщина, а он мужик. Так бы и осталось, если б она не ответила ему. Пока она ему продохнуть не дает, он и не думает ни о чем таком. Так-то.
Какое чуждое и уродливое представление о жизни.
– Солнышко. Не надо делать пакостей людям. Все возвращается назад. Попробуй совершить что-то доброе. Мой отец всегда так делал.
– Ты другая. Отец твой другой, – насупился он. Чего ждать от воспитанного в этих обстоятельствах? Нормально разговаривает – и то хлеб. Я вздохнула.
– Так почему ты не хочешь с Тобиасом общаться?
Неделя подходила к концу. Парень вполне оклемался. Надо решать, что делать дальше.
– Не ладно у нас… – замолчал и задумался подросток. Он сидел на кушетке, и неясный свет лампы высвечивал его загорелое лицо южанина. Тонкие черты лица, темные глаза. Он обещал вырасти в красивого жгучего брюнета-сердцееда. Я его не торопила. Некоторые мысли, чтобы сказать вслух, требуют мужества. Прежде всего перед собой.
– Каждый раз случается, что идем на дело вместе, а потом смотрю… а я вдруг один это делаю. Он только говорит как. А ведь Тобби все придумывает. И если что тяжелое и грязное – это все мне. Вот и с цирюльником этим, говорил ему, что поздно пришли. Надо было ночью. Только он настоял. Я и полез.
– Почему ты об этом молчишь?
– Иногда говорю ему. Только он смеется. Я не глупее его, а получается что на побегушках.
– Можешь отказаться в следующий раз.
– Это тогда мы врозь. Я один не смогу, – насупился мелкий.
– Ты и сейчас один. Его помощи не захотел.
– Я не один, а с тобой. Я ему не очень-то нужен, а он мне да. Поэтому и пользуется, – озвучил вслух он очевидное, горестно вздохнув.
Стало неловко. Дату отъезда нельзя откладывать. В ход идет тяжелая артиллерия. Уже магзельями взялись угощать.
Я посмотрела на свои руки. На тонком пальце чужеродно сияло кольцо с приличным по размерам розовым камнем. Пришлось пару дней поколдовать над ним. Как раз накануне происшествия с отцом был заказ на это кольцо. Определитель ядов и вредоносных заклятий. Сделать его предстояло мне, и я его по счастливой случайности взяла наверх, в спальню. Камень был изумрудом. Дорогим. Пришлось попотеть, чтобы наложить на него морок дешевого стекла. Колданулось криво, и он приобрел смешной розовый цвет. Но мне не принципиально. Гораздо важнее, что я вложила внутрь: глубинную схему на определение ядов и наличие вредоносной магии. Смена цвета – как индикатор. На какой – пока не знаю. Не проверяла. Кольцо не потребуют назад, так как заказчик справедливо рассудил, что исчезло все, что было в мастерской. А я просто не подумала о возврате. Было не до того.
– Не грусти. С утра уже выйду. Спасибо, отдохнул, – вынырнул брат из своих мыслей.
– Что придумаешь о том, где был? – даже намека не допускала, что он рассекретит чердак.
– Бездыханный валялся в заброшенном саду. Потом сердобольная старушка выходила – не дала загнуться, – он состроил забавную страдальчески-постную рожицу.
– Спасибо за старушку, – рассмеялась в ответ. Пора было заканчивать уютный период посиделок. Скатится ли все к прежнему – покажет время.
Рано утром я выпустила Тома и убежала в центр. Пешком добираться было далековато. Нанять экипаж дорого. Спасение Тома проело ощутимую брешь в финансах. Оставалось не так много книг, и ближайшая неделя была завершающей в подготовке. Мой день рождения прошел не замеченным, слава магическим вихрям! С Джеки, который Джек, мы удачно не пересекались. Вернее, была проворнее него, так как замечала его порою с чем-то съестным в засаде у дома и вовремя сворачивала.
Тетка, судя по взгляду мартовской кошки, которым она облизывала мужа, съела приснопамятную кашку в одно горло. Дядька страшно матерился, но ничего не мог противопоставить силе приворота. Он страдал, она наслаждалась. Хоть у кого-то все хорошо! Настолько они были заняты друг другом, что я как-то расслабилась. Даже начала заходить на кухню, пользоваться плитой и водой. Это меня и спасло.
Хожу я неслышно. “Словно тень”, как говаривал отец. Спустилась за водой поздно вечером и остановилась, недоходя до входа. Там были все старшие Харвиши.
– Не надо за ней ухаживать. Чай, с мозгами у нее все хорошо. На тебя-то простые девки не смотрят, не то что наша королевка, – доказывал голос тетушки. Каким-то чувством поняла, что речь обо мне. Замерла в позиции “ни туда, ни сюда”.
– Матушка! Ежели подарочки делать, то кто устоит-то?! – загундосил Алехандро.
– Зачем глупые ухаживания, если и так женишься на ней! – вмешался голос дяди.
– Я хочу по-людски!
– Так по-людски или чтоб наверняка? После намилуешься!
– Ну все! Дождешься, когда этот увалень ее обженит, и лавка из-под носа уплывет! Мы первыми должны ее скомпрометировать. Запомни. Послезавтра с утра. А мы и свидетелей организуем, – скрипнул отодвигаемый стул. Я очнулась, и в следующее мгновение была уже у себя.
Я не успевала с подготовкой. Хотела сделать несколько нужных артефактов в дорогу. Срок у меня – день. Поэтому любые походы отменяются. Как нельзя кстати младшие оставили меня в покое, чем несказанно облегчили жизнь. После возвращения Тома они оба ходили тихие и часто исчезали из дома.
Не успела отойти от двери после полученных данных, поэтому четко услышала, как кто-то поскребся с той стороны. Немного магического зрения… Том. Я открыла. Он мгновенно оказался внутри и закрылся на засов.
– Ты чё открываешь? Бесстрашная, че ли?! – прошептал с присвистом парень, сверкая глазами.
– Я проверила. Что хотел? – не настроена была сейчас на радушие.
– Предупредить. Алехандро нацелился на тебя.
– Убивать?
– Жениться, дура!
– А. Так не новость. Одного не пойму. Он же брат мне, хоть и двоюродный. Мы не на островах, чтобы бракосочетаться с кузенами, – задала мучивший вопрос.
