Да не тут то было. Шли мы не в Хаш, дабы насладиться плодами победы. Маршировали мы дальше в чужие земли, чтобы покрыть славою нашего Ноа Това. Вместо этого хотелось покрыть его исключительно матом! Как я там, в прошлой жизни, жаловался на начальника? Не оценил мои усилия, дал мало работы, дал много работы, дал не ту работу… Ууууу… Вернитееее.
Входить в депрессию и панику надо уметь. Это я умел и практиковал. Выходить из них это искусство, не освоенное мной. Поэтому вспомнился почерпнутый на просторах интернета совет. Подумать о тех, кому хуже, чем мне. Все одноотрядовцы в относительном порядке. Меер Кысь весело трусил помахивая хвостиком куда хотел. Тут взгляд зацепился за телеги. Я отстал от своих и плелся теперь в конце колонны. Весь провиант и немногие раненые располагались на телегах.
Пришла мысль о первом моем противнике. Детине недоучке, которого Варн вырубил. Совесть и оставшаяся цивилизованность всколыхнулись в душе. Начал присматриваться, выискивая того взглядом. Среди нескольких угрюмых связанных пленных его не было. Неужели просто добили? Но до того как я накрутил себя, парень нашелся в телеге. Он меланхолично смотрел в небо. Голова его была замотана грязной тряпкой.
– Ты как? – подъехал ближе.
Он на минуту переместил взгляд на меня и скривился. Ответа не последовало.
Моя внутренняя сестра милосердия не сдавалась:
– Может надо что?
После нескольких минут молчания тот откликнулся:
– Вода есть?
Я обрадовался пожалуй больше него этой возможности помочь. Только протянув флягу, заметил что его руки привязаны к бортику. Пришлось самому поить его, не развязывая. Краски возвращались на лицо бедняги. Про себя его называл детиной. Но должно же быть имя.
– Кирк, – представился он хриплым голосом, не глядя в глаза.
– Ридер.
Между нами повисло неловкое молчание. Что общего у нас? Желание выжить? Нехотя направил коня к своим, оставляя парня своей судьбе.
День выдался не просто длинным, а изматывающе бесконечным. На привале было разрешено развести костры. И это несмотря на то, что мы заходили дальше на территорию неприятеля.
Варн объяснил сей факт: “Первую ударную силу перебили. Дальше, до замка никого не будет. Отдыхай пока есть возможность”.
Но моя возможность хотела есть. Поэтому снова развил бурную деятельность по сбору всего съестного. Ребятки, видя это, приободрившись, тоже включились. Валио сбегал к обозам за солью и овощами. Была там на хозяйстве дородная дама. Эдакий обозный интендант. В силу ее слабости к милашке Валио, старались за провиантом посылать именно его. Варн, не взирая на сумерки, метнулся вниз по очередному ручью и принес рыбы. Близнецы собрали укулеле от души. По их хитрым физиономиям и горке этого фруктоовоща было все ясно. Эти оладиковые души запали на выпечку. Ха! Еще бы. Во всяком случае, дома даже Ритуля обожала мои блинчики и оладьи. Я отмахнулся от всколыхнувшейся тоски.
Остога ходил в недоступных простым смертным кулуарах власти. Он направился в сторону шатра Ноа, сразу как позаботился о своем меер. Тан не пришел, даже когда костер стал прогорать, а мы все наелись. Сотоварищи блаженствовали после обильной еды.
– Варн. Здесь тану еда осталась. Покажешь ему. Пойду одного чундрика проведаю.
– Ох. Не привязывался бы ты к нему. Ни к чему это, – ответил он.
– Кстати. А что с ним будет? – резко развернулся, чтобы видеть лицо собеседника в неверных отблесках догорающего пламени.
– А что с ним будет? – лениво протянул воин.
– Почему ты его не убил? Это было бы легко, – задал мучивший вопрос.
– Зачем? – видимо товарищ не был настроен на разговор.
– Зачем?- покорно повторил.
– Послушай, Ридер, – воин выпрямился и уставился на меня, – Как ты думаешь люди попадают в отряды?
Не дождавшись ответа, продолжил:
– Он ученик. Еще зеленый и неумелый. Отныне будет сражаться на нашей стороне. Только и всего. Или думаешь он верен своему ноа? Дальше его будут обучать. Пожестче чем тебя.
– Привязываться-то почему нельзя? Ведь он теперь на нашей стороне. Так? – уточнил.
– Нууу… Так, – немного растерялся собеседник.
– Тогда пойду, схожу, – развернулся и потопал с собранной едой в сторону обозов.
Еще издалека рассмотрел поникшую фигуру своего знакомого. Он сидел оперевшись о колесо. Руки были по-прежнему связаны впереди.
– Кирк, вам давали есть? – спросил, присаживаясь рядом.
Тот вылупил на меня свои глазища, словно священник впервые увидевший привидение. Они казались прозрачно болотными. И вмещали вселенское изумление. Будто само зло заговорило с ним голосом любимой бабушки.
– Еды тебе принес, – проворковал я, выкладывая перед ним рыбку с запахом костра и свою гордость оладушки. Блин, а ведь реально, как бабушка к внучку отношусь. Похоже я нашел своего подопечного в этом мире.
– Я… Эта… Как бы кормили… Но не меня, – отвел верзила глаза, громко сглотнув.
– Так налетай, – щедро предложил.
– Я знал, что ваш ноа пытает людей. Но не так же! – процедил он, не глядя на еду.
– Да! Мою стряпню за пытки еще не принимали! – от души рассмеялся.
Кирк недоверчиво глянул на меня. Уже через секунду он жадно хватал еду и давясь пытался съесть сразу все. Стало неловко от этого. Это как же надо довести человека! Я отвернулся.
– Ты не жумай, – начал он едва прожевав. – Я не фсефда такой. Это просто… Ох, и вкусно! Это просто мой мастер мечник перед боем учеников не кормит.
– Да он рядом со мной был. Убили вы его. Я потом видел. Намучался с ним, – продолжал парень изливать душу.
– Даже рад что к вам попал! А то он и палкой излупит. Бывало, как начнет вжикать по телу везде… Бррр, – вздрогнул от воспоминаний Кирк.
Тут у меня всплыл перед глазами второй мечник, с которым мы пересеклись сегодня утром. Всего лишь сегодня утром. По ощущениям, будто целая жизнь прожита с тех пор! И его садистская манера сражения. Присмотревшись к Кирку, увидел много тонких шрамов на лице и руках. Под слоем грязи они не так бросались в глаза. Да и в целом парнишка был слишком худой для своего телосложения.
– Ридер. Что таперича будет? – спросил он, прервав себя и погрустнев.
– Кирк, ты просто переходишь к нам в ученики!– ободряюще хлопнул того по плечу.
– Правда?– в болотных глазах засветилось недоверие пополам с жаждой верить.
– Правда! – ответил с уверенностью, которую не разделял.
– Или ты так предан своему ноа? – все же уточнил.
– Неееет, нет! Что ты! – замотал он забинтованной головой. – Они меня из деревни, из семьи взяли. Сказали папке, что зарубят всех, ежели не пойду. Солдат-то не хватает. А я первенец. Крепкий был.
– Погоди, дай голову посмотрю. Не мотай, – вспомнил о главном. Грязную тряпицу срочно убрать. Может у Кирка и его микробов другое мнение. Но надо промыть ссадину.
Так началось наше приятельствование с Кирком. Зачем плодить врагов, если есть возможность подружиться?! Вот бы нашему Ноа такой подход. Но в глубине души я не был таким добрым. Скорее боялся испортить себе карму этими сражениями и что судьба посчитает меня не достойным, чтобы вернуть назад. Вот такая откровенность перед собой.
Прода от 19.04.2025, 17:31
Глава 7. Лечим быстро и недорого, то есть долго и бесплатно.
Кирка определили в другую пятерку. Там собрались воины постарше, чем у нас. У них как раз случилась потеря в последнем бою. Начинала вырисовываться система нехитрого рекрутинга в этом мире. Новичков подбирали на поле боя, в деревнях, покупали или вовсе находили на дороге, как меня.
Кирк не перестал быть Кирком, так как попал в пятерку на К. За те три дня, что добирались до крепости врага, я присматривал за ним. Подкармливал, рассказывал что мог, менял повязку и отвечал на вопросы. Делал все то, что сделали Варн и Остога для меня в свое время. Ребята в его отряде подобрались суровые, но напрасно Кирку не попадало.
Да и сам он поражал жизнелюбием:
– Как только смогу, то сразу в вашу пятерку перейду.
Я поперхнулся от таких заявлений. Мы с ним в этот момент мыли посуду в ручье.
– Да ты не думай. Это только когда из вас кого прибьют, – успокоил он меня.
– Кирк. А давай нас не будут прибивать.
– Не будут? Это потруднее. Но я постараюсь, – фонтанировал Кирк позитивом.
– Почему бы тебе не податься домой? – осторожно поинтересовался у новобранца. Тот мгновенно погрустнел:
– Нету дома. Села нет. Ничего нет. Пожгли. Одна судьба теперь. Воевать.
И такая неизбывная тоска была в этом! Спорить не стал. Но себе отметил, что может же быть другая дорога в этом мире. В конце концов, слышал, что на соседних территориях есть купцы. Да и оружие кто-то делает. Надо будет подкинуть парню идею. Да и самому поискать поперспективнее будущее.
Близился час Икс. К вечеру мы должны были подойти к вражеской цитадели. А утром получить ценные указания, что делать. Остога, как вернулся из шатра Ноа в памятный день моего первого боя, так и пребывал в угрюмом настроении. Что-то не нравилось нашему командиру. Но что именно, с нами не делился.
Его распоряжения были редкими и четкими: “Спим рядом с меер. Оружие иметь под рукой.”
Или: “С краю не располагаемся. Держаться ближе к обозам”.
Для меня было загадкой, что сможет сделать придремавший около костра часовой. Один на весь лагерь.
Второй бой случился не по планам нашего ноа. Противника мы жаждали увидеть только около крепости. И не ранее чем через день. А они случились снова ранним утром. В этот раз мы не успели даже толком проснуться.
Ржание меер разбудило меня. Оно сопровождалось еще и активным боданием коричневой головы. Спросонья, конечности плохо слушались. Может подсознание было поталантливее меня, но в таком состоянии я все делал автоматом. Принял первый удар, стоя на одном колене. Отдача, волною прошлась по всему телу, разгоняя адреналин по крови. Лезвие врага соскальзывает по моему и с силой входит в землю. Этого мне хватает, чтобы хорошенько прорезать ему бедро, что маячит аккурат напротив глаз. Его вой вплетается в общий шквал криков. Он не боец, но оружие противника все же откидываю подальше.
Передо мной еще двое. Новый всплеск адреналина. Становится даже весело. Опять принимаю удар одного клинком. А вот второй меч принять не чем, кроме как самим собой любимым. Но неминуемого удара не происходит. Вдруг второй патлатый соперник получает мощный удар в бок и улетает куда-то в гущу сражения. Мы с первым даже зависаем, пока не понимаем, что это мой меер. Кысь, со злобным шипением поворачивается к тому, с кем я сейчас изображаю застывшую скульптурную группу. Потом ловко разворачивается задом и смешно елозя толстой попой оборачивается на нас. В прищуренных ореховых глазах отражается какой-то активный процесс. Да он просто целится так! - озаряет меня. Озаряет и моего врага. Он с тонким писком расцепляет наши мечи, чтобы ударить Кыся. Дальше как в тумане.
ОН. ХОТЕЛ. УДАРИТЬ. КЫСЯ. Мой вопль, пожалуй, слышали все. Яростно, пользуясь мечом как дубиной, надавал чуваку ударов куда пришлось. Когда тот упал, я остановился оглядываясь. Битва утихала и смещалась в сторону шатра Ноа. Накануне, подлец Ноа Тоа, увидев наши попытки останавливаться в центре, отправил нас за обозы. То есть на самый край. Поэтому мы приняли основной удар. Взгляд стал искать своих. Вот сидит Валио и один из близнецов. Вот Остога прихрамывая идет к повозкам. Второй из близнецов уже во всю занимается мародерством, шаря по карманам убитых. Даже Кысь бегает среди стихающего хаоса, угрожающе подвывая в голос. Хотя другие мееры предпочитают держаться подальше во время сражений. Но нигде нет Варна.
Его я нашел ближе к основному стану.
– Варн! Дружище! – не верилось, что этот неутомимый и неубиваемый парень просто лежал, беспомощно уткнувшись в землю.
– Оставь его, – устало сказал Остога. – Он не жилец. Как тан говорю.
Мне было плевать на танов и в целом на всю эту шихову междоусобицу. И если смысл драк и сражений едва улавливал, то ценность жизни точно знал. Это установка моего мира. И не вам ее переделывать, уважаемый капитан.
У меня появилась цель в этом мире. А когда у меня появляется цель, то препятствий не существует!
Вот уже стою на коленях над Варном и ищу раны. Синяк на скуле и распоротая от бедра до низа нога, откуда хлещет кровь. Перетянуть ногу ремнем. Еще минуть пятнадцать мечусь по полю, требуя травницу. Нахожу старую женщину со вселенским пофигизмом и незамутнённым переживаниями разумом.
– Идемте. Там раненый. Да скорее же! – но удается добиться от нее только мешочек высушенной в труху кровоостанавливающей травы. И тут понимаю, что скорой помощи не будет. Не приедет она сюда, в баальбекские леса. Все! Вызовы в этот мир не принимаются. И здесь я самое медицински подкованное лицо.
Дальше жизнь потекла в мареве безумия. Вот я отрываю рукава от своей рубахи и накладываю на рану, бессвязно шипя: “Потерпи, братан. Мы им всем! ... Мы их всех...!”
Вот кипячу воду и завариваю гадость, данную старой травницей, чтобы пропитать повязку. Спускаются сумерки, а я шарюсь по ближайшей проселочной дороге выщипывая крохотные листики растения, напоминающего подорожник, молясь, чтобы это был его местный аналог. Утром меня осеняет, что в куртке осталось пол пачки аспирина. И жизнь начинает играть новыми красками. На следующий день Варн ненадолго приходит в себя.
– Витер! – отводит меня в сторону Остога. – Послушай. Был приказ Ноа и завтра выдвигаемся домой. Я потяну время, как смогу, чтобы уйти последними. Но, ты понимаешь, что ты останешься здесь один с ним? На приграничной территории.
– Понимаю. Но Варн прикрыл меня. Моя очередь сделать все для него. Как сделал бы для тебя, Остога. А иначе… Зачем это все? – кажется, от недосыпа, сказал это вслух, судя по потемневшему лицу командира.
– Ших с тобой, – обозлился тан и резко развернувшись пошел к костру.
Побрел и я выполнять священные функции сиделки. Сменить повязки. Для этого отстирать, прокипятить и вымочить их в отваре. Сварить что-нибудь лечебное. Отвести в кустики Варна. Это занимало много времени, сил и все мое внимание. Как сиделка я был более успешен, чем воин. Использовал все методы. Даже помню момент, когда шептал наши, земные молитвы, глядя в незнакомое звездное небо, сидя перед костром. Дошел и до того, что нашептывал нечто шаманское на повязки типа «заживай скорее, прошу тебя». И наше русское «у собачки боли, а у Варна заживи». И потому как бормотал это на исконном русском, то стали поглядывать на меня пугливо и уважительно. Градус уважительности и пугливости возрос, когда Варн резко пошел на поправку на четвертые сутки. Здоровый организм, после нескольких часов накануне на грани, решил справиться с этим испытанием. И Остога не подвел с задержкой.
Уходили последними. Я помог сесть в седло исхудавшему Варну. Шатающийся воин сев, вцепился в свою меер, но усидел. И началась долгая изматывающая дорога домой. Это было еще хуже, чем в тот раз, когда только попал сюда. Никто не шутил и не смеялся.
Мы тащились еще медленнее, чем повозки. Старая лекарка, приписанная к обозам все время смотрела на меня неодобрительно, поджав губы. Подозреваю, что большинство воинов скопытилось именно из-за ее привычки не мыть руки. Уговорить упертую каргу разместить товарища в телегу удалось только через несколько часов.
