Его шаги затихли на пыльной, выжженной улице. Маша задержалась на секунду. Она видела это. Видела, как его жесткая маска на мгновение сползла. Как человек внутри на миг выглянул – сломанный, опасный, но человек. И как Лена, сквозь слезы и боль, ответила ему не страхом перед "следователем", а искренностью, которую он, возможно, давно не видел.
– Берегите себя, Лена, – тихо сказала Маша, выходя вслед за Антоном. Сердце сжалось от предчувствия. – Не ходи одна. Особенно в жару. Никуда.
Лена лишь грустно, безнадежно улыбнулась в ответ.
На пороге магазина Маша на секунду замерла. Жара снова обрушилась на нее, как физический удар. И сквозь запахи пыли, хлеба и тления, едва уловимо, снова потянуло горьковатой, холодной полынью. Она огляделась. Пустая улица. Ослепительное, убийственное солнце. Короткие, бесполезные тени. Никого. Но предупреждение висело в воздухе, плотное и незримое. Антон уже сидел в машине, глядя куда-то вдаль через лобовое стекло, в руке – термос с кофе. В его профиле снова читалось привычное напряжение, стальная воля и тень той внутренней борьбы, которую Маша теперь видела яснее. Она села в машину. Двигатель зарычал, неуклюже и громко. Маша машинально взглянула в боковое зеркало заднего вида, ловя последний взгляд на витрину магазина, где стояла Лена – одинокая фигура у кассы.
Машина тронулась, оставляя магазин "Подсолнух" и его одинокую, обреченную хранительницу позади, под безжалостным, всевидящим оком полуденного солнца. Запах полыни казался слабее, но он был внутри машины теперь. И в мыслях.
– Берегите себя, Лена, – тихо сказала Маша, выходя вслед за Антоном. Сердце сжалось от предчувствия. – Не ходи одна. Особенно в жару. Никуда.
Лена лишь грустно, безнадежно улыбнулась в ответ.
На пороге магазина Маша на секунду замерла. Жара снова обрушилась на нее, как физический удар. И сквозь запахи пыли, хлеба и тления, едва уловимо, снова потянуло горьковатой, холодной полынью. Она огляделась. Пустая улица. Ослепительное, убийственное солнце. Короткие, бесполезные тени. Никого. Но предупреждение висело в воздухе, плотное и незримое. Антон уже сидел в машине, глядя куда-то вдаль через лобовое стекло, в руке – термос с кофе. В его профиле снова читалось привычное напряжение, стальная воля и тень той внутренней борьбы, которую Маша теперь видела яснее. Она села в машину. Двигатель зарычал, неуклюже и громко. Маша машинально взглянула в боковое зеркало заднего вида, ловя последний взгляд на витрину магазина, где стояла Лена – одинокая фигура у кассы.
Машина тронулась, оставляя магазин "Подсолнух" и его одинокую, обреченную хранительницу позади, под безжалостным, всевидящим оком полуденного солнца. Запах полыни казался слабее, но он был внутри машины теперь. И в мыслях.
