Пролог.
Унылый скрип незакрытой и потому шатающейся от ветерка старой облезлой калитки огласил неожиданно многолюдный двор давно богом позабытой развалюшки на окраине разросшейся деревеньки. Посёлком городского типа здесь не пахло – самая что ни на есть деревня, из тех, в существование которых глубоко городские жители уже давно не верят.
Облезлый куст шиповника с чернеющими высохшими еще осенью листьями не стремился прикрыть облезлый бок полугнилого обколупавшегося крылечка, невысокого, четыре ступеньки всего, да и те прадед как не для себя, а для врагов делал – на полстопы шириной. Тем не менее, на нагретой скупым в марте солнцем светом предпоследней задницу Веста уместила.
Пальцы грели еле тёплые бока старой низкой чашки с шершавым сколом вместо ручки, а душу сердитые пыхтения Пашки – лучшего друга и по совместительству непосредственного начальника.
Павел вообще довольно забавно смотрелся среди луж и сырых завалов тёмной прошлогодней листвы, в которых где ржавые бока ведра проглядывали, а где черенок граблей в своих лакированных черных туфлях и бежевом пальто.
Впрочем, Веста в своих узких брюках и белой рубашке с закатанными по локти рукавами тоже не сильно вписывалась к бледно-зеленым хлопьям старой краски на потемневшем дереве.
– Паш, вот чего ты припёрся? – беззлобно прошелестела Веста, когда молчание начало давить на мозги.
– Я чего приперся? – растерялся Павел, тыча себе в грудь указательным пальцем, – Я? – голос становился выше, по мере сокращения расстояния до крыльца и в край охамевшей подчинённой, – Вест, а кто, если не я, проверит чем ты там закинулась, когда решила выкинуть этот номер? Опять практикуешь шаманство с курительными травами?
– Если тебе интересно, – на тонких губах заиграла одна из тех улыбок, которые Пашу уже много лет раздражали, если не бесили, – То я ничем не закидывалась.
– Мне интересно, какого чёрта, Чернова? – наклонившись, он настойчиво пытался заглянуть в бесстыжие глаза подруги детства, пока та сама не вскинула голову и не посмотрела открыто в ответ, – Что ты на меня уставилась?
– Если я заявление на отпуск задним числом напишу, ты от меня отстанешь? – осведомилась Веста, прихлюпнув из чашки уже совсем остывший чай.
– В конце квартала? – ехидно уточнил Павел, карикатурно передразнив надменное выражение лица девушки.
– Отчёт-то я закрою, ну, – заверила девушка, словно иного и быть не могло, ага, нашла кому заливать.
– У тебя тут даже интернета нет, – указал пальцем Павел, почему-то, на крышу, будто старый, местами битый шифер виноват, что в этом покинутом всеми доме нет интернета.
– Зато есть флешка со всеми таблицами, – отмахнулась та, – Пришлёшь через пару дней кого-нибудь забрать отчёт.
– А, – вскинувшись, вдруг протянул Паша, – Я понял, это ты просто отчёт переделывать, если что, не хочешь, вот и слиняла из города, – покивал сам себе и сложив руки на груди, важно продолжил, – Так я не поленюсь и десять раз, да даже двадцать раз прислать к тебе помощника с замечаниями.
– Жалко Костю, – вздохнула фальшиво Веста, отставив чашку, утратившую привлекательное тепло на край деревянного выступа сбоку, удерживающего кривую балку, подпирающую угол массивного навеса над крыльцом.
– Вест, – вздохнул устало Паша, опустив руки и поднявшись на первую ступеньку, опустился рядом, притеревшись бедром и плечом к её, – Ну что случилось? – участливо и абсолютно искренне поинтересовался друг, – Тебя обидел кто? С мужем поругалась?
– Тебе так трудно поверить, что я просто захотела на свежий воздух? – вздохнула девушка, даже не думая отодвигаться или возмущаться.
– Когда неожиданно всё бросают и подаются в какие-то ебеня, где даже сеть через раз ловит, то это либо коллекторы преследуют, либо убил кого-то... Ты убила кого-то?
Закатив свои невозможные синие глаза, Веста покачала головой.
Бытует мнение, что у любой и каждой девушки есть друг, с которым они, если вдруг что, поженятся. Паша и Веста были такими друзьями с малолетства. Вместе пережили и школу, и институт, и спробуждение сил, и первое разбитое сердце, и развитие бизнеса с нуля.
Пашке перепало неплохое наследство, обеспечившее неплохой старт бизнесу. Классное было время, когда они сутками не вылезали из пустого офиса и занимали сразу по несколько должностей. Это сейчас, спустя пять лет и полный штаб, и этаж повыше, и окна пошире. А тогда делили один дошик на двоих и верили в успех.
Вспоминая это все сейчас, Веста думает, что ни черта и не изменилось. Пашка как держал её под крылышком, курица наседка, так и держит. Вот любые попытки, так сказать, сепарироваться и приводят к скандалам. Всё-таки деревенька-то эта в восьмидесяти километрах от родного города.
– Мне стрёмно оставлять тебя здесь одну, – пожаловался друг, – Дверь хоть закрывается на замок?
– Если бы не закрывалась, я бы здесь не ночевала, – фыркнула Веста.
Дверь ничуть не беспокоила её ночью, а вот окна... Дребезжащие от ветра, мутные от грязи стекла действовали на нервы, но утомлённая долгой дорогой Веста и под этот шум смогла уснуть.
– Ты даже домой не заезжала, – не вопрос, а утверждение.
Она опустила взгляд на свою вчерашнюю мятую рубашку и пожала плечами:
– И что?
– Вещи привезу, – поднявшись и положив на макушку девушки ладонь, Паша растрепал и без того лохматые волосы.
– Что бы я без тебя делала, – улыбнулась она, на этот раз искренне.
– Да ну тебя, – отмахнулся Павел и беззлобно добавил: – Идиотина мелкая.
Бардового цвета шевроле, Веста называла этот цвет мажорским, забуксовал в раскисшей от ночного дождя земле и срываясь с места, обдал брызгами грязи бочину припаркованного ближе к заборчику нисана.
– Козёл, – привычно бросила она вслед другу и притворив скрипучую калитку, опустила в петельку крючок, который беспрепятственно можно открыть с внешней стороны, чтобы та не раскрывалась.
Поежившись, девушка решила, что будет досадно, а откровенно говоря тупо, слечь с продутой спиной в первый же день свободной деревенской жизни и вернулась в дом. В крошечной прихожке, касаясь пыльных курток деда, она пыталась выбрать ту, в которой будет удобно возиться на улице. Победила старая куртка цвета хаки с потертыми рукавами и порванным карманом, в который Веста было сунула руку с телефоном, но вовремя спохватилась и переложила во внутренний. Так точно не потеряет. Дедовы ботинки оказались велики, но под дополнительный шерстяной носок, отыскавшийся в неподъемном шкафу, чувствовалось комфортно.
Стянув с запястья тонкую черную резинку для волос, Веста собрала не особо длинные волосы в кривой хвостик с петухами. В доме можно было бы поискать расчёску, она помнит с детства, была у деда любимая коричневая, без двух средних зубчиков, но она не стала возвращаться, решив, что пожухлая листва не обидится на неё за непрезентабельный внешний вид.
Оглядевшись, она пыталась вспомнить, где видела грабли и зацепившись взглядом за кусок черенка, выглядывающего из грязно-желтого, понадеялась, что не наступит случайно на острые зубья.
Телефон во внутреннем кармане молчал и за физической работой получалось не думать.
Собирая листву в кучу, она старалась лишь огибать дорожки. Дорожки было громко сказано – утонувшие в грунте и частично поросшие мхом бетонные плиты. Несмотря на то, что мох сейчас был невнятного желтоватого оттенка, соскребать с бетона его не хотелось. Девушка помнила, как в щелях между плитами росли ромашки, не такие, как на клумбах в городе. У этих были крупные, ярко-желтые сердцевины и мелкие белые лепесточки, редко расположенные симметрично. Маленькой Весте нравилось срывать ароматные соцветия и растирать между пальцев, чтобы лёгкий цветочный шлейф шёл за ней по пятам.
Погрузившись в воспоминания, она не сразу заметила, что кто-то уже несколько минут настойчиво привлекал её внимание.
– Что? – растерялась она, обернувшись к боковой стене забора, за которой возвышался внушительный старый, но ухоженный домина. Рассматривать было некогда, внимание быстро перекочевало к неожиданному нарушителю Вестова спокойствия.
Ничего особенного, обычный мужчина средних лет. С такого расстояния без своих очков Веста не взялась бы уточнять предположительный цвет глаз. Темные волосы, да щетина. Не урод, но и не смазливый. Довольно молод, но хмурые складки на лбу и какая-то резкость в чертах делала его старше. А ещё немного жутким.
– Вы мне?
– Ну не себе же, – хмыкнул мужчина так, словно это Веста его отвлекает от дел, а не наоборот, – Родственница, говорю, что ли? А дед Толя где?
– Полгода уже как нет, – неохотно отозвалась девушка.
Сощурив глаза, Веста поборола желание оттянуть уголок глаза грязными пальцами. Видно стало не в пример лучше.
– Черт, – искренне и глухо выдохнул мужчина и уже громче добавил: – Классный был дед.
– Угу, – невнятно промычала Веста и вобрав побольше воздуха в легкие, бегло выдала, явно намекая на нежелание общаться: – Классный, клёвый, самый лучший. У вас всё?
– Какоя-то ты необщительная, внученька, – хмыкнул тот, водрузив на забор локти и девушка мстительно не стала предупреждать его о цветном крошеве старой краски, которая непременно оставит свой след на его черной куртке.
– Дедуль, картошку сажать приехал? – наиграно добродушно поинтересовалась девушка, – Сажай, к соседям не лезь.
– Какая картошка в марте? – удивился мужчина, но до него быстро дошло, что это просто попытка отвадить настырного собеседника, однако сдаваться так просто не собирался, преследуя свои непонятные сумрачные цели, – Да меня здесь десять лет не было, ностальгия, знаешь ли, а никого и нет уже рядом. Ты первая, кого я за сегодня встретил. Зовут-то как?
– Меня не зовут, я сама прихожу, – отмахнулась Веста, присев к аккуратной кучке собранного по двору мусора, чтобы той рукой, что в перчатке, освободить ржавые зубья граблей от налипшей листвы.
– Понять не могу, когда я успел тебя обидеть? – растерянно проговорил мужчина, наблюдая за соседкой, — Или ты ко всем такая дружелюбная?
– Мм, – понятливо протянула Веста, выпрямившись и откинув непослушный хвостик с лица, – Не помнишь значит.
– Что не помню? – тут же спохватился тот, возбужденно ухватившись руками за полугнилые доски забора.
– Игорь, давайте вы не будете портить отпуск мне, я, так уж и быть, не буду портить его вам, договорились?
– Да я как бы…
– Вот и замечательно, – перебила Алексея Веста и, развернувшись, направилась к покосившимся сарайчикам.
– Да стой ты, я же имя не называл, откуда ты его знаешь? Мы знакомы были что ли? – летели в спину вопросы, но девушка приказала себе не останавливаться. Прошлое должно оставаться в прошлом, особенно когда ты не хочешь его ворошить.
Глава 1.
Утро началось с редко затихающего дребезжания стёкол в старых деревянных рамах – ветер ещё ночью разошёлся не на шутку, грозясь пустить весь её труд насмарку. Во дворе уже кружили принесённые откуда-то листья, сухие мелкие ветки и один одинокий порванный целлофановый пакетик.
Небо хмурилось, капризная погода диктовала условия, и Веста была вынуждена им следовать, даже не порываясь выйти без особой нужды на улицу.
Ближе к обеду ситуация совсем немного изменилась, в старой печке под дрова все ещё завывал ветер, пытаясь навести на гостью жути. Хоть Веста по документам и числилась единственным и полноправным владельцем этой земли и дома, она не могла отделаться от ощущения, что является не более, чем гостем. Старый дом ворчливо поскрипывал, словно обиженный на неё за долгую разлуку в полгода.
В тревожной тишине она отчётливо услышала хлопок, с которым хлипкая калиточка ударилась о забор и, вытянув шею, заглянула в окно. И верно. По дорожке к дому стремительно приближался Павел, нагруженный пакетами.
– Манал я твою деревню, Вест, – выдал он, распахнув входную дверь, – Все ямы собрал.
От Паши веяло суматохой, усталостью и дорогим одеколоном вкупе с ароматными пакетами, явно набитыми едой. Веста не смогла сдержать улыбку. Она преуменьшала, когда говорила про курицу наседку, теперь она могла жить тут по меньшей мере месяц и совершенно точно ни на грамм не похудеть.
– Ой, Павел Валентинович, откуда это вы такой красивый? – елейным голоском отозвалась девушка, оставив старые потёртые альбомы на диване и, поднявшись, отряхнув колени от пыли, подалась вперед, с любопытством проворной лисы заглядывая в крайний от неё пакет.
– Иди знаешь куда? – беззлобно ругается Паша и вручает самый увесистый пакет подруге, чтобы, освободив руку, позволить широкой лямке спортивной сумки съехать вниз, – Там в боковом кармане футляр с очками.
Сумка с вещами не такая уж и лёгкая, как кажется на первый взгляд, оттягивает руки вниз, но нести её недалеко, всего-то до свободной части дивана. Заветный футляр отыскивается быстро и Веста, наскоро протерев стекла салфеткой из того же футляра, с блаженством натянула очки на нос, довольно протянув вслух:
– О, HD качество, – и оглядела друга с головы до ног, отмечая заляпанные в серых разводах туфли и брюки, – Теперь вижу, – понимающе кивает и с неподдельным любопытством интересуется: – В какие поля тебя занесло?
– Ты вот знала, что трактор – это роскошь, недоступная простым смертным? – хмыкнул мужчина, оставив светлое пальто на спинке дивана, поленившись просить плечики.
– Сколько содрали? – со знанием дела уточняет девушка, пристроив кассету с яйцами на полке холодильника.
– Пятёру, – вздохнул Павел, отыскав свободный стул и устроив на нем свой зад, как будто в дороге не насиделся.
– Мне кажется тебя…
– Ага, оно самое, – перебил её Павел, состроив нечитаемое выражение лица, Веста не взялась бы утверждать какое именно, возможно досаду.
– Чай будешь? – предложила хозяйка, на полном серьёзе не понимая, куда пихать ещё один оставшийся пакет продуктов.
– Утешительный? – уточнил Паша.
– С малиной, – гордо добавила Веста.
– Как я могу устоять перед малиновым варением из запасов твоего деда? – тихо засмеялся мужчина, видимо, тоже припомнив что-то из детства.
Ну да, малину они как-то втроём собирали. Больше жрали, чем собирали, но все равно весело было, особенно когда Пашке жук в ягоде попался, ох и визгу было.
– Какой ты шкурный, – фыркнула Чернова и потопала в кладовую.
Крохотная кухонька нравилась Весте особенно, здесь все было родное и до боли знакомое из детства. Вон ту рамку на стене она обклеила макаронами лет в семь, полочки со специями они с дедом вместе вешали, девушка даже помнила какой длины там гвозди в стене их держали по сей день, и еще сотни мелочей, напоминающих ей то славное беззаботное детство.
– Еще не поздно сознаться, – вкрадчиво вклинился в её мысли негромкий голос друга.
– В чем? – спросила она, сделав вид, что даже не догадывается, о чем пойдёт речь.
– Во всем, – тут же ответил Паша, будто заранее репетировал, – Ты же знаешь, я все пойму…
– Даже тело в моём багажнике? – перебила его, пряча улыбку за чашкой ароматного чая.
– Я читал где-то, что хлорка скрывает запах трупачины и полицейские собаки не унюхают! Видишь? Я полезный!
– Дурак, – беззлобно фыркнула Веста, – Мне просто нужна передышка, вот и все.
– Давай тебе помощников наймем, ты много работаешь, – предложил Павел, решив проверить причины с рабочей стороны.
