- Бёрн, проснись! Ты что! Опять вчера напился? – Я тебя не один раз предупреждала. В моей квартире пить запрещено. Это было нашим условием при заселение.
Бёрн крепко спал улыбаясь во сне, волосы его были взъерошены, нога и рука свисала с дивана. По углам ползали тараканы. Куча немытой посуды, прокисшие щи, раскиданные бутылки по квартире.
- Кто здесь?
- Совсем дуреть, пропил свои мозги.
- Повторяю, кто здесь?
- Кто-кто, белочка. – Баб Клава, стукнула Бёрна в лоб.
- О баба Клава, узнал. Сорри, что не признал с первого раза. Что случилось? – потирая лоб, бормотал, ещё не проснувшийся Бёрн.
- Соседи жалуются, опять дебош устроил?
- На что жалуются? Я просто праздновал, ну попел в караоке, и что?
- Сказали, что ты всю кровь им выпил своим караоке. Пишут на тебя всем подъездом заявление коменданту, на выселение. Даже не на тебя, а на меня.
- Ясно. Баб Клава, съеду я, съеду! Только не кричи пожалуйста. У меня реально голова болит. Лучше таблеточку аспирина достаньте, пожалуйста. – Бёрн поднялся с дивана, шатаясь во все стороны. – Баб Клавочка, родненькая, хорошая, добрая.
- Ты мне тут зубки не заговаривай. – Завязывая платок крепче, баб Клава продолжала ругаться, взяв веник в руки. - Эх, непутёвый ты. Совсем же погубишь себя. Одевайся, поедешь со мной на дачу. Дров наколешь. Морсик попьешь.
- О не, это не ко мне. – Бёрн словно протрезвел, сегодня он планировал начать жить с чистого листа. Убраться в доме, пригласить какую-нибудь девушку в гости. Какую он пока не знал, план был таков: купить цветы, сходить в парк, а там будет видно.
- Ты ещё спорить со мной собрался. Вставай. – Баб Клава замахнулась на Бёрна веником, а потом села рядом. - Так уж и быть, признаюсь, я уговорила соседей забрать заявление. Так что ты в долгу, собирайся отрабатывать.
- Баба Клава, дайте, я вас поцелую! А на дачу потом. Сегодня у меня реализация планов.
- Чего? – Баб Клава внимательно посмотрела на Бёрна, одевая очки, - Фу, перегарище.
- От вас приправами, я же молчу.
- Вот и молчи дальше. – Баба Клава налила воды и принесла аспирин, при этом замахиваясь веником.
- Спасибо.
- Скажи, хоть какие песни пел, что им не понравились? На хорошего певца жаловаться не будут.
- Земля в иллюминаторе, мы Эхо – Анны Герман… Районы, кварталы – Звери. Киркорова… Мне российская современная попса не нравится.
- Ха, даже я их не слушаю. Спасибо господи, что не я твоя соседка.
- Баба Клава, вы ещё скажите, что слушаете Клаву Коку.
- А то. – Баба Клава достала телефон, показав список плеера. - Я вот что думаю… И кто это тебе такое имя дал? Бёрн. Деду не понравится, давай соврем, скажем, что ты Иван. Он у меня воевал, настоящий патриот своей родины, терпеть не может американцев.
- Слушайте, баб Клава. – Бёрн сел прямо, пригладил рукой взъерошенные волосы, и начел свой рассказ. - Меня так дед назвал. Он присутствовал на моём дне рождении.
Мама плакала, просила врачей, чтоб меня положили к её груди. А дед перехватил, сказал, «это мой Бёрн», потом он посмотрел поближе, я улыбался. Дед нахмурился, и сказал «весь в бабку, партизан», и отдал меня матери, «не умеете вы людей делать. Внук, должен быть похож на деда.» Потом он снял халат, и вышел с палаты, громко хлопнув дверью. И не брал меня на руки целый год.
- А дальше?
- А через год посмотрел на меня снова. Я изменился, и стал похожим на него. Не смеялся, с хмурым лицом, ободранными бровями. Дед сказал «вот, теперь вижу, это моё» забрал меня к себе и стал воспитывать по коммунистическим законам. Я засмеялся только в три года, когда дед упал с печки, и второй раз, когда дед промазал, забивая гвоздь. Баба Клава слушала, потом пошла к холодильнику, достала Бёрну пива, а себе водки.
- Хорошо врёшь.
- Я не вру. – Бёрн закинул ногу на ногу.
- Хм, ну ладно. Будь по твоему. Видимо правда, тяжелая у тебя была жизнь, значит крепкий. Это хорошо. – Баб Клава серьезно посмотрела на Бёрна, ещё раз замахнувшись веником, - ты зубы мне не заговаривай. Дрова наколешь, и картошку выпалишь, ещё придется крышу на стайке починить. А реализация твоя подождёт…
- Ну баба Клава, отпусти вольного человека. Я даже перед соседями извинюсь.
- Ох, сказочник. Вчера, ты не пел в караоке, я просто проверяла как ты умеешь врать… Ты пел позавчера, и соседям понравилось. - Клавдия села рядом с Бёрном, сделав важный, товарищеский вид. – У меня к тебе дело важное, - Прошептала баб Клава. – Мне врун нужен, хитрый, смекалистый… На разведку хочу тебя отправить.
- Это не ко мне. – Бёрн, подыгрывая баб Клаве, сел рядом, как заместитель министра сельского хозяйства. – Я вас внимательно слушаю.
- Надо у соседки Кирилловны рецепт соленья добыть. Меня та она знает, не даст. А ты ей поможешь с огородом, лопух вытащишь, - баб Клава разговаривала шепотом, словно их кто-то может услышать. - У неё самой силенок та не хватает, лопух крепкий. Она тебе скажет спасибо, угостит соленьями… вот тут та ты и расхвалишь её, Кирилловна на радостях и рецепт выложит. Как в басне Крылова «Ворона и лисица», – Баб Клава рассмеялась. - Вчера, ты соседку нашего участкового с подъезда за титьку схватил! Поэтому просят выселить.
- Баба Клава! Да это же не правда, честное слова. Она наврала. Там и титек та нет. То ли дело у вас.
Баба Клава схватила веник, и хорошенько прошлась по Бёрну. Тот выбежал на улицу в одних носках и шортах.
- Оденешься на даче. Там дедовской старой одежды много.
Бёрн, опустив голову, и послушно поплёлся за бабой Клавой.
Дед Арсений, муж баб Клавы, подметал место рядом с лавочкой, завидев Клавдию и Бёрна, настороженно остановился.
- Ты кого привела? В одних трусах? Что это за партизан?
- Угомонись, себя сначала вспомни! В 18 лет, залез ко мне в комнату с брагой, вообще без трусов. Я говорит, спрячусь на минуту и уйду. Одел моё платье и сидел молился, «девушка, родненькая, потерпи немного.» Я слово вымолвить не могла, не то что кричать на весь дом.
- Как интересно, баб Клава. – Бёрн внимательно слушал.
- Ты Клавдия наговариваешь, в каком это я платье сидел? Прекрасно помню тот день. Я залез к тебе в окно с букетом цветов, и полностью был одет.
- Ой, прости, запамятова.
- Хм, ты Клава, так больше не шути. Иль я чего – то не знаю? А? Иль может у тебя и вправду кто – то был?
- Вы ещё разведитесь. – Бёрн буркнул, теребя себя по плечам, на улице было прохладно, тучки сгустились, пошёл дождь.
- А вот парень то дельный, правильные вещи говорит. Узнаю, весь твой погреб выгребу. Иль вообще, обогреватель поставлю, чтоб все твои банки полопались.
- Ой, ба-а-а-тюшки. Напугал. Я твою коллекцию вина, заморского-приморского в миг охладю.
- Баб Клава, не «охладю», а заморожу.
- Не спорь со старшими.
- Баб Клава, я и не спорю, честно. Просто замерз под дождем.
Дед строго посмотрел на Бёрна.
- Как звать та?
- Иван. – пробормотал Бёрн.
- Не ври деду. Как звать?
- Бёрн. А как вы догадались, что я соврал?.
- Клавдия всех завёт Иванами. Ладно, приму, только вот домети, - передавая метлу, пробормотал дед. – Тут Клавдия семечки нащелкала. Вот сколько раз я говорил ей, щелкай в кулёчик, а она всё за своё… «я запамятовала», говорит.
Бёрн подмел за оградой, и вошёл в избу. Ни чего особенного, простая изба стариков. Старые кресла, потертая мебель, ещё с советского союза и звук потрескивания огня в печи. В доме было уютно и тепло. Пахло борщом и пирогами. Бёрну захотелось обнять баб Клаву и деда Арсения. Он был искренне рад, находясь у них в доме.
- Оденься. – дед принес тёплый старинный кафтан по колено, сшитый из мягкой мешковой матери. Бёрн одевался, и через несколько минут почувствовал себя полностью согретым и бодрым.
- Ну что ты, дед, дай парню что-нибудь поприличней. – Баб Клава поставила руки на бока. – Эх, достал столетний кафтан, ты на него ещё мой фартук кухонный одень… - Клавдия залилась смехом, - ой, дед, а ты оказывается у меня юморист!
- Поприличней нету. – Завернув руки на груди, пробормотал дед.
- Как ж нету? Я ж тебе каждый месяц по свитеру вяжу!
- Эт не дам. Мне вяжешь, эт моё…
- Ваш кафтан творит чудеса. Как будто совсем не мерз. Благодарю. – Бёр улыбался.
- А то. Я тут погоду смотрел, дождь несколько дней. Так что работы та для Ивана нет. Так что Клавушка, мы на рыбалку. В дождь клёв само-то.
- Ты что это выдумал? Знаю я твою рыбалку. Ты посмотри на парня, он же со вчерашнего дня пьян!
- Так, ты не спорь Клавдия с мужиками. На природе человек всегда трезв, даже с брахой.
- Ой иди-те куда хотите. Я вон, пойду к Кирилловне.
- Передай ей привет. Скажи, что у меня мёд лучше.
- Дед Арсений, у вас пасека?
- О, моя гордость. Лучший мед, который ты когда либо пробовал.
- Арсений, твой мёд уже давно ни кто не берёт.
- А почему не берут?
- А кто его знает? Нынче люди обесценились, импорт им подавай, сахарный мёд с шишками, да ягодками, «авторским мёдом» прозвали.
- А меня угостите?
- А как же. Дождик пройдет, соберём и угощу.
- Смотрите, радуга! – Баб Клава сфотографировала радугу за окно.
- О, купила себе игрушку. Теперь из рук не выпускает. Дурная ты Клавка стала. – Арсений нахмурился. – Раньше газетку читала, да чай горячий попевала, а теперь песни поёт Рамштайна, словно демона завёт, и фотографирует каждую морковку, да огурец. Потом всё Кирилловне шлёт… забор та высокий построили. Кирилловне не видно, вот Клавка и хвастается по современному… эх бабы. – Дед почесал затылок. – Эт, Клав, может тебя это, самое, в церковь сводить, батюшке показать.
- Я те щас свожу в церковь. – баб Клава взяла веник.
- Во, давай, ещё веником меня погоняй. Я за неё шелуху от семечек убираю, а ей всё не так…
Бёрн смотрел на стариков, и терпеливо ждал борщ. Несколько минут назад, он помыл руки, сложил их на коленки и сидел, как первоклассник на первом уроке, с интересом наблюдая, что происходит, но при этом хотелось поесть борщ, удрать домой и лечь спать. Бёрн никогда не любил рыбалку, поэтому настроение особо не было, да ещё и в дождь. Но баба Клава, так собирала деда на рыбалку, словно прощается. И котлеты завернула, и картошки, одеяло, подушки, палатку, две фуфайки, болотники.
- Пойдем Иван в сарай, что-то покажу.
Бёрн шел за дедом, тот свернул в погреб.
- Пока Клавдия не видит, мы что-нибудь покрепче чая спрячем.
- Понял.
- Так, держи рюкзак. Потом за ружьем пойдем. Там места глухие… не дай бог волки. Да и рысь водится. Кстати, ты смотри там, Клавдии ни слова о волках. Не пустит. Я приношу ей уток. Она рада, я сыт.
- Понял.
- И ещё… Ой, забыл, что то еще хотел взять. У Клавдии видимо научился, запамятовать. Что-то важное, вот помню, что это что-то важное. – Арсений чесал затылок и никак не мог вспомнить, что же он хотел сказать Арсению. - Вроде бы, что-то по поводу Клавдии.
- Дед Арсений, не переживайте вы так, вспомните.
- Ну хорошо.
Собрав рюкзак, Бёрн с Арсением зашли в сарай. Арсений взял ружьё.
- Старая вещь, от деда, первой мировой. Модель «Дружба»…Это тебе не современные погремушки.
- Понял.
- Что ты понял? Это легенда.
- Я всегда мечтал увидеть оружие того времени…
- И как ощущение?
Бёрн провел рукой по ружью.
- Честно, словами не выразить…
- Да, это память. Великая штука. Ну ладно, давай дальше. А вот это, моё охотничье ружьё. На работе мужики подарили. Ну ладно Иван, надо собираться.
Арсений и Бёрн были полностью готовы к выходу. Клавдия на дорожку окрестила рыбаков. На последок заставив посидеть. Проводив мужиков, побежала к соседки Кирилловне.
- Ну что? Уехали?
- Уехали.
- Накрывай стол.
- Так, предупредила бы хоть соседка! Я же в погреба за самогоном не слазила!
- Ой, тьфу ты. Я ж про чай. А потом накроем. Внучка приехала?
- Вчера. Лежит спит с дороги. Приехала, вся расстроенная, что уж там у неё произошла. Жду когда проснётся. Надо всё разузнать.
- Кирилловна, я тут что подумала, в церковь надо сходить.
- Так, мы ж недавно ходили. Батюшка тебе сказал: Клавдия, перестать бегать ко мне так часто.
Клавдия вспомнила разговор с батюшкой.
«- Не дай бог Арсений узнает, а то я его с детства знаю. Согрешит…драться придет. Надеюсь, ты ему не разболтала, что тогда ночью, когда он пришел к тебе с цветами, я сидел у тебя в шкафу в твоём платье?,
- Скажешь тоже, я ж всё понимаю. Молодые были. Всяко случалось. Ты от кого тогда убежал та?
Батюшка опустил глаза.
- Эх, Клавдия, одна ты у меня в этой деревни, такая. Всё помнила, и всегда молчала».
Клавдия грустно посмотрела на батюшку,
- Так может, расскажешь, от кого пришёл та тогда?
- От Кирилловны. Она меня выгнала.
- А почему выгнала та?
- Я сказал ей, что женился бы, если бы у неё была грудь как у тебя, только ты ей не напоминай. Не дай бог, перестанет ходить молиться. Тут знаешь ли, и так мало народу. Хотел переехать в город, да передумал.
Клавдия долго смотрела на батюшку.
- Ну вы и хитрец, я к вам исповедоваться больше не пойду. Это что ж значит, я хранила секрет столько лет, а оказывается та, это Кирилловна молчала? Это что ж выходит то, а?
- Ну прости, я ж потом только на путь духовный пошёл.
- Всё, давайте батюшка закончим разговор. - Клавдия поклонилась.
- С богом, и не переживай.»
Кирилловна налила Клавдии чаю, достала булочки
- Ой, Кирилловна. Я тут знаешь, что подумала та! У меня парень квартиру снимает, хороший парень. Давай с внучкой таки и познакомим! Она у тебя грустная приехала, парень мыкается… Доброе дело сделаем.
- Дело говоришь, внучка у меня хорошая. А парень та каков? Чем занимается та?
Клавдия задумалась, «я ж не знаю чем он занимается по делу…придется соврать… про выпивку промолчу».
- Сварщик хороший. Сам Арсений оценил.
- Ну если Арсений, это хорошо.
-Так надо устроить им встречу, незабываемую… Ни как у нас в молодости. Никакой романтики, пришёл, забрал невесту и ушёл. И внукам та рассказать нечего.
Кирилловна задумалась, грустно посмотрела в строну спальни внучки.
- Переживаю я за неё, как она там одна в городе живет, что происходит. А так выйдет замуж, да всё же спокойней.
Кирилловна поправила фартук, зачесала торчавшие волосы, посмотрела на своё кольцо, которое мечтает подарить внучке, но всё сдерживается, хранит для случая. А может тот случай и пришел… «Надо Клавдию послушать, мы хоть и соримся по-соседски. но жизнь показывает, соседкий мёд приносит прибыль мне. Хм… Да и характер у внучке так себе, капризная, губы надует и сидит молчит, в телефоне зависает, да сэлфи делает. Ёще ругаться со мной вздумала. Приехала, заорала «отстань и спать завалилась… а у меня коровы недойные, я ж та уже старая, и отдохнуть охота. Вон Клавка телефон купила, а я все деньги внучке в город, а вдруг парень та хороший… Хоть присмотрит за ней…»
- Ну Кирилловна, что призадумалась? Тебе не идет умный вид. Да и что тут думать, не понимаю…
- Давай Клавдия действуй, предлагай романтичный план.
- В общем слушай. Арсений и Иван уехали на рыбалку. Предлагаю ехать за ними, возьмём Настеньку, она там, в лесу закричит, спасите, помогите, я заблудилась. Иван услышит, побежит искать. Ну, естественно, Настенька сделает благодарное личико. Иван почувствует себя благородным рыцарем. Ну вот, всё закрутится, любовь, и в огороде морковь выполотая. Счастливая Настя любит копаться в огороде, внучка ж вся в тебя.
- Ой Клав, скажешь тоже.
Бёрн крепко спал улыбаясь во сне, волосы его были взъерошены, нога и рука свисала с дивана. По углам ползали тараканы. Куча немытой посуды, прокисшие щи, раскиданные бутылки по квартире.
- Кто здесь?
- Совсем дуреть, пропил свои мозги.
- Повторяю, кто здесь?
- Кто-кто, белочка. – Баб Клава, стукнула Бёрна в лоб.
- О баба Клава, узнал. Сорри, что не признал с первого раза. Что случилось? – потирая лоб, бормотал, ещё не проснувшийся Бёрн.
- Соседи жалуются, опять дебош устроил?
- На что жалуются? Я просто праздновал, ну попел в караоке, и что?
- Сказали, что ты всю кровь им выпил своим караоке. Пишут на тебя всем подъездом заявление коменданту, на выселение. Даже не на тебя, а на меня.
- Ясно. Баб Клава, съеду я, съеду! Только не кричи пожалуйста. У меня реально голова болит. Лучше таблеточку аспирина достаньте, пожалуйста. – Бёрн поднялся с дивана, шатаясь во все стороны. – Баб Клавочка, родненькая, хорошая, добрая.
- Ты мне тут зубки не заговаривай. – Завязывая платок крепче, баб Клава продолжала ругаться, взяв веник в руки. - Эх, непутёвый ты. Совсем же погубишь себя. Одевайся, поедешь со мной на дачу. Дров наколешь. Морсик попьешь.
- О не, это не ко мне. – Бёрн словно протрезвел, сегодня он планировал начать жить с чистого листа. Убраться в доме, пригласить какую-нибудь девушку в гости. Какую он пока не знал, план был таков: купить цветы, сходить в парк, а там будет видно.
- Ты ещё спорить со мной собрался. Вставай. – Баб Клава замахнулась на Бёрна веником, а потом села рядом. - Так уж и быть, признаюсь, я уговорила соседей забрать заявление. Так что ты в долгу, собирайся отрабатывать.
- Баба Клава, дайте, я вас поцелую! А на дачу потом. Сегодня у меня реализация планов.
- Чего? – Баб Клава внимательно посмотрела на Бёрна, одевая очки, - Фу, перегарище.
- От вас приправами, я же молчу.
- Вот и молчи дальше. – Баба Клава налила воды и принесла аспирин, при этом замахиваясь веником.
- Спасибо.
- Скажи, хоть какие песни пел, что им не понравились? На хорошего певца жаловаться не будут.
- Земля в иллюминаторе, мы Эхо – Анны Герман… Районы, кварталы – Звери. Киркорова… Мне российская современная попса не нравится.
- Ха, даже я их не слушаю. Спасибо господи, что не я твоя соседка.
- Баба Клава, вы ещё скажите, что слушаете Клаву Коку.
- А то. – Баба Клава достала телефон, показав список плеера. - Я вот что думаю… И кто это тебе такое имя дал? Бёрн. Деду не понравится, давай соврем, скажем, что ты Иван. Он у меня воевал, настоящий патриот своей родины, терпеть не может американцев.
- Слушайте, баб Клава. – Бёрн сел прямо, пригладил рукой взъерошенные волосы, и начел свой рассказ. - Меня так дед назвал. Он присутствовал на моём дне рождении.
Мама плакала, просила врачей, чтоб меня положили к её груди. А дед перехватил, сказал, «это мой Бёрн», потом он посмотрел поближе, я улыбался. Дед нахмурился, и сказал «весь в бабку, партизан», и отдал меня матери, «не умеете вы людей делать. Внук, должен быть похож на деда.» Потом он снял халат, и вышел с палаты, громко хлопнув дверью. И не брал меня на руки целый год.
- А дальше?
- А через год посмотрел на меня снова. Я изменился, и стал похожим на него. Не смеялся, с хмурым лицом, ободранными бровями. Дед сказал «вот, теперь вижу, это моё» забрал меня к себе и стал воспитывать по коммунистическим законам. Я засмеялся только в три года, когда дед упал с печки, и второй раз, когда дед промазал, забивая гвоздь. Баба Клава слушала, потом пошла к холодильнику, достала Бёрну пива, а себе водки.
- Хорошо врёшь.
- Я не вру. – Бёрн закинул ногу на ногу.
- Хм, ну ладно. Будь по твоему. Видимо правда, тяжелая у тебя была жизнь, значит крепкий. Это хорошо. – Баб Клава серьезно посмотрела на Бёрна, ещё раз замахнувшись веником, - ты зубы мне не заговаривай. Дрова наколешь, и картошку выпалишь, ещё придется крышу на стайке починить. А реализация твоя подождёт…
- Ну баба Клава, отпусти вольного человека. Я даже перед соседями извинюсь.
- Ох, сказочник. Вчера, ты не пел в караоке, я просто проверяла как ты умеешь врать… Ты пел позавчера, и соседям понравилось. - Клавдия села рядом с Бёрном, сделав важный, товарищеский вид. – У меня к тебе дело важное, - Прошептала баб Клава. – Мне врун нужен, хитрый, смекалистый… На разведку хочу тебя отправить.
- Это не ко мне. – Бёрн, подыгрывая баб Клаве, сел рядом, как заместитель министра сельского хозяйства. – Я вас внимательно слушаю.
- Надо у соседки Кирилловны рецепт соленья добыть. Меня та она знает, не даст. А ты ей поможешь с огородом, лопух вытащишь, - баб Клава разговаривала шепотом, словно их кто-то может услышать. - У неё самой силенок та не хватает, лопух крепкий. Она тебе скажет спасибо, угостит соленьями… вот тут та ты и расхвалишь её, Кирилловна на радостях и рецепт выложит. Как в басне Крылова «Ворона и лисица», – Баб Клава рассмеялась. - Вчера, ты соседку нашего участкового с подъезда за титьку схватил! Поэтому просят выселить.
- Баба Клава! Да это же не правда, честное слова. Она наврала. Там и титек та нет. То ли дело у вас.
Баба Клава схватила веник, и хорошенько прошлась по Бёрну. Тот выбежал на улицу в одних носках и шортах.
- Оденешься на даче. Там дедовской старой одежды много.
Бёрн, опустив голову, и послушно поплёлся за бабой Клавой.
Дед Арсений, муж баб Клавы, подметал место рядом с лавочкой, завидев Клавдию и Бёрна, настороженно остановился.
- Ты кого привела? В одних трусах? Что это за партизан?
- Угомонись, себя сначала вспомни! В 18 лет, залез ко мне в комнату с брагой, вообще без трусов. Я говорит, спрячусь на минуту и уйду. Одел моё платье и сидел молился, «девушка, родненькая, потерпи немного.» Я слово вымолвить не могла, не то что кричать на весь дом.
- Как интересно, баб Клава. – Бёрн внимательно слушал.
- Ты Клавдия наговариваешь, в каком это я платье сидел? Прекрасно помню тот день. Я залез к тебе в окно с букетом цветов, и полностью был одет.
- Ой, прости, запамятова.
- Хм, ты Клава, так больше не шути. Иль я чего – то не знаю? А? Иль может у тебя и вправду кто – то был?
- Вы ещё разведитесь. – Бёрн буркнул, теребя себя по плечам, на улице было прохладно, тучки сгустились, пошёл дождь.
- А вот парень то дельный, правильные вещи говорит. Узнаю, весь твой погреб выгребу. Иль вообще, обогреватель поставлю, чтоб все твои банки полопались.
- Ой, ба-а-а-тюшки. Напугал. Я твою коллекцию вина, заморского-приморского в миг охладю.
- Баб Клава, не «охладю», а заморожу.
- Не спорь со старшими.
- Баб Клава, я и не спорю, честно. Просто замерз под дождем.
Дед строго посмотрел на Бёрна.
- Как звать та?
- Иван. – пробормотал Бёрн.
- Не ври деду. Как звать?
- Бёрн. А как вы догадались, что я соврал?.
- Клавдия всех завёт Иванами. Ладно, приму, только вот домети, - передавая метлу, пробормотал дед. – Тут Клавдия семечки нащелкала. Вот сколько раз я говорил ей, щелкай в кулёчик, а она всё за своё… «я запамятовала», говорит.
Бёрн подмел за оградой, и вошёл в избу. Ни чего особенного, простая изба стариков. Старые кресла, потертая мебель, ещё с советского союза и звук потрескивания огня в печи. В доме было уютно и тепло. Пахло борщом и пирогами. Бёрну захотелось обнять баб Клаву и деда Арсения. Он был искренне рад, находясь у них в доме.
- Оденься. – дед принес тёплый старинный кафтан по колено, сшитый из мягкой мешковой матери. Бёрн одевался, и через несколько минут почувствовал себя полностью согретым и бодрым.
- Ну что ты, дед, дай парню что-нибудь поприличней. – Баб Клава поставила руки на бока. – Эх, достал столетний кафтан, ты на него ещё мой фартук кухонный одень… - Клавдия залилась смехом, - ой, дед, а ты оказывается у меня юморист!
- Поприличней нету. – Завернув руки на груди, пробормотал дед.
- Как ж нету? Я ж тебе каждый месяц по свитеру вяжу!
- Эт не дам. Мне вяжешь, эт моё…
- Ваш кафтан творит чудеса. Как будто совсем не мерз. Благодарю. – Бёр улыбался.
- А то. Я тут погоду смотрел, дождь несколько дней. Так что работы та для Ивана нет. Так что Клавушка, мы на рыбалку. В дождь клёв само-то.
- Ты что это выдумал? Знаю я твою рыбалку. Ты посмотри на парня, он же со вчерашнего дня пьян!
- Так, ты не спорь Клавдия с мужиками. На природе человек всегда трезв, даже с брахой.
- Ой иди-те куда хотите. Я вон, пойду к Кирилловне.
- Передай ей привет. Скажи, что у меня мёд лучше.
- Дед Арсений, у вас пасека?
- О, моя гордость. Лучший мед, который ты когда либо пробовал.
- Арсений, твой мёд уже давно ни кто не берёт.
- А почему не берут?
- А кто его знает? Нынче люди обесценились, импорт им подавай, сахарный мёд с шишками, да ягодками, «авторским мёдом» прозвали.
- А меня угостите?
- А как же. Дождик пройдет, соберём и угощу.
- Смотрите, радуга! – Баб Клава сфотографировала радугу за окно.
- О, купила себе игрушку. Теперь из рук не выпускает. Дурная ты Клавка стала. – Арсений нахмурился. – Раньше газетку читала, да чай горячий попевала, а теперь песни поёт Рамштайна, словно демона завёт, и фотографирует каждую морковку, да огурец. Потом всё Кирилловне шлёт… забор та высокий построили. Кирилловне не видно, вот Клавка и хвастается по современному… эх бабы. – Дед почесал затылок. – Эт, Клав, может тебя это, самое, в церковь сводить, батюшке показать.
- Я те щас свожу в церковь. – баб Клава взяла веник.
- Во, давай, ещё веником меня погоняй. Я за неё шелуху от семечек убираю, а ей всё не так…
Бёрн смотрел на стариков, и терпеливо ждал борщ. Несколько минут назад, он помыл руки, сложил их на коленки и сидел, как первоклассник на первом уроке, с интересом наблюдая, что происходит, но при этом хотелось поесть борщ, удрать домой и лечь спать. Бёрн никогда не любил рыбалку, поэтому настроение особо не было, да ещё и в дождь. Но баба Клава, так собирала деда на рыбалку, словно прощается. И котлеты завернула, и картошки, одеяло, подушки, палатку, две фуфайки, болотники.
- Пойдем Иван в сарай, что-то покажу.
Бёрн шел за дедом, тот свернул в погреб.
- Пока Клавдия не видит, мы что-нибудь покрепче чая спрячем.
- Понял.
- Так, держи рюкзак. Потом за ружьем пойдем. Там места глухие… не дай бог волки. Да и рысь водится. Кстати, ты смотри там, Клавдии ни слова о волках. Не пустит. Я приношу ей уток. Она рада, я сыт.
- Понял.
- И ещё… Ой, забыл, что то еще хотел взять. У Клавдии видимо научился, запамятовать. Что-то важное, вот помню, что это что-то важное. – Арсений чесал затылок и никак не мог вспомнить, что же он хотел сказать Арсению. - Вроде бы, что-то по поводу Клавдии.
- Дед Арсений, не переживайте вы так, вспомните.
- Ну хорошо.
Собрав рюкзак, Бёрн с Арсением зашли в сарай. Арсений взял ружьё.
- Старая вещь, от деда, первой мировой. Модель «Дружба»…Это тебе не современные погремушки.
- Понял.
- Что ты понял? Это легенда.
- Я всегда мечтал увидеть оружие того времени…
- И как ощущение?
Бёрн провел рукой по ружью.
- Честно, словами не выразить…
- Да, это память. Великая штука. Ну ладно, давай дальше. А вот это, моё охотничье ружьё. На работе мужики подарили. Ну ладно Иван, надо собираться.
Арсений и Бёрн были полностью готовы к выходу. Клавдия на дорожку окрестила рыбаков. На последок заставив посидеть. Проводив мужиков, побежала к соседки Кирилловне.
- Ну что? Уехали?
- Уехали.
- Накрывай стол.
- Так, предупредила бы хоть соседка! Я же в погреба за самогоном не слазила!
- Ой, тьфу ты. Я ж про чай. А потом накроем. Внучка приехала?
- Вчера. Лежит спит с дороги. Приехала, вся расстроенная, что уж там у неё произошла. Жду когда проснётся. Надо всё разузнать.
- Кирилловна, я тут что подумала, в церковь надо сходить.
- Так, мы ж недавно ходили. Батюшка тебе сказал: Клавдия, перестать бегать ко мне так часто.
Клавдия вспомнила разговор с батюшкой.
«- Не дай бог Арсений узнает, а то я его с детства знаю. Согрешит…драться придет. Надеюсь, ты ему не разболтала, что тогда ночью, когда он пришел к тебе с цветами, я сидел у тебя в шкафу в твоём платье?,
- Скажешь тоже, я ж всё понимаю. Молодые были. Всяко случалось. Ты от кого тогда убежал та?
Батюшка опустил глаза.
- Эх, Клавдия, одна ты у меня в этой деревни, такая. Всё помнила, и всегда молчала».
Клавдия грустно посмотрела на батюшку,
- Так может, расскажешь, от кого пришёл та тогда?
- От Кирилловны. Она меня выгнала.
- А почему выгнала та?
- Я сказал ей, что женился бы, если бы у неё была грудь как у тебя, только ты ей не напоминай. Не дай бог, перестанет ходить молиться. Тут знаешь ли, и так мало народу. Хотел переехать в город, да передумал.
Клавдия долго смотрела на батюшку.
- Ну вы и хитрец, я к вам исповедоваться больше не пойду. Это что ж значит, я хранила секрет столько лет, а оказывается та, это Кирилловна молчала? Это что ж выходит то, а?
- Ну прости, я ж потом только на путь духовный пошёл.
- Всё, давайте батюшка закончим разговор. - Клавдия поклонилась.
- С богом, и не переживай.»
Кирилловна налила Клавдии чаю, достала булочки
- Ой, Кирилловна. Я тут знаешь, что подумала та! У меня парень квартиру снимает, хороший парень. Давай с внучкой таки и познакомим! Она у тебя грустная приехала, парень мыкается… Доброе дело сделаем.
- Дело говоришь, внучка у меня хорошая. А парень та каков? Чем занимается та?
Клавдия задумалась, «я ж не знаю чем он занимается по делу…придется соврать… про выпивку промолчу».
- Сварщик хороший. Сам Арсений оценил.
- Ну если Арсений, это хорошо.
-Так надо устроить им встречу, незабываемую… Ни как у нас в молодости. Никакой романтики, пришёл, забрал невесту и ушёл. И внукам та рассказать нечего.
Кирилловна задумалась, грустно посмотрела в строну спальни внучки.
- Переживаю я за неё, как она там одна в городе живет, что происходит. А так выйдет замуж, да всё же спокойней.
Кирилловна поправила фартук, зачесала торчавшие волосы, посмотрела на своё кольцо, которое мечтает подарить внучке, но всё сдерживается, хранит для случая. А может тот случай и пришел… «Надо Клавдию послушать, мы хоть и соримся по-соседски. но жизнь показывает, соседкий мёд приносит прибыль мне. Хм… Да и характер у внучке так себе, капризная, губы надует и сидит молчит, в телефоне зависает, да сэлфи делает. Ёще ругаться со мной вздумала. Приехала, заорала «отстань и спать завалилась… а у меня коровы недойные, я ж та уже старая, и отдохнуть охота. Вон Клавка телефон купила, а я все деньги внучке в город, а вдруг парень та хороший… Хоть присмотрит за ней…»
- Ну Кирилловна, что призадумалась? Тебе не идет умный вид. Да и что тут думать, не понимаю…
- Давай Клавдия действуй, предлагай романтичный план.
- В общем слушай. Арсений и Иван уехали на рыбалку. Предлагаю ехать за ними, возьмём Настеньку, она там, в лесу закричит, спасите, помогите, я заблудилась. Иван услышит, побежит искать. Ну, естественно, Настенька сделает благодарное личико. Иван почувствует себя благородным рыцарем. Ну вот, всё закрутится, любовь, и в огороде морковь выполотая. Счастливая Настя любит копаться в огороде, внучка ж вся в тебя.
- Ой Клав, скажешь тоже.
