Стук-стук-стук… Игнат шел по длинному коридору, тишина, только стук своих сапог в пустом коридоре. Так каждый вечер. Смена менялась в 9:00. Игнат работал сторожем в небольшой дорожной компании, компания находилась на пятом этаже, каждый вечер он забирал ключи у девушки в 11:30, которая работала в супермаркете, внизу центра. Они тоже закрывались в 9:00, только она одна оставалась до 11:30. Игнат думал о ней, хотел подойти, познакомиться, так прошел год. Он часто хотел уйти с этой работы, но его что-то останавливало, он работал дальше.
Одним из вечеров Игнат шел по коридору, время было позднее, почти два часа ночи. Игнат слушал стук сапог, затем в пустом коридоре он стал напевать песню, «эх, дороги, пыль, да туман, холода, тревоги, да степной туман…». Затем он уснул. Песня продолжала звучать, и тихо-тихо, из хриплого звучания в пустом коридоре, песня заиграла с музыкой уже во сне, «знать не можешь, доли своей – может крылья сложишь посреди степей, вьется пыль под сапогами…». Сторож стоял на поляне из одуванчиков и ромашек, посередине сидела девушка из супермаркета. Она делала венок. Девушка встала, одела венок, и побежала. Сторож снял сапоги, бросил на поляне и побежал за девушкой. Он бежал долго, потом схватил ее за руку, девушка сняла венок, и одела его на сторожа, громко смеясь. Игнат проснулся. На следующий день он подошел к девушке.
- Что будете брать? – спросила она.
Сторож только хотел сказать, затем передумал, наклонив голову.
- Ничего, - и ушел.
На следующий день, девушка попросила его помочь ей с коробками. Игнат согласился.
- Меня зовут Алла, - пробормотала девушка.
- Игнат. А я давно хотел позвать вас в кино.
Девушка рассмеялась.
- Так, что ж не позвали?
- Да вот, забыл, что хотел взять вчера, а потом как то передумал, неудобно стало.
- А раньше? Вы могли позвать меня раньше.
- Мог, согласил же…
Девушка громко рассмеялась.
- Какой вы хитрый. Я же первая подошла.
- И на том спасибо.
Алла внимательно посмотрела на Игната. Он был таким серьезным, и почему-то это ее очень удивляло.
- А что вы на меня так смотрите? - спросил Игнат.
- Да так, странно как то. Сами хотели ко мне подойти, а подошла я. И выходит, что я еще виновата?
- Выходит виновата. – Игнат аккуратно перебирал коробки. – Сложная у вас работа, целый день сидишь, а потом коробки пустые слаживаешь.
- Сложная. А вы ходите туда сюда целую ночь.
- Приходится. Кстати, вы вчера мне приснились.
- Дайте угадаю, я наверно продавала вам хлеб и молоко.
- Нет, красиво снились, с цветами. Парадокс какой-то, хотел первый подойти. Неловко себя чувствую.
- Я вас не держу, хотите идете в свой коридор, и ходите туда обратно.
- Пойду позже. Заберу ключи и пойду.
- Что-то я уже не хочу, чтоб вы мне помогали.
- Что то у нас разговор не слаживается. – Сторож постучал подошвами сапог друг о друга, - я когда в армии был, вот так же ходил по коридору, слушая стук сапог. Стук-стук-стук. Правда там стук был другой, немного приглушенный, пол был деревянный, скрипучий, а здесь звонкий, громкий.
- Совпадение. Я всегда любила звук своих каблуков, выбирала туфли по звуку. Кстати, они у меня с собой. Я всегда беру туфли на собрание работников.
- Интересно, как звучит звук ваших каблуков.
- Это легко проверить.
Алла и Игнат поднялись в коридор. Она прошлась в каблуках, он в сапогах.
- Твои каблуки совсем не звучат.
- Да, совсем. Я не люблю, когда каблуки звучат. Мне стало страшно, когда я услышала стук ваших сапог.
- Так и должно быть, я же сторож. Одень, пройдись.
Алла одела большие сапоги, смешно побрела по коридору, шарпая по каменному полу.
- Тяжелые. Теперь не страшно.
- Все, померила, теперь снимай.
- Не сниму.
- Снимай немедленно.
- Еще немного пройдусь.
- Снимай, а то стопчешь.
Сторож наклонился, чтоб снять сапоги с Аллы, та побежала. Игнат сел на стул, внимательно наблюдая за бегающей Аллой туда сюда. Вдоволь находившись, Алла сняла сапоги.
- Довольна?
- Нет.
Сев с рядом с Игнатом, Алла прислушалась.
- Тихо тут, скучно. Даже не представляю, как вы тут работайте, это же столько терпенья…
- Привык. – Игнат запел, - «ты неси меня река, за крутые берега, где поля мои поля, где леса мои леса…»
- «Я просто в тебя втюрилась, втрескалась, вкрашилась, потеряла голову, врезалась, вляпалась…», - пропела Алла своим тонким голоском, - песня такая есть, Дора поет.
- Ветреная песня. Мне не нравится.
- Почему это ветреная.
- Ветреная и все. Сейчас все девушки такие, ветреные.
- Так, кто все?
- Да все, куда не посмотри везде смелые, голые, и факелы парням показывают, говорят, мы крутые. А я честно скажу, это некрасиво.
- Я не показываю.
- Так вот, Алла, я человек прямой. Говорю как есть.
- А я думала, прямой человек сразу знакомиться, а не бродит год туда сюда.
- Я бы и не подошел, если бы ты не подошла.
Игнат упрямо посмотрел на Аллу.
- Что то не так? – Алла подняла брови.
- Все так, просто разговор как то не слаживается.
- А по мне так слаживается, мы же сейчас говорим, значит слаживается.
Игнат посмотрел на часы.
- Поздно уже, домой тебе пора.
- Пора.
Обняв Игната, Алла поцеловала его в щеку.
- Я сегодня последний день здесь работала.
Игнат немного помолчал.
- Это хорошо, ключи во время забирать буду, в 9:00, как положено.
- Я танцевать люблю. Алла сняла туфли, станцевав босиком.
- Полы здесь холодные, - грустно пробормотал сторож.
- А я в ваших сапогах согрелась. Пока.
На место Аллы пришла другая девушка, Игнат не стал искать Аллу. Он познакомился с новой продавщицей, которая отдавала ему ключи ровно в 9:00.
Алла прошлась по парку, небо темнело, стало сверкать. Укутавшись в шаль, Алла побежала домой. Дома ее ждала бабушка, Надежда Викторовна. Строгая женщина. Она одна воспитывала Аллу, было сложно. А по другому никак не получалось, без строгости внучка вредничала, Надежда Викторовна читала журналы о правильном воспитании, так потихоньку Алла выросла. Алла училась читать на бабушкиных журналах. В восемь лет стала опережать любимую бабулю, читать новый журнал вперед бабушки, в общем хитрила внучка, забегая вперед, узнавая, что ждет ее впереди. «Так, тут написано, надо поставить в угол, если ребенок что-то натворил.» Внучка, прочитав журнал так и делала, с начало прочтет, натворит, потом идет к бабушке с журналом. «Я готова, ставь в угол». Вроде бы журналы помогали, а натворить делов Алла все равно успевала». Мир так изучала. Надежда Викторовна очень любила внучку, часами сидела с ней за уроками. Алла была отличницей, школа нравилась, а вот институт не любила, домой рвалась, к бабушке. Когда Алла училась, Надежда Викторовна старалась быть ближе к молодежи, училась разговаривать по новому, журналы себе выписывала, все соц сети выучила. Украдкой поглядывала, что происходит у Аллы. Как могла старалась не лезть в личную жизнь внучки, хоть это было сложно.
- Поздно уж, чуть под дождь не попала. Где была та? – Надежда Викторовна рассматривала Аллу, потеребив холодные руки.
- В парке, днем погода хорошая была.
- Ладно, мой руки и за стол, пирог остывает.
- Бабуль, а ты с дедом как познакомилась? Он за тобой долго ухаживал?
- Долго, два года. Помню, сначала та он адресом ошибся, хулиганил. Вот, слушай. Я когда заболела, больницу положили, он ко мне под окно с брагой пришел, говорит, - «пошли лечиться», я отругала его. Он два года за мной ухаживал. Я подбородок подниму, иду, красивая, упрямая, а он идет за мной, с цветами. Школьные года были, потом пришло время в армию идти. Дед твой не хотел. Я сказала ему, что изменила. Думала, он со злости уйдет. Хотела ждать как все девушки, как у всех, провожать с платочком, и встретить с платочком, правда в моем случае украдко. Но не вышло, смешной твой дед был, месяц бегал по плоскому полу, чтоб плоскостопие было, а оно у него и без этого было. Оба мы хороши. А измену твою дед мне до сих пор припоминает.
- Весело. Бабуль, я с работы ушла, тяжело там. Пойду в клуб работать. – Алла задумалась. – А как это тебе дед припоминает, если его давно нет?
- Батюшки, и кем это та собралась работать в клубе?
- Так, бабуль, ты от темы не уходи, как это припоминает?
- Это кто сейчас от темы уходит? – Надежда Викторовна строго посмотрела на внучку, - Кем работать собралась? Жопой вертеть?
- А что, очень даже полезно, сейчас так все делают.
Надежда Викторовна подошла к холодильнику, накапав себе валерьянки.
- И мне накапай. Волнуюсь, как это дед тебе напоминает. Жуть как боюсь теперь.
- Вот и бойся, ему бы очень не понравилась идея с клубом.
- Все равно пойду.
- А институт? Зря что ли училась?
- Не хочу, правда не хочу.
-Ладно, делай как знаешь. А я Настасьи позвоню, новости расскажу. Поохаем, поахаем, скажу внучка с ума сошла.
- Ну баб. Не ругайся. – Поцеловав бабушку, Алла ушла в комнату.
Рано утром Алла направилась на собеседование. Надела парик, накрасилась, как в паспорте. Тогда фотограф «нафотошопил», лицо не похоже, еще и в блондинку выкрашена. Аллу сразу приняли на работу, правда сначала надо было курсы танцы пройти. Алла умела по своему танцевать. Курсы ей нравились. Алла познакомилась с Ниной, танцовщица напарница. Вечерами Алла приходила поддержать Нину, просто сидела за столиком, в своем обычном наряде. Ее ни кто не узнавал, даже Нина. В клубе работал бармен Никита, он подошел к Алле, когда она сидела в свой выходной в клубе. Когда она там работает он даже не подходил к ней. А тут подошел.
- Здравствуйте, вы у нас стали частой гостью. – Никита улыбался, присев за столик.
- Отдыхаю.
- А кем вы работаете?
«Не узнал», - подумала Алла.
- Я в офисе сижу, к вам просто отдохнуть прихожу. – Алла немного покраснела, «терпеть не могу врать, но тут так охота чтоб он не уходил».
- Я видела у вас еще одна девушка танцует.
- Да, тоже Аллой, правда вы совсем не похожу, вы милая, по вам видно, вежливая.
- А ваша Алла не милая?
- Наша, да не наша.
Алла громко рассмеялась.
- А что тут смешного?
- Да так, я о своем.
Так прошло пол года, двойная жизнь. В свободное время Алла встречалась с Никитой. А на работе он не подходил. Потом в клуб устроился тот сторож. Он сразу узнал Аллу.
- Привет, удивила, а я вспоминал тебя, думал, куда тебя унесло в моих сапогах.
- А я вообще о вас забыла. Если человек не хочет продолжать отношения, я ждать не собираюсь. Сначала год не знакомился, потом даже не позвонил, не искал.
Игнат стоял молча.
- Значит, вы ушли с дорожных работ?
- Ушел, тут платят больше, а работа одна.
- Здесь пол мягкий, специальная обивка, ваши сапоги стучать не будут.
- Вот и хорошо. Тогда сторожа слышно совсем не будет, и где он идет будет секретом.
- Страшно та как.
- Не бойся больше. Танцуй.
Алла отвернулась, посмотрев на сцену.
- У меня парень есть. Правда он не знает, что я танцую.
- Как это?
- Вот так, не узнал меня на работе.
Игнат о чем то задумался, затем легко вздохнул.
- А если узнает?
- Не знаю что будет.
- Если бы любил, узнал. У меня тоже была девушка, приходила и уходила вовремя.
- Что значит, тоже была? У меня «не тоже» вроде.
- Пока «не тоже».
Сказав это, Игнат ушел. Он работал здесь тихо, Алла его не видела, лишь иногда прислушивалась по вечерам, смотрела, а он не показывался.
Был праздник, после тяжелой работы, уже к утру на сцене Алла осталась одна. Свет был немного приглушен. Сняв обувь, она стала танцевать для себя, сняв усталость. Игнат стоял рядом, Алла его не видела. Натанцевавшись, Алла села, запрокинув голову вверх, «все», подумала она. Алла услышала аплодисменты Игната.
- Теперь ты.
- Я? – Игнат спрятал руки в брюки. – Нет, я не умею.
- Как получится. Пожалуйста.
- Я сторож, а не танцор.
- А я не продавщица, но ведь работала как-то. Танцуй сторож.
Игнат снял сапоги, и стал танцевать.
- Ты как оловянный солдатик. Смотрел такой мультик?
- Смотрел. Очень грустный мультик. Я в печку прыгать не собираюсь.
Алла взяла Игната за руку, запев любимую песню.
- «Вот вернулся и я сюда, смерти на свети нет.
Да любимая, да. Нет, любимая, нет.
Если снова свела судьба, услышать хочу ответ,
Да, любимая, да, нет, любимая, нет». Песня оловянного солдатика.
- Красивая песня. Домой иди, светает.
Алла ушла домой. Уставшая. Надежда Викторовна ждала внучку на кухни. Услышав шум за дверью, она побежала открывать.
- Ну что ж так поздно, предупреждать же надо.
- Праздник.
- Ну и что.
- Спать хочу.
- Картошку сначала почисти.
- Только не это.
- Чисти-чисти, я тоже устала, ночь не спала, валерьянку капала. Ох, когда же это закончится, устала за тебя переживать.
- Позвони Настасьи.
- А что, новости есть?
- Есть. Я в неловком положении. Дружу с Никитой, а к нам устроился Игнат.
- И что дальше?
- Как что, мне кажется, я не на верном пути.
- Когда кажется, это плохо. Мне надо самой к тебе на работу прийти, тогда все будет ясно. А лучше с Настасьей придем.
- Бабуль, Никита не знает, что я танцую.
Надежда Викторовна присела.
- Как так не знает. Ты же работаешь рядом.
- Вот так, не узнал в рабочей форме.
- А что ж там не узнать? Я тебя в любом виде узнаю. Ох новостей та. Все, почистила картошку, иди спи.
- Дождусь, пока пожарится,– сказав это, Алла уснула.
- И как мне тебя на кровать положить? – Надежда Викторовна накрыла внучку покрывалом, - спи так. Мотылек ты мой.
- Бабуль, сколько раз я говорила тебе, не называй меня так, - сквозь сон пробормотала Алла.
- Так Настасья, собирайся, пойдем к Алле на работу.
- Надя, я жопой вертеть не собираюсь.
- Настасья, ты лучше меня не зли. Собирайся, пойдем.
- Ладно. Идем.
Алла пробежалась глазами по залу, Игната нигде не было видно. В последнее время, она стала редко звонить Никите. В зале Алла увидела Надежду Викторовну и Настасью Николаевну. Обе оделись по-современному, красивые. Алла улыбнулась, повернувшись спиной.
- Ты посмотри а, что вытворяет. Вот домой придет, я ей покажу.
- Прекрати Надь, пусть танцуют. Эх, сейчас бы тоже выйти и как сплясать.
Надежда Викторовна косо посмотрела на подругу.
- Я тебе спляшу. Пришли просто посмотреть.
- Пусть живут как хотят, что смотреть...
- Вот что ты все, «пусть живут, пусть делают, пусть танцуют», все нельзя разрешать.
Через несколько минут Настасья не вытерпела, и пошла на сцену к Алле. Надежда Викторовна покрестилась, «я не с ней, пойду спрячусь». Надежда Викторовна пошла осмотреться. В коридоре стоял парень, он грустно смотрел на свои сапоги.
- А вот, узнала, Алка рассказывала. Сторож.
- Правда рассказывала?
- Правда.
- А что мне делать?
- А что ты у меня спрашиваешь, сами думайте, это же жизнь, решать самим надо. Мы так, иногда подскажем, иногда подтолкнем легонько в нужное направление, а решать все равно вам. Ваша дорога только ваша. Долго думать плохо.
- Я может боюсь ей боль причинить.
- Это правильно, а решать надо. Ладно, пойдем в зал, Настасью со сцены уводить, сейчас напугает народ. – Надежда Викторовна прислушалась. – О, уже что то там начинается.
Одним из вечеров Игнат шел по коридору, время было позднее, почти два часа ночи. Игнат слушал стук сапог, затем в пустом коридоре он стал напевать песню, «эх, дороги, пыль, да туман, холода, тревоги, да степной туман…». Затем он уснул. Песня продолжала звучать, и тихо-тихо, из хриплого звучания в пустом коридоре, песня заиграла с музыкой уже во сне, «знать не можешь, доли своей – может крылья сложишь посреди степей, вьется пыль под сапогами…». Сторож стоял на поляне из одуванчиков и ромашек, посередине сидела девушка из супермаркета. Она делала венок. Девушка встала, одела венок, и побежала. Сторож снял сапоги, бросил на поляне и побежал за девушкой. Он бежал долго, потом схватил ее за руку, девушка сняла венок, и одела его на сторожа, громко смеясь. Игнат проснулся. На следующий день он подошел к девушке.
- Что будете брать? – спросила она.
Сторож только хотел сказать, затем передумал, наклонив голову.
- Ничего, - и ушел.
На следующий день, девушка попросила его помочь ей с коробками. Игнат согласился.
- Меня зовут Алла, - пробормотала девушка.
- Игнат. А я давно хотел позвать вас в кино.
Девушка рассмеялась.
- Так, что ж не позвали?
- Да вот, забыл, что хотел взять вчера, а потом как то передумал, неудобно стало.
- А раньше? Вы могли позвать меня раньше.
- Мог, согласил же…
Девушка громко рассмеялась.
- Какой вы хитрый. Я же первая подошла.
- И на том спасибо.
Алла внимательно посмотрела на Игната. Он был таким серьезным, и почему-то это ее очень удивляло.
- А что вы на меня так смотрите? - спросил Игнат.
- Да так, странно как то. Сами хотели ко мне подойти, а подошла я. И выходит, что я еще виновата?
- Выходит виновата. – Игнат аккуратно перебирал коробки. – Сложная у вас работа, целый день сидишь, а потом коробки пустые слаживаешь.
- Сложная. А вы ходите туда сюда целую ночь.
- Приходится. Кстати, вы вчера мне приснились.
- Дайте угадаю, я наверно продавала вам хлеб и молоко.
- Нет, красиво снились, с цветами. Парадокс какой-то, хотел первый подойти. Неловко себя чувствую.
- Я вас не держу, хотите идете в свой коридор, и ходите туда обратно.
- Пойду позже. Заберу ключи и пойду.
- Что-то я уже не хочу, чтоб вы мне помогали.
- Что то у нас разговор не слаживается. – Сторож постучал подошвами сапог друг о друга, - я когда в армии был, вот так же ходил по коридору, слушая стук сапог. Стук-стук-стук. Правда там стук был другой, немного приглушенный, пол был деревянный, скрипучий, а здесь звонкий, громкий.
- Совпадение. Я всегда любила звук своих каблуков, выбирала туфли по звуку. Кстати, они у меня с собой. Я всегда беру туфли на собрание работников.
- Интересно, как звучит звук ваших каблуков.
- Это легко проверить.
Алла и Игнат поднялись в коридор. Она прошлась в каблуках, он в сапогах.
- Твои каблуки совсем не звучат.
- Да, совсем. Я не люблю, когда каблуки звучат. Мне стало страшно, когда я услышала стук ваших сапог.
- Так и должно быть, я же сторож. Одень, пройдись.
Алла одела большие сапоги, смешно побрела по коридору, шарпая по каменному полу.
- Тяжелые. Теперь не страшно.
- Все, померила, теперь снимай.
- Не сниму.
- Снимай немедленно.
- Еще немного пройдусь.
- Снимай, а то стопчешь.
Сторож наклонился, чтоб снять сапоги с Аллы, та побежала. Игнат сел на стул, внимательно наблюдая за бегающей Аллой туда сюда. Вдоволь находившись, Алла сняла сапоги.
- Довольна?
- Нет.
Сев с рядом с Игнатом, Алла прислушалась.
- Тихо тут, скучно. Даже не представляю, как вы тут работайте, это же столько терпенья…
- Привык. – Игнат запел, - «ты неси меня река, за крутые берега, где поля мои поля, где леса мои леса…»
- «Я просто в тебя втюрилась, втрескалась, вкрашилась, потеряла голову, врезалась, вляпалась…», - пропела Алла своим тонким голоском, - песня такая есть, Дора поет.
- Ветреная песня. Мне не нравится.
- Почему это ветреная.
- Ветреная и все. Сейчас все девушки такие, ветреные.
- Так, кто все?
- Да все, куда не посмотри везде смелые, голые, и факелы парням показывают, говорят, мы крутые. А я честно скажу, это некрасиво.
- Я не показываю.
- Так вот, Алла, я человек прямой. Говорю как есть.
- А я думала, прямой человек сразу знакомиться, а не бродит год туда сюда.
- Я бы и не подошел, если бы ты не подошла.
Игнат упрямо посмотрел на Аллу.
- Что то не так? – Алла подняла брови.
- Все так, просто разговор как то не слаживается.
- А по мне так слаживается, мы же сейчас говорим, значит слаживается.
Игнат посмотрел на часы.
- Поздно уже, домой тебе пора.
- Пора.
Обняв Игната, Алла поцеловала его в щеку.
- Я сегодня последний день здесь работала.
Игнат немного помолчал.
- Это хорошо, ключи во время забирать буду, в 9:00, как положено.
- Я танцевать люблю. Алла сняла туфли, станцевав босиком.
- Полы здесь холодные, - грустно пробормотал сторож.
- А я в ваших сапогах согрелась. Пока.
На место Аллы пришла другая девушка, Игнат не стал искать Аллу. Он познакомился с новой продавщицей, которая отдавала ему ключи ровно в 9:00.
***
Алла прошлась по парку, небо темнело, стало сверкать. Укутавшись в шаль, Алла побежала домой. Дома ее ждала бабушка, Надежда Викторовна. Строгая женщина. Она одна воспитывала Аллу, было сложно. А по другому никак не получалось, без строгости внучка вредничала, Надежда Викторовна читала журналы о правильном воспитании, так потихоньку Алла выросла. Алла училась читать на бабушкиных журналах. В восемь лет стала опережать любимую бабулю, читать новый журнал вперед бабушки, в общем хитрила внучка, забегая вперед, узнавая, что ждет ее впереди. «Так, тут написано, надо поставить в угол, если ребенок что-то натворил.» Внучка, прочитав журнал так и делала, с начало прочтет, натворит, потом идет к бабушке с журналом. «Я готова, ставь в угол». Вроде бы журналы помогали, а натворить делов Алла все равно успевала». Мир так изучала. Надежда Викторовна очень любила внучку, часами сидела с ней за уроками. Алла была отличницей, школа нравилась, а вот институт не любила, домой рвалась, к бабушке. Когда Алла училась, Надежда Викторовна старалась быть ближе к молодежи, училась разговаривать по новому, журналы себе выписывала, все соц сети выучила. Украдкой поглядывала, что происходит у Аллы. Как могла старалась не лезть в личную жизнь внучки, хоть это было сложно.
- Поздно уж, чуть под дождь не попала. Где была та? – Надежда Викторовна рассматривала Аллу, потеребив холодные руки.
- В парке, днем погода хорошая была.
- Ладно, мой руки и за стол, пирог остывает.
- Бабуль, а ты с дедом как познакомилась? Он за тобой долго ухаживал?
- Долго, два года. Помню, сначала та он адресом ошибся, хулиганил. Вот, слушай. Я когда заболела, больницу положили, он ко мне под окно с брагой пришел, говорит, - «пошли лечиться», я отругала его. Он два года за мной ухаживал. Я подбородок подниму, иду, красивая, упрямая, а он идет за мной, с цветами. Школьные года были, потом пришло время в армию идти. Дед твой не хотел. Я сказала ему, что изменила. Думала, он со злости уйдет. Хотела ждать как все девушки, как у всех, провожать с платочком, и встретить с платочком, правда в моем случае украдко. Но не вышло, смешной твой дед был, месяц бегал по плоскому полу, чтоб плоскостопие было, а оно у него и без этого было. Оба мы хороши. А измену твою дед мне до сих пор припоминает.
- Весело. Бабуль, я с работы ушла, тяжело там. Пойду в клуб работать. – Алла задумалась. – А как это тебе дед припоминает, если его давно нет?
- Батюшки, и кем это та собралась работать в клубе?
- Так, бабуль, ты от темы не уходи, как это припоминает?
- Это кто сейчас от темы уходит? – Надежда Викторовна строго посмотрела на внучку, - Кем работать собралась? Жопой вертеть?
- А что, очень даже полезно, сейчас так все делают.
Надежда Викторовна подошла к холодильнику, накапав себе валерьянки.
- И мне накапай. Волнуюсь, как это дед тебе напоминает. Жуть как боюсь теперь.
- Вот и бойся, ему бы очень не понравилась идея с клубом.
- Все равно пойду.
- А институт? Зря что ли училась?
- Не хочу, правда не хочу.
-Ладно, делай как знаешь. А я Настасьи позвоню, новости расскажу. Поохаем, поахаем, скажу внучка с ума сошла.
- Ну баб. Не ругайся. – Поцеловав бабушку, Алла ушла в комнату.
Рано утром Алла направилась на собеседование. Надела парик, накрасилась, как в паспорте. Тогда фотограф «нафотошопил», лицо не похоже, еще и в блондинку выкрашена. Аллу сразу приняли на работу, правда сначала надо было курсы танцы пройти. Алла умела по своему танцевать. Курсы ей нравились. Алла познакомилась с Ниной, танцовщица напарница. Вечерами Алла приходила поддержать Нину, просто сидела за столиком, в своем обычном наряде. Ее ни кто не узнавал, даже Нина. В клубе работал бармен Никита, он подошел к Алле, когда она сидела в свой выходной в клубе. Когда она там работает он даже не подходил к ней. А тут подошел.
- Здравствуйте, вы у нас стали частой гостью. – Никита улыбался, присев за столик.
- Отдыхаю.
- А кем вы работаете?
«Не узнал», - подумала Алла.
- Я в офисе сижу, к вам просто отдохнуть прихожу. – Алла немного покраснела, «терпеть не могу врать, но тут так охота чтоб он не уходил».
- Я видела у вас еще одна девушка танцует.
- Да, тоже Аллой, правда вы совсем не похожу, вы милая, по вам видно, вежливая.
- А ваша Алла не милая?
- Наша, да не наша.
Алла громко рассмеялась.
- А что тут смешного?
- Да так, я о своем.
Так прошло пол года, двойная жизнь. В свободное время Алла встречалась с Никитой. А на работе он не подходил. Потом в клуб устроился тот сторож. Он сразу узнал Аллу.
- Привет, удивила, а я вспоминал тебя, думал, куда тебя унесло в моих сапогах.
- А я вообще о вас забыла. Если человек не хочет продолжать отношения, я ждать не собираюсь. Сначала год не знакомился, потом даже не позвонил, не искал.
Игнат стоял молча.
- Значит, вы ушли с дорожных работ?
- Ушел, тут платят больше, а работа одна.
- Здесь пол мягкий, специальная обивка, ваши сапоги стучать не будут.
- Вот и хорошо. Тогда сторожа слышно совсем не будет, и где он идет будет секретом.
- Страшно та как.
- Не бойся больше. Танцуй.
Алла отвернулась, посмотрев на сцену.
- У меня парень есть. Правда он не знает, что я танцую.
- Как это?
- Вот так, не узнал меня на работе.
Игнат о чем то задумался, затем легко вздохнул.
- А если узнает?
- Не знаю что будет.
- Если бы любил, узнал. У меня тоже была девушка, приходила и уходила вовремя.
- Что значит, тоже была? У меня «не тоже» вроде.
- Пока «не тоже».
Сказав это, Игнат ушел. Он работал здесь тихо, Алла его не видела, лишь иногда прислушивалась по вечерам, смотрела, а он не показывался.
Был праздник, после тяжелой работы, уже к утру на сцене Алла осталась одна. Свет был немного приглушен. Сняв обувь, она стала танцевать для себя, сняв усталость. Игнат стоял рядом, Алла его не видела. Натанцевавшись, Алла села, запрокинув голову вверх, «все», подумала она. Алла услышала аплодисменты Игната.
- Теперь ты.
- Я? – Игнат спрятал руки в брюки. – Нет, я не умею.
- Как получится. Пожалуйста.
- Я сторож, а не танцор.
- А я не продавщица, но ведь работала как-то. Танцуй сторож.
Игнат снял сапоги, и стал танцевать.
- Ты как оловянный солдатик. Смотрел такой мультик?
- Смотрел. Очень грустный мультик. Я в печку прыгать не собираюсь.
Алла взяла Игната за руку, запев любимую песню.
- «Вот вернулся и я сюда, смерти на свети нет.
Да любимая, да. Нет, любимая, нет.
Если снова свела судьба, услышать хочу ответ,
Да, любимая, да, нет, любимая, нет». Песня оловянного солдатика.
- Красивая песня. Домой иди, светает.
Алла ушла домой. Уставшая. Надежда Викторовна ждала внучку на кухни. Услышав шум за дверью, она побежала открывать.
- Ну что ж так поздно, предупреждать же надо.
- Праздник.
- Ну и что.
- Спать хочу.
- Картошку сначала почисти.
- Только не это.
- Чисти-чисти, я тоже устала, ночь не спала, валерьянку капала. Ох, когда же это закончится, устала за тебя переживать.
- Позвони Настасьи.
- А что, новости есть?
- Есть. Я в неловком положении. Дружу с Никитой, а к нам устроился Игнат.
- И что дальше?
- Как что, мне кажется, я не на верном пути.
- Когда кажется, это плохо. Мне надо самой к тебе на работу прийти, тогда все будет ясно. А лучше с Настасьей придем.
- Бабуль, Никита не знает, что я танцую.
Надежда Викторовна присела.
- Как так не знает. Ты же работаешь рядом.
- Вот так, не узнал в рабочей форме.
- А что ж там не узнать? Я тебя в любом виде узнаю. Ох новостей та. Все, почистила картошку, иди спи.
- Дождусь, пока пожарится,– сказав это, Алла уснула.
- И как мне тебя на кровать положить? – Надежда Викторовна накрыла внучку покрывалом, - спи так. Мотылек ты мой.
- Бабуль, сколько раз я говорила тебе, не называй меня так, - сквозь сон пробормотала Алла.
***
- Так Настасья, собирайся, пойдем к Алле на работу.
- Надя, я жопой вертеть не собираюсь.
- Настасья, ты лучше меня не зли. Собирайся, пойдем.
- Ладно. Идем.
Алла пробежалась глазами по залу, Игната нигде не было видно. В последнее время, она стала редко звонить Никите. В зале Алла увидела Надежду Викторовну и Настасью Николаевну. Обе оделись по-современному, красивые. Алла улыбнулась, повернувшись спиной.
- Ты посмотри а, что вытворяет. Вот домой придет, я ей покажу.
- Прекрати Надь, пусть танцуют. Эх, сейчас бы тоже выйти и как сплясать.
Надежда Викторовна косо посмотрела на подругу.
- Я тебе спляшу. Пришли просто посмотреть.
- Пусть живут как хотят, что смотреть...
- Вот что ты все, «пусть живут, пусть делают, пусть танцуют», все нельзя разрешать.
Через несколько минут Настасья не вытерпела, и пошла на сцену к Алле. Надежда Викторовна покрестилась, «я не с ней, пойду спрячусь». Надежда Викторовна пошла осмотреться. В коридоре стоял парень, он грустно смотрел на свои сапоги.
- А вот, узнала, Алка рассказывала. Сторож.
- Правда рассказывала?
- Правда.
- А что мне делать?
- А что ты у меня спрашиваешь, сами думайте, это же жизнь, решать самим надо. Мы так, иногда подскажем, иногда подтолкнем легонько в нужное направление, а решать все равно вам. Ваша дорога только ваша. Долго думать плохо.
- Я может боюсь ей боль причинить.
- Это правильно, а решать надо. Ладно, пойдем в зал, Настасью со сцены уводить, сейчас напугает народ. – Надежда Викторовна прислушалась. – О, уже что то там начинается.
