Перед нами открывались безмятежные красоты Тирренского моря.
Легкий ветер трепал её светлые волосы, и Клеопатра постоянно их удерживала руками. Я отвлёкся на разговор с рулевым, и она осталась стоять и наслаждаться видом удаляющегося в даль Палермо.
Я смотрел на неё, испытывая никогда ненужные для меня чувства. Хотелось сильно обнять эту малышку и не отпускать, шептать ей… о любви…
Да, Доминик именно о ней! Пора бы сознаться в этом и самому себе.
Я тебя люблю, Клеопатра! Люблю так сильно, что лучше умереть, чем потерять тебя снова.
Так бывает? Ведь никто не должен был тронуть ту крепкую броню, которую ты носил на своём сердце.
Хотелось быть самым лучшим для неё, чистым и душой, и телом. Многое упущено, но я постараюсь всё наверстать.
Я подошёл к Клеопатре и тихонько прижался к ней, обнимая со спины. Уткнулся носом ей в макушку и приложился губами к волосам.
Она по-прежнему смотрела вдаль и лишь слегка поддалась моим действиям, прислонив свою голову сильней к моим губам.
– Где Хосе? – спросила она очень доверчиво.
– Я оставил его в гостях у одних очень замечательных людей.
Клеопатра заулыбалась.
– Что изменилось, Доминик?
– Про что именно ты хочешь знать?
– Про всё. Нет охраны и дорогих машин. Безразличного взгляда… Холодного тона в голосе. И ты ведёшь себя сейчас, как слащавый герой любовного романа.
Это были спокойные придирчивые упрёки.
– Опять не нравится? – удивлённо ухмыльнулся.
– Так и будешь крыть вопросом на вопрос…
Она опустила голову и досадно вздохнула.
Все фразы, которые я готовил ушли в плавание. И я стоял, как болван и думал, что говорить.
– Всё изменилось, Клеопатра. В моей жизни больше нет всего того, с чем тебе пришлось столкнуться.
Клеопатра запрокинула голову, чтоб посмотреть на меня.
– И я… другой. Другой, потому что… люблю тебя.
Я смотрел в вечность сине-лазурных глаз моей такой любимой женщины и не знал, как ещё выразить то, что чувствую.
– Я не смогу жить, если ты не будешь вот так смотреть на меня.
Она прикрыла глаза, и её рот просил поцелуя. Я развернул Клеопатру к себе и стал целовать.
Её губы жаждали всего этого, и я постарался быть не настойчивым, вкладывая всю необходимую ей нежность в этот поцелуй.
Она оторвалась от меня и прильнула в крепкие объятия.
– Я всё хочу знать про тебя, чтоб поверить в то, что кажется невозможным, – вполголоса сказала Клеопатра.
Я погладил её по волосам.
– Уже сегодня вечером, ты будешь знать обо мне всё! Начиная со всех моих недостатков и до немногих положительных качеств.
И жёлтых зубов в школьном возрасте! Добавили мои мысли. Я довольно улыбнулся, потому как знал, что ужин с моей сестрой обязательно даст Клеопатре лишнюю информацию. Даже ту, которую хотелось, так тщательно скрывать от всех.
Она посмотрела на меня, слегка нахмурилась и заулыбалась так, словно уже получила эту информацию.
– Где же моя холодная река, Доминик?
Я запустил ей руку в волосы и протянул прядь волос, пропуская между пальцев.
Да. Безупречно светлые…
– Рядом с тобой, Клео, я теперь только тёплое море цвета твоих глаз.
Другой рукой я указал на просторы вокруг нас.
– И признаюсь, что ещё три дня назад, я и сам многого не знал о себе.
– Чего именно? – спросила она слишком любопытно.
– Не знал, что могу так сильно любить…
Мы подъехали к апартаментам моей сестры. Я заглушил авто и переключил всё внимание на Клеопатру. Она сидела рядом, просто смотрела на меня в ответ.
Её взгляд носил вновь неясный характер. А в голове явно были глубокие размышления. Как быть?
Клеопатра слегка улыбнулась, словно пыталась запомнить каждое моё движение и эмоции на моем лице.
Я был очень доволен тем, как прошло наше свидание. Серьёзных вопросов я так и не дождался от неё. Мы общались на разные темы, не трогая наши отношения и наслаждаясь прогулкой на яхте. Мы чудесно провели время…
Но складывалось впечатление, что мы просто приятные знакомые. На все мои признания, она не ответила. Вероятно, боялась вновь раскрыться передо мной.
Моя нетерпеливая натура требовала большего.
Мне жутко хотелось снова слышать, как она меня любит. Получить её полностью. Её и моего сына.
Хосе должен узнать, что я отец.
Но как это сделать я не знал? И, признаюсь, что меня пугал даже разговор на эту тему с Клеопатрой.
И меня сильно волновало, что в её жизни существует ещё некий мужчина. Которому она доверяет. И который, возможно, лучше меня… Точнее проявил себя надёжнее, чем я.
Я был уверен, что она не испытывает к нему высоких чувств. И сейчас ей очень трудно. Тяжело на сердце. Потому как, она не может признаться, что по-прежнему любит меня, даже самой себе.
– Клеопатра, я… – протянул руку к ней и дотронулся до щеки, нежно погладил. – Хочу закончить наше свидание важным событием.
– Каким? – она заулыбалась в догадках.
– Хочу познакомить тебя с моей семьёй.
Она перестала улыбаться, её охватил волнительный испуг.
– Это нужно?
Я усмехнулся такой реакции.
– Только недавно ты говорила, что хочешь всё про меня знать…
Она тревожно облизнула губы.
– Они знают, что я приду?
– Клеопатра, идём!
Я вышел из машины и открыл дверь для Клеопатры.
Подал ей руку, и она протянула свою. Не отпуская ладонь, я повел её за собой.
Сразу на пороге квартиры нас встретила Мария.
– Нико, наш ужин мог бы затянуться до завтрака.
Моя сестра, как обычно, имела кучу претензий, затягиваясь сигаретой.
Она, заметив Клеопатру, выпустила никотиновый дым и заулыбалась.
– Крошка, ты имеешь большое влияние на пунктуальность моего брата.
Клеопатра замерла словно статуя. Её прекрасные синие глаза выдавали полную растерянность. Она медленно перевела взгляд с Марии на меня. И мне стало совершенно понятно почему. Её эмоции для меня были легко читаемы без слов.
Все эти годы меня ломало предположение… Могла ли увидеть Клеопатра меня тогда с Марией у клиники? И решить, что она моя жена? Ведь получила же она откуда-то информацию о том, что я был женат.
И я не мог объясниться с ней, считал, что всё со временем успею. А она исчезла, так и не узнав правду.
Вот, и понятно, Доминик! Глупое стечение обстоятельств допустило ошибочное предвидение. И ты остался без неё!
– Клеопатра, это моя сестра Мария, – я облегчённо вздохнул и указал на свою сестру рукой. – Мария Донатте, – добавил, когда заметил появившегося Марио.
Клеопатра, как-то жалостливо, поджала рот и попыталась улыбнуться мне. Её взгляд полный сожаления расставил точки.
Я приобнял её за талию и искренне кивнул, дал знать, что всё понимаю.
– Жена Марио, – посмотрел на своего друга.
– Клео! – вмешался Марио, улыбаясь своей белоснежной улыбкой. – Рад снова видеть тебя!
Клеопатра ответила ему взаимностью, подала ему руку для приветствия.
– Марио, и я рада! – посмеялась она уже более расслабленно.
– Так, я вижу, что ты многого не знаешь об этом негодяе! – прищурилась на меня плутовка-сестра. – Пойдём со мной, крошка моя, я тебе сейчас всё о нём расскажу…
Мария отцепила от меня Клеопатру, и мне пришлось лишь проводить взглядом, как она уводила её за собой в сторону кухни. Та успела только кинуть изумлённый взгляд на меня.
Ну, всё Доминико! Сейчас Клеопатра будет знать о тебе, даже то, чего ты сам не знаешь!
Глубоко внутри меня торжественно выдохнул скупой рассказчик, и я осознал, что ради такого момента стоит жить. Две мои самые любимые женщины объединились, чтоб «перемыть мне кости». Только одна из них не даёт мне покоя с самого детства, а другая отняла этот покой совсем по-другому поводу.
– Ты знаешь, с ней лучше не спорить, – положил Марио мне руку на плечо. – А то начнётся… стрельба, метание ножей… Ой! – насмешливо сморщился мой друг в сторону своей жены, махнул рукой на неё.
– Да, – согласился я с ним, до сих пор хмурясь в сторону кухни.
– Доминико, всё встаёт на свои места. Не понимаю, зачем ты упустил её десять лет назад?
– Боялся того, что не достоин любить её, – и это было моё чистосердечное признание.
– По-моему, ты Доминико, так и не понял, для чего Клеопатра кинула этот камень судьбы в стекло машины.
Я, не переставая хмуриться, посмотрел на Марио. Иногда он меня выводил из здравого смысла своими фразами.
– Пойдём, я покажу тебе твою копию, – улыбнулся он и повёл меня за собой. – И это слова твоей сестры.
Конечно же, Марио имел ввиду Хосе, который очень сильно обрадовался моему приходу…
Это был самый лучший день в моей жизни.
В первую очередь я раскрылся сам перед собой, принимая всю истину своего безрассветного существования.
И заканчивая дивным ужином. Дивным, потому что не понимал, почему раньше всего этого не хотелось.
Когда все близкие, родные и любимые собираются за большим столом, накрытым кулинарными шедеврами. Где семейные ценности на первом месте. Уважение к старшим, детям – любые шалости.
И теперь мне непременно хочется быть главой семьи. Носить фотографии жены и детей в своём бумажнике…
Возвращаясь обратно в свой пустой дом, мне уже хотелось всего этого прямо сейчас.
Я мельком поглядывал на Клеопатру и обдумывал, как сделать ей предложение руки и сердца. Она сидела рядом на пассажирском сидении и была, определённо, довольна. Сзади находился наш сын, который опять крепко уснул.
– Мне очень понравилось наше свидание, – улыбалась Клеопатра, говоря вполголоса.
– Моя сестра, надеюсь, не сильно шокировала тебя. Она очень хорошая, но иногда просто невозмутима.
– Нет. Это был прекрасный, тёплый семейный ужин. Я уже давно забыла, что так может быть.
Она немного помолчала.
– Спасибо. Мне очень понравилась твоя семья.
– А мне очень нравишься ты, – я посмотрел на Клеопатру, которая слегка наклонилась ко мне.
Я принял вызов и наклонился, чтоб поцеловать её.
– Придёшь ко мне сегодня? – прошептал я после короткого поцелуя.
– Приду… – закусила губу Клеопатра.
– У меня есть важный разговор, – с небольшой тревогой заявил я.
Она вскинула игриво бровью.
– Только лишь разговор?
Люблю тебя… как же люблю! Усмехнулся я про себя.
И казалось, уже ничего не испортит этот момент, пока не подъехал к парковке у дома и не встретился взглядом с чужаком.
– Джон?! – разволновалась Клеопатра как-то слишком громко.
Так что, Хосе моментально проснулся и недовольно заворчал.
– Мама, я не хочу его видеть…
Не хотел видеть и я. Но уже как есть.
Мужчина ждал её, очевидно, долго. Он развёл руками в удивлении, как будто ему было назначено, а она опоздала.
Клеопатра спешно вышла из машины, чтоб поприветствовать его.
Хосе продолжал злобно ворчать, покидая машину. Он прошёл мимо них с хмурым видом и скрылся за дверью своего дома.
– Доминик, это Джон. Мой… – она осеклась, потому что не могла подобрать слово.
Да, говори уже как есть! Любовник…
Эта мысль больно уколола меня, и я подал руку для знакомства со всей своей властью в глазах.
– Доминик Хэндриа.
– Джон Элфорд.
Он подал мне свою и покосился на Клеопатру.
Создалась неловкая ситуация и каждый не знал, как выйти из неё. Кроме меня.
– Клеопатра, я жду тебя у себя. Не обнадёживай *Zio! Не стоит расстраивать нашего сына…
*(с итал. Дяденька)
Доминик, какой же ты нахал!
Именно это я прочитал в глазах своей сильно волнующейся «дюймовочки».
Но, прости Клеопатра, я не собираюсь уступать тебя ему, даже и на минуту разговора.
Я, абсолютно довольный собой, направился к своему дому. Подло улыбаясь и предвкушая, как она будет злиться на меня за это. А я умерю этот пыл…
Косым взглядом я уловил, как они зашли в дом.
Оставшись в одиночестве, я не находил себе места. Вновь метался по огромной гостиной и периодически подходил к окну, смотря на дом Клеопатры.
В голову лезли разные сцены, и становилось невыносимо дурно от мысли, что Джон может прикасаться к ней.
Я не выдержал этого напряжения, решил вернуться и заявить свои права на неё.
И уже почти дошёл до крыльца, как дверь с шумом распахнулась, и на улицу выбежал Хосе. Он остановился и уставился на меня презрительным взглядом.
– Хосе? Что произошло? – встревожился я, увидев на его глазах слёзы.
Мальчишка молчал, а затем резко бросился бежать через дорогу по знакомой тропинке к пляжу.
– Хосе!!! – выскочила следом Клеопатра, она была одновременно зла и сильно взволнованна.
Заметив меня, она закричала.
– Доминик, он услышал наш разговор с Джоном! Хосе знает про тебя!
– Я догоню сам! – заявил строго, и двинулся за Хосе. – Клеопатра, ты моя! Вернись и проводи человека!
Бросил я ей последнюю фразу из-за плеча.
Да! Снова жёстко! Снова суровое требование! Но по-другому я сейчас не мог.
Я спустился по тропинке к тому месту, где мы с Хосе прекрасно проводили время, купаясь в море.
Он сидел на песке, обхватив колени. Хосе почувствовал моё присутствие и настырно насупился, кинув на меня ненавистный взгляд.
– Хосе… – я присел рядом с ним. – Я очень обрадовался, когда узнал, что ты у меня есть.
Мне хотелось дотронуться до него, но сдержал это жест.
Он отвернулся от меня.
– И очень хочу, чтоб ты обрадовался мне.
Мой голос был мягким, я старался показать ему, как сожалею о том, что не знал о его рождении.
Этот бунтарь молчал, шмыгая носом.
– Давай договоримся, что обида здесь неуместна… Когда ты вырастешь, то поймёшь, почему так произошло.
– Ты искал нас?
Я вздохнул, когда услышал его голос. Без упрёков.
– Я искал твою маму очень долго!
– Почему она увезла меня от тебя?
Увезла… Хорошо сказал! Хохотнул я.
– Поверь! У неё были на это серьёзные причины. И об этом я тебе тоже расскажу, чтоб ты не совершил тех ошибок, которые совершил я… Хосе. Я клянусь, если бы знал, что мама беременна, ни за что бы… – не мог подобрать правильных слов.
Не прогнал? Не отпустил? Не обидел?
Что тогда произошло? Наверно, все три слова имели место.
– Хосе, я очень жалею, что не видел твоего рождения. Не был рядом пока ты рос… Я хочу всё исправить! Всё наверстать!
– Ты любишь её? – он наконец повернулся ко мне, и его взгляд был не по-детски серьёзным.
– Люблю! – закивал я. – Безумно, сильно и до конца жизни…
Хосе заулыбался, и с сердца словно камень сошёл. Я смело протянул руку и потрепал его по волосам.
– Иди ко мне! Я хочу крепко обнять тебя, мой сын!
Он озарился счастливой улыбкой и бросился в мои объятия. Я с невероятной силой прижал его к себе, целуя по всей голове.
О, Святые! Как же это нерушимо здорово, иметь своё продолжение!
– Пап! – отозвался Хосе. И это слово, прозвучавшее из его уст было, как нечто драгоценное и несмываемое временем.
– Ты женишься на маме?
Да, парень! Ты самый настоящий заговорщик!
– Женюсь, конечно же! – я посмеялся, но ответил искренне, даже не сомневаясь. – Как думаешь, мама согласится?
Он оторвался из объятий и ехидно прищурился.
– Да куда она денется!
Мы синхронно засмеялись, и именно в этот момент появилась та, на которую были поставлены ставки.
Клеопатра остановилась напротив, скрестив руки на груди, убивала нас обоих взглядом.
– Вы достойны друг друга! Вы оба только что выставили меня полной дурой перед человеком, который безоговорочно меня уважал. Просто «яблоко от яблони»… От старшего Хэндриа к младшему эгоизм передаётся по наследству.
Она с укором смотрела поочерёдно то на меня, то на Хосе.
– Ты собиралась замуж за него! – злобно упрекнул её Хосе.
Легкий ветер трепал её светлые волосы, и Клеопатра постоянно их удерживала руками. Я отвлёкся на разговор с рулевым, и она осталась стоять и наслаждаться видом удаляющегося в даль Палермо.
Я смотрел на неё, испытывая никогда ненужные для меня чувства. Хотелось сильно обнять эту малышку и не отпускать, шептать ей… о любви…
Да, Доминик именно о ней! Пора бы сознаться в этом и самому себе.
Я тебя люблю, Клеопатра! Люблю так сильно, что лучше умереть, чем потерять тебя снова.
Так бывает? Ведь никто не должен был тронуть ту крепкую броню, которую ты носил на своём сердце.
Хотелось быть самым лучшим для неё, чистым и душой, и телом. Многое упущено, но я постараюсь всё наверстать.
Я подошёл к Клеопатре и тихонько прижался к ней, обнимая со спины. Уткнулся носом ей в макушку и приложился губами к волосам.
Она по-прежнему смотрела вдаль и лишь слегка поддалась моим действиям, прислонив свою голову сильней к моим губам.
– Где Хосе? – спросила она очень доверчиво.
– Я оставил его в гостях у одних очень замечательных людей.
Клеопатра заулыбалась.
– Что изменилось, Доминик?
– Про что именно ты хочешь знать?
– Про всё. Нет охраны и дорогих машин. Безразличного взгляда… Холодного тона в голосе. И ты ведёшь себя сейчас, как слащавый герой любовного романа.
Это были спокойные придирчивые упрёки.
– Опять не нравится? – удивлённо ухмыльнулся.
– Так и будешь крыть вопросом на вопрос…
Она опустила голову и досадно вздохнула.
Все фразы, которые я готовил ушли в плавание. И я стоял, как болван и думал, что говорить.
– Всё изменилось, Клеопатра. В моей жизни больше нет всего того, с чем тебе пришлось столкнуться.
Клеопатра запрокинула голову, чтоб посмотреть на меня.
– И я… другой. Другой, потому что… люблю тебя.
Я смотрел в вечность сине-лазурных глаз моей такой любимой женщины и не знал, как ещё выразить то, что чувствую.
– Я не смогу жить, если ты не будешь вот так смотреть на меня.
Она прикрыла глаза, и её рот просил поцелуя. Я развернул Клеопатру к себе и стал целовать.
Её губы жаждали всего этого, и я постарался быть не настойчивым, вкладывая всю необходимую ей нежность в этот поцелуй.
Она оторвалась от меня и прильнула в крепкие объятия.
– Я всё хочу знать про тебя, чтоб поверить в то, что кажется невозможным, – вполголоса сказала Клеопатра.
Я погладил её по волосам.
– Уже сегодня вечером, ты будешь знать обо мне всё! Начиная со всех моих недостатков и до немногих положительных качеств.
И жёлтых зубов в школьном возрасте! Добавили мои мысли. Я довольно улыбнулся, потому как знал, что ужин с моей сестрой обязательно даст Клеопатре лишнюю информацию. Даже ту, которую хотелось, так тщательно скрывать от всех.
Она посмотрела на меня, слегка нахмурилась и заулыбалась так, словно уже получила эту информацию.
– Где же моя холодная река, Доминик?
Я запустил ей руку в волосы и протянул прядь волос, пропуская между пальцев.
Да. Безупречно светлые…
– Рядом с тобой, Клео, я теперь только тёплое море цвета твоих глаз.
Другой рукой я указал на просторы вокруг нас.
– И признаюсь, что ещё три дня назад, я и сам многого не знал о себе.
– Чего именно? – спросила она слишком любопытно.
– Не знал, что могу так сильно любить…
ГЛАВА 29
Мы подъехали к апартаментам моей сестры. Я заглушил авто и переключил всё внимание на Клеопатру. Она сидела рядом, просто смотрела на меня в ответ.
Её взгляд носил вновь неясный характер. А в голове явно были глубокие размышления. Как быть?
Клеопатра слегка улыбнулась, словно пыталась запомнить каждое моё движение и эмоции на моем лице.
Я был очень доволен тем, как прошло наше свидание. Серьёзных вопросов я так и не дождался от неё. Мы общались на разные темы, не трогая наши отношения и наслаждаясь прогулкой на яхте. Мы чудесно провели время…
Но складывалось впечатление, что мы просто приятные знакомые. На все мои признания, она не ответила. Вероятно, боялась вновь раскрыться передо мной.
Моя нетерпеливая натура требовала большего.
Мне жутко хотелось снова слышать, как она меня любит. Получить её полностью. Её и моего сына.
Хосе должен узнать, что я отец.
Но как это сделать я не знал? И, признаюсь, что меня пугал даже разговор на эту тему с Клеопатрой.
И меня сильно волновало, что в её жизни существует ещё некий мужчина. Которому она доверяет. И который, возможно, лучше меня… Точнее проявил себя надёжнее, чем я.
Я был уверен, что она не испытывает к нему высоких чувств. И сейчас ей очень трудно. Тяжело на сердце. Потому как, она не может признаться, что по-прежнему любит меня, даже самой себе.
– Клеопатра, я… – протянул руку к ней и дотронулся до щеки, нежно погладил. – Хочу закончить наше свидание важным событием.
– Каким? – она заулыбалась в догадках.
– Хочу познакомить тебя с моей семьёй.
Она перестала улыбаться, её охватил волнительный испуг.
– Это нужно?
Я усмехнулся такой реакции.
– Только недавно ты говорила, что хочешь всё про меня знать…
Она тревожно облизнула губы.
– Они знают, что я приду?
– Клеопатра, идём!
Я вышел из машины и открыл дверь для Клеопатры.
Подал ей руку, и она протянула свою. Не отпуская ладонь, я повел её за собой.
Сразу на пороге квартиры нас встретила Мария.
– Нико, наш ужин мог бы затянуться до завтрака.
Моя сестра, как обычно, имела кучу претензий, затягиваясь сигаретой.
Она, заметив Клеопатру, выпустила никотиновый дым и заулыбалась.
– Крошка, ты имеешь большое влияние на пунктуальность моего брата.
Клеопатра замерла словно статуя. Её прекрасные синие глаза выдавали полную растерянность. Она медленно перевела взгляд с Марии на меня. И мне стало совершенно понятно почему. Её эмоции для меня были легко читаемы без слов.
Все эти годы меня ломало предположение… Могла ли увидеть Клеопатра меня тогда с Марией у клиники? И решить, что она моя жена? Ведь получила же она откуда-то информацию о том, что я был женат.
И я не мог объясниться с ней, считал, что всё со временем успею. А она исчезла, так и не узнав правду.
Вот, и понятно, Доминик! Глупое стечение обстоятельств допустило ошибочное предвидение. И ты остался без неё!
– Клеопатра, это моя сестра Мария, – я облегчённо вздохнул и указал на свою сестру рукой. – Мария Донатте, – добавил, когда заметил появившегося Марио.
Клеопатра, как-то жалостливо, поджала рот и попыталась улыбнуться мне. Её взгляд полный сожаления расставил точки.
Я приобнял её за талию и искренне кивнул, дал знать, что всё понимаю.
– Жена Марио, – посмотрел на своего друга.
– Клео! – вмешался Марио, улыбаясь своей белоснежной улыбкой. – Рад снова видеть тебя!
Клеопатра ответила ему взаимностью, подала ему руку для приветствия.
– Марио, и я рада! – посмеялась она уже более расслабленно.
– Так, я вижу, что ты многого не знаешь об этом негодяе! – прищурилась на меня плутовка-сестра. – Пойдём со мной, крошка моя, я тебе сейчас всё о нём расскажу…
Мария отцепила от меня Клеопатру, и мне пришлось лишь проводить взглядом, как она уводила её за собой в сторону кухни. Та успела только кинуть изумлённый взгляд на меня.
Ну, всё Доминико! Сейчас Клеопатра будет знать о тебе, даже то, чего ты сам не знаешь!
Глубоко внутри меня торжественно выдохнул скупой рассказчик, и я осознал, что ради такого момента стоит жить. Две мои самые любимые женщины объединились, чтоб «перемыть мне кости». Только одна из них не даёт мне покоя с самого детства, а другая отняла этот покой совсем по-другому поводу.
– Ты знаешь, с ней лучше не спорить, – положил Марио мне руку на плечо. – А то начнётся… стрельба, метание ножей… Ой! – насмешливо сморщился мой друг в сторону своей жены, махнул рукой на неё.
– Да, – согласился я с ним, до сих пор хмурясь в сторону кухни.
– Доминико, всё встаёт на свои места. Не понимаю, зачем ты упустил её десять лет назад?
– Боялся того, что не достоин любить её, – и это было моё чистосердечное признание.
– По-моему, ты Доминико, так и не понял, для чего Клеопатра кинула этот камень судьбы в стекло машины.
Я, не переставая хмуриться, посмотрел на Марио. Иногда он меня выводил из здравого смысла своими фразами.
– Пойдём, я покажу тебе твою копию, – улыбнулся он и повёл меня за собой. – И это слова твоей сестры.
Конечно же, Марио имел ввиду Хосе, который очень сильно обрадовался моему приходу…
ГЛАВА 30
Это был самый лучший день в моей жизни.
В первую очередь я раскрылся сам перед собой, принимая всю истину своего безрассветного существования.
И заканчивая дивным ужином. Дивным, потому что не понимал, почему раньше всего этого не хотелось.
Когда все близкие, родные и любимые собираются за большим столом, накрытым кулинарными шедеврами. Где семейные ценности на первом месте. Уважение к старшим, детям – любые шалости.
И теперь мне непременно хочется быть главой семьи. Носить фотографии жены и детей в своём бумажнике…
Возвращаясь обратно в свой пустой дом, мне уже хотелось всего этого прямо сейчас.
Я мельком поглядывал на Клеопатру и обдумывал, как сделать ей предложение руки и сердца. Она сидела рядом на пассажирском сидении и была, определённо, довольна. Сзади находился наш сын, который опять крепко уснул.
– Мне очень понравилось наше свидание, – улыбалась Клеопатра, говоря вполголоса.
– Моя сестра, надеюсь, не сильно шокировала тебя. Она очень хорошая, но иногда просто невозмутима.
– Нет. Это был прекрасный, тёплый семейный ужин. Я уже давно забыла, что так может быть.
Она немного помолчала.
– Спасибо. Мне очень понравилась твоя семья.
– А мне очень нравишься ты, – я посмотрел на Клеопатру, которая слегка наклонилась ко мне.
Я принял вызов и наклонился, чтоб поцеловать её.
– Придёшь ко мне сегодня? – прошептал я после короткого поцелуя.
– Приду… – закусила губу Клеопатра.
– У меня есть важный разговор, – с небольшой тревогой заявил я.
Она вскинула игриво бровью.
– Только лишь разговор?
Люблю тебя… как же люблю! Усмехнулся я про себя.
И казалось, уже ничего не испортит этот момент, пока не подъехал к парковке у дома и не встретился взглядом с чужаком.
– Джон?! – разволновалась Клеопатра как-то слишком громко.
Так что, Хосе моментально проснулся и недовольно заворчал.
– Мама, я не хочу его видеть…
Не хотел видеть и я. Но уже как есть.
Мужчина ждал её, очевидно, долго. Он развёл руками в удивлении, как будто ему было назначено, а она опоздала.
Клеопатра спешно вышла из машины, чтоб поприветствовать его.
Хосе продолжал злобно ворчать, покидая машину. Он прошёл мимо них с хмурым видом и скрылся за дверью своего дома.
– Доминик, это Джон. Мой… – она осеклась, потому что не могла подобрать слово.
Да, говори уже как есть! Любовник…
Эта мысль больно уколола меня, и я подал руку для знакомства со всей своей властью в глазах.
– Доминик Хэндриа.
– Джон Элфорд.
Он подал мне свою и покосился на Клеопатру.
Создалась неловкая ситуация и каждый не знал, как выйти из неё. Кроме меня.
– Клеопатра, я жду тебя у себя. Не обнадёживай *Zio! Не стоит расстраивать нашего сына…
*(с итал. Дяденька)
Доминик, какой же ты нахал!
Именно это я прочитал в глазах своей сильно волнующейся «дюймовочки».
Но, прости Клеопатра, я не собираюсь уступать тебя ему, даже и на минуту разговора.
Я, абсолютно довольный собой, направился к своему дому. Подло улыбаясь и предвкушая, как она будет злиться на меня за это. А я умерю этот пыл…
Косым взглядом я уловил, как они зашли в дом.
Оставшись в одиночестве, я не находил себе места. Вновь метался по огромной гостиной и периодически подходил к окну, смотря на дом Клеопатры.
В голову лезли разные сцены, и становилось невыносимо дурно от мысли, что Джон может прикасаться к ней.
Я не выдержал этого напряжения, решил вернуться и заявить свои права на неё.
И уже почти дошёл до крыльца, как дверь с шумом распахнулась, и на улицу выбежал Хосе. Он остановился и уставился на меня презрительным взглядом.
– Хосе? Что произошло? – встревожился я, увидев на его глазах слёзы.
Мальчишка молчал, а затем резко бросился бежать через дорогу по знакомой тропинке к пляжу.
– Хосе!!! – выскочила следом Клеопатра, она была одновременно зла и сильно взволнованна.
Заметив меня, она закричала.
– Доминик, он услышал наш разговор с Джоном! Хосе знает про тебя!
– Я догоню сам! – заявил строго, и двинулся за Хосе. – Клеопатра, ты моя! Вернись и проводи человека!
Бросил я ей последнюю фразу из-за плеча.
Да! Снова жёстко! Снова суровое требование! Но по-другому я сейчас не мог.
Я спустился по тропинке к тому месту, где мы с Хосе прекрасно проводили время, купаясь в море.
Он сидел на песке, обхватив колени. Хосе почувствовал моё присутствие и настырно насупился, кинув на меня ненавистный взгляд.
– Хосе… – я присел рядом с ним. – Я очень обрадовался, когда узнал, что ты у меня есть.
Мне хотелось дотронуться до него, но сдержал это жест.
Он отвернулся от меня.
– И очень хочу, чтоб ты обрадовался мне.
Мой голос был мягким, я старался показать ему, как сожалею о том, что не знал о его рождении.
Этот бунтарь молчал, шмыгая носом.
– Давай договоримся, что обида здесь неуместна… Когда ты вырастешь, то поймёшь, почему так произошло.
– Ты искал нас?
Я вздохнул, когда услышал его голос. Без упрёков.
– Я искал твою маму очень долго!
– Почему она увезла меня от тебя?
Увезла… Хорошо сказал! Хохотнул я.
– Поверь! У неё были на это серьёзные причины. И об этом я тебе тоже расскажу, чтоб ты не совершил тех ошибок, которые совершил я… Хосе. Я клянусь, если бы знал, что мама беременна, ни за что бы… – не мог подобрать правильных слов.
Не прогнал? Не отпустил? Не обидел?
Что тогда произошло? Наверно, все три слова имели место.
– Хосе, я очень жалею, что не видел твоего рождения. Не был рядом пока ты рос… Я хочу всё исправить! Всё наверстать!
– Ты любишь её? – он наконец повернулся ко мне, и его взгляд был не по-детски серьёзным.
– Люблю! – закивал я. – Безумно, сильно и до конца жизни…
Хосе заулыбался, и с сердца словно камень сошёл. Я смело протянул руку и потрепал его по волосам.
– Иди ко мне! Я хочу крепко обнять тебя, мой сын!
Он озарился счастливой улыбкой и бросился в мои объятия. Я с невероятной силой прижал его к себе, целуя по всей голове.
О, Святые! Как же это нерушимо здорово, иметь своё продолжение!
– Пап! – отозвался Хосе. И это слово, прозвучавшее из его уст было, как нечто драгоценное и несмываемое временем.
– Ты женишься на маме?
Да, парень! Ты самый настоящий заговорщик!
– Женюсь, конечно же! – я посмеялся, но ответил искренне, даже не сомневаясь. – Как думаешь, мама согласится?
Он оторвался из объятий и ехидно прищурился.
– Да куда она денется!
Мы синхронно засмеялись, и именно в этот момент появилась та, на которую были поставлены ставки.
Клеопатра остановилась напротив, скрестив руки на груди, убивала нас обоих взглядом.
– Вы достойны друг друга! Вы оба только что выставили меня полной дурой перед человеком, который безоговорочно меня уважал. Просто «яблоко от яблони»… От старшего Хэндриа к младшему эгоизм передаётся по наследству.
Она с укором смотрела поочерёдно то на меня, то на Хосе.
– Ты собиралась замуж за него! – злобно упрекнул её Хосе.
