Ей позвонил Лев Евгеньевич и предложил встретиться.
- Да, недооценил я тебя, Катюша, - проворковал он, приложившись мокрыми губами к ее ручке. - Это мой прокол. Но ты меня должна понять. Кто ты была, когда вошла в э тот кабинет? Никто и звать тебя никак. Разве я мог взять зеленую девушку с улицы? Я тебе тогда мог доверить только кассовый аппарат или швабру. Но ничего не потеряно. Ты мне очень нужна. Я тебе предлагаю другой масштаб бизнеса и другие возможности.
- А что вы имеете в виду, Лев Евгеньевич?
- Тебя! Тебя, Катюша! Ты должна стать моей любовницей!
Проговорил это Лев Евгеньевич без всякого смущения, как о чем-то обыденном и повседневном. Она рассмеялась.
- Довольно неожиданное предложение.
Но нисколько не обиделась, не возмутилась, не влепила ему пощечину, как сделала бы это непременно несколько лет назад.
- Очень рациональное предложение. Я всё обдумал. Толька тебя безумно любит. Это его слабое место, как говорится ахиллесова пята. Вот сюда мы и ударим, Катенька. Так! Когда он узнает о нашей связи, что он сделает? Ну! Ты же его уже успела изучить.
- Вызовет тебя на дуэль.
- Никакой дуэли. Он же слизняк. Его первую бабу увели у него из-под носа, на его глазах, а он даже не пикнул. Он запьет от горя. И наступит такой момент, когда он каждое утро будет начинать со стакана водки и двух бутылок пива. Руки его будут трястись. Станет законченным алкоголиком. Уверяю, что произойдет это довольно скоро. Я знаю немало таких людей, которые потеряли всё из-за пристрастия к зеленому змию. Через полгода точно. И тогда ты обращаешься в суд. Его признают недееспособным. Ты его отправляешь на лечение в психиатрическую больницу. А сама становишься полной хозяйкой фирмы. Хотя фактически ты и так уже хозяйка фирмы.
- Вам-то это зачем, Лев Евгеньевич? Я уже не говорю о том, что Анатолий вроде бы как друг ваш.
- Что же тут непонятного. Мы сольем две наших фирмы в одну. Весь город будет у нас вот здесь!
Лев Евгеньевич потряс увесистым кулаком.
- Мы с вами будем оставаться любовниками или как?
- Ну, зачем мне разводиться? – с обидой проговорил Лев Евгеньевич, как будто он разговаривал с маленькой девочкой. – Делить имущество. Многие мои знакомые имеют любовниц, и их жены вполне терпимо относятся к этому. Лишь бы не увлекались.
- Я подумаю.
Думала она неделю. Теперь все торговые точки в городе принадлежали им. Мелочовка не в счет. Она погоду не делает. И бороться с ней всё равно, что стрелять из пушки по воробьям. Анатолий окончательно спился. Он, как побитый щенок, смотрел на Екатерину, но ни в чем ее не обвинял. Его поместили в психиатрическую больницу. Екатерина его ни разу не навестила. Это был пройденный этап. Ее не терзали угрызения совести. Она строила планы, всё более грандиозные. Кондоминиум был хорошей идеей. Теперь в ее руках такие финансовые и материальные возможности.
Тут грянуло. Внеплановая проверка. Откуда она только взялась. О каждой проверке им сообщали заранее. Все же подкуплены. Обнаружили огромную массу неуплаченных налогов, фиктивные финансовые документы, подписанные ею, нарушения в учете, отчетности. Еще и появились жалобы со стороны партнеров и даже работников фирмы. Бросилась к своему любовнику. Оказалось, что он на Кипре отдыхает со своей женой. И она ничего об этом не знает? А ведь она была уверена, что знает о каждом его шаге.
Всё понятно. Екатерина осталась без фирмы. Значит, у этого бугая уже был заранее разработанный план. Она отделалась условным сроком. Вот и пришла отметить свое освобождение и крушение надежд. Так высоко взлетела и так низко пала. А может, это наказание за то, что она сделала с Анатолией? Она одна: ни мужа, ни любовника, ни бизнеса. Сослуживцы отвернулись от нее, знакомые обходили стороной, как чумную.
- Душещипательная история, - сказала Тася. – Вполне подходит для телесериала. В духе нового российского Теодора Драйзера. Думаю, что за это надо выпить.
Они чокнулись. Борисов в несколько глотков выпил бокал. Тася пригубила и отставила бокал.
- Получается, что там сидит в одиночестве настоящий бес, который сполна получил за свои злодеяния, - проговорила Тася. – Итак, зло наказано, но и добро не победило.
Борисов кивнул.
- А теперь твоя история, госпожа психолог. Надеюсь, она не будет такой печальной, как моя.
- Она элегантная женщина, симпатичная, хотя и не первой свежести, - начала Тася. – Видно, жизнь ее потрепала. И ей довелось пережить немало очень неприятных моментов. К сожалению, я не писательница и у меня нет такого бурного воображения, как у тебя. Поэтому свой рассказ я буду основывать только на наблюдениях.
- Ну, давай! – согласился Борисов.
- Женщина сидит в ресторане и пьет в полном одиночестве. Это довольно необычно. У нее никого нет, ни мужчины, ни подруг. Ладно, если бы она была уродлива, некрасива. Но даже некрасивая женщина обязательно с кем-нибудь пойдет в ресторан. Она симпатичная. И фигурку ты ее оценил по достоинству. Ну, не надо, Борисов, хмурить брови. Я же психолог. У такой женщины не может не быть мужчины. Это противоестественно. Пусть даже не постоянный, но временный, ситуативный партнер должен присутствовать. Муж у нее, конечно, был. Но они расстались. Какой же супруг позволит, чтобы его половина допоздна засиживалась в ресторане? Они расстались. Почему? Банальная причина. Потому что у нее появился другой. И она с этим другим решила связать свою судьбу. По крайней мере, она верила, что все это очень серьезно.
- А может, у него появилась другая?
- Нет! Тогда бы они разошлись тихо-мирно, как в море корабли, и ее сейчас бы утешал другой мужчина. Но сейчас у нее никого нет. она одинока, поэтому она здесь. Кто же был тот любовник, из-за которого она рассталась с мужем, резко, безоглядно, как отрезала? Она одна. У нее нет даже подруг. Значит, она совершила нечто такое, что вызвало даже осуждение близких людей, ее коллег, из-за чего все отвернулись от нее. Посмотри на лицо этой женщины. Это лицо интеллигентного человека, который с красным дипломом закончил университет, аспирантуру и стал читать лекции студентам. Молодой и очень перспективный преподаватель, который пишет кандидатскую. Она прямо держит спину, не сутулится, смотрит перед собой, а не на стол и не на пол. Так ведут себя люди, которые привыкли выступать перед аудиторией. Эта привычка вырабатывается у преподавателей, которые должны контролировать аудиторию. Видеть каждого: и тех, кто сидит возле кафедры, и тех, кто на «камчатке».
Она не отвлекается на посторонние звуки, потому что вся сосредоточена на лекции и никак не может потерять нить рассуждения. Это тоже у преподавателей становится привычкой. Вот она поднимает руку, призывает к вниманию, вот берет мел и рисует формулу на доске. Теперь для нее ничего не существует, кроме этой формулы. Она действует по строгому плану и ничто не может сбить ее и довести дело до конца. Если она делает кому-то замечание, то делает это чисто механически, не затрагивая своего мыслительного процесса. Видишь, как выверены все ее движения, никакой суеты, ничего лишнего. Преподаватель не должен быть суетливым. Все его действия отработаны до автоматизма.
- Хорошо! Хорошо! Пусть преподаватель вуза! И что из того? Вообще-то на синий чулок она не похожа.
- Она сразу заметила этого высокого паренька, брюнета. Он божественно красив. Конечно, пользуется огромной популярностью у девушек. Но их благосклонностью он почти не пользуется. Адонис настоящий. Кажется, так звали этого древнегреческого красавчика. Хотя это неважно. И когда она читает лекции в его группе, то часто заглядывается на него. Против своей воли. Но никак не может удержать себя. Когда он перехватывает ее взгляд, она смущается, как девчонка. Такое ощущение, как будто ее застали на месте преступления или за чем-то стыдным. Ей даже кажется, что она краснеет и студенты замечают это. И каждую улыбку она воспринимает как ухмылку в свой адрес. Наступает момент, когда она понимает, что любит его, что поистине счастлива, когда видит его. Ее тело наполняется блаженством. Лицо его повсюду с ней. Она закрывает глаза и видит его. Он постоянно перед ее внутренним взглядом. Это наваждение, от которого она не в силах избавиться. Когда она обдумывает следующую лекцию, то постоянно отвлекается и это затягивает обдумывание. Она даже сердится на себя, но ничего не может поделать. Она понимает, что уже не может без него. Если она день не увидит его, то чувствует себя несчастной.
Каникулы становятся для нее самым проклятым временем. Столько дней не видеть его! Это же можно с ума сойти. Если раньше она всегда ждала каникулы, то теперь ненавидела их.
Вот сессия, экзамен. Он входит, готовится. Наступает его очередь отвечать. Она поправляет прическу. Он ее бог. Он сидит так рядом. Стоит только протянуть руку и коснешься его. И она с трудом удерживается, чтобы не сделать это. Прячет руки за кафедрой. Ей хочется погладить его щеки, покрытые нежным пушком, погладить его волосы, уши, шею, сказать ему очень ласковое и нежное, отчего его щеки загорелись бы румянцем. Она не слышит, что он говорит. Он то смотрит в бумажку, то отрывается от нее и импровизирует. Смотрит на нее удивленно.
- У меня всё, Вера Петровна. Я это… стало быть… закончил вот. И по первому и по второму вопросам.
Как всё? Неужели он сейчас встанет и уйдет и на этом ее счастье закончится? Нет! Она не хочет этого. У нее только одно желание, чтобы он был рядом с нею надолго, навсегда и никуда не уходил. Хочет его спросить и не знает, о чем спросить.
- Вот моя зачетка, Вера Петровна.
Он открывает зачетку и пододвигает к ней. Она смотрит на фотографию в зачетке.
- Я хотела… А вы скажите…
И задает вопрос совершенно машинально, даже не заглянув в билет. А что он отвечал, она не слышала. Он открывает рот, как рыба, которую выбросили на берег, и ничего не может сказать. Оглядывается назад на товарищей за спиной, призывая их в свидетели.
- Вера Петровна! Мы этого не учили.
- Не учили? – бормочет она.
Ей стыдно. Могла бы поглядеть в билет, прочитать вопросы. И она укоряет себя за то, что не сделала этого.
- Да, конечно. Я немного запуталась. Простите! – бормочет она, заглядывая ему в глаза.
Пододвигает зачетку, каллиграфическим почерком выводит название предмета, дату, «отл.» и подпись. Ей не хочется расставаться с зачеткой. Она глядит на фотографию.
Он еще больше удивился. Это первая его пятерка в университете. Больше, чем «уд.» он не получал. Его считали серостью, посредственностью. Смазливая внешность была его единственным достоинством.
Он же вон как! Он выходит, ликует. Улыбка до ушей. И не просто идет, пританцовывает. Вот-вот пустится в пляс. Согруппники не верят, что получил «отл». Даже отличники у Верки больше «хор» не получают. А тут какой-то троечник! Он трясет зачеткой у них перед лицами. Убедились! Черным по белому «отл». Скушали? Вот так-то!
Сколько это может продолжаться? У нее уже больше сил нет. Это какая-то пытка!
Безответная любовь убивает самую сильную душу. Она обдумывает один план за другим, потому что чувствует, что если не будет действовать, то просто сойдет с ума. И решается. После лекции, когда все выходят, она дрожащим голосом произносит:
- Зырянов! Игорь! Останьтесь, пожалуйста! Прошу вас! Мне необходимо с вами поговорить.
Они вдвоем в пустой аудитории. Он стоит рядом, божественно красивый. Она смотрит в пол на его туфли, на которых с носков несколько слезло лаковое черное покрытие. Протягивает руку и тут же одергивает ее. Он удивленно смотрит на нее. И никак не может понять, что же ей нужно от него.
- Я слушаю вас, Вера Петровна.
- Нет! Не здесь! Это очень серьезно, - говорит она приглушенным голосом, как заговорщик.
- А где?
- Я предлагаю встретиться в ресторане. Надеюсь, вечер у тебя будет свободный. И ты найдешь часок-другой.
Называет самый близкий ресторан к студенческому кампусу, чтобы ему не тащиться через весь городок.
- В ресторане?
- Да! А почему бы нет?
Она хихикнула, как глупая девчонка. Игорь поднял глаза к потолку. На нее он почему-то не решался глядеть.
- В десять вечера сегодня. Вас устроит?
Если бы ему сказали, что скоро он увидит снежного человека, он бы удивился меньше. Преподавательница приглашает его студента в ресторан. Что же это такое* Он терялся в догадках.
- Вера Сергеевна, я приду.
- Ну, вот и хорошо!
Она ждет этого вечера. Ничего еще в своей жизни она так не ждала, как этого вечера. Все надежды ее на эту встречу.
И вот они сидят в ресторане за дальним столиком. Полумрак. Чуть слышная музыка. Она заказывает блюда, дорогое хорошее вино. Она готова потратить всё, что только у нее есть. Для любимого Игоря ей ничего не жалко. Отдаст последнее, если понадобится.
- Вера Петровна…
Он смущен, мнется, до него еще не дошло, что же произошло, как всё это он должен понимать. Какие-т смутные догадки в его голове, но он не может поверить, что такое может произойти. И отбрасывает их. Здесь какая-то тайна. Но какая не понять.
- Выпьем, Игорь!
Она протягивает бокал, чокаются. Но он это делает робко, будто боится, что сейчас его ударят по руке.
- За нас!
Он поперхнулся. И слюна вылетела на стол. Хорошо, что ни на какое-нибудь блюдо. Она же готова слизать эту слюну, как собака. Поспешно хватает салфетку и вытирает.
- Игорь! Я не могу без вас… без тебя… Наверно, я схожу с ума. Но это так. Я ничего с собой не могу поделать.
Она говорит быстро, торопится и боится только одного, что он сейчас подскочит и с пылающим лицом воскликнет:
- Как вы смеете? Вы преподаватель. Вы старше меня. Как вам только это могло прийти в голову? Как вы только решились на это?
И уйдет быстро, не оборачиваясь. И она останется одна. Мир для нее рухнет, перестанет существовать. Она придет домой, соберет все таблетки, которые только есть в домашней аптечке и…
Жизнь без него ей не нужна.
Но он не уходит. Он пьет вино, кушает. У него отменный аппетит. И ей приходится еще раз сделать заказ. Потом еще. Он раскраснелся и стал еще красивей. И говорят, говорят, говорят. Ей интересно всё знать о нем: какое у него было детство, с кем он дружил в школе…
Всё когда-то кончается. Надо уходить. Но она не хочет, чтобы этот вечер закончился. Она не хочет расставаться с ним, снова оставаться одной, со своей безответной любовью. В этом здании, где ресторан, и отель. Она тянет Игоря за руку. Он не знает, куда она его ведет, но даже и не пытается сопротивляться. Ей лучше знать.
Конечно, нужны паспорта. Но она знала, рассказывали, что если хорошо дать, то можно и без паспорта. Так делали многие парочки. У кого-то не было с собой паспорта, а кто-то не хотел светиться. Она дает очень хорошо. И вот заветный ключ у нее в кулаке. Ей кажется, что это ключ от рая. Несколько минут, несколько шагов – и она в раю. Теперь ее бог с ней.
Так началась их связь. Вскоре ее подруга уехала на стажировку в Англию, и она выпросила у нее ключ от квартиры. Целых три месяца продолжалась их связь. После лекций она спешила на квартиру, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое для Игорька. Она его обцеловала всего, от макушки до пят. Знала каждый сантиметр его тела.
Связь, которая льстила Игорю, скоро начала ему надоедать. На лекции он приходил не выспавшийся.
- Да, недооценил я тебя, Катюша, - проворковал он, приложившись мокрыми губами к ее ручке. - Это мой прокол. Но ты меня должна понять. Кто ты была, когда вошла в э тот кабинет? Никто и звать тебя никак. Разве я мог взять зеленую девушку с улицы? Я тебе тогда мог доверить только кассовый аппарат или швабру. Но ничего не потеряно. Ты мне очень нужна. Я тебе предлагаю другой масштаб бизнеса и другие возможности.
- А что вы имеете в виду, Лев Евгеньевич?
- Тебя! Тебя, Катюша! Ты должна стать моей любовницей!
Проговорил это Лев Евгеньевич без всякого смущения, как о чем-то обыденном и повседневном. Она рассмеялась.
- Довольно неожиданное предложение.
Но нисколько не обиделась, не возмутилась, не влепила ему пощечину, как сделала бы это непременно несколько лет назад.
- Очень рациональное предложение. Я всё обдумал. Толька тебя безумно любит. Это его слабое место, как говорится ахиллесова пята. Вот сюда мы и ударим, Катенька. Так! Когда он узнает о нашей связи, что он сделает? Ну! Ты же его уже успела изучить.
- Вызовет тебя на дуэль.
- Никакой дуэли. Он же слизняк. Его первую бабу увели у него из-под носа, на его глазах, а он даже не пикнул. Он запьет от горя. И наступит такой момент, когда он каждое утро будет начинать со стакана водки и двух бутылок пива. Руки его будут трястись. Станет законченным алкоголиком. Уверяю, что произойдет это довольно скоро. Я знаю немало таких людей, которые потеряли всё из-за пристрастия к зеленому змию. Через полгода точно. И тогда ты обращаешься в суд. Его признают недееспособным. Ты его отправляешь на лечение в психиатрическую больницу. А сама становишься полной хозяйкой фирмы. Хотя фактически ты и так уже хозяйка фирмы.
- Вам-то это зачем, Лев Евгеньевич? Я уже не говорю о том, что Анатолий вроде бы как друг ваш.
- Что же тут непонятного. Мы сольем две наших фирмы в одну. Весь город будет у нас вот здесь!
Лев Евгеньевич потряс увесистым кулаком.
- Мы с вами будем оставаться любовниками или как?
- Ну, зачем мне разводиться? – с обидой проговорил Лев Евгеньевич, как будто он разговаривал с маленькой девочкой. – Делить имущество. Многие мои знакомые имеют любовниц, и их жены вполне терпимо относятся к этому. Лишь бы не увлекались.
- Я подумаю.
Думала она неделю. Теперь все торговые точки в городе принадлежали им. Мелочовка не в счет. Она погоду не делает. И бороться с ней всё равно, что стрелять из пушки по воробьям. Анатолий окончательно спился. Он, как побитый щенок, смотрел на Екатерину, но ни в чем ее не обвинял. Его поместили в психиатрическую больницу. Екатерина его ни разу не навестила. Это был пройденный этап. Ее не терзали угрызения совести. Она строила планы, всё более грандиозные. Кондоминиум был хорошей идеей. Теперь в ее руках такие финансовые и материальные возможности.
Тут грянуло. Внеплановая проверка. Откуда она только взялась. О каждой проверке им сообщали заранее. Все же подкуплены. Обнаружили огромную массу неуплаченных налогов, фиктивные финансовые документы, подписанные ею, нарушения в учете, отчетности. Еще и появились жалобы со стороны партнеров и даже работников фирмы. Бросилась к своему любовнику. Оказалось, что он на Кипре отдыхает со своей женой. И она ничего об этом не знает? А ведь она была уверена, что знает о каждом его шаге.
Всё понятно. Екатерина осталась без фирмы. Значит, у этого бугая уже был заранее разработанный план. Она отделалась условным сроком. Вот и пришла отметить свое освобождение и крушение надежд. Так высоко взлетела и так низко пала. А может, это наказание за то, что она сделала с Анатолией? Она одна: ни мужа, ни любовника, ни бизнеса. Сослуживцы отвернулись от нее, знакомые обходили стороной, как чумную.
- Душещипательная история, - сказала Тася. – Вполне подходит для телесериала. В духе нового российского Теодора Драйзера. Думаю, что за это надо выпить.
Они чокнулись. Борисов в несколько глотков выпил бокал. Тася пригубила и отставила бокал.
- Получается, что там сидит в одиночестве настоящий бес, который сполна получил за свои злодеяния, - проговорила Тася. – Итак, зло наказано, но и добро не победило.
Борисов кивнул.
- А теперь твоя история, госпожа психолог. Надеюсь, она не будет такой печальной, как моя.
- Она элегантная женщина, симпатичная, хотя и не первой свежести, - начала Тася. – Видно, жизнь ее потрепала. И ей довелось пережить немало очень неприятных моментов. К сожалению, я не писательница и у меня нет такого бурного воображения, как у тебя. Поэтому свой рассказ я буду основывать только на наблюдениях.
- Ну, давай! – согласился Борисов.
- Женщина сидит в ресторане и пьет в полном одиночестве. Это довольно необычно. У нее никого нет, ни мужчины, ни подруг. Ладно, если бы она была уродлива, некрасива. Но даже некрасивая женщина обязательно с кем-нибудь пойдет в ресторан. Она симпатичная. И фигурку ты ее оценил по достоинству. Ну, не надо, Борисов, хмурить брови. Я же психолог. У такой женщины не может не быть мужчины. Это противоестественно. Пусть даже не постоянный, но временный, ситуативный партнер должен присутствовать. Муж у нее, конечно, был. Но они расстались. Какой же супруг позволит, чтобы его половина допоздна засиживалась в ресторане? Они расстались. Почему? Банальная причина. Потому что у нее появился другой. И она с этим другим решила связать свою судьбу. По крайней мере, она верила, что все это очень серьезно.
- А может, у него появилась другая?
- Нет! Тогда бы они разошлись тихо-мирно, как в море корабли, и ее сейчас бы утешал другой мужчина. Но сейчас у нее никого нет. она одинока, поэтому она здесь. Кто же был тот любовник, из-за которого она рассталась с мужем, резко, безоглядно, как отрезала? Она одна. У нее нет даже подруг. Значит, она совершила нечто такое, что вызвало даже осуждение близких людей, ее коллег, из-за чего все отвернулись от нее. Посмотри на лицо этой женщины. Это лицо интеллигентного человека, который с красным дипломом закончил университет, аспирантуру и стал читать лекции студентам. Молодой и очень перспективный преподаватель, который пишет кандидатскую. Она прямо держит спину, не сутулится, смотрит перед собой, а не на стол и не на пол. Так ведут себя люди, которые привыкли выступать перед аудиторией. Эта привычка вырабатывается у преподавателей, которые должны контролировать аудиторию. Видеть каждого: и тех, кто сидит возле кафедры, и тех, кто на «камчатке».
Она не отвлекается на посторонние звуки, потому что вся сосредоточена на лекции и никак не может потерять нить рассуждения. Это тоже у преподавателей становится привычкой. Вот она поднимает руку, призывает к вниманию, вот берет мел и рисует формулу на доске. Теперь для нее ничего не существует, кроме этой формулы. Она действует по строгому плану и ничто не может сбить ее и довести дело до конца. Если она делает кому-то замечание, то делает это чисто механически, не затрагивая своего мыслительного процесса. Видишь, как выверены все ее движения, никакой суеты, ничего лишнего. Преподаватель не должен быть суетливым. Все его действия отработаны до автоматизма.
- Хорошо! Хорошо! Пусть преподаватель вуза! И что из того? Вообще-то на синий чулок она не похожа.
- Она сразу заметила этого высокого паренька, брюнета. Он божественно красив. Конечно, пользуется огромной популярностью у девушек. Но их благосклонностью он почти не пользуется. Адонис настоящий. Кажется, так звали этого древнегреческого красавчика. Хотя это неважно. И когда она читает лекции в его группе, то часто заглядывается на него. Против своей воли. Но никак не может удержать себя. Когда он перехватывает ее взгляд, она смущается, как девчонка. Такое ощущение, как будто ее застали на месте преступления или за чем-то стыдным. Ей даже кажется, что она краснеет и студенты замечают это. И каждую улыбку она воспринимает как ухмылку в свой адрес. Наступает момент, когда она понимает, что любит его, что поистине счастлива, когда видит его. Ее тело наполняется блаженством. Лицо его повсюду с ней. Она закрывает глаза и видит его. Он постоянно перед ее внутренним взглядом. Это наваждение, от которого она не в силах избавиться. Когда она обдумывает следующую лекцию, то постоянно отвлекается и это затягивает обдумывание. Она даже сердится на себя, но ничего не может поделать. Она понимает, что уже не может без него. Если она день не увидит его, то чувствует себя несчастной.
Каникулы становятся для нее самым проклятым временем. Столько дней не видеть его! Это же можно с ума сойти. Если раньше она всегда ждала каникулы, то теперь ненавидела их.
Вот сессия, экзамен. Он входит, готовится. Наступает его очередь отвечать. Она поправляет прическу. Он ее бог. Он сидит так рядом. Стоит только протянуть руку и коснешься его. И она с трудом удерживается, чтобы не сделать это. Прячет руки за кафедрой. Ей хочется погладить его щеки, покрытые нежным пушком, погладить его волосы, уши, шею, сказать ему очень ласковое и нежное, отчего его щеки загорелись бы румянцем. Она не слышит, что он говорит. Он то смотрит в бумажку, то отрывается от нее и импровизирует. Смотрит на нее удивленно.
- У меня всё, Вера Петровна. Я это… стало быть… закончил вот. И по первому и по второму вопросам.
Как всё? Неужели он сейчас встанет и уйдет и на этом ее счастье закончится? Нет! Она не хочет этого. У нее только одно желание, чтобы он был рядом с нею надолго, навсегда и никуда не уходил. Хочет его спросить и не знает, о чем спросить.
- Вот моя зачетка, Вера Петровна.
Он открывает зачетку и пододвигает к ней. Она смотрит на фотографию в зачетке.
- Я хотела… А вы скажите…
И задает вопрос совершенно машинально, даже не заглянув в билет. А что он отвечал, она не слышала. Он открывает рот, как рыба, которую выбросили на берег, и ничего не может сказать. Оглядывается назад на товарищей за спиной, призывая их в свидетели.
- Вера Петровна! Мы этого не учили.
- Не учили? – бормочет она.
Ей стыдно. Могла бы поглядеть в билет, прочитать вопросы. И она укоряет себя за то, что не сделала этого.
- Да, конечно. Я немного запуталась. Простите! – бормочет она, заглядывая ему в глаза.
Пододвигает зачетку, каллиграфическим почерком выводит название предмета, дату, «отл.» и подпись. Ей не хочется расставаться с зачеткой. Она глядит на фотографию.
Он еще больше удивился. Это первая его пятерка в университете. Больше, чем «уд.» он не получал. Его считали серостью, посредственностью. Смазливая внешность была его единственным достоинством.
Он же вон как! Он выходит, ликует. Улыбка до ушей. И не просто идет, пританцовывает. Вот-вот пустится в пляс. Согруппники не верят, что получил «отл». Даже отличники у Верки больше «хор» не получают. А тут какой-то троечник! Он трясет зачеткой у них перед лицами. Убедились! Черным по белому «отл». Скушали? Вот так-то!
Сколько это может продолжаться? У нее уже больше сил нет. Это какая-то пытка!
Безответная любовь убивает самую сильную душу. Она обдумывает один план за другим, потому что чувствует, что если не будет действовать, то просто сойдет с ума. И решается. После лекции, когда все выходят, она дрожащим голосом произносит:
- Зырянов! Игорь! Останьтесь, пожалуйста! Прошу вас! Мне необходимо с вами поговорить.
Они вдвоем в пустой аудитории. Он стоит рядом, божественно красивый. Она смотрит в пол на его туфли, на которых с носков несколько слезло лаковое черное покрытие. Протягивает руку и тут же одергивает ее. Он удивленно смотрит на нее. И никак не может понять, что же ей нужно от него.
- Я слушаю вас, Вера Петровна.
- Нет! Не здесь! Это очень серьезно, - говорит она приглушенным голосом, как заговорщик.
- А где?
- Я предлагаю встретиться в ресторане. Надеюсь, вечер у тебя будет свободный. И ты найдешь часок-другой.
Называет самый близкий ресторан к студенческому кампусу, чтобы ему не тащиться через весь городок.
- В ресторане?
- Да! А почему бы нет?
Она хихикнула, как глупая девчонка. Игорь поднял глаза к потолку. На нее он почему-то не решался глядеть.
- В десять вечера сегодня. Вас устроит?
Если бы ему сказали, что скоро он увидит снежного человека, он бы удивился меньше. Преподавательница приглашает его студента в ресторан. Что же это такое* Он терялся в догадках.
- Вера Сергеевна, я приду.
- Ну, вот и хорошо!
Она ждет этого вечера. Ничего еще в своей жизни она так не ждала, как этого вечера. Все надежды ее на эту встречу.
И вот они сидят в ресторане за дальним столиком. Полумрак. Чуть слышная музыка. Она заказывает блюда, дорогое хорошее вино. Она готова потратить всё, что только у нее есть. Для любимого Игоря ей ничего не жалко. Отдаст последнее, если понадобится.
- Вера Петровна…
Он смущен, мнется, до него еще не дошло, что же произошло, как всё это он должен понимать. Какие-т смутные догадки в его голове, но он не может поверить, что такое может произойти. И отбрасывает их. Здесь какая-то тайна. Но какая не понять.
- Выпьем, Игорь!
Она протягивает бокал, чокаются. Но он это делает робко, будто боится, что сейчас его ударят по руке.
- За нас!
Он поперхнулся. И слюна вылетела на стол. Хорошо, что ни на какое-нибудь блюдо. Она же готова слизать эту слюну, как собака. Поспешно хватает салфетку и вытирает.
- Игорь! Я не могу без вас… без тебя… Наверно, я схожу с ума. Но это так. Я ничего с собой не могу поделать.
Она говорит быстро, торопится и боится только одного, что он сейчас подскочит и с пылающим лицом воскликнет:
- Как вы смеете? Вы преподаватель. Вы старше меня. Как вам только это могло прийти в голову? Как вы только решились на это?
И уйдет быстро, не оборачиваясь. И она останется одна. Мир для нее рухнет, перестанет существовать. Она придет домой, соберет все таблетки, которые только есть в домашней аптечке и…
Жизнь без него ей не нужна.
Но он не уходит. Он пьет вино, кушает. У него отменный аппетит. И ей приходится еще раз сделать заказ. Потом еще. Он раскраснелся и стал еще красивей. И говорят, говорят, говорят. Ей интересно всё знать о нем: какое у него было детство, с кем он дружил в школе…
Всё когда-то кончается. Надо уходить. Но она не хочет, чтобы этот вечер закончился. Она не хочет расставаться с ним, снова оставаться одной, со своей безответной любовью. В этом здании, где ресторан, и отель. Она тянет Игоря за руку. Он не знает, куда она его ведет, но даже и не пытается сопротивляться. Ей лучше знать.
Конечно, нужны паспорта. Но она знала, рассказывали, что если хорошо дать, то можно и без паспорта. Так делали многие парочки. У кого-то не было с собой паспорта, а кто-то не хотел светиться. Она дает очень хорошо. И вот заветный ключ у нее в кулаке. Ей кажется, что это ключ от рая. Несколько минут, несколько шагов – и она в раю. Теперь ее бог с ней.
Так началась их связь. Вскоре ее подруга уехала на стажировку в Англию, и она выпросила у нее ключ от квартиры. Целых три месяца продолжалась их связь. После лекций она спешила на квартиру, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое для Игорька. Она его обцеловала всего, от макушки до пят. Знала каждый сантиметр его тела.
Связь, которая льстила Игорю, скоро начала ему надоедать. На лекции он приходил не выспавшийся.
