Медленно опустил трубку, шумно выдохнул, выпрямился, вырос и первым делом налил себе полный стакан и выдул его в два глотка. После чего счастливо заулыбался. Щеки его порозовели.
= Das ist fantastisch! – произнес он громогласно.
Гуль удивился. Он ожидал чего угодно, но чтобы услышать немецкий язык в устах Грохота! Ничего себе!
- Вы и по-немецки шпрехаете? Шикарно!
- Кого? Чо ты сказал?
Грохот поднес кулак к носу Гуля. Гуль отодвинулся. Со страхом посмотрел на кулак, потом на лицо начальника. Оно было суровым.
- Я должен повторять, чтобы ты свои непонятные слова забыл. Тут тебе не там! Заруби это! А то…
Тут же руку он спрятал за спиной. Посчитал, что может не сдержаться?
- Не сердись, Буль-Буль! Случайно вырвалось. Работа нервная, сам понимаешь. Постоянно в напряжении, как струна. Президент хочет с тобой побеседовать. Вот такие пирожки!
- Со мной? Президент?
Неужели он ослышался. Как его скромная особа могла заинтересовать президента? Это было так неожиданно.
- На завтра назначена встреча. Ты это, Буль-Буль, если я тебе что когда сказал со зла, ты уж не держи на меня обиду. Ведь я тоже человек, не из железа. Срываюсь. Это бывает. Ты уж прости меня, дурака. Это всё равно, когда газы скапливаются, скапливаются, а потом, как бабахнет. Так и со мной бывает. Ругаю себя за это. Понимаю, что так нельзя. Но срываюсь.
- Что вы? Кроме добра, я ничего от вас не видел. Вы столько сделали для меня.
- Хороший ты человек, Буль-Буль. Ты мне сразу понравился. Как увидел тебя, так ты мне и понравился. Плохо, что водку не пьешь. Но это дело поправимое и исправимое. А что мы болтаем? Времени-то у нас в обрез. Надо готовиться к встрече. Это же вам не пыхти-мыхти. Распоряжусь, чтобы тебя экипировали, как надо. Церемониймейстер разучит с тобой ритуал. Там все надо точь-в-точь. Это же тебе не девку щупать в кустах. Первым делом в баню. Там тебя отпарят, отмоют, умаслят всякими благовониями, чтобы от тебя исходил приятный свежий запах, как от цветочной оранжереи. Девок в бане не будет. Девки потом. А сейчас тебе нельзя ни на что тратить силы. Ту должен быть сосредоточенным и сжатым, как пружина. В тебе должна чувствоваться сила. Энергия!
Всё закружилось вокруг Гуля. Сначала его, действительно, парили, мыли, обливали ароматной водой. Для этого вызвали лучших банщиков, которые обслуживали только вип-персон. Явился портной, долго снимал мерку, потом шили в авральном режиме, подгоняли, подшивали, добавляли, подтягивали, расширяли, украшали. К позднему вечеру Гуль выглядел как загнанная лошадь.
Гуль стоял в новом одеянии перед большим в человеческий рост зеркалом и не узнавал себя. Красная бархатная курточка с позолоченными пуговицами, в нагрудном треугольном разрезе пузырилось волнами накрахмаленное жабо, в котором вспыхивали разноцветные блестки. На рукавах кружевнее оборки. Кошмар! Но еще больший кошмар начинался ниже. Это уже было выходящее за всякие границы фантазии. Даже шут выглядит приличней.
Широкий зеленый пояс держал атласные штанишки, которые доходили ему до колен и были украшены алыми бантами. Верх был прошит золотой нитью. Нить эта извивалась змейкой. Еще и с пышными оборками. А на ногах немыслимо блестевшие алые башмаки с помпончиками, которые подрагивали при малейшем движении. К тому же башмаки скрипели как несмазанная телега.
На приеме у президента
Президент Байда, сколько помнил себя, всегда был президентом. У него даже было такое ощущение, что уже в материнской утробе он уже был предназначен для президентства. Он просто не мог быть никем, кроме как президентом. Некоторые рождаются обычными детьми, а он с разу родился президентом. Когда его спрашивали: «Будет ли он баллотироваться на следующий срок?», он улыбался и скромно отвечал:
- Пора уже и честь знать. Надо давать дорогу молодым и энергичным. А я уже устал. Я такой же человек из крови и плоти. Я старею и слабею. И нужна молодая кровь и плоть. Я разорву цепь и сбегу с галеры. Буду лежать на берегу моря и ни о чем не думать. Вот о чем я мечтаю. И поверьте, это самая моя заветная мечта. Самая большая мечта. Больше мне ничего не надо.
Снова на выборах за него отдавали 99,99 % голосов. Остальные 0,01% голосов – это голоса прочих кандидатов. Кроме самих кандидатов, за них больше никто не голосовал. Депутаты нижней и верхней полок парламента время от времени вносили предложение сделать пост президента пожизненным и передавать его по наследству. И доказывали, что это было бы очень суверенно и демократично. Байда не соглашался. «Конституция – это святое,- говорил он. – Не надо на нее покушаться».
- У нас народовластие. Народ – верховный суверен и господин. А все мы лишь слуги его. Когда народ верит в своего президента, он будет голосовать за него и без всяких поправок в конституцию. И вообще ложил он на эти поправки вот такущий с пробором. Не будем давать повода нашим партнерам обвинять нас в зажиме народовластия. Мы всегда были, есть и будем сторонниками самой демократичной демократии. На этом стояли, стоим и будем стоять.
Депутаты верхней и нижней полок парламента находили эти слова президента очень разумными и на какое-то время споры о введении пожизненного президентского правления и наследственной передачи власти утихали. Но только на время. Чтобы потом разгореться с еще большей силой.
С женой Байда развелся. Почему? Он никогда не говорил на эту тему. На вопрос: собирается ли он снова жениться, Байда, улыбнувшись, отвечал:
- Зачем? У меня уже есть жена, которой я никогда не изменю. И больше мне никого не надо. Никого!
Страна замирала и жаждала узнать, кто же эта счастливица. И каждый раз Байда отвечал одно и то же:
- Моя жена – это моя великая держава. я однолюб. и никогда ей не изменю. Кроме нее, мне никого больше не надо. Так было, есть и будет всегда, пока я буду президентом. И ндеюсь, что это любовь взаимная.
Каждый раз после этих слов народ приходил в такой экстаз, что на несколько дней опустошал прилавки вино-водочных магазинов и пивных маркетов. Резко вверх шла кривая самогоноварения. Потому что такое счастье, что тебе так повезло с президентом, нельзя было не отметить широким загулом. Везде звучали здравицы в честь президента. Поэты сочиняли гимны.
Церемониймейстер встретил Гуля приветливой улыбкой. Это был мужчина с бесцветными глазами и усами песочного цвета. Его светлые волосы стояли ежиком. Иную форму им придать было невозможно. Он остался доволен одеянием Гуля и повел его через залы и коридоры президентского дворца. Двери им открывали рослые гвардейцы. Казалось, что все они единоутробные братья.
Они каждый раз щелкали каблуками вскидывали бердыши и медленно приоткрывали очередную дверь. Глаза их оставались неподвижны и ничего не выражали. Когда Гуль дошел до президентского кабинета, он уже был раздавлен роскошью президентского дворца. Любой султан бы от зависти слюной подавился. А Байда даже в этой роскоши оставался скромным человеком.
Президент Байда очаровал его с первой минуты. Стоило Гулю войти в президентский кабинет, как его хозяин вскочил с позолоченного президентского трона и поспешно бросился ему навстречу. Взял его ладони в свои и потряс их. При этом ласково улыбался, как улыбаются старому хорошему другу, с которым связано много воспоминаний о невинных шалостях.
- Счастлив видеть вас! Искренне счастлив!
И потянул его к низенькому столику, за которым он обычно принимал посетителей. С одной стороны стояло кресло для президента с гербом республики, напротив для посетителя без герба. И чуть пониже.
Они сели. Президент дружелюбно улыбался. На столике стоял графинчик. Президент наполнил стопки. Кивнул, приглашая выпить за знакомство, которое должно быть приятным и полезным.
- За знакомство, друг!
- Извините, я не пью. Не могу!
Президентская стопка замерла на полпути до места назначения. Щека президента нервно дернулась. Так было с ним каждый раз, когда ему доводилось сталкиваться с чем-то необъяснимым. Поверить, что взрослый челоек не пьет, было очень трудно.
- Не пьешь? Разве это возможно? Не ожидал!
- А что обязательно, господин президент, надо пить? Для меня лучше всё-таки не пить. Не нахожу в этом ничего хорошего.
- Как ты живешь, Буль-Буль? Тебя не обижают?
- Нормально живу. Хорошо живу. Никто не обижает.
- Это хорошо, что хорошо. А я, знаешь, выпью. За наше здоровье. Будь здрав!
Президент опрокинул стопку и крякнул. Вытер тыльной стороной ладони мокрые губы.
- Только, когда пьешь, чувствуешь полноту жизни. И еще больше хочется жить и пить.
- Я готов пофилософствовать с вами на эту тему, но мне думается, что вы пригласили меня совсем не для того, чтобы обсуждать достоинства водки. Хотя соглашусь с вами, что это очень интересный вопрос. И не такой простой.
- Само собой. Ну, любопытно было посмотреть на иностранного агента, который организовал такую широкую агентурную сеть под самым носом у спецслужб. Это какой же нужно иметь талант! Какие способности!
- Господин президент! Я очень вам благодарен за столь высокую оценку..
- Но не это главное, Буль-Буль! Не это. Вы все, иностранные черти, очень хитрые и умные. И всяких таких финтифлюшек наизобретали, о которых у нас даже не слышали. Сейчас моей стране нужен именно такой человек, как ты, хитрый и умный. Человек, который принесет новые идеи.
- Это большая честь для меня, господин президент.
- Ладно! Ладно! К делу! Рядом с нами находится островное государство ВОР, враждебное нашей державе. С древних пор они старались захватить наши острова и поработить наш народ. Уже было несколько войн.
- Вор? Странное название!
- Да, ВОР – Великая Океанская Республика. Хотя великого там ничего нет, кроме дури. Вот этого там с избытком. Иначе, как бы они осмелились на войну с нами? Они постоянно вредят и пакостят. Терпеть это уже невозможно. Они подрывают не только престиж нашей великой державы, но и мой собственный. А это уже совершенно недопустимо. Ибо я символ, сакральная фигура. Это все равно, что измазать дерьмом идола, которому поклоняются верующие.
- Господин президент, у вас же есть армия. Хотя я сторонник мирного решения проблем. По крайней мере считаю, что нужно делать всё, чтобы решить проблему полюбовно. При помощи дипломатии.
- Ты настолько наивный? Да, армия есть, но вот только мозгов у наших генералов нет. Они уже давным-давно разучились воевать. Да, наверно, никогда и не умели. Уже три раза воевали с ВОРОом и каждый раз терпели поражение. А вот у вас, у чужеземцев, всякие там штучки, хитрости, которые помогают вам побеждать врага. Буль-Буль! Ты должен помочь! На этот раз мы должны победить и разгромить этих проклятых воров. Раз и навсегда!
Гуль заерзал на кресле. Поглядел за окно, которое занимало полстены и увидел внутренний дворик, выложенный мраморными плитками, ажурные высокие ворота, возле которых стояли два статных гвардейца с бердышами. Байда перехватил его взгляд и тоже посмотрел за окно. Может быть, он видел там что-то другое. Или настолько привык к виду из окна, что ничего не увидел.
- Это ты, Гуль, видишь впервые. А я уже полвека. Полвека я уже президентствую. И что я сделал великого? Всё чаще я себе задаю этот вопрос. И всё горше мне становится. Даже эту мразь ВОРа не смог прижать к ногтю. И что обо мне напишут в учебниках истории?
- И что же вы хотите от меня, господин президент. Наша встреча не случайна же: или я не прав? Я весь внимание!
- Это враждебное государство должно войти в наш состав, как это было в древние времена. Мы должны восстановить историческую справедливость.
- А какие же войска имеются у вас?
- Все. И сухопутные, и морские, и воздушные.
- Воздушные?
- А как же? Это воздушные шары, с которых бросают камни на голову противника. Ну, и само собой разведка. Ведь сверху видно всё, ты так и знай. Хе-хе-хе! Короче, назначаю тебя военным министром. Мой личный портной сошьет тебе мундир. А ты готовься в великой войне. Эту войну нам никак нельзя проиграть. Это смерти подобно. Иначе нашей великой державе придет конец.
Гуль инспектирует войска
Осмотр войск разочаровал Гуля. Солдаты жили в деревянных бараках, которые зимой отапливались буржуйками, поэтому по углам была наледь, а с потолка свешивались стеклянные гирлянды сосулек, которые солдаты время от времени сбивали. Кормили их скудно, потому что продукты, которые приобретались по госценам, уходили на рынок, где их уже перепродавали втридорога, имея с этого дела солидный навар. Генералы жирели, рядовые голодали.
Деньги складывались в карманы интендантов и генералов, у которых распухали карманы и морды. Они строили себе виллы, замки, дворцы, закупали золотые унитазы.
Весной солдаты рвали крапиву и щавель, из них варили щи и готовили салаты. А еще пили травяные чаи. Это спасало от анемии и цинги. Летом еще можно было жить.
Оружие, которое они держали в руках, - это были ломы, лопаты и мастерки. Некоторые за годы службы ловко научились владеть ими. Но для борьбы с противником их мастерство вряд ли бы пригодилось. Для стройки они подходили, а для войны – нет.
Генералы соревновались друг с другом: у кого круче дворец. Каждый старался перещеголять другого. Дворец стал символом успеха.
Во флоте было два десятка лодок. Лодки рассохлись, зияли щелями, весла были сломаны. Поэтому их не спускали на воду, чтобы не потерять последнее, что есть в державе. Так что и флота как такового не было.
Воздушные шары в последний раз надували при царе Горохе. Оказывается, и такой был в истории ДЗНП. И прославился он лютым тиранством и изощренными казнями. Поэтому он пользовался большой любовью народа.
Шары лежали в холодном сыром помещении и лопнули по месту сгибов. Восстановлению они уже не подлежали. Гуль распорядился выбросить их на с валку.
Не приходилось удивляться, что это воинство уже трижды получало по зубам от островных соседей. Непонятно было: почему они уже давно не захватили эту великую державу.
Гуль докладывает президенту
Президент был удручен.
- Сволочи! – прошипел он. – Ну, что мне делать с этими генералами? Расстрелять их что ли всех? Только жируют да дворцы себе отгрохивают. А может быть, их пустить в первую линию на врага. Это же прекрасная мишень. И проблема сама собой решится. Это же какая поьза будет для державы, если их всех перебьют!
- Разумное предложение, - согласился Гуль. – После того, что я увидел, я бы их сам расстрелял. Совсем без генералов, однако, нельзя. Кому-то надо планировать военные операции, отдавать приказы, принимать решения и ледить за их исполнением.
- Других наберем.
- Я думаю, что подойдет сельская молодежь.
= Das ist fantastisch! – произнес он громогласно.
Гуль удивился. Он ожидал чего угодно, но чтобы услышать немецкий язык в устах Грохота! Ничего себе!
- Вы и по-немецки шпрехаете? Шикарно!
- Кого? Чо ты сказал?
Грохот поднес кулак к носу Гуля. Гуль отодвинулся. Со страхом посмотрел на кулак, потом на лицо начальника. Оно было суровым.
- Я должен повторять, чтобы ты свои непонятные слова забыл. Тут тебе не там! Заруби это! А то…
Тут же руку он спрятал за спиной. Посчитал, что может не сдержаться?
- Не сердись, Буль-Буль! Случайно вырвалось. Работа нервная, сам понимаешь. Постоянно в напряжении, как струна. Президент хочет с тобой побеседовать. Вот такие пирожки!
- Со мной? Президент?
Неужели он ослышался. Как его скромная особа могла заинтересовать президента? Это было так неожиданно.
- На завтра назначена встреча. Ты это, Буль-Буль, если я тебе что когда сказал со зла, ты уж не держи на меня обиду. Ведь я тоже человек, не из железа. Срываюсь. Это бывает. Ты уж прости меня, дурака. Это всё равно, когда газы скапливаются, скапливаются, а потом, как бабахнет. Так и со мной бывает. Ругаю себя за это. Понимаю, что так нельзя. Но срываюсь.
- Что вы? Кроме добра, я ничего от вас не видел. Вы столько сделали для меня.
- Хороший ты человек, Буль-Буль. Ты мне сразу понравился. Как увидел тебя, так ты мне и понравился. Плохо, что водку не пьешь. Но это дело поправимое и исправимое. А что мы болтаем? Времени-то у нас в обрез. Надо готовиться к встрече. Это же вам не пыхти-мыхти. Распоряжусь, чтобы тебя экипировали, как надо. Церемониймейстер разучит с тобой ритуал. Там все надо точь-в-точь. Это же тебе не девку щупать в кустах. Первым делом в баню. Там тебя отпарят, отмоют, умаслят всякими благовониями, чтобы от тебя исходил приятный свежий запах, как от цветочной оранжереи. Девок в бане не будет. Девки потом. А сейчас тебе нельзя ни на что тратить силы. Ту должен быть сосредоточенным и сжатым, как пружина. В тебе должна чувствоваться сила. Энергия!
Всё закружилось вокруг Гуля. Сначала его, действительно, парили, мыли, обливали ароматной водой. Для этого вызвали лучших банщиков, которые обслуживали только вип-персон. Явился портной, долго снимал мерку, потом шили в авральном режиме, подгоняли, подшивали, добавляли, подтягивали, расширяли, украшали. К позднему вечеру Гуль выглядел как загнанная лошадь.
Гуль стоял в новом одеянии перед большим в человеческий рост зеркалом и не узнавал себя. Красная бархатная курточка с позолоченными пуговицами, в нагрудном треугольном разрезе пузырилось волнами накрахмаленное жабо, в котором вспыхивали разноцветные блестки. На рукавах кружевнее оборки. Кошмар! Но еще больший кошмар начинался ниже. Это уже было выходящее за всякие границы фантазии. Даже шут выглядит приличней.
Широкий зеленый пояс держал атласные штанишки, которые доходили ему до колен и были украшены алыми бантами. Верх был прошит золотой нитью. Нить эта извивалась змейкой. Еще и с пышными оборками. А на ногах немыслимо блестевшие алые башмаки с помпончиками, которые подрагивали при малейшем движении. К тому же башмаки скрипели как несмазанная телега.
Глава шестая
На приеме у президента
Президент Байда, сколько помнил себя, всегда был президентом. У него даже было такое ощущение, что уже в материнской утробе он уже был предназначен для президентства. Он просто не мог быть никем, кроме как президентом. Некоторые рождаются обычными детьми, а он с разу родился президентом. Когда его спрашивали: «Будет ли он баллотироваться на следующий срок?», он улыбался и скромно отвечал:
- Пора уже и честь знать. Надо давать дорогу молодым и энергичным. А я уже устал. Я такой же человек из крови и плоти. Я старею и слабею. И нужна молодая кровь и плоть. Я разорву цепь и сбегу с галеры. Буду лежать на берегу моря и ни о чем не думать. Вот о чем я мечтаю. И поверьте, это самая моя заветная мечта. Самая большая мечта. Больше мне ничего не надо.
Снова на выборах за него отдавали 99,99 % голосов. Остальные 0,01% голосов – это голоса прочих кандидатов. Кроме самих кандидатов, за них больше никто не голосовал. Депутаты нижней и верхней полок парламента время от времени вносили предложение сделать пост президента пожизненным и передавать его по наследству. И доказывали, что это было бы очень суверенно и демократично. Байда не соглашался. «Конституция – это святое,- говорил он. – Не надо на нее покушаться».
- У нас народовластие. Народ – верховный суверен и господин. А все мы лишь слуги его. Когда народ верит в своего президента, он будет голосовать за него и без всяких поправок в конституцию. И вообще ложил он на эти поправки вот такущий с пробором. Не будем давать повода нашим партнерам обвинять нас в зажиме народовластия. Мы всегда были, есть и будем сторонниками самой демократичной демократии. На этом стояли, стоим и будем стоять.
Депутаты верхней и нижней полок парламента находили эти слова президента очень разумными и на какое-то время споры о введении пожизненного президентского правления и наследственной передачи власти утихали. Но только на время. Чтобы потом разгореться с еще большей силой.
С женой Байда развелся. Почему? Он никогда не говорил на эту тему. На вопрос: собирается ли он снова жениться, Байда, улыбнувшись, отвечал:
- Зачем? У меня уже есть жена, которой я никогда не изменю. И больше мне никого не надо. Никого!
Страна замирала и жаждала узнать, кто же эта счастливица. И каждый раз Байда отвечал одно и то же:
- Моя жена – это моя великая держава. я однолюб. и никогда ей не изменю. Кроме нее, мне никого больше не надо. Так было, есть и будет всегда, пока я буду президентом. И ндеюсь, что это любовь взаимная.
Каждый раз после этих слов народ приходил в такой экстаз, что на несколько дней опустошал прилавки вино-водочных магазинов и пивных маркетов. Резко вверх шла кривая самогоноварения. Потому что такое счастье, что тебе так повезло с президентом, нельзя было не отметить широким загулом. Везде звучали здравицы в честь президента. Поэты сочиняли гимны.
Церемониймейстер встретил Гуля приветливой улыбкой. Это был мужчина с бесцветными глазами и усами песочного цвета. Его светлые волосы стояли ежиком. Иную форму им придать было невозможно. Он остался доволен одеянием Гуля и повел его через залы и коридоры президентского дворца. Двери им открывали рослые гвардейцы. Казалось, что все они единоутробные братья.
Они каждый раз щелкали каблуками вскидывали бердыши и медленно приоткрывали очередную дверь. Глаза их оставались неподвижны и ничего не выражали. Когда Гуль дошел до президентского кабинета, он уже был раздавлен роскошью президентского дворца. Любой султан бы от зависти слюной подавился. А Байда даже в этой роскоши оставался скромным человеком.
Президент Байда очаровал его с первой минуты. Стоило Гулю войти в президентский кабинет, как его хозяин вскочил с позолоченного президентского трона и поспешно бросился ему навстречу. Взял его ладони в свои и потряс их. При этом ласково улыбался, как улыбаются старому хорошему другу, с которым связано много воспоминаний о невинных шалостях.
- Счастлив видеть вас! Искренне счастлив!
И потянул его к низенькому столику, за которым он обычно принимал посетителей. С одной стороны стояло кресло для президента с гербом республики, напротив для посетителя без герба. И чуть пониже.
Они сели. Президент дружелюбно улыбался. На столике стоял графинчик. Президент наполнил стопки. Кивнул, приглашая выпить за знакомство, которое должно быть приятным и полезным.
- За знакомство, друг!
- Извините, я не пью. Не могу!
Президентская стопка замерла на полпути до места назначения. Щека президента нервно дернулась. Так было с ним каждый раз, когда ему доводилось сталкиваться с чем-то необъяснимым. Поверить, что взрослый челоек не пьет, было очень трудно.
- Не пьешь? Разве это возможно? Не ожидал!
- А что обязательно, господин президент, надо пить? Для меня лучше всё-таки не пить. Не нахожу в этом ничего хорошего.
- Как ты живешь, Буль-Буль? Тебя не обижают?
- Нормально живу. Хорошо живу. Никто не обижает.
- Это хорошо, что хорошо. А я, знаешь, выпью. За наше здоровье. Будь здрав!
Президент опрокинул стопку и крякнул. Вытер тыльной стороной ладони мокрые губы.
- Только, когда пьешь, чувствуешь полноту жизни. И еще больше хочется жить и пить.
- Я готов пофилософствовать с вами на эту тему, но мне думается, что вы пригласили меня совсем не для того, чтобы обсуждать достоинства водки. Хотя соглашусь с вами, что это очень интересный вопрос. И не такой простой.
- Само собой. Ну, любопытно было посмотреть на иностранного агента, который организовал такую широкую агентурную сеть под самым носом у спецслужб. Это какой же нужно иметь талант! Какие способности!
- Господин президент! Я очень вам благодарен за столь высокую оценку..
- Но не это главное, Буль-Буль! Не это. Вы все, иностранные черти, очень хитрые и умные. И всяких таких финтифлюшек наизобретали, о которых у нас даже не слышали. Сейчас моей стране нужен именно такой человек, как ты, хитрый и умный. Человек, который принесет новые идеи.
- Это большая честь для меня, господин президент.
- Ладно! Ладно! К делу! Рядом с нами находится островное государство ВОР, враждебное нашей державе. С древних пор они старались захватить наши острова и поработить наш народ. Уже было несколько войн.
- Вор? Странное название!
- Да, ВОР – Великая Океанская Республика. Хотя великого там ничего нет, кроме дури. Вот этого там с избытком. Иначе, как бы они осмелились на войну с нами? Они постоянно вредят и пакостят. Терпеть это уже невозможно. Они подрывают не только престиж нашей великой державы, но и мой собственный. А это уже совершенно недопустимо. Ибо я символ, сакральная фигура. Это все равно, что измазать дерьмом идола, которому поклоняются верующие.
- Господин президент, у вас же есть армия. Хотя я сторонник мирного решения проблем. По крайней мере считаю, что нужно делать всё, чтобы решить проблему полюбовно. При помощи дипломатии.
- Ты настолько наивный? Да, армия есть, но вот только мозгов у наших генералов нет. Они уже давным-давно разучились воевать. Да, наверно, никогда и не умели. Уже три раза воевали с ВОРОом и каждый раз терпели поражение. А вот у вас, у чужеземцев, всякие там штучки, хитрости, которые помогают вам побеждать врага. Буль-Буль! Ты должен помочь! На этот раз мы должны победить и разгромить этих проклятых воров. Раз и навсегда!
Гуль заерзал на кресле. Поглядел за окно, которое занимало полстены и увидел внутренний дворик, выложенный мраморными плитками, ажурные высокие ворота, возле которых стояли два статных гвардейца с бердышами. Байда перехватил его взгляд и тоже посмотрел за окно. Может быть, он видел там что-то другое. Или настолько привык к виду из окна, что ничего не увидел.
- Это ты, Гуль, видишь впервые. А я уже полвека. Полвека я уже президентствую. И что я сделал великого? Всё чаще я себе задаю этот вопрос. И всё горше мне становится. Даже эту мразь ВОРа не смог прижать к ногтю. И что обо мне напишут в учебниках истории?
- И что же вы хотите от меня, господин президент. Наша встреча не случайна же: или я не прав? Я весь внимание!
- Это враждебное государство должно войти в наш состав, как это было в древние времена. Мы должны восстановить историческую справедливость.
- А какие же войска имеются у вас?
- Все. И сухопутные, и морские, и воздушные.
- Воздушные?
- А как же? Это воздушные шары, с которых бросают камни на голову противника. Ну, и само собой разведка. Ведь сверху видно всё, ты так и знай. Хе-хе-хе! Короче, назначаю тебя военным министром. Мой личный портной сошьет тебе мундир. А ты готовься в великой войне. Эту войну нам никак нельзя проиграть. Это смерти подобно. Иначе нашей великой державе придет конец.
Глава седьмая
Гуль инспектирует войска
Осмотр войск разочаровал Гуля. Солдаты жили в деревянных бараках, которые зимой отапливались буржуйками, поэтому по углам была наледь, а с потолка свешивались стеклянные гирлянды сосулек, которые солдаты время от времени сбивали. Кормили их скудно, потому что продукты, которые приобретались по госценам, уходили на рынок, где их уже перепродавали втридорога, имея с этого дела солидный навар. Генералы жирели, рядовые голодали.
Деньги складывались в карманы интендантов и генералов, у которых распухали карманы и морды. Они строили себе виллы, замки, дворцы, закупали золотые унитазы.
Весной солдаты рвали крапиву и щавель, из них варили щи и готовили салаты. А еще пили травяные чаи. Это спасало от анемии и цинги. Летом еще можно было жить.
Оружие, которое они держали в руках, - это были ломы, лопаты и мастерки. Некоторые за годы службы ловко научились владеть ими. Но для борьбы с противником их мастерство вряд ли бы пригодилось. Для стройки они подходили, а для войны – нет.
Генералы соревновались друг с другом: у кого круче дворец. Каждый старался перещеголять другого. Дворец стал символом успеха.
Во флоте было два десятка лодок. Лодки рассохлись, зияли щелями, весла были сломаны. Поэтому их не спускали на воду, чтобы не потерять последнее, что есть в державе. Так что и флота как такового не было.
Воздушные шары в последний раз надували при царе Горохе. Оказывается, и такой был в истории ДЗНП. И прославился он лютым тиранством и изощренными казнями. Поэтому он пользовался большой любовью народа.
Шары лежали в холодном сыром помещении и лопнули по месту сгибов. Восстановлению они уже не подлежали. Гуль распорядился выбросить их на с валку.
Не приходилось удивляться, что это воинство уже трижды получало по зубам от островных соседей. Непонятно было: почему они уже давно не захватили эту великую державу.
Глава восьмая
Гуль докладывает президенту
Президент был удручен.
- Сволочи! – прошипел он. – Ну, что мне делать с этими генералами? Расстрелять их что ли всех? Только жируют да дворцы себе отгрохивают. А может быть, их пустить в первую линию на врага. Это же прекрасная мишень. И проблема сама собой решится. Это же какая поьза будет для державы, если их всех перебьют!
- Разумное предложение, - согласился Гуль. – После того, что я увидел, я бы их сам расстрелял. Совсем без генералов, однако, нельзя. Кому-то надо планировать военные операции, отдавать приказы, принимать решения и ледить за их исполнением.
- Других наберем.
- Я думаю, что подойдет сельская молодежь.
