ПРОЛОГ
Я родился в приморской стране с южным климатом. Летом, когда жара становилась невыносимой, мои друзья уезжали с родителями загород в поисках прохлады и летнего отдыха у моря. У нас не было дачного домика, а потому очень часто я проводил долгие летние дни в одиночестве. Одним таким днём я сидел на тёплом бордюре и тоскливо водил сорванной веткой по песку. Мне было 9 лет, и в тот момент казалось, что жизнь не принесёт мне ничего интересного.
Вдруг на песке я заметил надвигающуюся тень. Я поднял глаза, жмурясь от солнца, и увидел темноволосую женщину в красно–чёрном платье. Её длинная широкая юбка развевалась на летнем ветерке и дарила мне прохладу. Она присела рядом со мной и спросила: «О чём грустишь, дорогой?». Я не ответил и продолжил выводить веткой песочные крючки. Женщина вытащила колоду карт и сказала: «Я разложу тебе на судьбу грустный, но красивый мальчик!». Перетасовывая карты, она бормотала что–то на неизвестном мне языке. Расклад напоминал пасьянс. Отчего–то я запомнил запах затасканной колоды и перекрёстные линии на обратной стороне карт. К концу расклада осталось четыре карты. Мне выпало 4 туза!
Гадалка посмотрела на меня нахмурено и взволнованно: «Сынок, у тебя совсем необычная жизнь! У тебя будет всё, чего захочешь или не будет ничего! За твоей спиной ангел и демон играют в такие вот карты! Они на твоё счастье играют! Ты будешь очень высоко взлетать и очень больно падать! В твоей жизни будет неземная любовь и губящая страсть! Ты будешь как богат, так и беден, как знаменит, так и неизвестен! Ты будешь жив и мёртв!».
Испуганно она стала собирать разложенные карты, а торопясь уйти, обернулась и сказала: «Ты поймешь, когда один из них выиграет!».
С минуту чуть опешив, я смотрел ей вслед, но, не предав глубокого значения её словам, продолжил возиться с веткой и песком.
А демон и ангел за моей спиной как раз тасовали колоду…
***
ЧИТАТЕЛЮ
Вы приступаете к прочтению истории... истории обычного парня с необычной судьбой. В ней чудеса и ненастья, любовь и страсть, предательство и преданность, Запад и Восток. И эта витиеватая судьба – игра между ангелом и демоном. Я, автор, возьмусь смелости предположить, что каждый читатель разглядит в ней частицу себя, ведь хорошее и плохое случается с каждым, и никто не лишён достоинств и слабостей. Итак, я приглашаю вас понаблюдать и поучаствовать в этой истории. Когда её невероятные виражи покажутся вам чересчур небывалыми, помните, что события в ней настолько же (не)реальны как и (не)реален весь этот мир!
Роман “4 ТУЗА: Игра ангела и демона” разбит на три тома, три линии судьбы главного героя:
Линия I: Расцвет воина
Линия II: Судьбы переплетены
Линия III: Карты на стол
Перед вами первый из трёх томов "Линия I: Расцвет воина", в котором описывается период взросления главного героя, от младенчества и до 20-летия. Этот период наполнен непредсказуемыми судьбоносными событими, (пере)формирующими его личность. Кто же ведёт игру: ангел или демон?
Увлекательного чтения!
Галеб
P.S. Настоящее произведение основано на реальных событиях и написано в жанре биографический роман с элементами мистики, драмы и приключений. Данные героев изменены из соображений анонимности. Некоторые эпизоды и диалоги вымышлены и добавлены в произведение в художественных целях. Любые совпадения случайны.
Благодарю за поддержку особенную для меня женщину, пожелавшую остаться не названной, которая является моим соавтором в некоторых частях произведения, вдохновляет, помогает писать и реализовывать творческие планы.
ЧАСТЬ 1: НОВАЯ КОЛОДА. Глава 1 - Начальная ставка
Вырос я в городе у тёплого моря. Да, именно тёплого, какой может быть душа солнечного человека. Я южанин, и мой город – это город ветра, разгоряченных камней и шума волн. Я помню солоноватый аромат воды и едва уловимый запах нефти, заносимый бризом с нефтяных вышек. Это запах моего моря!
Ещё едва умеючи уверенно стоять, я бегу по влажному прибрежному песку, расплескивая волны маленькими ножками. Я знаю, что не упаду! Я доверяю морю. Море – ласковая мать! Она омывает мне ноги и благословляет в мой сухопутный жизненный путь.
***
– У вас мальчик! – счастливо воскликнула новенькая акушерка.
– Синеглазый шатен и в рубашечке! Красавец! – чуть подуставшим тоном произнесла акушер-гинеколог.
2 Нефтяная вышка в море, у которого родился главный герой романа
Впервые я открыл глаза в 01:24 26 апреля 1986 года. Так было написано на зелёной клеёнчатой бирке новорождённого, что мама сохранила из роддома. Ровно в ту же минуту мощнейшая авария на Чернобыльской АЭС начала отсчёт количества её невинных жертв и искалеченных жизней.i Напрямую меня это не коснётся, ведь наши Южно-Кавказские земли лежат далеко от агонии радиационного ада. Но эта авария потрясла весь советский народ, ещё многие годы шагавший во врата смерти, раскрытые ею! Всего лишь одна роковая ночь для тысячи душ! Казалось, даже ангелы и демоны сцепились на земле в схватке за обладание ими. Умереть той ночью не было дивом, а вот родиться предвещало либо великие свершения, либо вселенские беды. Во всяком случае, так верили в роддоме.
Мама знала, что у неё будет сын. Незадолго до моего рождения она увидела сон, где ангел в ночном поднебесье держал на руках темноволосого мальчика, обёрнутого в белую простыню. Поэтому нарядный конверт-одеяло из голубого шёлка мне был уже уготован. Моего рождения ждали!
Моя мать была не единственной роженицей в ту ночь. Её соседка по палате родила сильно недоношенного малыша, который сразу же был помещён в барокамеру на выхаживание. Многие новоиспечённые мамаши ходили смотреть на него, как на некое диво, доселе невиданное! А вот его родительница, сильно исхудавшая и измотанная сельская девица, была изгнана семьёй за внебрачное зачатие, и её едва родившийся сын уже был обречён на детский дом. Зачем я вам это рассказываю? Чтобы вы понимали, что демоны, несущие беды той роковой ночью, обошли синеглазого шатена стороной. А вот ангелы стояли у изголовья.
***
Капризным или гиперактивным малышом я не был, скорее, предпочитал вальяжно развалиться в кроватке, изучая свою погремушку и ожидая очередного приглашения «к трапезе». Мне было несколько недель отроду, когда я научился держать голову самостоятельно. И вот однажды, пеленая меня на столе, мама отвела взгляд на несколько секунд, пытаясь отыскать не вовремя утерянную баночку с присыпкой. Воспользовавшись тем редким моментом свободы, я решил расширить горизонты пространства, где приводили в порядок мой вечерний туалет. Я покатился к краю стола и, не рассчитав оборотов, феерично шлепнулся на пол с высоты в около метр. Сердце матери замерло, когда после секундного грохота наступила пугающая тишина. Ошеломленная произошедшим, она испуганно заглянула за край стола. Я лежал на полу в позе ящерки и любопытно разглядывал открывшиеся мне просторы гостиной комнаты. Я не знаю, как падают дети, но я упал на живот, предварительно вытянув перед собой ручки и задрав голову наверх. По заключению домашнего педиатра, поспешно вызванного на мой осмотр, я не ударился головой, успев поднять её выше плеч. Я не покалечил ни руки, на которые упал, ни тельце, которым плюхнулся об пол. Моё первое путешествие в открытый мир прошло каким–то чудом весьма успешно. И, похоже, ангел с демоном за моей спиной сыграли в 1:0.
***
Книги я любил с детства, а вот манную кашу не очень! Тарелка манки, съеденная мною бесконфликтно, обходилась маме в несколько страниц иллюстрированной азбуки для самых маленьких. Дневное отхождение ко сну требовало ещё больших усилий! Моя любимая книга «Дядя Стёпа – милиционер» была прочитана и перечитана мамой сотни раз. Это был абсолютной фаворит моей детской библиотеки, и, не умеючи читать сам, я настаивал на её прочтение по несколько раз подряд, пока Морфей, сжалившись над матерью, не забирал меня к себе в царствие волшебного детского сна.
***
Эпизодов коллективной радости и слёз в детском саду мне испытать не пришлось, ибо меня определили к частной няне, проживающей в соседнем дворе и воспитывающей детишек у себя на дому. Няня была женщиной в годах, в меру строгая, ответственная и справедливая, крупного телосложения, отдалённо напоминающая мягкого мишку. Отчего–то она понравилась мне сразу, а потому домашние были избавлены от моих утренних капризов по поводу похода к няне. Вместе со мной няню посещал соседний мальчик. Именно с ним я и делил горячие котлеты, игрушки, песочные замки и детские книжки. Единственное, что я отказался делить, так это диван для дневного сна, где, по задумке няни, мы с ним должны были спать валетом. Моя глубокая симпатия к однокашнику заканчивалась там, где начинались его стопы, чьё месторасположение у моего лица не входило в мой список непременных дружеских любезностей.
i Время рождения и Чернобыльской аварии московское
1 Нефтяная вышка в море, у которого родился главный герой. Фотография была взята с сервиса бесплатных фото Pixabay.
ЧАСТЬ 1: НОВАЯ КОЛОДА. Глава 2 - Родительский дом
Родительский дом — это маленький рай: там хорошо спится и пахнет вкусняшками. Это самый лучший уголок на всей земле.
© Роза Паркс
***
Я пришёл на свет в прекрасном городе Южного Кавказа. Если меня спросят, кто я по крови – метис, рождённый в интернациональной семье, принадлежавшей к этническому меньшинству. Во мне течёт скандинавская, славянская и восточная кровь. Я почитаю языки, обычаи и историю всех своих предков. И мой внутренний мир необычайно богат знаниями из разных культур и религий.
Своё детство я провёл у бабушки с дедушкой по материнской линии. Мы жили втроём в просторной хрущевке на периферии столицы. Мой дед, советский инженер, обустроил квартиру собственноручно, а потому привычную советскую обстановку 80-х разбавляла сборная кухонная мебель, встроенный во всю стену шкаф в спальной комнате и другие детали интерьера, спроектированные, выстроганные и монтированные руками дедушки. Каждое утро мы вместе занимались зарядкой на шведской лестнице, собранной и установленной им же. Мои отношения с дедушкой были доверительными и близкими. С самого раннего детства он учил меня считать сначала на пальцах, а затем в уме. Наш район был подвержен частым отключениям электричества по вечерам, и тогда я ложился рядом с дедушкой на диван и увлечённо решал задачи, придуманные им на ходу. Дедушка часто ездил в командировки, в основном в Среднюю Азию и Вьетнам. Я очень любил слушать его рассказы о далёких путешествиях, событиях, произошедших там, и людях, что работали вместе с ним или просто встречались по иронии жизни. Самой любимой была история о приключениях дедушки и его сотрудников в поисках воды и бензина посреди среднеазиатской пустыни, где застряла их рабочая машина. Я много раз слышал о том, как он критиковал социалистическую систему за те ограничения, которые она накладывала на индивидуальность рабочего специалиста. В СССР все рабочие были равны! Дед называл это "потолок" выше которого прыгнуть было нельзя! Его творческий и по тем временам инновационный подход к работе был зашторен социалистической идеологией, по причине которой человек не мог вырасти из выделенной ему коробки. Уникальная, разработанная дедушкой система расчётов, программируемая на инженерных калькуляторах, так и осталась без должного внимания со стороны вышестоящих лиц. Единственным поклонником и извлекшим пользу от её использования в будущем, был я, дошкольник, с интересом вникающий в её математическое построение. Однажды дедушка привёз из командировки бобинный проигрыватель Sony, что было необычайной редкостью в те времена. Теперь по вечерам из нашей гостиной, где дед обычно работал над своими чертежами, доносились песни Высоцкого. Их глубинного смысла я тогда не понимал, но мне нравилось, что в доме звучала музыка. На чистые бобины дедушка записывал мои лепетания, когда я читал стишки или пел песенки. Он прослушивал их много раз, один или вместе с бабушкой, умиляясь и восторгаясь моим искусным владением устной речи. А я до сих пор помню тот микрофон от проигрывателя, что я крепко сжимал в обеих руках, и щелчок рычага записи, означавший, что мое выступление в самом разгаре.
3 Магнитофон Sony, как в детстве у главного героя
Моя бабушка любила меня так сильно, как могут любить лишь в мифах или сказках, всецело, с полной отдачей себя. Она часто называла меня своим божеством. Бабушка осталась сиротой вскоре после своего совершеннолетия. Тяжелое поствоенное время, недостаток пропитания, забота о младшей сестре и преждевременная потеря родителей пагубно повлияли на её психологическое состояние. Она часто плакала и вспоминала свою маму. Для неё я был единственной отдушиной. Почему она выбрала именно меня, я не знаю. Я не думал об этом, я просто любил в ответ. До перестройки 90-х бабушка работала главным бухгалтером в самой крупной интернациональной гостинице страны, а после стала домохозяйкой. Летом дважды в неделю мы с ней посещали местный рынок, шумный и многолюдный. Там пахло фруктами и овощами, завезенными сельскими жителями на продажу в столице. Страна моего детства богата солнцем и плодородной почвой. Вишня, черешня, инжир, сочные персики и абрикосы, яблоки и груши нескольких сортов, фейхоа, хурма и многие другие фрукты местного взращивания закупались килограммами для закруток варенья на зиму и просто для подачи на стол. Я вместе с мамой или дедом помогали бабушке донести все эти смачные богатства до дома. А через пару дней вся гостиная была заставлена длинными дорожками из закруток с готовыми джемом и вареньем. У неё были очень интересные глаза: радужная оболочка правого глаза была голубого цвета, а левого - карего. Это называется гетерохромия, но я называл это магией радуги. Родные считали, что именно от бабушки я и унаследовал свои глаза-хамелеоны, меняющие цвет от синего до карего, в зависимости от настроения, освещения или одежды.
Моя мать жила отдельно от нас с отчимом, которого я всё своё детство считал своим папой, но об этом, дорогой читатель, чуть дальше в книге, а пока я буду звать его отцом. С ними жила и моя младшая сестра. Оба родителя работали при Институте искусств, часто ездили в командировки в Москву и заграницу. Мама разрабатывала модели одежды для подиума и журналов мод, а папа проектировал архитектурные сооружения и жилищные комплексы. Жили они в историческом частном доме на одной из центральных улиц города, тянущейся вдоль приморского бульвара. Мама навещала меня почти ежедневно, но каждый раз, когда за ней закрывалась дверь, моё сердце грустило. Я видел её образ в актрисах, чьи фильмы крутили по телевидению. Прижав к себе её одежду, я смотрел в холодный бездушный экран, иллюзорно находясь с ней всей своей тёплой детской душой.
Мой дядя, брат отца, был женат на женщине, с которой им, к великому сожалению, никак не удавалось зачать дитя. Пристрастившись ко мне с моего рождения и собравшись переезжать заграницу, они предложили моей матери написать от меня отказ и тем самым передать права на усыновление.
