Я родился в тёплом климате Южного Кавказа. Почва в краях моего детства настолько плодородная, что если бросить в землю косточку черешни, то очень вероятно, что она вскоре вырастет в деревце. Особенно богата на «зелёных великанов» приморская округа: вишня, инжир, айва, яблоки и груши. Всё лето и осень плодоносят деревья на дачных участках у моря, чем бесконечно радуют владельцев и просто прохожих, с которыми дачники делятся излишками щедрого сбора. Ну и, конечно же, нет большей радости детишкам, чем лазить по извилистым стволам и пробовать на вкус дары природы, а то и просто веселиться под заботливым навесом шуршащей листвы.
У нас дачи не было, но когда я был маленьким, бабушка водила меня в густой зелёный парк, где под кронами высоких деревьев, спасающих от жажды и жары, я играл с друзьями в «разбойников и Робин Гуда». Сама же она сидела на скамеечке и, наблюдая за моей игрой, общалась с родичами других ребят.
Однажды нам, мальчишкам, понадобились лук и стрелы для более «живой» игры. Неподалёку находилось молодое деревце с широкой кроной и упругими ветвями. «То, что надо!» – решили мы и, задорно подбежав к нему, стали срывать необходимый материал.
Бабуля подошла к нам и сказала:
– Деревья, как и мы, – они живые! Они тоже дышат и тоже чувствуют! Посмотрите, как радостно они тянутся к свету и солнцу! Точно так же, как люди. И, как и у людей, у них случаются раны. Каждое дерево, каждый кустарник, даже цветок хранит свою историю в стебельке, в веточке, в стволе. Не причиняйте боль юному деревцу! Ветки, оставленные садовником, можно найти и на земле.
Мне стало жутко стыдно, и я почувствовал себя ужасно виноватым за то, что ранил дерево. Погладив его ствол, я попросил прощения у кроны, колыхавшейся на лёгком ветерке. Слёзы неумолимо накатились на глаза, и я немедля захотел домой.
– Я же не знал, что деревцу больно! А если не знаешь, то, как понять, что хорошо, а что плохо? – оправдывался я перед своей же совестью и спрашивал совета бабушки по дороге до дома.
– Доброе сердце созидает, и это хорошо, а чёрствое – разрушает, и это плохо. Круговорот добра в природе начинается с доброго сердца! Сажая деревья и ухаживая за ними, мы творим добро нашей планете. Взамен она благодарит и нас: деревья разрастаются, даруя вкусные плоды и кислород, которым дышим мы и наши будущие дети. Ломая дерево, мы разрушаем то, что созидала добрая душа, а значит – останавливаем круговорот добра.
Слова бабушки проникли мне в самую душу, и после того случая, к природе я стал относиться с особым трепетом, уважением и любовью.
Через несколько лет, когда я стал постарше, знакомая семьи, Наталья Петровна, пригласила меня с бабулей к себе на дачу. Она жила одна в доме чуть ниже по нашему проспекту. Судьбу её я плохо помню, однако навещал её лишь взрослый внук, который жил на западе России и иногда наведывался к ней, чтобы помочь наладить быт. В остальное время тётя Наташа справлялась с домашней рутиной сама. Стояла поздняя весна, и начиналась огородная пора. «Надо помочь одинокой женщине!», – сказала бабушка, и я в согласие кивнул.
Дача Натальи Петровны располагалась далеко за городом, на пригорке у самого моря. Вид с балкона был изумителен: открытое синее небо, светло–жёлтый прибрежный песок и зелёные гребни набегающих волн.
Мы приехали на дачу вечером пятницы. Летние каникулы ещё не начались, а потому и погостить мы обещали только выходные. Ранним утром субботы, ещё до работы на грядках, я с бабушкой отправился за свежим молоком, а тётя Наташа занялась приготовлением завтрака. Фермер, который привозил молочку на машине, разумно торговал ей у автобусной станции, куда стекались дачники со всех близлежащих участков. Для нас кратчайшая дорога к остановке лежала через дикий пляж.
Дул свежий утренний ветер, и, прибивая волны к берегу, играл их шумом славную мелодию покоя. Солнце ещё не встало высоко на небе, а только освещало наш путь тёплыми красками рыжего рассвета. Я смотрел по сторонам, и мне казалось, что я малая частица на картине, где великий творец расписал божественными красками этот момент пробуждения природы.
Неторопливо шагая по пляжу, мы вышли к дороге. Зелени в округе не было, только песок и асфальтированный автомобильный путь. Уже совсем недалеко виднелись проезжавшие машины. «А значит и станция не за горами!» – улыбнулась мне бабушка. Я улыбнулся в ответ, высматривая очертания автобусной будки вдали. Но вместо неё заметил у проезжей части что–то похожее на куст.
– Вот это да! – воскликнул я. – Смотри, бабуля, в песках кустарник вырос!
Я побежал вперёд к растению, проваливаясь в вязь рассыпчатого жёлтого песка, но подобравшись ближе, разочаровался. Это был крупный саженец яблони, безжалостно выброшенный кем–то из машины.
– Деревце выбросили! Жалко его! Оно ведь живое! – бросился я к саженцу, упав коленями в песок. Гладя его ещё зелёные ветви, я всё твердил, наученный бабушкой, что поступить так могло лишь чёрствое сердце.
– Ты прав, дорогой! – подошла она ближе и, теребя меня расстроенного по волосам, добавила: – Знаешь, можно ведь попробовать и оживить его!
– Правда? А как? – воодушевился я.
– Мы отнесём это деревце на дачу и попросим тётю Наташу помочь нам посадить его в землю. Глядишь, оно продолжит жить!
– А вдруг не получится? – умоляющим взглядом просил я бабушку развеять мои сомнения.
– Твоя искренняя вера, да забота о нём и помогут!
Бабушка размотала приготовленную для молока авоську, а я встал с колен и аккуратно поместил в неё наш саженец. «Всё будет хорошо!», – шептал я ему, уверенный, что он меня слышит, и ждёт, когда же мы его спасём. Деревце сильно выпирало вверх, да и весило немало, но мы с бабушкой разделили тяжесть на двоих, взяв каждый по ручке авоськи.
Самым сложным было нести его в гору, ведь бабуля страдала отдышкой, но останавливаться не хотела и мне не позволяла нести ношу одному. Добравшись до дачи Натальи Петровной, она, наконец, смогла передохнуть. Разувшись, я побежал на кухню, чтобы налить бабушке воды.
– Тётя Наташа, идёмте со мной! Мы принесли деревце, и нам срочно нужна ваша помощь! – позвал я на подмогу владелицу дачи.
– Ой, удалец какой! – задорно вскрикнула она, заметив, как я пронёсся обратно во двор со стаканом воды, второпях накинув сандалии на ноги.
– Что тут у вас такое? – спросила Наталья Петровна у бабушки.
– Да вот, саженец выбросили у дороги. Совсем зелёный! И корни вон большие, влажные ещё! Может, посадим, Наташ? Внучок поможет!
Я смотрел на обеих женщин взглядом жалостливого щенка, вымаливая у одной дать утвердительный ответ на просьбу, а у другой – суметь уговорить.
– Эх, неси лопату из сарая! Будем яблоню твою сажать! За молоком уже завтра пойдёте! – и сама загоревшаяся делом, обратилась она ко мне.
Обрадованный, я рванул за инструментом и через пару минут уже бойко выкапывал яму для деревца. Копал я у самой ограды, там, где солнышко освещало дачную площадь лучше всего. Тем временем тётя Наташа замочила саженец для «оживления». Через несколько часов она уже страстно руководила процессом посадки, объясняя, как удобрить почву, да как подрезать и расправить корни и ветви деревца для большей вероятности, что оно приживётся. Саженец я лично опустил в подготовленную ямку и заботливо прикопал грунтовой землёй. Остальную заботу о нём взяла на себя Наталья Петровна.
«Я буду навещать тебя! Ты только расти!», – сказал я яблони, уезжая домой.
И она выросла. Каждой последующей весной я посещал дачу тёти Наташи, чтобы помочь с огородом и чтобы полюбоваться своей растущей зелёной красавицей.
Годами позже я эммигрировал в Скандинавию к кровному отцу. Отслужив в армии и встав на ноги на новой родине, я вернулся за бабушкой в страну своего детства. Она рассказала мне, что многоэтажка, в которой жила Наталья Петровна, поверглась сносу. Деньгами за её квартиру выдали гроши, но, продав дачный участок, она смогла купить сельский домик в России, и уехала жить в нём вместе с внуком.
Конечно, я, как и всегда, отправился повидаться с деревом. Знакомую мне дачу я еле узнал. Вместо простого двухэтажного домика, здесь возвышался роскошный особняк. А вместо железной ограды всю площадь окружал высокий каменный забор. Поверх него виднелась крона моей взрослой плодоносящей яблони. Я зацепился пальцами за шершавый край забора и подтянулся вверх. Отсюда я был ближе к ней. Опершись грудной клеткой о заборную планку, я дотянулся до ближнего яблочка рукой и, сорвав его, спрыгнул вниз. «До свидания!», – шепнул я своему дереву, в поклоне благодаря за плод, который сорвал.
Я не знал, вернусь ли снова в эти места, но надеялся, что семена яблони прорастут в моей северной стране. К сожалению, этого не произошло, возможно, из–за климатических различий, а может по иной причине. Бабулю же я смог забрать и, несмотря на тяжёлый недуг, сгубивший её через несколько лет, она радовалась зелёным просторам нового края.
Когда мой сын подрос достаточно, чтобы понять устройство мира, я рассказал ему о том, что сам узнал от бабушки: про круговорот добра в природе и про саженец, который мы спасли.
«Теперь ты знаешь, что доброта всегда созидает, а чёрствость – разрушает! Так меня научила моя бабушка», – с печалью утраты сказал я ему, впечатлённому повествованием.
Сын крепко обнял меня в знак сочувствия и побежал играть во двор.
Как–то днём, довольный, прибежал он со школы, размахивая плотной бумагой передо мной.
– Что это сынок? – спросил я мальчугана.
– Сегодня я помог садовникам посадить саженцы груши в школьном дворе! Один из них я назвал так же, как звали прабабушку! Теперь она будет жить вечно! – он показал мне карточку «юного садовода», подписанную директором школы. На ней красовалось имя моей бабули, присвоенное деревцу.
Теперь я мог любоваться грушей, посаженной сыном в честь моей бабушки, привившей когда–то мне любовь ко всему живому. Любовь, которую я передал и сыну.
Круговорот добра в природе начинается с доброго сердца.
У нас дачи не было, но когда я был маленьким, бабушка водила меня в густой зелёный парк, где под кронами высоких деревьев, спасающих от жажды и жары, я играл с друзьями в «разбойников и Робин Гуда». Сама же она сидела на скамеечке и, наблюдая за моей игрой, общалась с родичами других ребят.
Однажды нам, мальчишкам, понадобились лук и стрелы для более «живой» игры. Неподалёку находилось молодое деревце с широкой кроной и упругими ветвями. «То, что надо!» – решили мы и, задорно подбежав к нему, стали срывать необходимый материал.
Бабуля подошла к нам и сказала:
– Деревья, как и мы, – они живые! Они тоже дышат и тоже чувствуют! Посмотрите, как радостно они тянутся к свету и солнцу! Точно так же, как люди. И, как и у людей, у них случаются раны. Каждое дерево, каждый кустарник, даже цветок хранит свою историю в стебельке, в веточке, в стволе. Не причиняйте боль юному деревцу! Ветки, оставленные садовником, можно найти и на земле.
Мне стало жутко стыдно, и я почувствовал себя ужасно виноватым за то, что ранил дерево. Погладив его ствол, я попросил прощения у кроны, колыхавшейся на лёгком ветерке. Слёзы неумолимо накатились на глаза, и я немедля захотел домой.
– Я же не знал, что деревцу больно! А если не знаешь, то, как понять, что хорошо, а что плохо? – оправдывался я перед своей же совестью и спрашивал совета бабушки по дороге до дома.
– Доброе сердце созидает, и это хорошо, а чёрствое – разрушает, и это плохо. Круговорот добра в природе начинается с доброго сердца! Сажая деревья и ухаживая за ними, мы творим добро нашей планете. Взамен она благодарит и нас: деревья разрастаются, даруя вкусные плоды и кислород, которым дышим мы и наши будущие дети. Ломая дерево, мы разрушаем то, что созидала добрая душа, а значит – останавливаем круговорот добра.
Слова бабушки проникли мне в самую душу, и после того случая, к природе я стал относиться с особым трепетом, уважением и любовью.
Через несколько лет, когда я стал постарше, знакомая семьи, Наталья Петровна, пригласила меня с бабулей к себе на дачу. Она жила одна в доме чуть ниже по нашему проспекту. Судьбу её я плохо помню, однако навещал её лишь взрослый внук, который жил на западе России и иногда наведывался к ней, чтобы помочь наладить быт. В остальное время тётя Наташа справлялась с домашней рутиной сама. Стояла поздняя весна, и начиналась огородная пора. «Надо помочь одинокой женщине!», – сказала бабушка, и я в согласие кивнул.
Дача Натальи Петровны располагалась далеко за городом, на пригорке у самого моря. Вид с балкона был изумителен: открытое синее небо, светло–жёлтый прибрежный песок и зелёные гребни набегающих волн.
Мы приехали на дачу вечером пятницы. Летние каникулы ещё не начались, а потому и погостить мы обещали только выходные. Ранним утром субботы, ещё до работы на грядках, я с бабушкой отправился за свежим молоком, а тётя Наташа занялась приготовлением завтрака. Фермер, который привозил молочку на машине, разумно торговал ей у автобусной станции, куда стекались дачники со всех близлежащих участков. Для нас кратчайшая дорога к остановке лежала через дикий пляж.
Дул свежий утренний ветер, и, прибивая волны к берегу, играл их шумом славную мелодию покоя. Солнце ещё не встало высоко на небе, а только освещало наш путь тёплыми красками рыжего рассвета. Я смотрел по сторонам, и мне казалось, что я малая частица на картине, где великий творец расписал божественными красками этот момент пробуждения природы.
Неторопливо шагая по пляжу, мы вышли к дороге. Зелени в округе не было, только песок и асфальтированный автомобильный путь. Уже совсем недалеко виднелись проезжавшие машины. «А значит и станция не за горами!» – улыбнулась мне бабушка. Я улыбнулся в ответ, высматривая очертания автобусной будки вдали. Но вместо неё заметил у проезжей части что–то похожее на куст.
– Вот это да! – воскликнул я. – Смотри, бабуля, в песках кустарник вырос!
Я побежал вперёд к растению, проваливаясь в вязь рассыпчатого жёлтого песка, но подобравшись ближе, разочаровался. Это был крупный саженец яблони, безжалостно выброшенный кем–то из машины.
– Деревце выбросили! Жалко его! Оно ведь живое! – бросился я к саженцу, упав коленями в песок. Гладя его ещё зелёные ветви, я всё твердил, наученный бабушкой, что поступить так могло лишь чёрствое сердце.
– Ты прав, дорогой! – подошла она ближе и, теребя меня расстроенного по волосам, добавила: – Знаешь, можно ведь попробовать и оживить его!
– Правда? А как? – воодушевился я.
– Мы отнесём это деревце на дачу и попросим тётю Наташу помочь нам посадить его в землю. Глядишь, оно продолжит жить!
– А вдруг не получится? – умоляющим взглядом просил я бабушку развеять мои сомнения.
– Твоя искренняя вера, да забота о нём и помогут!
Бабушка размотала приготовленную для молока авоську, а я встал с колен и аккуратно поместил в неё наш саженец. «Всё будет хорошо!», – шептал я ему, уверенный, что он меня слышит, и ждёт, когда же мы его спасём. Деревце сильно выпирало вверх, да и весило немало, но мы с бабушкой разделили тяжесть на двоих, взяв каждый по ручке авоськи.
Самым сложным было нести его в гору, ведь бабуля страдала отдышкой, но останавливаться не хотела и мне не позволяла нести ношу одному. Добравшись до дачи Натальи Петровной, она, наконец, смогла передохнуть. Разувшись, я побежал на кухню, чтобы налить бабушке воды.
– Тётя Наташа, идёмте со мной! Мы принесли деревце, и нам срочно нужна ваша помощь! – позвал я на подмогу владелицу дачи.
– Ой, удалец какой! – задорно вскрикнула она, заметив, как я пронёсся обратно во двор со стаканом воды, второпях накинув сандалии на ноги.
– Что тут у вас такое? – спросила Наталья Петровна у бабушки.
– Да вот, саженец выбросили у дороги. Совсем зелёный! И корни вон большие, влажные ещё! Может, посадим, Наташ? Внучок поможет!
Я смотрел на обеих женщин взглядом жалостливого щенка, вымаливая у одной дать утвердительный ответ на просьбу, а у другой – суметь уговорить.
– Эх, неси лопату из сарая! Будем яблоню твою сажать! За молоком уже завтра пойдёте! – и сама загоревшаяся делом, обратилась она ко мне.
Обрадованный, я рванул за инструментом и через пару минут уже бойко выкапывал яму для деревца. Копал я у самой ограды, там, где солнышко освещало дачную площадь лучше всего. Тем временем тётя Наташа замочила саженец для «оживления». Через несколько часов она уже страстно руководила процессом посадки, объясняя, как удобрить почву, да как подрезать и расправить корни и ветви деревца для большей вероятности, что оно приживётся. Саженец я лично опустил в подготовленную ямку и заботливо прикопал грунтовой землёй. Остальную заботу о нём взяла на себя Наталья Петровна.
«Я буду навещать тебя! Ты только расти!», – сказал я яблони, уезжая домой.
И она выросла. Каждой последующей весной я посещал дачу тёти Наташи, чтобы помочь с огородом и чтобы полюбоваться своей растущей зелёной красавицей.
Годами позже я эммигрировал в Скандинавию к кровному отцу. Отслужив в армии и встав на ноги на новой родине, я вернулся за бабушкой в страну своего детства. Она рассказала мне, что многоэтажка, в которой жила Наталья Петровна, поверглась сносу. Деньгами за её квартиру выдали гроши, но, продав дачный участок, она смогла купить сельский домик в России, и уехала жить в нём вместе с внуком.
Конечно, я, как и всегда, отправился повидаться с деревом. Знакомую мне дачу я еле узнал. Вместо простого двухэтажного домика, здесь возвышался роскошный особняк. А вместо железной ограды всю площадь окружал высокий каменный забор. Поверх него виднелась крона моей взрослой плодоносящей яблони. Я зацепился пальцами за шершавый край забора и подтянулся вверх. Отсюда я был ближе к ней. Опершись грудной клеткой о заборную планку, я дотянулся до ближнего яблочка рукой и, сорвав его, спрыгнул вниз. «До свидания!», – шепнул я своему дереву, в поклоне благодаря за плод, который сорвал.
Я не знал, вернусь ли снова в эти места, но надеялся, что семена яблони прорастут в моей северной стране. К сожалению, этого не произошло, возможно, из–за климатических различий, а может по иной причине. Бабулю же я смог забрать и, несмотря на тяжёлый недуг, сгубивший её через несколько лет, она радовалась зелёным просторам нового края.
Когда мой сын подрос достаточно, чтобы понять устройство мира, я рассказал ему о том, что сам узнал от бабушки: про круговорот добра в природе и про саженец, который мы спасли.
«Теперь ты знаешь, что доброта всегда созидает, а чёрствость – разрушает! Так меня научила моя бабушка», – с печалью утраты сказал я ему, впечатлённому повествованием.
Сын крепко обнял меня в знак сочувствия и побежал играть во двор.
Как–то днём, довольный, прибежал он со школы, размахивая плотной бумагой передо мной.
– Что это сынок? – спросил я мальчугана.
– Сегодня я помог садовникам посадить саженцы груши в школьном дворе! Один из них я назвал так же, как звали прабабушку! Теперь она будет жить вечно! – он показал мне карточку «юного садовода», подписанную директором школы. На ней красовалось имя моей бабули, присвоенное деревцу.
Теперь я мог любоваться грушей, посаженной сыном в честь моей бабушки, привившей когда–то мне любовь ко всему живому. Любовь, которую я передал и сыну.
Круговорот добра в природе начинается с доброго сердца.
