- Завтра на агоре гражданская присяга молодых сопляков, а после – большой праздник, чтоб был там! Мне на глаза не попадайся заросшим, кикимора! А то сама тебя побрею. Тупой бритвой буду брить!
По щиколотку омываемый тихими волнами, Кай Валент ошарашено смотрел на странную русалку.
Она вдруг ринулась к нему, высоко подпрыгивая в воде. Ее огромные глаза вспыхнули озерами слез. Припала к его груди, всхлипывая, пальчиками царапая щетину на скулах.
- О, о, сарва авахаса артхам! О, всё шутки ради! – ошеломила новой в себе внезапной переменой.- Твам катарас, твам вирадж бхага! (Ты другой, ты лучезарный бог.)
Она полагала, ее не поймут? Она не знала, что «лучезарный бог», благодаря Элин, знает язык Вед – санскрит.
Аретта сделала несколько шагов назад, не отпуская горящим взглядом Кая, и упала спиной на воду, уплывая к своим подругам.
- О великий Один, - простонал за спиной Кая Валента Редгар. - Мне говорили, в Херсонесе живут амазонки, они не только воины, стрелки из лука, нагие всадницы, но и …русалки…Убедился…Краше богини Фрейи…
Трибун вышел на берег… Аретта…Кто она, знающая язык богини Арра, кому служит его любимая Элин? Почему-то стало стыдно…В душе заныло… «Приходи…» Он согнулся, давясь кашлем, выплевывая остатки соленой воды. Редгар пришел на помощь, легонько постукивая ладонью по спине трибуна.
После вынужденного купания в морской воде, Кай заметил, рана на руке его не тревожит…Чудо-вода.
Редгар опустился на одно колено.
- Я был дерзок, благородный Кай Валент…Сверни мне шею…- он убрал с затылка мокрые пряди волос.
«Надо дождаться отца. Он скажет, правда ли была у него двойная жизнь? Филимер, угнетенный позором, не скроет своего поражения…А сын ему скажет: забудь, отец! У тебя римское гражданство.., ты – префект, легат-пропретор. Служи себе, честно продвигаясь по службе…Будем жить без нервотрепки….Вернемся в Рим: Элин, я, ты…Золотой Колаис останется с нами, наш оберег, наша защита…А Дий… Дия убьем! Не такой он всемогущий, чтобы его не взяли клинок или стрела…Лучше отравленные…»
Редгар поднял лицо.
Кай Валент стоял окаменело, глядя в пустое пространство, сцепив зубы приоткрытого рта. Взгляд его прояснился, когда увидел на пристани Герострата с черной сумкой. Лодочник, который перевез его с корабля, держал Герострата за руку, они ругались.
Кай рванул на выручку рабу; бежать по галечному берегу непросто, то и дело спотыкаешься.
Причина ссоры оказалась тривиальной. Лодочник требовал деньги за перевоз, а денег не было ни у Герострата, ни у его господина. Лодочник кричал, сейчас позовет номифилаков, стражей закона.
Не улыбалось Каю Валенту ссориться с блюстителями порядка, он уже не знал, как выкрутиться, даже золотого кольца на пальце не было – готы стянули. Неожиданно помог Редгар, сказал трибуну, что сам заплатит, деньги у него есть.
Входя в ворота города, Кай обернулся, почему-то уверенный, - Редгар даст в морду лодочнику. Однако тот расплатился, лодочник прятал деньги за пазуху, и кланялся ниже обычного: дал, наверняка, сверх заявленного.
«Честный какой!» - Кай ненавидел Редгара, но убивать его передумал.
В Херсонесе не так часто встретишь чистокровного эллина, сколько местных варваров: тавров, синдов, скифов, сарматов, их легко отличить от полукровок греческих кровей. Все в узких штанах, даже женщины попадались в штанах. В зависимости от положения и состояния то пестрых, то простых, из кожи или тонкой ткани. Эллинизированная часть населения не изменяла своим традициям: туника, тога, стола, пеплум…
Яркость, красота и тряпье рабов – жуткий людской букет.
В Херсонесе не обращали внимание, во что ты одет, варвар ты или грек, в подвязке или даже голый, допустим - некий атлет. В Херсонесе обращали внимание на тело. Какая у тебя фигура, какие руки, лицо?
Кай Валент это сразу понял, когда с Геростратом вошли в город.
Несмотря на свой неряшливый вид - туника латиклавия с широкими красными полосами впереди и на спине от купания в морской воде слегка пожелтела на солнце, блестела кристалликами соли,- Кая Валента не отпускали восхищенными взглядами. Многие раскланивались. Женщины прижимали пальчики к улыбчивому рту, приветственно махали ладошками, а одна, черноглазая гречанка, мяукнула ему в глаза: «Юлиан, с добрым утром!»
«Юлиан»? Кай Валент припомнил, это имя слышал от отца, Мария Алкивиада. Кажется, Юлиан – родственник Максима Флавия. Только подзабыл Кай Валент, что такого дурного Юлиан сделал отцу. «Юлиан»? – ошиблась гречанка. Кай и в Риме привык, что оборачивались ему во след и называли, то Фебом, то Ахиллом, то просто кути (милашка)...
Он искал свой дом. Со слов отца соседний с домом Флавия Максима. Флавии – аристократическая верхушка, правившая в Херсонесе. Значит, дом где-то в центре.
Самое печальное в их с Геростратом вояжировании по городу - отсутствие денег, а есть хотелось немилосердно. Последний раз сытно Кай ел в тот день, когда они с Гаем Аврелием напились, как пролетарии. В последующие дни обходились невкусными лепешками и соленым мясом вепря, которое привезли с собой готы Редгара. Это мясо Каю не лезло в горло. Посему вывод прост: он голодал эти дни. Менять ливийский алмаз на деньги поостерегся, не зная ни курса обмена, ни порядочных ростовщиков. Вообще-то, нужно дождаться отца, и решить, куда вложить алмазы.
У трибуна были небольшие сбережения под защитой знамени, но взять их в гарнизоне не получилось. Казначея на месте не оказалось, он уехал в Старый Херсонес. Это далековато от города, на краю мыса.
Римский гарнизон, достаточно обширный, со своими термами, находился в Цитадели, обнесенной высокой стеной толстой кладки. Гарнизон имел запасы белья, одежды и прочее. Кай Валент побывал у интенданта, получив новый субармалис.
В деревянном доме офицерского состава царил галдёж. У главы оппозиции проходило экстренное заседание с аристократами города, офицерами легионов и Равенской эскадры. Как ошпаренный оттуда выскочил Гай Аврелий, уже одетый по военному, разве что без шлема. Он страшно обрадовался встрече, словно не видел трибуна год. Трибун ему очень нужен. Узнать, когда приедет легат-пропретор Марий Алкивиад?
Кай Валент развел руками, это не в его компетенции.
По секрету Гай Аврелий сообщил, если завтра Мария Алкивиада не будет – можно праздновать победу, легионеры провозгласят его Августом. Если же Марий Алкивиад заявится – конец всему! Дело в том, что легат-пропретор возглавляет еще одну оппозицию, в которой находятся легионы всей Нижней Мезии. Аристократы Херсонеса не хотят рисковать, поскольку у префекта есть свой кандидат в кесари Римской Империи.
Кай Валент вспомнил, именно завтра он должен распечатать пакет, который ему дал отец и бумаги вручить городской верхушке и всем офицерам, включая Гая Аврелия.
Легат Августа, жалобно морщась, почесывая кудрявую макушку, спросил, есть ли у трибуна деньги? Чем больше, тем лучше.
Рассмеялся Кай Валент, ехидно спросив: «Наверное, лодка без весел застряла в тине?»…
По щиколотку омываемый тихими волнами, Кай Валент ошарашено смотрел на странную русалку.
Она вдруг ринулась к нему, высоко подпрыгивая в воде. Ее огромные глаза вспыхнули озерами слез. Припала к его груди, всхлипывая, пальчиками царапая щетину на скулах.
- О, о, сарва авахаса артхам! О, всё шутки ради! – ошеломила новой в себе внезапной переменой.- Твам катарас, твам вирадж бхага! (Ты другой, ты лучезарный бог.)
Она полагала, ее не поймут? Она не знала, что «лучезарный бог», благодаря Элин, знает язык Вед – санскрит.
Аретта сделала несколько шагов назад, не отпуская горящим взглядом Кая, и упала спиной на воду, уплывая к своим подругам.
- О великий Один, - простонал за спиной Кая Валента Редгар. - Мне говорили, в Херсонесе живут амазонки, они не только воины, стрелки из лука, нагие всадницы, но и …русалки…Убедился…Краше богини Фрейи…
Трибун вышел на берег… Аретта…Кто она, знающая язык богини Арра, кому служит его любимая Элин? Почему-то стало стыдно…В душе заныло… «Приходи…» Он согнулся, давясь кашлем, выплевывая остатки соленой воды. Редгар пришел на помощь, легонько постукивая ладонью по спине трибуна.
После вынужденного купания в морской воде, Кай заметил, рана на руке его не тревожит…Чудо-вода.
Редгар опустился на одно колено.
- Я был дерзок, благородный Кай Валент…Сверни мне шею…- он убрал с затылка мокрые пряди волос.
«Надо дождаться отца. Он скажет, правда ли была у него двойная жизнь? Филимер, угнетенный позором, не скроет своего поражения…А сын ему скажет: забудь, отец! У тебя римское гражданство.., ты – префект, легат-пропретор. Служи себе, честно продвигаясь по службе…Будем жить без нервотрепки….Вернемся в Рим: Элин, я, ты…Золотой Колаис останется с нами, наш оберег, наша защита…А Дий… Дия убьем! Не такой он всемогущий, чтобы его не взяли клинок или стрела…Лучше отравленные…»
Редгар поднял лицо.
Кай Валент стоял окаменело, глядя в пустое пространство, сцепив зубы приоткрытого рта. Взгляд его прояснился, когда увидел на пристани Герострата с черной сумкой. Лодочник, который перевез его с корабля, держал Герострата за руку, они ругались.
Кай рванул на выручку рабу; бежать по галечному берегу непросто, то и дело спотыкаешься.
**********
Причина ссоры оказалась тривиальной. Лодочник требовал деньги за перевоз, а денег не было ни у Герострата, ни у его господина. Лодочник кричал, сейчас позовет номифилаков, стражей закона.
Не улыбалось Каю Валенту ссориться с блюстителями порядка, он уже не знал, как выкрутиться, даже золотого кольца на пальце не было – готы стянули. Неожиданно помог Редгар, сказал трибуну, что сам заплатит, деньги у него есть.
Входя в ворота города, Кай обернулся, почему-то уверенный, - Редгар даст в морду лодочнику. Однако тот расплатился, лодочник прятал деньги за пазуху, и кланялся ниже обычного: дал, наверняка, сверх заявленного.
«Честный какой!» - Кай ненавидел Редгара, но убивать его передумал.
********
В Херсонесе не так часто встретишь чистокровного эллина, сколько местных варваров: тавров, синдов, скифов, сарматов, их легко отличить от полукровок греческих кровей. Все в узких штанах, даже женщины попадались в штанах. В зависимости от положения и состояния то пестрых, то простых, из кожи или тонкой ткани. Эллинизированная часть населения не изменяла своим традициям: туника, тога, стола, пеплум…
Яркость, красота и тряпье рабов – жуткий людской букет.
В Херсонесе не обращали внимание, во что ты одет, варвар ты или грек, в подвязке или даже голый, допустим - некий атлет. В Херсонесе обращали внимание на тело. Какая у тебя фигура, какие руки, лицо?
Кай Валент это сразу понял, когда с Геростратом вошли в город.
Несмотря на свой неряшливый вид - туника латиклавия с широкими красными полосами впереди и на спине от купания в морской воде слегка пожелтела на солнце, блестела кристалликами соли,- Кая Валента не отпускали восхищенными взглядами. Многие раскланивались. Женщины прижимали пальчики к улыбчивому рту, приветственно махали ладошками, а одна, черноглазая гречанка, мяукнула ему в глаза: «Юлиан, с добрым утром!»
«Юлиан»? Кай Валент припомнил, это имя слышал от отца, Мария Алкивиада. Кажется, Юлиан – родственник Максима Флавия. Только подзабыл Кай Валент, что такого дурного Юлиан сделал отцу. «Юлиан»? – ошиблась гречанка. Кай и в Риме привык, что оборачивались ему во след и называли, то Фебом, то Ахиллом, то просто кути (милашка)...
Он искал свой дом. Со слов отца соседний с домом Флавия Максима. Флавии – аристократическая верхушка, правившая в Херсонесе. Значит, дом где-то в центре.
Самое печальное в их с Геростратом вояжировании по городу - отсутствие денег, а есть хотелось немилосердно. Последний раз сытно Кай ел в тот день, когда они с Гаем Аврелием напились, как пролетарии. В последующие дни обходились невкусными лепешками и соленым мясом вепря, которое привезли с собой готы Редгара. Это мясо Каю не лезло в горло. Посему вывод прост: он голодал эти дни. Менять ливийский алмаз на деньги поостерегся, не зная ни курса обмена, ни порядочных ростовщиков. Вообще-то, нужно дождаться отца, и решить, куда вложить алмазы.
У трибуна были небольшие сбережения под защитой знамени, но взять их в гарнизоне не получилось. Казначея на месте не оказалось, он уехал в Старый Херсонес. Это далековато от города, на краю мыса.
Римский гарнизон, достаточно обширный, со своими термами, находился в Цитадели, обнесенной высокой стеной толстой кладки. Гарнизон имел запасы белья, одежды и прочее. Кай Валент побывал у интенданта, получив новый субармалис.
В деревянном доме офицерского состава царил галдёж. У главы оппозиции проходило экстренное заседание с аристократами города, офицерами легионов и Равенской эскадры. Как ошпаренный оттуда выскочил Гай Аврелий, уже одетый по военному, разве что без шлема. Он страшно обрадовался встрече, словно не видел трибуна год. Трибун ему очень нужен. Узнать, когда приедет легат-пропретор Марий Алкивиад?
Кай Валент развел руками, это не в его компетенции.
По секрету Гай Аврелий сообщил, если завтра Мария Алкивиада не будет – можно праздновать победу, легионеры провозгласят его Августом. Если же Марий Алкивиад заявится – конец всему! Дело в том, что легат-пропретор возглавляет еще одну оппозицию, в которой находятся легионы всей Нижней Мезии. Аристократы Херсонеса не хотят рисковать, поскольку у префекта есть свой кандидат в кесари Римской Империи.
Кай Валент вспомнил, именно завтра он должен распечатать пакет, который ему дал отец и бумаги вручить городской верхушке и всем офицерам, включая Гая Аврелия.
Легат Августа, жалобно морщась, почесывая кудрявую макушку, спросил, есть ли у трибуна деньги? Чем больше, тем лучше.
Рассмеялся Кай Валент, ехидно спросив: «Наверное, лодка без весел застряла в тине?»…
