– Могу высадить тебя снова, – поднимает он бровь и улыбается.
Я замолкаю. Ладно, его взяла. На этот раз. А кто сказал, что будет другой?
Дальше едем молча.
– Почти приехали, – говорю я, когда поворачиваем на мою улицу.
– Знаю, – произносит он. – Я знаю, где твой дом, я же забирал тебя на вечеринку. Забыла?
Вздыхаю.
– Можешь остановить, не доезжая до моего дома?
Он выглядит удивлённым.
– Это ещё почему?
– Не хочу, чтобы любопытные соседи, которые, может быть, еще не спят, видели, что я приехала с незнакомцем, – говорю, смотря в окно. Перевожу взгляд на него.
Он хмурится.
– Мы вроде как уже познакомились. И ты даже неровно дышишь в моем присутствии.
– Что?
Мои брови взлетают вверх. Я смотрю в его самодовольное лицо, а он просто ржёт.
– Это неправда. – Возражаю я.
– Правда.
– Нет, – шиплю я на него.
Вопреки моей просьбе Марк останавливается прямо напротив моего дома. Вот упрямец! У меня дома не горит свет. Машина мамы отсутствует. Мамы нет. Но я, итак, это знаю.
– Признай, что твой пульс при мне учащается, – издеваясь, говорит Марк.
– Враньё! – Отвечаю я. Хочу открыть дверцу, но он перехватывает мою руку и подносит к своему лицу. Расширяю глаза, когда Марк касается губами сначала тыльной стороны моей руки, а потом нежно целует ладонь. Я чувствую приятную дрожь. Внутри меня что-то воспламеняется. Это безумно приятное ощущение. Облизываю пересохшие губы. А Марк, выпустив мою руку, наклоняется ко мне, убирает за ухо выбившуюся прядь волос и шепчет, обдавая ароматом кофе.
– Чего бы тебе сейчас хотелось, девочка?
Он улыбается мне в шею, я это чувствую. По телу бегут мурашки. Мне хочется запустить руки в его волосы, но Марк, вдруг отстраняется, и словно сквозь туман я вижу его издевательскую ухмылку.
– Я же говорил. Ты бы видела своё лицо, – смеётся он.
Я горю, слёзы брызгают из глаз. Он это видит. Я нащупываю ручку, открываю дверцу и быстро выхожу из машины. Не оглядываясь, я бегу к дому, изо всех сил желая, чтобы никогда в жизни мне больше не пришлось столкнуться с этим ужасным, испорченным человеком.
Забегаю домой, включаю свет. Сердце колотится просто бешено. Я в замешательстве и зла, и даже не знаю, какие ещё чувства испытываю в эту минуту.
Скидываю сумку на тумбочку. Разуваюсь. Замечаю записку, которую оставила для мамы. Она всё на том же месте. Хорошо, что мамы нет. Хоть одна гора с плеч. Хватаю записку, рву её. Иду на кухню и выбрасываю порванный листок в мусорный бак.
Ловлю себя на мысли, что ужасно голодная. Понемногу успокаиваюсь. Открываю холодильник, беру сыр, хлеб и форму с печёной курицей. Мою руки с мылом. Пока сижу и ем, мои мысли приходят в спокойное состояние и не мечутся больше от одной к другой.
Я чувствую усталость, а после еды ещё и расслабленность во всём теле. Помыв посуду и выпив стакан воды прямо из крана, я иду в свою комнату. Валюсь на кровать, даже не раздеваясь.
Я просто выжатый лимон. Не могу и не хочу ни о чём думать.
Звенит будильник. Я открываю глаза. Хочется закрыться от этого звона, но понимаю, что, мне пора вставать. Я всегда ставлю будильник на шесть. Я рано встаю. Так мама приучила меня. Смотрю на часы. 6. 00. Выключаю будильник.
Чувствую головную боль и тут же вспоминаю вчерашний вечер. Это был худший вечер в моей жизни! Я встаю и иду в душ. Нежусь под тёплыми струями. Прокручиваю в голове случившееся. Моё согласие пойти на вечеринку, встреча с Марком, расспросы Риткиных друзей, издевательства Марка, противная Саша, ссора с Марком. Ах, да, пьяный приставучий парень на диване, снова Марк, Марк и Марк. Боже, он как одно сплошное воспоминание! Всё заслонил собой. Его наглость и самоуверенность поражают меня и злят. Но тут, я вспоминаю его нежные губы на своей ладони, и внутри становится жарко. Это же просто с ума сойти! Я за один единственный вечер познакомилась с парнем, разругалась с ним, помирилась, потом снова разругалась и так несколько раз! И, что ещё хуже, я знаю, что меня влечёт к нему с непреодолимой силой. Ведь он был абсолютно прав, когда сказал, что я неровно дышу в его присутствии (о, ещё как неровно)! Мой пульс учащается при его прикосновении. И, конечно, я хочу его поцелуя. Но в то же время мне хочется ударить его за его пошлые слова и намеки. Сказал, что я сплю с учебниками. Да ещё и вложил в эти слова такой отвратительный смысл! Терпеть его не могу! Но какие у него глаза!
Это вообще возможно? Чтобы тебя тянуло к человеку и одновременно хотелось бы держаться от него подальше? От всех этих мыслей уже голова кругом. А мне сегодня работать. Так что нужно забыть день вчерашний и сосредоточиться на сегодняшнем.
Выключаю душ, заворачиваюсь в толстое полотенце и иду в свою комнату. По пути заглядываю в комнату мамы. Она спит, отвернувшись к стене. Я осторожно прикрываю дверь. Не хочу её разбудить. Она пришла поздно и ей нужно отдохнуть.
В спальне надеваю бельё, синие джинсы и белую блузку. Расчёсываюсь, оставляя волосы падать по плечам. Они ещё влажные, чтобы заплетать их. Приберу их позже. Делаю небольшой макияж, совсем неброский. Из шкафа достаю туфли, несу в коридор.
На работу мне к девяти, так что времени в запасе много. Работаю я в книжном магазине, у подруги моей матери. Я люблю книги, а эта работа помогает мне не сидеть у мамы на шее. Лидия – подруга мамы и хозяйка книжного под названием "Книги для всех", очень добрая и отзывчивая женщина. В отличие от мамы, она никогда не заставит меня идти в строгом платье на работу в книжный магазин или, например, она не станет сотню раз повторять, как не идёт мне эта юбка или эти джинсы, или ещё что угодно.
Иду на кухню и ставлю чайник. Делаю бутерброды на двоих, готовлю омлет. Видимо почувствовав аромат еды, на кухню входит мама. Полностью одетая и причёсанная, как всегда, идеально. Осматривает меня с ног до головы.
– Привет, – говорю я, раскладывая завтрак по тарелкам. – Ты будешь чай или кофе?
– Спасибо, я буду кофе, – отвечает мама. – И я сделаю его себе сама, без твоей помощи.
Ого! Что так грубо?! Мама недовольна, я вижу это по её сжатым губам и резким движениям.
– Ладно, как хочешь, – пожимаю я плечами. Сажусь за стол. Как только я беру вилку и собираюсь позавтракать, мама встаёт передо мной, упирая руки в бока.
– Это что ещё такое, юная леди? – Она указывает на мои влажные волосы.
– Что ты имеешь в виду? – Спрашиваю удивлённо.
– Как это что? Ты вышла завтракать с мокрыми, распущенными волосами! Волосы будут лезть тебе в тарелку!
Она это серьёзно? Мне хочется рассмеяться ей в лицо. Неужели у неё такое плохое настроение с утра, что она хочет отыграться на мне? Это уже слишком.
– Мам, ты чего придираешься?
– Я не придираюсь. Я учила тебя всегда быть собранной и опрятной. И что же я вижу? Твои мокрые волосы торчат во все стороны, а ноги босые, Ника!
Я поверить не могу!
– Ты не стой ноги, что ли встала? Не смей цепляться ко мне, если у тебя что-то не ладится.
Я огрызаюсь маме, чуть ли не в первый раз в жизни! Её брови взлетают вверх.
– Как ты со мной разговариваешь, девочка!
Девочка? О, Боже!
– Разве я не учила тебя уважать старших? – Её голос становится громче. – Я учила тебя не перебивать меня и мне не перечить!
Это она уже кричит.
– Я одна воспитала тебя, дала всё, что могла. Вот как ты мне отплатила? – Её визг уже стоит у меня в ушах. Хочу их заткнуть.
– Мам, о чём ты вообще? Я веду себя с тобой нормально. Что с того, что я не высушила волосы? Это что, катастрофа? Ты раздуваешь скандал на пустом месте. Ты не понимаешь этого? Ты всегда так делаешь. Тебе нужно обязательно придраться ко мне, обвинить в чём-нибудь. Даже в какой-нибудь мелочи.
– Вероника Волновская, – голос мамы звенит от злости. – Прекрати так со мной говорить. Ты будешь делать то, что я говорю! Сейчас же иди и приведи себя в порядок!
Да, что с ней блин такое?
– Когда придет время, – препираюсь я. Сама себя не узнаю. Но мне надоело всегда молча терпеть её выпады в мой адрес.
Что бы ещё такого ей сказать? Она завела меня не на шутку. У нас давно с ней не было серьёзных ссор. Последний и единственный раз, полгода назад мы поссорились, и она меня ударила. Ударила! Я с ней тогда неделю не разговаривала.
– Между прочим, это ты вчера не отвечала на мои звонки, – слава Богу! – И пришла домой за полночь, а не я.
Стараюсь не слушать совесть. Чем это ты вчера вечером занималась, Ника? Не обращаю внимания на внутренний голос.
– Не твоё дело, Ника, где я бываю и во сколько прихожу. Я взрослый человек, а ты ещё ребёнок.
– Я не ребенок, – взрываюсь я. – Мне восемнадцать, я уже не маленькая. Перестань считать меня такой!
– Ах, вот как ты... – Кричит мама, но я её перебиваю.
– Я не хочу больше слушать тебя.
– Ты ещё учишься, и ты слишком молода.
– Ну, и что с того? Я работаю и могу сама себя содержать! – Рявкаю я.
– Ты работаешь только потому, что твоя начальница, моя подруга. Я могу сказать ей, и она тебя уволит.
Что? Я ушам своим не верю. Она, правда, это сказала?
– Я больше не буду тебя слушать. Я больше не хочу.
Так странно, что мой голос моментально стал спокоен, но более весомый, чем крик. Я вижу её реакцию. Она понимает, что я не шучу.
Я молча прохожу мимо неё и выхожу из дома, надев туфли, плащ, и повесив через плечо свою сумку.
Иду по улице. Город просыпается. Постепенно успокаиваюсь. Но злость ещё кипит во мне. Что у неё такое случилось, что она на пустом месте сорвалась? Я всегда слушалась её, понимая, как тяжело растить ребенка одной, но это уже слишком. Правда, слишком. Я не заслужила таких слов в свой адрес. Неужели она и правда может сделать такую подлость и лишить меня работы? Я на самом деле не верю в это, но мама сказала это с таким лицом, будто и впрямь ей это сделать хотелось. Не могу больше думать о ней.
Смотрю на часы в телефоне. Только восемь. До начала работы ещё целый час. У меня есть ключи от магазина. Сегодня я работаю одна. Лидия поедет за книгами. Я решаю пойти на работу раньше. Приберусь до открытия. Я найду чем занять себя. От дома до работы мне идти минут двадцать.
К тому времени, как я захожу в магазин, я уже полностью спокойна. Убираю высохшие волосы в обычный хвост. Ставлю чайник и наливаю чай с ромашкой. Сейчас самое время пить такой чай. Из холодильника в подсобке достаю сыр и хлеб. Делаю бутерброды и без особой охоты жую. Аппетит совсем отбило. Оставшееся время до открытия протираю полки с книгами.
День тянется долго, но меня это не сильно беспокоит. Покупателей немного и в свободное время я читаю "Мастер и Маргарита", наверно уже в десятый раз. Но мне всё равно нравится эта книга.
Около трёх часов дня звенит дверной колокольчик, и я вижу Ритку. Она заходит, голова у неё опущена. Близится ещё один разбор полётов.
– Привет, – говорит подруга. Она выглядит усталой и вялой. Наверно не выспалась.
– Привет, – отвечаю.
Ритка вскидывает голову и подходит ко мне.
– Прости меня, – просит она. – Я была такой дурой.
Я пожимаю плечами. Что тут скажешь? Она привела меня на вечеринку к незнакомым людям, напилась и уснула. Хороша подруга! Чувствую, как во мне закипает раздражение, но сдерживаюсь.
– Я плохо поступила.
– Да уж, – киваю.
– Знаю, я не должна была так кидать тебя, Ника. Сама просила тебя пойти со мной и сама же выпила чересчур много и бросила тебя.
– Да, я же никого там не знаю, Рит.
– Прости, прости меня.
Вижу, что ей очень стыдно и жаль. Она смотрит на меня щенячьими глазами, и я больше не могу злиться.
– Ладно, – говорю. – Прощаю. И надеюсь такого не повториться.
– Ни за что! Обещаю.
Ритка радостно визжит, бросается ко мне на шею и крепко обнимает. Я смеюсь и обнимаю её в ответ.
Через некоторое время мы сидим за прилавком. Рита рассказывает, как проснулась сегодня утром от ужасной головной боли и тошноты. Она ночевала у Вадима. Как и сказал Марк. Утром был такой бардак, что её парень сильно пожалел о том, что устроил вечеринку у себя дома.
– Мы все утро прибирались за этими свиньями, – стонет Ритка. – Первое о чём я подумала – это где ты и как уехала вчера с вечеринки. Я не стала звонить тебе. Думала, ты и трубку не возьмешь. Поэтому решила сразу прийти.
– Уехала. Я бы там не осталась.
– Знаю, знаю, – кивает она.
Я предлагаю ей чай с кусочками мандарина (мне самой он очень нравится). Рита кивает. Пока Ритка пьет свой чай, я обслуживаю нескольких покупателей, зашедших в магазин. Освобождаюсь и снова сажусь за прилавок.
– Так, как ты уехала вчера? Ты говорила, что денег на такси у тебя нет.
Стоит ли ей всё рассказать? Ну, она же всё-таки моя подруга. Я рассказываю, что произошло вчера, и как добралась до дома. Исключая, конечно, как Марк целовал мою ладонь, и какие чувства у меня вызывали его прикосновения.
– Бросил тебя на дороге? – Ритка удивлена. – Вот ведь гад!
– Ну, он потом приехал обратно и забрал меня.
А в машине мы чуть не поцеловались, добавляю я про себя.
– Всё равно, нельзя так делать. Я ему всё выскажу.
– Не надо, Рит, – прошу я.
– Почему? – Удивляется она.
Я пожимаю плечами.
– Не хочу, чтобы он думал, что я жалуюсь, как ребёнок.
– Так ли уж важно его мнение?
Она фыркает и смотрит на меня.
– Нет, не важно, но всё равно не говори ему ничего. ХОРОШО?
Ритка сдается.
– Ладно. Не буду.
– Почему ты не говорила, что у тебя есть парень?
– Думала тебе это не интересно.
– И давно вы вместе?
– С Нового года.
– О! Ну, и скрытная же ты. - Смеюсь я.
– Да, во мне это есть.
Она как-то странно смотрит на меня, а потом улыбается.
– Ты и друзьям обо мне рассказывала?
– Ну, упоминала кое-что.
Киваю. Я молчу, но вдруг не сдерживаюсь и задаю ей вопрос, который очень интересует меня.
– Ты давно знаешь Марка?
Рита вскидывает брови. Удивилась моему вопросу.
– Несколько месяцев. Он нездешний. Сам из Екатеринбурга. Гостит у отца.
– А сколько ему лет?
– Двадцать четыре, исполнилось в июле. Николай Романович, отец Вадима, закатил ему потрясающую вечеринку дома, а он, представляешь, даже не спустился! Не вышел из своей гребаной комнаты! Отец очень расстроился, Вадим, кстати, тоже.
Я сижу в замешательстве. Почему отец Вадима устроил вечеринку на день рождения Марка? И, Марк, что живет у Вадима дома? Почему? Если только… они не родственники.
– А почему отец Вадима организовал для Марка день рождения? – Спрашиваю, уже догадываясь, какой будет ответ.
– Как почему?
Ритка смотрит на меня удивлённо. Потом хлопает себя по лбу.
– Я же тебе не сказала! Марк и Вадим братья по отцу. Матери разные.
Так я и подумала! Вот почему Марк знает, что Рита ночует у Вадима. Как ему не знать, раз он тоже живет в доме.
– Марк, как мне рассказывал Вадим, никогда не виделся и не общался с отцом. Мать была против их общения. Но потом вдруг что-то изменилось. Она уговорила Марка приехать и познакомиться с Николаем Романовичем.
Вот это поворот!
– А почему родители Марка разошлись?
Ритка жмёт плечами.
– Я точно не знаю, но Вадим упоминал, что его отец и мама Марка развелись, когда Марку было три года. И вроде бы причиной стала София Александровна. Это мама Вадима. После развода Николай и София уехали из Екатеринбурга сюда. Поженились. Позже родился Вадим.
Я замолкаю. Ладно, его взяла. На этот раз. А кто сказал, что будет другой?
Дальше едем молча.
– Почти приехали, – говорю я, когда поворачиваем на мою улицу.
– Знаю, – произносит он. – Я знаю, где твой дом, я же забирал тебя на вечеринку. Забыла?
Вздыхаю.
– Можешь остановить, не доезжая до моего дома?
Он выглядит удивлённым.
– Это ещё почему?
– Не хочу, чтобы любопытные соседи, которые, может быть, еще не спят, видели, что я приехала с незнакомцем, – говорю, смотря в окно. Перевожу взгляд на него.
Он хмурится.
– Мы вроде как уже познакомились. И ты даже неровно дышишь в моем присутствии.
– Что?
Мои брови взлетают вверх. Я смотрю в его самодовольное лицо, а он просто ржёт.
– Это неправда. – Возражаю я.
– Правда.
– Нет, – шиплю я на него.
Вопреки моей просьбе Марк останавливается прямо напротив моего дома. Вот упрямец! У меня дома не горит свет. Машина мамы отсутствует. Мамы нет. Но я, итак, это знаю.
– Признай, что твой пульс при мне учащается, – издеваясь, говорит Марк.
– Враньё! – Отвечаю я. Хочу открыть дверцу, но он перехватывает мою руку и подносит к своему лицу. Расширяю глаза, когда Марк касается губами сначала тыльной стороны моей руки, а потом нежно целует ладонь. Я чувствую приятную дрожь. Внутри меня что-то воспламеняется. Это безумно приятное ощущение. Облизываю пересохшие губы. А Марк, выпустив мою руку, наклоняется ко мне, убирает за ухо выбившуюся прядь волос и шепчет, обдавая ароматом кофе.
– Чего бы тебе сейчас хотелось, девочка?
Он улыбается мне в шею, я это чувствую. По телу бегут мурашки. Мне хочется запустить руки в его волосы, но Марк, вдруг отстраняется, и словно сквозь туман я вижу его издевательскую ухмылку.
– Я же говорил. Ты бы видела своё лицо, – смеётся он.
Я горю, слёзы брызгают из глаз. Он это видит. Я нащупываю ручку, открываю дверцу и быстро выхожу из машины. Не оглядываясь, я бегу к дому, изо всех сил желая, чтобы никогда в жизни мне больше не пришлось столкнуться с этим ужасным, испорченным человеком.
Глава 4
Забегаю домой, включаю свет. Сердце колотится просто бешено. Я в замешательстве и зла, и даже не знаю, какие ещё чувства испытываю в эту минуту.
Скидываю сумку на тумбочку. Разуваюсь. Замечаю записку, которую оставила для мамы. Она всё на том же месте. Хорошо, что мамы нет. Хоть одна гора с плеч. Хватаю записку, рву её. Иду на кухню и выбрасываю порванный листок в мусорный бак.
Ловлю себя на мысли, что ужасно голодная. Понемногу успокаиваюсь. Открываю холодильник, беру сыр, хлеб и форму с печёной курицей. Мою руки с мылом. Пока сижу и ем, мои мысли приходят в спокойное состояние и не мечутся больше от одной к другой.
Я чувствую усталость, а после еды ещё и расслабленность во всём теле. Помыв посуду и выпив стакан воды прямо из крана, я иду в свою комнату. Валюсь на кровать, даже не раздеваясь.
Я просто выжатый лимон. Не могу и не хочу ни о чём думать.
Звенит будильник. Я открываю глаза. Хочется закрыться от этого звона, но понимаю, что, мне пора вставать. Я всегда ставлю будильник на шесть. Я рано встаю. Так мама приучила меня. Смотрю на часы. 6. 00. Выключаю будильник.
Чувствую головную боль и тут же вспоминаю вчерашний вечер. Это был худший вечер в моей жизни! Я встаю и иду в душ. Нежусь под тёплыми струями. Прокручиваю в голове случившееся. Моё согласие пойти на вечеринку, встреча с Марком, расспросы Риткиных друзей, издевательства Марка, противная Саша, ссора с Марком. Ах, да, пьяный приставучий парень на диване, снова Марк, Марк и Марк. Боже, он как одно сплошное воспоминание! Всё заслонил собой. Его наглость и самоуверенность поражают меня и злят. Но тут, я вспоминаю его нежные губы на своей ладони, и внутри становится жарко. Это же просто с ума сойти! Я за один единственный вечер познакомилась с парнем, разругалась с ним, помирилась, потом снова разругалась и так несколько раз! И, что ещё хуже, я знаю, что меня влечёт к нему с непреодолимой силой. Ведь он был абсолютно прав, когда сказал, что я неровно дышу в его присутствии (о, ещё как неровно)! Мой пульс учащается при его прикосновении. И, конечно, я хочу его поцелуя. Но в то же время мне хочется ударить его за его пошлые слова и намеки. Сказал, что я сплю с учебниками. Да ещё и вложил в эти слова такой отвратительный смысл! Терпеть его не могу! Но какие у него глаза!
Это вообще возможно? Чтобы тебя тянуло к человеку и одновременно хотелось бы держаться от него подальше? От всех этих мыслей уже голова кругом. А мне сегодня работать. Так что нужно забыть день вчерашний и сосредоточиться на сегодняшнем.
Выключаю душ, заворачиваюсь в толстое полотенце и иду в свою комнату. По пути заглядываю в комнату мамы. Она спит, отвернувшись к стене. Я осторожно прикрываю дверь. Не хочу её разбудить. Она пришла поздно и ей нужно отдохнуть.
В спальне надеваю бельё, синие джинсы и белую блузку. Расчёсываюсь, оставляя волосы падать по плечам. Они ещё влажные, чтобы заплетать их. Приберу их позже. Делаю небольшой макияж, совсем неброский. Из шкафа достаю туфли, несу в коридор.
На работу мне к девяти, так что времени в запасе много. Работаю я в книжном магазине, у подруги моей матери. Я люблю книги, а эта работа помогает мне не сидеть у мамы на шее. Лидия – подруга мамы и хозяйка книжного под названием "Книги для всех", очень добрая и отзывчивая женщина. В отличие от мамы, она никогда не заставит меня идти в строгом платье на работу в книжный магазин или, например, она не станет сотню раз повторять, как не идёт мне эта юбка или эти джинсы, или ещё что угодно.
Иду на кухню и ставлю чайник. Делаю бутерброды на двоих, готовлю омлет. Видимо почувствовав аромат еды, на кухню входит мама. Полностью одетая и причёсанная, как всегда, идеально. Осматривает меня с ног до головы.
– Привет, – говорю я, раскладывая завтрак по тарелкам. – Ты будешь чай или кофе?
– Спасибо, я буду кофе, – отвечает мама. – И я сделаю его себе сама, без твоей помощи.
Ого! Что так грубо?! Мама недовольна, я вижу это по её сжатым губам и резким движениям.
– Ладно, как хочешь, – пожимаю я плечами. Сажусь за стол. Как только я беру вилку и собираюсь позавтракать, мама встаёт передо мной, упирая руки в бока.
– Это что ещё такое, юная леди? – Она указывает на мои влажные волосы.
– Что ты имеешь в виду? – Спрашиваю удивлённо.
– Как это что? Ты вышла завтракать с мокрыми, распущенными волосами! Волосы будут лезть тебе в тарелку!
Она это серьёзно? Мне хочется рассмеяться ей в лицо. Неужели у неё такое плохое настроение с утра, что она хочет отыграться на мне? Это уже слишком.
– Мам, ты чего придираешься?
– Я не придираюсь. Я учила тебя всегда быть собранной и опрятной. И что же я вижу? Твои мокрые волосы торчат во все стороны, а ноги босые, Ника!
Я поверить не могу!
– Ты не стой ноги, что ли встала? Не смей цепляться ко мне, если у тебя что-то не ладится.
Я огрызаюсь маме, чуть ли не в первый раз в жизни! Её брови взлетают вверх.
– Как ты со мной разговариваешь, девочка!
Девочка? О, Боже!
– Разве я не учила тебя уважать старших? – Её голос становится громче. – Я учила тебя не перебивать меня и мне не перечить!
Это она уже кричит.
– Я одна воспитала тебя, дала всё, что могла. Вот как ты мне отплатила? – Её визг уже стоит у меня в ушах. Хочу их заткнуть.
– Мам, о чём ты вообще? Я веду себя с тобой нормально. Что с того, что я не высушила волосы? Это что, катастрофа? Ты раздуваешь скандал на пустом месте. Ты не понимаешь этого? Ты всегда так делаешь. Тебе нужно обязательно придраться ко мне, обвинить в чём-нибудь. Даже в какой-нибудь мелочи.
– Вероника Волновская, – голос мамы звенит от злости. – Прекрати так со мной говорить. Ты будешь делать то, что я говорю! Сейчас же иди и приведи себя в порядок!
Да, что с ней блин такое?
– Когда придет время, – препираюсь я. Сама себя не узнаю. Но мне надоело всегда молча терпеть её выпады в мой адрес.
Что бы ещё такого ей сказать? Она завела меня не на шутку. У нас давно с ней не было серьёзных ссор. Последний и единственный раз, полгода назад мы поссорились, и она меня ударила. Ударила! Я с ней тогда неделю не разговаривала.
– Между прочим, это ты вчера не отвечала на мои звонки, – слава Богу! – И пришла домой за полночь, а не я.
Стараюсь не слушать совесть. Чем это ты вчера вечером занималась, Ника? Не обращаю внимания на внутренний голос.
– Не твоё дело, Ника, где я бываю и во сколько прихожу. Я взрослый человек, а ты ещё ребёнок.
– Я не ребенок, – взрываюсь я. – Мне восемнадцать, я уже не маленькая. Перестань считать меня такой!
– Ах, вот как ты... – Кричит мама, но я её перебиваю.
– Я не хочу больше слушать тебя.
– Ты ещё учишься, и ты слишком молода.
– Ну, и что с того? Я работаю и могу сама себя содержать! – Рявкаю я.
– Ты работаешь только потому, что твоя начальница, моя подруга. Я могу сказать ей, и она тебя уволит.
Что? Я ушам своим не верю. Она, правда, это сказала?
– Я больше не буду тебя слушать. Я больше не хочу.
Так странно, что мой голос моментально стал спокоен, но более весомый, чем крик. Я вижу её реакцию. Она понимает, что я не шучу.
Я молча прохожу мимо неё и выхожу из дома, надев туфли, плащ, и повесив через плечо свою сумку.
Иду по улице. Город просыпается. Постепенно успокаиваюсь. Но злость ещё кипит во мне. Что у неё такое случилось, что она на пустом месте сорвалась? Я всегда слушалась её, понимая, как тяжело растить ребенка одной, но это уже слишком. Правда, слишком. Я не заслужила таких слов в свой адрес. Неужели она и правда может сделать такую подлость и лишить меня работы? Я на самом деле не верю в это, но мама сказала это с таким лицом, будто и впрямь ей это сделать хотелось. Не могу больше думать о ней.
Смотрю на часы в телефоне. Только восемь. До начала работы ещё целый час. У меня есть ключи от магазина. Сегодня я работаю одна. Лидия поедет за книгами. Я решаю пойти на работу раньше. Приберусь до открытия. Я найду чем занять себя. От дома до работы мне идти минут двадцать.
К тому времени, как я захожу в магазин, я уже полностью спокойна. Убираю высохшие волосы в обычный хвост. Ставлю чайник и наливаю чай с ромашкой. Сейчас самое время пить такой чай. Из холодильника в подсобке достаю сыр и хлеб. Делаю бутерброды и без особой охоты жую. Аппетит совсем отбило. Оставшееся время до открытия протираю полки с книгами.
День тянется долго, но меня это не сильно беспокоит. Покупателей немного и в свободное время я читаю "Мастер и Маргарита", наверно уже в десятый раз. Но мне всё равно нравится эта книга.
Около трёх часов дня звенит дверной колокольчик, и я вижу Ритку. Она заходит, голова у неё опущена. Близится ещё один разбор полётов.
– Привет, – говорит подруга. Она выглядит усталой и вялой. Наверно не выспалась.
– Привет, – отвечаю.
Ритка вскидывает голову и подходит ко мне.
– Прости меня, – просит она. – Я была такой дурой.
Я пожимаю плечами. Что тут скажешь? Она привела меня на вечеринку к незнакомым людям, напилась и уснула. Хороша подруга! Чувствую, как во мне закипает раздражение, но сдерживаюсь.
– Я плохо поступила.
– Да уж, – киваю.
– Знаю, я не должна была так кидать тебя, Ника. Сама просила тебя пойти со мной и сама же выпила чересчур много и бросила тебя.
– Да, я же никого там не знаю, Рит.
– Прости, прости меня.
Вижу, что ей очень стыдно и жаль. Она смотрит на меня щенячьими глазами, и я больше не могу злиться.
– Ладно, – говорю. – Прощаю. И надеюсь такого не повториться.
– Ни за что! Обещаю.
Ритка радостно визжит, бросается ко мне на шею и крепко обнимает. Я смеюсь и обнимаю её в ответ.
Через некоторое время мы сидим за прилавком. Рита рассказывает, как проснулась сегодня утром от ужасной головной боли и тошноты. Она ночевала у Вадима. Как и сказал Марк. Утром был такой бардак, что её парень сильно пожалел о том, что устроил вечеринку у себя дома.
– Мы все утро прибирались за этими свиньями, – стонет Ритка. – Первое о чём я подумала – это где ты и как уехала вчера с вечеринки. Я не стала звонить тебе. Думала, ты и трубку не возьмешь. Поэтому решила сразу прийти.
– Уехала. Я бы там не осталась.
– Знаю, знаю, – кивает она.
Я предлагаю ей чай с кусочками мандарина (мне самой он очень нравится). Рита кивает. Пока Ритка пьет свой чай, я обслуживаю нескольких покупателей, зашедших в магазин. Освобождаюсь и снова сажусь за прилавок.
– Так, как ты уехала вчера? Ты говорила, что денег на такси у тебя нет.
Стоит ли ей всё рассказать? Ну, она же всё-таки моя подруга. Я рассказываю, что произошло вчера, и как добралась до дома. Исключая, конечно, как Марк целовал мою ладонь, и какие чувства у меня вызывали его прикосновения.
– Бросил тебя на дороге? – Ритка удивлена. – Вот ведь гад!
– Ну, он потом приехал обратно и забрал меня.
А в машине мы чуть не поцеловались, добавляю я про себя.
– Всё равно, нельзя так делать. Я ему всё выскажу.
– Не надо, Рит, – прошу я.
– Почему? – Удивляется она.
Я пожимаю плечами.
– Не хочу, чтобы он думал, что я жалуюсь, как ребёнок.
– Так ли уж важно его мнение?
Она фыркает и смотрит на меня.
– Нет, не важно, но всё равно не говори ему ничего. ХОРОШО?
Ритка сдается.
– Ладно. Не буду.
– Почему ты не говорила, что у тебя есть парень?
– Думала тебе это не интересно.
– И давно вы вместе?
– С Нового года.
– О! Ну, и скрытная же ты. - Смеюсь я.
– Да, во мне это есть.
Она как-то странно смотрит на меня, а потом улыбается.
– Ты и друзьям обо мне рассказывала?
– Ну, упоминала кое-что.
Киваю. Я молчу, но вдруг не сдерживаюсь и задаю ей вопрос, который очень интересует меня.
– Ты давно знаешь Марка?
Рита вскидывает брови. Удивилась моему вопросу.
– Несколько месяцев. Он нездешний. Сам из Екатеринбурга. Гостит у отца.
– А сколько ему лет?
– Двадцать четыре, исполнилось в июле. Николай Романович, отец Вадима, закатил ему потрясающую вечеринку дома, а он, представляешь, даже не спустился! Не вышел из своей гребаной комнаты! Отец очень расстроился, Вадим, кстати, тоже.
Я сижу в замешательстве. Почему отец Вадима устроил вечеринку на день рождения Марка? И, Марк, что живет у Вадима дома? Почему? Если только… они не родственники.
– А почему отец Вадима организовал для Марка день рождения? – Спрашиваю, уже догадываясь, какой будет ответ.
– Как почему?
Ритка смотрит на меня удивлённо. Потом хлопает себя по лбу.
– Я же тебе не сказала! Марк и Вадим братья по отцу. Матери разные.
Так я и подумала! Вот почему Марк знает, что Рита ночует у Вадима. Как ему не знать, раз он тоже живет в доме.
– Марк, как мне рассказывал Вадим, никогда не виделся и не общался с отцом. Мать была против их общения. Но потом вдруг что-то изменилось. Она уговорила Марка приехать и познакомиться с Николаем Романовичем.
Вот это поворот!
– А почему родители Марка разошлись?
Ритка жмёт плечами.
– Я точно не знаю, но Вадим упоминал, что его отец и мама Марка развелись, когда Марку было три года. И вроде бы причиной стала София Александровна. Это мама Вадима. После развода Николай и София уехали из Екатеринбурга сюда. Поженились. Позже родился Вадим.
