Глава 1
«Истинная любовь похожа на приведение: все о ней говорят, но мало кто видел».
Франсуа де Ларошфуко
Летом я приехал погостить к старому другу, с которым меня некогда связывали дела. Мы давно не виделись, года три, и он был рад меня встретить снова, как и я его. Мы сохранили хорошие отношения, остались добрыми товарищами несмотря на разлуку и редкую переписку. Он был старше меня лет на десять, пятнадцать, но это не мешало нам водить некое подобие дружбы.
Его усадьба стояла чуть поодаль небольшого городка в Челябинской области, но относилась скорей к деревне «Истоки», что так же находилась рядом, а не к самому городу. Красивый, густой лес простирался за высокой оградой дома. Сад на территории усадьбы был изумительным, полным восхитительных плодовых, цветочных и травяных ароматов. Узкие аллеи, затенённые ветками рябины, вели на много метров вглубь. Редкие лучи солнца, проникавшие сквозь густые ветви и играющие в волосах жены моего доброго друга, помнились мне как сегодня.
Дом был старым, но построен добротно, поэтому выглядел пусть и немного обшарпано, но всё же крепко. А вот фасад, недавно покрашенный, привлекал внимание своей новизной, двойные двери, по всей видимости, тоже сменили на новые. Дом был в два этажа. Я помнил, что на первом находился большой холл, гостиная, кухня и нечто на подобие библиотеки или кабинета, как угодно. Второй этаж насчитывал пять спален и одну большую террасу. Анистов любитель беседок, террас и веранд. Последняя стояла и перед домом.
Я приехал к вечеру и большой дом встретил меня приветливыми огнями из окон и шумной ватагой деревенской ребятни, что промчалась мимо моей машины, и унеслась в лес, постепенно затихая вдали. Дети растут, и, как многие меня уверяют, растут очень быстро.
Мы с Анистовым сидели и курили у него на веранде, вспоминали былые времена и глупые истории, что приключались с нами, нетрезвыми, засиживавшимися иногда в каком-нибудь баре, когда во двор прямо-таки влетела резвая наездница на вороном скакуне в развевающемся на прохладном ветру чёрном плаще. Белый летний берет, не скрывал красивые светлые кудряшки, обрамляющие немного бледное (должно быть от быстрой езды), худенькое юное личико. Я был поражён той грацией, с которой двигалась девушка! Она легко спрыгнула с коня и отдала поводья конюху. Сняла берет и заткнула его за поясок брюк.
— Позволь представить мою племянницу, Юлию, — добродушно, но как-то немного сконфуженно проговорил Анистов, кивая на юную особу. — Она приехала несколько дней назад погостить на лето. Почти всю жизнь прожила в деревне. Детонька, подойди.
Девушка направилась к нам, а я осторожно разглядывал её, словно диковинку на базаре. Небольшого роста, вся такая беленькая, с косой до самого пояса. Удивительно женственное круглое личико, не испорченное веснушками, оно дышало молодостью и отменным здоровьем, а добрая открытая улыбка была не омрачена ещё никакими тяготами жизни или несчастливыми событиями. Стройная, точёная фигурка притягивала взгляд. Я отметил полные губы цвета спелой вишни и представил как касаюсь их большим пальцем руки…
Девушка остановилась в паре шагов и посмотрела на нас. Маленькие кудряшки, обрамляющие лицо, весело качнулись от движения головой.
— Юлия, это Алексей Громов, мой старый друг, познакомься.
Я вдруг подумал: «Любовь такой девушки — гордость для любого мужчины».
Для любого, но я не был любым. Я был горд тем, что сам влюблял в себя девушек, а ещё я дорожил своей свободой.
Я протянул девушке руку, и она подала свою узкую, теплую ладошку. Мягкая, гладкая и такая маленькая её ручка мигом утонула в моей большой ладони. Её улыбка светилась смущением, а озорные ямочки на щеках глядели на меня будто с вызовом, который я тотчас принял, широко улыбнувшись ей.
Она в смятении опустила взгляд и произнесла красивым мелодичным голосом:
— Здравствуйте.
Я снова приметил два непокорных белых кудрявых локона у её лица, и мне тут же захотелось дотронуться до них, убрать за ухо, будто ненароком коснувшись девичьей щеки.
— Здравствуйте, Юленька, — произнёс именно так я её имя. Так и не иначе, ибо по-другому оно для меня и не звучало. Она зарделась румянцем, бледность ушла совсем. Я увидел её теперь полу таинственную, полу лукавую улыбку, которая так противоречиво смешалась с её смущением.
Мой друг, кажется, и не заметил моей вольности во взгляде и в таком близком обращении. С того дня я звал девушку Юленькой, и это нравилось ей безумно.
В тот же вечер мы впервые оказались наедине. Ужин закончился, и я вышел подышать на террасу, окна и дверь которой выходили в сад. Здесь, вдали от города, даже дышалось легче. Я, ярый путешественник и любитель больших, шумных городов, в таких местах чувствовал покой, который иногда и моей мятежной и извращённой душе был нужен. Собственно поэтому я и приехал к Анистову в гости: хотел отдохнуть перед тем как снова кинуться в омут с головой. Разве я знал, что ещё до поездки упаду в омут голубых пронзительных глаз!
Я не сразу заметил на террасе Юленьку. Она сидела на скамье тихо и в полу тени. Я прошел к окну террасы и заглянул в сад. Солнце начало клониться за горизонт, раздавая последние лучи перед сном. Вечер всегда был моим любимым временем. Я вдохнул полной грудью прохладный воздух, в котором угадывались ароматы трав, деревьев и цветов. Здесь, повторюсь, дышалось легко, чистый воздух опьянял, не хуже крепкого вина. Почему-то эта вечерняя свежесть напомнила мне ароматы лесных ягод. Тут до леса рукой было подать, да и время как раз ягодное. Июль. Черника, голубика, ежевика созреет скоро… Я это знаю ещё с детства: родители часто ходили в лес за грибами, ягодами. Хоть сам я собирать не любил, но в лес с ними отправлялся.
— В лес стоит прогуляться завтра же, — решил я, проговорив вслух. И вот тут я уловил движение слева от меня. Оглянулся. Терраса озарилась тусклым светом. Наверное позаботились включить на ночь лампу на случай, если придёт кто посидеть в одиночестве и посмотреть на сад. Юленька смотрела на меня с лёгкой улыбкой на вишнёвых губах. Я покачал головой как бы осуждающе. Она опустила взгляд, поняв, что напугала меня.
— Правда дышится легко? — Робко спросила Юленька, теребя край своей длинной юбки. Я заметил одну её особенность (что это особенность, выдающая её волнение, я понял чуть позже, а сейчас она просто меня позабавила): девушка поставила носки ботинок вместе и перебирала ими туда сюда. Это выглядело довольно комично, но я улыбку сдержал, лишь кивнул и ответил:
— Да. Здесь дышится легче и приятнее, особенно, если дышишь с кем-то рядом, — я внимательно глянул на неё, хотел посмотреть на эффект, который произведут мои слова.
Юленька подняла бровь и снова улыбнулась. Ямочки вновь бросили мне вызов. И вновь я его принял. Я сделал шаг по направлению к девушке, намереваясь сесть с ней рядом, но недалеко послышался резкий звук падающей кастрюли (кухня была совсем близко), Юленька вскочила, испугавшись, и, пробормотав что-то неясное, убежала с террасы.
Я пожал плечами, удивляясь её странной боязни и её поспешному уходу. Ещё с полчаса постоял на террасе, выкурив две сигареты и отправился в свою комнату, что располагалась на втором этаже. Соседская комната пустовала, а следующая принадлежала Анистову и его жене. Где находилась комната Юленьки, я не знал, но был уверен, что узнаю без труда в последующие дни.
Я сходил вымыться перед сном и, заведя будильник на телефоне, лег в мягкую необъятную кровать, накрывшись лёгким одеялом.
Я задумался над своей жизнью и характером. И то, и другое лично меня устраивало, чего не могу сказать о других. Родился я в небольшой деревне под Екатеринбургом. Позже мы с семьёй переехали в город Кыштым, что в Челябинской области. Я с детства знал, что не могу усидеть на месте. Мне всегда куда-то было надо! Когда подрос и был способен сам добраться в соседние города, то часто уезжал из дома и долго там не появлялся. А однажды я уехал и не вернулся совсем. Лишь изредка я пишу домой письма.
Где только я не был! Сначала исколесил всю Челябинскую область, потом выехал за её пределы. Объездил половину страны. Потом приехал в Санкт-Петербург. Там сделал небольшую остановку в пару лет. Работал. Скопил денег и снова пустился в лихую дорогу. Но все мои путешествия по матушке по нашей России всегда заканчивались быстро и довольно резко. Каюсь, не отличаюсь экономией, а если учесть, что скопленного было не так уж и много, то вскоре я вновь вернулся к жизни, как я называл, «остановочной», потому что такая жизнь не предполагала путешествий.
Мне случилось познакомиться с работником журнала. Он, видя мои познания о России и её природе, пригласил меня работать к себе. Я с радостью согласился. Стал работать внештатным журналистом, а уже через год занял место моего знакомца, когда того уволили за непрофессионализм. Да, это было для него обидно, но раз встретившись у меня на пути — берегись. В особенности если мне дело нравится. Да и редактор получал больше обычного журналиста.
Жизнь текла своим чередом. Работа у меня была хорошая. Как раз тогда я познакомился с Анистовым, пришедшим к нам со своими стихами. Я стихи принял, мы с ним разговорились. А потом пошли кутить. Наши кутежи длились довольно долго. Больше трёх месяцев. Я даже побывал у него в усадьбе, попав в неприятную для меня историю, потом мы вернулись обратно. Он прожил в Санкт-Петербурге ещё пару недель, затем уехал домой, а я остался со своим журналом и печатал его стихи. Позже я так заскучал, что бросил очередную пассию, что пыталась навязать мне брак. Я и думать никогда не думал о браке. Я птица вольная. Мне свобода дороже всего.
Скука меня одолевала с каждым днём всё сильнее. Я не хотел ходить на работу, даже бриться стало мне лень. Казалось, ещё немного, и я брошусь с моста или удавлюсь у себя в квартире. Меня не интересовали больше ни статьи, ни стихи, ни рассказы, ни перспективные авторы, ни работа редактором. Я встретил однажды того самого приятеля, место которого занял. Он пытался пройти мимо меня, но я, выпив в тот вечер больше обыкновенного, зацепил его рукав о свою ладонь и потянул на себя.
— Стой, — сказал я. — Хочешь, верну тебе работу твою? Мне она наскучила.
Тот как-то равнодушно на меня посмотрел и сказал, что у него уже есть работа, что ему мои подачки не нужны. Не знаю зачем, но я полез в драку. И почти выиграл! Почти, потому что в самый решающий момент ноги подвели меня. Я рухнул на асфальт, промахнувшись и попав кулаком себе же в коленку. Мой бывший приятель пнул меня и сделал ноги. Я кое-как поднялся, крикнул ему в догонку, что он трус. Поплёлся домой. Мне казалось, вот и всё, жизнь кончена, но именно в тот момент, вдруг, судьба повернулась ко мне лицом. Тогда я кинулся в порывы страстей человеческих и окончательно утонул в них.
Перевернувшись с боку на бок, я вновь подумал о Юленьке. Что она делает сейчас? Наверное, спит. Нужно обязательно прогуляться с нею по лесу завтра. Лесные прогулки, среди чистого воздуха и зелёной листвы, поднимают настроение, настраивают на дружелюбный лад. Юленька, конечно, дружелюбна, но она так смущается, что невозможно с ней поговорить. А мне очень хочется с ней поговорить.
Странно, что Анистов никогда не упоминал о племяннице. Я и не думал, что у него в родственниках числится такая милая, невинная девушка, так сильно меня заинтересовавшая с первого же взгляда.
Я решил завтра же заслужить её доверие и расспросить Юленьку о её жизни.
Глянул на зашторенное окно, по которому бродили тени в этот поздний час. Мне показалось, что я вижу силуэт с распущенными волосами. В темноте я улыбнулся. То была игра моего заинтересованного воображения. Юленька. Как хорошо, что я приехал погостить к моему старому приятелю. Эти несколько недель будут занимательными.
Глава 2
Местность, в которой жил Анистов, была довольно гористая. Горы опоясывали близлежащие деревеньки, сёла и небольшие города. Они лесными чащобами возвышались над равниной и полем, заполненным цветами в это время года. Несмотря на всю мою испорченность и нечистый дух мой, я любил природу. Новым утром, я встал очень рано, вышел на балкон, бывший в моей комнате и засмотрелся вдаль. Рассвет стремительно расползался по горам, и постепенно стали видны зелёные холмы у подножия утёсов, поросшие тонкими берёзками и вечнозелёными соснами. Небо было безоблачно и ясно в этот ранний час. Солнце озарило скалы, утёсы, их зелёные вершины, а в одном из ущелий, что я мог видеть с моего места, заметны были клубы тумана. Я высунулся дальше в окно. Подул свежий ветерок и постепенно разогнал туман. Моё внимания вдруг привлекло движение у дома. Я увидел Юленьку. Она вышла из парадных дверей и медленно направилась в сторону леса.
Я, торопясь, вышел из дома вслед за ней. Телефон не взял, потому что в этом глухом краю мало где ловила связь. Я хотел прогуляться по лесу, и для этого гаджеты мне были не нужны.
Тоненькая, стройная, прямо-таки воздушная, одетая в простое белое платье, а сверху в вязаный кардиган, Юленька шла, не замечая моих шагов позади себя. Она мягко ступала по дороге своей лёгкой походкой, а я следил за её движениями, не приближаясь, на расстоянии пяти-шести шагов. Вот она подняла руку и убрала прядку за ухо, поправила свой воротник, потом сильнее закуталась в тепло кофты. Утро выдалось довольно свежее, я и сам оделся теплее. Девушка вдруг нагнулась и сорвала травинку, потеребила её в пальцах. Во всех её движениях было столько грации, изящества и нежности, что она походила больше на городскую леди, чем на деревенскую девушку. И вместе с тем, она была проста и бесхитростна. Я понял это как только увидел её. И даже обманчиво лукавая улыбка не дала мне повода усомниться в моей правоте. Как в одной женщине могли уживаться столь разные черты? Столь противоположные?
Между тем мы уже оказались в лесу, и я решился с ней поравняться, выдать своё присутствие.
— Юленька! — Позвал я издалека, чтобы не испугать её.
Она обернулась и потупила взор.
— Так рано не спите? — Спросила она, когда я нагнал её.
— Захотелось пройтись по утреннему лесу. Свежо то как, а ароматы, согласитесь таких днем уже нет.
Она кивнула в знак согласия и её волосы, собранные в не тугую косу качнулись, хлестнув меня по плечу.
— Я часто гуляю здесь с тех пор как приехала. Иногда езжу на лошади.
— Как вчера.
— Да. Если пройти чуть дальше, будет избушка лесника.
— Давай дойдём до неё? — Предложил я, переходя без спроса на «ты». Она, казалось, и не заметила этого.
— Лучше вот по этой тропке пройти. Другая заросла совсем.
Мы свернули на другую тропинку и пошли рука об руку, рядом. Я бессовестно разглядывал девушку, а она старалась спрятать свой взгляд, хотя я уверен, ей безумно хотелось меня рассмотреть как можно лучше. Я самоуверен, скрывать не буду. В порывах моих всегда запрятан смысл. Чаще всего корыстный. Корыстные цели постоянно преследуют меня. Или я их! Не важно. Когда я ушел из журнала и кинулся в очередные кутежи и погряз в пороках, у меня тоже была корыстная цель — удовлетворить собственные потребности, желания и купаться в роскоши, конечно.
