— Боюсь, что мне придется уехать на выходные на верфи, — ответил Томас. — Но вы с Розалинд можете съездить к Энтони. Я слышал, что у него чудесный сад…
— Пожалуй, так мы и сделаем, — оживилась Викки. — Сегодня же напишу ему, что мы согласны и может быть он разрешит взять с собой еще парочку друзей…
Я тут же опустила взгляд в чашку, чтобы взгляд не выдал меня – я прекрасно понимала о каких именно «друзьях» говорит Викки, но не могла ничего с этим поделать. И, к своему стыду, вынуждена была признать, что это обстоятельство сейчас только сыграет мне на руку и избавит от опеки сестры.
В назначенный день и час я была готова задолго до обозначенного времени. Мне пришлось примерить несколько платьев, прежде чем я осталась довольна своим видом. Когда часы пробили десять, я спустилась вниз. Плащ был переброшен через руку. И я принялась ждать — но не в холле, где все время сновали слуги, а в столовой, из окна которой я могла наблюдать за подъездной аллеей и заранее увидеть экипаж герцога, который любезно предложил заехать за нами. Мне казалось, что время течет слишком медленно. Секунды превратились в вечность. Наконец в начале улицы показался большой темный экипаж с родовой монограммой. Он медленно подкатил к подъезду и остановился. Не успел лакей спуститься с подставки, как я уже была на улице.
Энтони сам распахнул дверцу и вышел мне навстречу.
— Я не опоздал? — спросил он, протягивая руку. — Здравствуйте, Розалинд. Добрый день, Виктория.
Я быстро обернулась, увидев сестру.
— Здравствуйте, Энтони! — поприветствовала она его. — Мы готовы. Осталось дождаться пока наши вещи погрузят.
— Не стоит волноваться, это будет осуществлено в считанные минуты, — галантно поклонился он и отошел отдать распоряжение лакеям.
— Боюсь, Роуз, тебе придется занять герцога беседой в дороге, – протянула сестра, стоило нам остаться вдвоем, – У меня ужасно разболелась голова и надеюсь немного вздремнуть…
— Бедняжка, — сочувственно проговорила я, – Конечно, ты можешь на меня положиться.
В это время с укладкой багажа было покончено и мы втроем разместились внутри просторного экипажа.
— Я рад, что вы согласились принять мое предложение, леди,— сказал сэр Энтони, стоило нам устроиться на мягких диванчиках. — Ваш отказ чрезвычайно расстроил бы меня.
Как ни странно, от его слов веяло холодом. Он опять перешел на официальный тон. Опять спрятался за свою сдержанность, опять ускользал от меня, хотя я прекрасно знала, что в первые мгновения встречи он был искренне рад видеть меня.
— Я ни за что на свете не отказалась бы от поездки в Дортау, — беззаботным тоном проговорила я. — Я очень много читала о его сокровищах, о картинах и гобеленах. Не знаю, сможете ли вы вынести долгую экскурсию, которую вам придется устроить для меня.
Видимо что-то в моих словах его позабавило, потому что он рассмеялся.
— Так вот почему вы согласились поехать.
— Естественно! — с невинным видом ответила я.
— А я-то думал, что вы откажитесь и предпочтете провести выходные на балах… – подначил меня герцог.
— Я ненавижу приемы, — честно сказала я, покосившись на задремавшую Викки. – К тому же, вы забываете, что я уже вышла из возраста дебютанток.
— Как я погляжу, вы, оказывается, трудный ребенок, — заметил Энтони. — Что же делать родителям с красавицей дочкой, которая ненавидит приемы, которую не интересуют молодые люди и светское общество?
— Думаю, я выйду замуж за помощника приходского священника и обоснуюсь в каком-нибудь отдаленном приходе, где всего с десяток прихожан. – полушутя ответила я.
— Мне кажется, в этой жизни вас ждет нечто большее, — совершенно серьезно проговорил он.
— Так или иначе — мне все равно придется выйти замуж, — сказала я, понимая, что в этом я ничуть не лукавлю. — У меня нет образования, меня с детства готовили именно к такому образу жизни. Я сомневаюсь, что мне когда-либо удастся найти хоть какую-то работу.
— Гхм…
Мы решили оставить столь непростую тему и перейти к более безопасной беседе. Герцог расспросил меня о моем детстве и родителях, о Типперэре. Я в свою очередь поинтересовалась его путешествиями, ведь он провел вне страны много лет.
Время пролетело быстро, и я не заметила, как мы оказались в Дортау. Обнаружив, что карета уже миновала огромные кованые ворота и теперь медленно движется по дубовой аллее, я не поверила, что прошло целых четыре часа с того момента, как мы выехали из города. Я наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть построенный из серого кирпича прекрасный особняк времен королевы Елизаветы, стоявший на вершине небольшого холма, который был окружен многочисленными живыми изгородями, спускавшимися к большому озеру с серебристой водой.
Сейчас мне трудно сказать, каково было мое первое впечатление о Дортау, но мне кажется, что, несмотря на великолепие и роскошь, он ошеломил меня своим уютом — это был дом, в котором человеку живется легко и где он может обрести покой и счастье.
Теперь я понимаю, почему герцог так гордился родовым поместьем, почему, когда он водил меня по дому и, особенно, когда показывал комнаты его матери, которые не перестраивались со дня ее смерти, его голос дрожал от еле сдерживаемого волнения. Все говорило о том, что его мать была доброй и отзывчивой женщиной. К тому же она обладала совершенным вкусом — об этом свидетельствовала обстановка ее комнат, выдержанная в едином стиле. Во всем — от картин на стенах до расставленных повсюду китайских ваз,— чувствовалась рука истинного эстета.
После осмотра достопримечательностей пришло время ужина. Отведывав чудесную кухню (герцог держал виртуозных поваров), мы перешли в сад, где наши ноги тут же утонули в ковре из мягкой травы, а легкие наполнились ароматом жасмина и роз. Гости тут же разбились на несколько групп и каким-то естественным образом мы с герцогом оказались одни.
— У вас очень красивый дом, — сказала я, оглядываясь на особняк, который высился на фоне темнеющего неба.
— Я очень люблю его, — проговорил сэр Энтони. — Но мне редко удается бывать здесь. Здесь тоскливо одному. Этот дом создан для большой семьи. Вся его история связана со счастливой семейной жизнью нескольких поколений Маубери.
Внезапно я ощутила в себе небывалую смелость.
— Почему вы не женитесь? — спросила я тихо и почувствовала, как он напрягся.
Мой вопрос как бы на мгновение повис в воздухе: то ли он будет воспринят как дерзость, то ли — как дружеское участие.
— Возможно, я боюсь, — наконец проговорил он.
— Чего? — спросила я.
Я ожидала услышать все, что угодно, но Энтони меня удивил:
— Слишком сильно полюбить. — я промолчала, боясь его спугнуть, — Однажды со мной такое случилось. Думаю, вы слышали об этом.
— Расскажите сами, — попросила я.
— Нет, — резко ответил он. — Вот об этом я говорить не желаю. Я хочу все забыть.
— А вы когда-нибудь говорили об этом? — спросила я.
— Нет, — ответил он. — Зачем?
— Иногда это самый простой способ забыть прошлое, — объяснила я, стараясь, что голос не выдавал мое волнение.
— Вы ошибаетесь, — довольно грубо заметил он, но тут же смягчился, видима чувствуя себя виноватым за грубый тон. — Как бы то ни было, прошлое мертво, и давайте не будем говорить об этом. В нашу прошлую встречу, кажется, я сказал вам, что хочу открыть новую страницу.
— А у вас хватит сил? — спросила я, снова проявляя небывалую отвагу, задавая ему этот вопрос.
— Я приехал сюда не для того, чтобы обсуждать свою жизнь, вернее, свое прошлое. – резко ответил он, причем в его голосе слышался гнев.— Я же сказал вам, что все забыто. Оставьте мое прошлое в покое.
Он выхватил из портсигара сигарету и закурил. Я наблюдала за ним и заметила, что его руки дрожат. И вдруг осознала, что способна помочь ему, что у меня хватит на это сил и власти.
Неожиданно он выбросил зажженную сигарету.
— Я ехал сюда с определенной целью, — сказал он.
— С какой? — спросила я.
— Я хотел просить вас стать моей женой, — ответил он.
Мне показалось, что я ослышалась.
— Что?
— Я бы хотел, чтобы вы стали моей женой. – неожиданно терпеливо повторил герцог, словно не он только что давал мне гневную отповедь.
— Но… почему?
— Роуз, — проговорил он, — я понимаю, что вы явно не о таком предложении мечтали, но я не думаю, что в нашем случае уместны подобные романтические иллюзии. Я бы хотел, чтобы наш брак, если вы согласитесь, был основан на дружбе и уважении. И мне кажется, это возможно. Я старше вас, но во многом, как вы тоже уже успели заметить, наши взгляды совпадают.
Я кивнула на его слова, но некая неправильность происходящего меня не покидала, поэтому я повторила свой вопрос:
— Вы так и не ответили на мой вопрос. Я спросила, почему вы решили жениться на мне?
Воцарилась тишина. Я знала, что Энтони попытается увидеть мое лицо, заглянуть мне в глаза, чтобы найти там подсказку. И я отвернулась. Я смотрела на деревья, на клумбы и на темнеющее небо – куда угодно, лишь бы не на него.
— Я хочу, чтобы у меня была жена, — наконец ответил он, — чтобы у меня была семья и дети.
Его ответ не вызвал у меня никаких эмоций — ни радости, ни разочарования. В глубине души я предполагала, что он будет честен, что он не обманет меня, сказав, будто любит. Но почему-то именно это мне так отчаянно хотелось услышать. Что брак будет не просто сделкой…
— Я постараюсь сделать вас счастливым, — выдавливая из себя каждое слово, ответила я. Рациональная часть меня говорила, что брак, пусть и по расчету, лучше, чем медленное старение в родительском доме.
Герцог приблизился и взял меня за руки.
— Спасибо, — проговорил он.
В его голосе слышалась благодарность, которая вдруг дала мне надежду на счастливую жизнь. Ведь еще ничего не решено, наша история только начинается. И только от нас зависит какой она будет.
— Я поговорю с твоей сестрой утром, – проговорил Энтони, когда мы прощались на ночь. – И за завтраком объявлю о нашей помолвке.
— Хорошо, — улыбнулась я. —До завтра. Спокойной ночи.
— Добрых снов, Роуз, — ответила я и, подхватив подол, начала медленно подниматься по лестнице в отведенную нам с сестрой спальню.
– Но совсем скоро, – думала я, – Я буду ночевать в другом крыле. В спальне хозяйки дома. Невероятно!
Когда я добралась до гостевой, я, к своему удивлению, услышала голос Викки за дверью. Я-то ожидала, что она вернется не раньше двенадцати. Толкнул дверь, я вошла в комнату.
Внутри обнаружилась сестра и несколько горничных, помогавших ей переодеться.
— Привет, дорогая, — обратилась ко мне Викки. — Как прогулка? Ты хорошо повеселилась? А я вот что-то неважно себя чувствую. Кажется, подхватила простуду. Поэтому решила сегодня лечь пораньше.
Я заверила ее, что отлично провела время и выразила обеспокоенность ее здоровьем.
– Ах, оставь. Я выпила целый чайник отвара от простуды и мне уже стало гораздо легче. Скорее всего мне стало плохо от болтовни Милинды Черстон…
Тут сестра прервалась и жестом попросила прислугу удалиться, не желая давать им тему для сплетен. Стоило девушкам удалиться из комнаты, как сестра тут же продолжила:
– Представь себе, она целый час говорила о герцоге! О его связях в парламенте и с королевской семьей. А сплетню про предложение короля и вовсе пересказала трижды! Это выше моих сил.
Викки плюхнулась в кресло и прижала руку ко лбу.
– Что же такого было в этой сплетне, что маркиза пересказала ее целых три раза? – как можно безразличнее спросила я.
Сестра посмотрела на меня со страдальческой миной, но все же ответила:
– Якобы король предложил герцогу стать губернатором одной из колоний, но при условии, что Маубери жениться. На что последний ответил: «На свете нет ни одной женщины, на которой мне хотелось бы жениться». На что король рассмеялся и сказал, «Все же подыщите кого-нибудь, Энтони. Мне известно, что незамужних женщин так же много, как беспризорных мальчишек на улицах столицы». Нелепица! Герцога никогда не интересовали колонии. К тому же, всем известно, что он никогда не жениться…
— Вообще-то,— тихо проговорила я. — Сегодня вечером он сделал мне предложение и я согласилась стать его женой.
Краем глаза я заметила, как Викки замерла от изумления. А потом на ее лице расплылась какая-то странная улыбка.
— Замечательная новость. Поздравляю, Роуз, ты поймала на крючок крупную рыбу. Теперь главное, чтобы она не сорвалась. Когда герцог придет просить твоей руки?
– Завтра утром, – ошеломленно проговорила я, чувствуя себя как-будто оплеванной.
Неужели Викки решила, будто я выхожу замуж по расчету за богатого мужчину как и она?
— Прекрасно, – кивнула она. — Предоставь его мне. Я доведу вас до алтаря.
Не желая больше находиться с ней в одной комнате, я, простившись с ней, убежала в отведенную мне спальню, где, наконец-то смогла остаться одна.
Я долго лежала в постели, сожалея о том, что мы с Энтони не имеем возможности куда-нибудь сбежать. Мне хотелось, чтобы мы побыстрее обвенчались в какой-нибудь маленькой церквушке, и остались одни где-нибудь на краю света, вне досягаемости для всех. Как это было бы здорово! Но я знала, что это невозможно. Нельзя сбрасывать со счетов желание родителей присутствовать на свадьбе своей дочери, да и общественное положение герцога накладывало на нас определенные обязательства.
Утром я проснулась совершенно разбитая: забывшись на рассвете коротким сном, я так и не смогла отдохнуть и чувствовала себя скорее выжатым лимоном, нежели счастливой невестой. Сославшись на головную боль, я под благовидным предлогом избежала необходимости присоединяться к обществу за завтраком. Казалось, что все тут же догадаются, что произошло вчера между мной и герцогом и я пока не была к этому готова.
Викки, зашедшая ко мне утром, застала меня тщательно притворяющейся спящей и, видимо, решила дать мне немного времени прийти в себя перед официальным объявлением о моем новом статусе.
Прислуга оставила завтрак на прикроватном столике и я, едва заставив себя закинуть в себя половину тоста, села писать письмо родителям, которое планировала отправить сразу после разговора Викки и герцога. Однако мысли все время утекали в другое русло. Я стояла на пороге новой жизни, однако будущее казалось мне туманным. Я любила Энтони, в этом я не сомневалась. Я любила его всем сердцем. Мое чувство к нему было слишком глубоким и всеобъемлющим для моего понимания. Казалось, оно черпает силу из некоего источника, о существовании которого я до сих пор не подозревала. Я любила герцога — в этом не было никаких сомнений — но… достаточно ли этого? Сможет ли моя любовь удержать его? Достаточно ли она сильна, чтобы сразиться с призраком Ману и низвергнуть его? Не сделал ли он мне предложение только ради того, чтобы забыть свою прежнюю любовь и все, что было связано с ней?
Письмо так и осталось недописанным.
— Пожалуй, так мы и сделаем, — оживилась Викки. — Сегодня же напишу ему, что мы согласны и может быть он разрешит взять с собой еще парочку друзей…
Я тут же опустила взгляд в чашку, чтобы взгляд не выдал меня – я прекрасно понимала о каких именно «друзьях» говорит Викки, но не могла ничего с этим поделать. И, к своему стыду, вынуждена была признать, что это обстоятельство сейчас только сыграет мне на руку и избавит от опеки сестры.
В назначенный день и час я была готова задолго до обозначенного времени. Мне пришлось примерить несколько платьев, прежде чем я осталась довольна своим видом. Когда часы пробили десять, я спустилась вниз. Плащ был переброшен через руку. И я принялась ждать — но не в холле, где все время сновали слуги, а в столовой, из окна которой я могла наблюдать за подъездной аллеей и заранее увидеть экипаж герцога, который любезно предложил заехать за нами. Мне казалось, что время течет слишком медленно. Секунды превратились в вечность. Наконец в начале улицы показался большой темный экипаж с родовой монограммой. Он медленно подкатил к подъезду и остановился. Не успел лакей спуститься с подставки, как я уже была на улице.
Энтони сам распахнул дверцу и вышел мне навстречу.
— Я не опоздал? — спросил он, протягивая руку. — Здравствуйте, Розалинд. Добрый день, Виктория.
Я быстро обернулась, увидев сестру.
— Здравствуйте, Энтони! — поприветствовала она его. — Мы готовы. Осталось дождаться пока наши вещи погрузят.
— Не стоит волноваться, это будет осуществлено в считанные минуты, — галантно поклонился он и отошел отдать распоряжение лакеям.
— Боюсь, Роуз, тебе придется занять герцога беседой в дороге, – протянула сестра, стоило нам остаться вдвоем, – У меня ужасно разболелась голова и надеюсь немного вздремнуть…
— Бедняжка, — сочувственно проговорила я, – Конечно, ты можешь на меня положиться.
В это время с укладкой багажа было покончено и мы втроем разместились внутри просторного экипажа.
— Я рад, что вы согласились принять мое предложение, леди,— сказал сэр Энтони, стоило нам устроиться на мягких диванчиках. — Ваш отказ чрезвычайно расстроил бы меня.
Как ни странно, от его слов веяло холодом. Он опять перешел на официальный тон. Опять спрятался за свою сдержанность, опять ускользал от меня, хотя я прекрасно знала, что в первые мгновения встречи он был искренне рад видеть меня.
— Я ни за что на свете не отказалась бы от поездки в Дортау, — беззаботным тоном проговорила я. — Я очень много читала о его сокровищах, о картинах и гобеленах. Не знаю, сможете ли вы вынести долгую экскурсию, которую вам придется устроить для меня.
Видимо что-то в моих словах его позабавило, потому что он рассмеялся.
— Так вот почему вы согласились поехать.
— Естественно! — с невинным видом ответила я.
— А я-то думал, что вы откажитесь и предпочтете провести выходные на балах… – подначил меня герцог.
— Я ненавижу приемы, — честно сказала я, покосившись на задремавшую Викки. – К тому же, вы забываете, что я уже вышла из возраста дебютанток.
— Как я погляжу, вы, оказывается, трудный ребенок, — заметил Энтони. — Что же делать родителям с красавицей дочкой, которая ненавидит приемы, которую не интересуют молодые люди и светское общество?
— Думаю, я выйду замуж за помощника приходского священника и обоснуюсь в каком-нибудь отдаленном приходе, где всего с десяток прихожан. – полушутя ответила я.
— Мне кажется, в этой жизни вас ждет нечто большее, — совершенно серьезно проговорил он.
— Так или иначе — мне все равно придется выйти замуж, — сказала я, понимая, что в этом я ничуть не лукавлю. — У меня нет образования, меня с детства готовили именно к такому образу жизни. Я сомневаюсь, что мне когда-либо удастся найти хоть какую-то работу.
— Гхм…
Мы решили оставить столь непростую тему и перейти к более безопасной беседе. Герцог расспросил меня о моем детстве и родителях, о Типперэре. Я в свою очередь поинтересовалась его путешествиями, ведь он провел вне страны много лет.
Время пролетело быстро, и я не заметила, как мы оказались в Дортау. Обнаружив, что карета уже миновала огромные кованые ворота и теперь медленно движется по дубовой аллее, я не поверила, что прошло целых четыре часа с того момента, как мы выехали из города. Я наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть построенный из серого кирпича прекрасный особняк времен королевы Елизаветы, стоявший на вершине небольшого холма, который был окружен многочисленными живыми изгородями, спускавшимися к большому озеру с серебристой водой.
Глава 14.
Сейчас мне трудно сказать, каково было мое первое впечатление о Дортау, но мне кажется, что, несмотря на великолепие и роскошь, он ошеломил меня своим уютом — это был дом, в котором человеку живется легко и где он может обрести покой и счастье.
Теперь я понимаю, почему герцог так гордился родовым поместьем, почему, когда он водил меня по дому и, особенно, когда показывал комнаты его матери, которые не перестраивались со дня ее смерти, его голос дрожал от еле сдерживаемого волнения. Все говорило о том, что его мать была доброй и отзывчивой женщиной. К тому же она обладала совершенным вкусом — об этом свидетельствовала обстановка ее комнат, выдержанная в едином стиле. Во всем — от картин на стенах до расставленных повсюду китайских ваз,— чувствовалась рука истинного эстета.
После осмотра достопримечательностей пришло время ужина. Отведывав чудесную кухню (герцог держал виртуозных поваров), мы перешли в сад, где наши ноги тут же утонули в ковре из мягкой травы, а легкие наполнились ароматом жасмина и роз. Гости тут же разбились на несколько групп и каким-то естественным образом мы с герцогом оказались одни.
— У вас очень красивый дом, — сказала я, оглядываясь на особняк, который высился на фоне темнеющего неба.
— Я очень люблю его, — проговорил сэр Энтони. — Но мне редко удается бывать здесь. Здесь тоскливо одному. Этот дом создан для большой семьи. Вся его история связана со счастливой семейной жизнью нескольких поколений Маубери.
Внезапно я ощутила в себе небывалую смелость.
— Почему вы не женитесь? — спросила я тихо и почувствовала, как он напрягся.
Мой вопрос как бы на мгновение повис в воздухе: то ли он будет воспринят как дерзость, то ли — как дружеское участие.
— Возможно, я боюсь, — наконец проговорил он.
— Чего? — спросила я.
Я ожидала услышать все, что угодно, но Энтони меня удивил:
— Слишком сильно полюбить. — я промолчала, боясь его спугнуть, — Однажды со мной такое случилось. Думаю, вы слышали об этом.
— Расскажите сами, — попросила я.
— Нет, — резко ответил он. — Вот об этом я говорить не желаю. Я хочу все забыть.
— А вы когда-нибудь говорили об этом? — спросила я.
— Нет, — ответил он. — Зачем?
— Иногда это самый простой способ забыть прошлое, — объяснила я, стараясь, что голос не выдавал мое волнение.
— Вы ошибаетесь, — довольно грубо заметил он, но тут же смягчился, видима чувствуя себя виноватым за грубый тон. — Как бы то ни было, прошлое мертво, и давайте не будем говорить об этом. В нашу прошлую встречу, кажется, я сказал вам, что хочу открыть новую страницу.
— А у вас хватит сил? — спросила я, снова проявляя небывалую отвагу, задавая ему этот вопрос.
— Я приехал сюда не для того, чтобы обсуждать свою жизнь, вернее, свое прошлое. – резко ответил он, причем в его голосе слышался гнев.— Я же сказал вам, что все забыто. Оставьте мое прошлое в покое.
Он выхватил из портсигара сигарету и закурил. Я наблюдала за ним и заметила, что его руки дрожат. И вдруг осознала, что способна помочь ему, что у меня хватит на это сил и власти.
Неожиданно он выбросил зажженную сигарету.
— Я ехал сюда с определенной целью, — сказал он.
— С какой? — спросила я.
— Я хотел просить вас стать моей женой, — ответил он.
Мне показалось, что я ослышалась.
— Что?
— Я бы хотел, чтобы вы стали моей женой. – неожиданно терпеливо повторил герцог, словно не он только что давал мне гневную отповедь.
— Но… почему?
— Роуз, — проговорил он, — я понимаю, что вы явно не о таком предложении мечтали, но я не думаю, что в нашем случае уместны подобные романтические иллюзии. Я бы хотел, чтобы наш брак, если вы согласитесь, был основан на дружбе и уважении. И мне кажется, это возможно. Я старше вас, но во многом, как вы тоже уже успели заметить, наши взгляды совпадают.
Я кивнула на его слова, но некая неправильность происходящего меня не покидала, поэтому я повторила свой вопрос:
— Вы так и не ответили на мой вопрос. Я спросила, почему вы решили жениться на мне?
Воцарилась тишина. Я знала, что Энтони попытается увидеть мое лицо, заглянуть мне в глаза, чтобы найти там подсказку. И я отвернулась. Я смотрела на деревья, на клумбы и на темнеющее небо – куда угодно, лишь бы не на него.
— Я хочу, чтобы у меня была жена, — наконец ответил он, — чтобы у меня была семья и дети.
Его ответ не вызвал у меня никаких эмоций — ни радости, ни разочарования. В глубине души я предполагала, что он будет честен, что он не обманет меня, сказав, будто любит. Но почему-то именно это мне так отчаянно хотелось услышать. Что брак будет не просто сделкой…
— Я постараюсь сделать вас счастливым, — выдавливая из себя каждое слово, ответила я. Рациональная часть меня говорила, что брак, пусть и по расчету, лучше, чем медленное старение в родительском доме.
Герцог приблизился и взял меня за руки.
— Спасибо, — проговорил он.
В его голосе слышалась благодарность, которая вдруг дала мне надежду на счастливую жизнь. Ведь еще ничего не решено, наша история только начинается. И только от нас зависит какой она будет.
Глава 15.
— Я поговорю с твоей сестрой утром, – проговорил Энтони, когда мы прощались на ночь. – И за завтраком объявлю о нашей помолвке.
— Хорошо, — улыбнулась я. —До завтра. Спокойной ночи.
— Добрых снов, Роуз, — ответила я и, подхватив подол, начала медленно подниматься по лестнице в отведенную нам с сестрой спальню.
– Но совсем скоро, – думала я, – Я буду ночевать в другом крыле. В спальне хозяйки дома. Невероятно!
Когда я добралась до гостевой, я, к своему удивлению, услышала голос Викки за дверью. Я-то ожидала, что она вернется не раньше двенадцати. Толкнул дверь, я вошла в комнату.
Внутри обнаружилась сестра и несколько горничных, помогавших ей переодеться.
— Привет, дорогая, — обратилась ко мне Викки. — Как прогулка? Ты хорошо повеселилась? А я вот что-то неважно себя чувствую. Кажется, подхватила простуду. Поэтому решила сегодня лечь пораньше.
Я заверила ее, что отлично провела время и выразила обеспокоенность ее здоровьем.
– Ах, оставь. Я выпила целый чайник отвара от простуды и мне уже стало гораздо легче. Скорее всего мне стало плохо от болтовни Милинды Черстон…
Тут сестра прервалась и жестом попросила прислугу удалиться, не желая давать им тему для сплетен. Стоило девушкам удалиться из комнаты, как сестра тут же продолжила:
– Представь себе, она целый час говорила о герцоге! О его связях в парламенте и с королевской семьей. А сплетню про предложение короля и вовсе пересказала трижды! Это выше моих сил.
Викки плюхнулась в кресло и прижала руку ко лбу.
– Что же такого было в этой сплетне, что маркиза пересказала ее целых три раза? – как можно безразличнее спросила я.
Сестра посмотрела на меня со страдальческой миной, но все же ответила:
– Якобы король предложил герцогу стать губернатором одной из колоний, но при условии, что Маубери жениться. На что последний ответил: «На свете нет ни одной женщины, на которой мне хотелось бы жениться». На что король рассмеялся и сказал, «Все же подыщите кого-нибудь, Энтони. Мне известно, что незамужних женщин так же много, как беспризорных мальчишек на улицах столицы». Нелепица! Герцога никогда не интересовали колонии. К тому же, всем известно, что он никогда не жениться…
— Вообще-то,— тихо проговорила я. — Сегодня вечером он сделал мне предложение и я согласилась стать его женой.
Краем глаза я заметила, как Викки замерла от изумления. А потом на ее лице расплылась какая-то странная улыбка.
— Замечательная новость. Поздравляю, Роуз, ты поймала на крючок крупную рыбу. Теперь главное, чтобы она не сорвалась. Когда герцог придет просить твоей руки?
– Завтра утром, – ошеломленно проговорила я, чувствуя себя как-будто оплеванной.
Неужели Викки решила, будто я выхожу замуж по расчету за богатого мужчину как и она?
— Прекрасно, – кивнула она. — Предоставь его мне. Я доведу вас до алтаря.
Не желая больше находиться с ней в одной комнате, я, простившись с ней, убежала в отведенную мне спальню, где, наконец-то смогла остаться одна.
Глава 16.
Я долго лежала в постели, сожалея о том, что мы с Энтони не имеем возможности куда-нибудь сбежать. Мне хотелось, чтобы мы побыстрее обвенчались в какой-нибудь маленькой церквушке, и остались одни где-нибудь на краю света, вне досягаемости для всех. Как это было бы здорово! Но я знала, что это невозможно. Нельзя сбрасывать со счетов желание родителей присутствовать на свадьбе своей дочери, да и общественное положение герцога накладывало на нас определенные обязательства.
Утром я проснулась совершенно разбитая: забывшись на рассвете коротким сном, я так и не смогла отдохнуть и чувствовала себя скорее выжатым лимоном, нежели счастливой невестой. Сославшись на головную боль, я под благовидным предлогом избежала необходимости присоединяться к обществу за завтраком. Казалось, что все тут же догадаются, что произошло вчера между мной и герцогом и я пока не была к этому готова.
Викки, зашедшая ко мне утром, застала меня тщательно притворяющейся спящей и, видимо, решила дать мне немного времени прийти в себя перед официальным объявлением о моем новом статусе.
Прислуга оставила завтрак на прикроватном столике и я, едва заставив себя закинуть в себя половину тоста, села писать письмо родителям, которое планировала отправить сразу после разговора Викки и герцога. Однако мысли все время утекали в другое русло. Я стояла на пороге новой жизни, однако будущее казалось мне туманным. Я любила Энтони, в этом я не сомневалась. Я любила его всем сердцем. Мое чувство к нему было слишком глубоким и всеобъемлющим для моего понимания. Казалось, оно черпает силу из некоего источника, о существовании которого я до сих пор не подозревала. Я любила герцога — в этом не было никаких сомнений — но… достаточно ли этого? Сможет ли моя любовь удержать его? Достаточно ли она сильна, чтобы сразиться с призраком Ману и низвергнуть его? Не сделал ли он мне предложение только ради того, чтобы забыть свою прежнюю любовь и все, что было связано с ней?
Письмо так и осталось недописанным.
