Путник мог бы спокойно отдохнуть и позволить себе расслабиться, тем более после столь трудоёмкого и утомительного дня, но всё же что-то было не так. Майкл думал о том, что можно благополучно приступить к вечернему приёму пищи, но еда никак не лезла в рот – голода просто не было. Консервированная пища казалась какой-то отвратительной и враждебной. Небрежно кинутое на соседнее кресло пальто смутно напоминало сгорбленный силуэт. Майкл смотрел на невнятные и безжизненные черты, не понимая, что именно сейчас сковывает его самого. Он постепенно напитался одиночеством, на которое сам себя обрёк.
Странный силуэт, сидящий недалеко от Майкла, загадочно напрягал и успокаивал. Он прекрасно понимал, что это просто верхняя одежда и ничего более. Но когда он опускал взгляд и переставал смотреть на диван, то ему смутно казалось, что на периферии зрения, таинственная фигура становилась более реальной и материальной, будто там действительно кто-то сидел. Иногда весь этот театр одиночества доходил до того, что, борясь с фальшивой сытостью и давясь от еды, Майкл улавливал чьё-то тихое и мелодичное дыхание.
- Надеюсь, с тобой всё хорошо, – сказал он.
Когда уже все возможные дела были окончены, а сон всё никак не намеревался свалить бодрого, но уставшего путника, Майкл решил посмотреть на свою странную болезнь. Высвобождая руку от нескольких слоёв бинтов, он уже заметил очередное изменение в общей картине: чернота на кисти руки осталась, но продолжала расти. Теперь граница бледной кожи и чёрной чешуи находилась у самого локтя. Окончательно скинув с себя повязки, Майкл убедился, что странные изменения руки продолжали прогрессировать. За несколько дней нахождения с незнакомцем в его убежище зараза успела отвоевать целый десяток сантиметров кожи.
Вид таких перемен уже не смущал и не пугал Майкла. Вспомнив, как с помощью этой руки он без особых усилий и проблем сломать навесной замок (хотя где-то в глубине своих мыслей он сомневался на этот счёт, надеясь списать всё на хрупкость самой конструкции). Но всё же, не только это маленькое недоразумение помогло Майклу иначе посмотреть на «проклятье». Теперь его распирал интерес от того, что всё-таки произойдёт дальше. Пока что, заражённый не испытывал никакого дискомфорта, связанного с общими ощущениями в руке или всём теле. Будь это болезнь, он бы давно начал замечать поразившие его последствия. Эта рука или станет его главным оружием и инструментом, или вовсе приблизит его конец. В любом случае, второй вариант рано или поздно нагонит Майкла, несмотря даже на то, как долго и отчаянно тот пытался сбежать и скрыться.
Смысл прятать почерневшую руку за бинтами уже не было. Хоть Майкла приятно удивляли встречи с выжившими людьми, сейчас он склонен скорее к тому, что это были обычные совпадения. К тому же, издалека это изменение чем-то походило на декоративный средневековый доспех, что конечно и выглядело странным, но было менее шокирующим, нежели факт неизвестной болезни.
Так она и осталась с ним: немой спутник и долговечная память того, чего никогда не стоит забывать, и чем ни за что не стоит пренебрегать.
Не дожидаясь того, как сон начнёт ломить мозг, Майкл решил отправиться на раскладной диван, чтобы благополучно дождаться утра. Уснул он не сразу: внутри него всё ещё кипела энергия от осознания свободы, но всё же, иногда он переводил взгляд на брошенное на кресло пальто, что вновь успокаивало его.
Как часто бывает со множеством людей, что не могут на протяжении долгого времени уснуть, и они просто пытаются забыться и ни о чём не думать, – Майкла сразил сон. Проснувшись, он даже не вспомнил того, как ощущал усталость или оставшуюся сонливость, просто моргнул, и настал новый день. Быстро собрав все свои раскиданные вещи, он начал уходить. Ранее утро было удобным временем, чтобы начать авантюрное и трудоёмкое дело, так как можно было легко взбодриться. Закрывая за собой дверь в квартиру, – а делал это Майкл из-за неугомонного воспитания. Уходя, мужчина случайно перестарался, используя уже не перебинтованную руку. Посредством случайного использования колоссальной силы, дверную ручку вырвало из двери и бросило на пол. Извинившись перед хозяевами квартиры, – которые никогда больше не вернуться к себе домой, – Майкл направился дальше. Дверь по инерции начала распахиваться, и проходящий утренний свет через окно освятил необычную и новую картину, как в гостиной на диване «сидели» несколько скомканных курток старых владельцев.
Майкл передвигался так, как считал нужным. Все перерывы и возможные или необходимые моменты отдыха он сокращал до минимума. Он мог поесть только перед сном, а ранним утром уже уйти от места ночлега на несколько километров. Сброшенные с руки бинты казались каким-то наивысшим облегчением в этом странствии. Они в сумме весили не больше десятой килограмма, и хоть не полностью покинули своего хозяина, ¬– так как находились на всякий случай в рюкзаке, – всё же их отсутствие ощущалось иначе. Это было или пьянящее чувство свободы, освобождённой от многодневной влажной ткани кожи, или простое принятие собственных проблем. Но как такова «проблема» просто не ощущалась – Майкл уже не видел в своей ситуации никакой проблемы.
Вернувшись на путь, Майкл начал ощущать себя всё более и более одиноким, чем когда-либо. Каждый новый час его начинали терзать различные мысли. Начиная от того, что на металлургическом заводе со Стрелком и Марией могло что-то произойти, и, заканчивая тем, что несмотря на собственное упорство и отсутствие желаний что-то обдумать и предпринять на случай возникновения опасностей, Майкл просто брёл вперёд на встречу собственной смерти. У него даже не было желаний замедлить ход или остановиться, чтобы как можно лучше обдумать все обстоятельства. Он просто шел дальше, словно эти пугающие и разочаровывающие мысли только подгоняли его ещё сильнее к конечной цели. Уже было поздно вернуться назад, поздно свернуть в другом направлении. Сделав это хоть один раз, он навсегда предаст всё, за что когда-либо дрался.
На четвёртый день изнурительного путешествия, Майкл решил зайти в помеченный в самом начале пути город. Ему нужно было пополнить запас еды и воды, а заодно, посмотреть что-нибудь, что может быть полезным. Уже несколько дней он не замечал вокруг себя ни одного признака жизни. Ни птицы, ни другие животные не показывались даже вдали, их силуэты не мелькали где-то на периферии зрения.
Скорее всего сильное желание оказаться среди каменных домов было вызвано тем, что Майкл начал сильно страдать от одиночества.
Подойдя ближе к жилым районам, – где легко можно было найти пищу и ночлег, – Майкл внезапно ощутил то, как земля под ногами начала ходить ходуном. Это было так, словно кто-то воткнул в бетон огромный вибромотор, и тот с сокрушительной силой начал пульсировать, заставляя подземные пласты перемещаться и наслаиваться друг на друга. В голове всплыла картина, представление того, как могло по факту происходит высвобождение демонов. Путника поразил взрыв фантазии, заставивший его подумать, что под его ногами открывается червоточина, откуда вылезут новые полчища ужасающих созданий. Он может просто оказаться наедине со всеми этими чудовищами, и тогда он больше никогда не увидит Марию, даже толком не попрощавшись с ней. Ноги тряслись от нахлынувшего страха, но дрожь земли всё никак не унималась. Толчки всё же со временем становились то сильнее, то слабее, будто подземная тряска сама не могла разобраться, как именно ей нужно выполнять свою задачу. Продолжительность всего этого представления заставила Майкла усомниться в её реальности. Наоборот, он ощутил странное чувство, будто не на него пытаются нагнать страх, а он сам пробудил в ком-то животный ужас.
Непрекращающийся поток вибраций и движений становился более хаотичным. Будто огромная и необузданная волна первобытной силы мчалась под самой землей – ясно ощущалось то, как она перемещается глубоко под ногами. Он, пошатываясь, пытался отойти в сторону, надеясь, найти более-менее спокойное место. Проходя мимо сливной решётки в канализацию, он ненароком посмотрел вниз. Что-то двигалось по сточным канавам бесконечным потоком. Странные силуэты сливались друг с другом в одно сплошное полотно. Не было никакой возможности что-либо разглядеть, и, Майкл скрывал единственный источник света, способный помочь ему.
Всё же настойчивому мужчине удалось сделать то, чего он хотел. Помогла ли та самая настойчивость, или же солнечные лучи так удачно отражались от поверхностей, но… Под ногами Майкла, в считанных метрах мчалось полчище крыс. Ожившие воплощения смерти. Апостолы болезни. Одухотворённая тьма.
Это была не одна сотня, не малочисленная тысяча. Это был целый миллион губительным созданий, бегущих от какой-то ведомой лишь им угрозы. Маленькими лапками и интенсивным передвижением они заставляли весь бетонный пласт земли трястись в конвульсии, и, не только небольшой жилой район ощущал это отвратительное чувство. Эти создания мчались как можно дальше от местонахождения Майкла, углубляясь в дебри канализационных лазов и труб, в самое нутро недр города. Каждая частичка города неистово пульсировала, когда его артерии были заполнены суетящимися вредителями.
Увидев эту необычную картину, Майкл не отскочил в ужасе или отвращении. Странный вид мчавшихся друг за другом шерстяных шкурок был каким-то гипнотизирующим. Это монотонное, и в то же время хаотичное движение, напоминало бурный поток дождевой воды, стекающей по дренажным канавам. Крысы были самые разные: потрёпанные, гладкие, грязные, чистые, окровавленные, лысые. Но с той высоты, с которой за ними наблюдали, они все были цвета бистра.
Это странное поведение среди единственных жителей опустошенных городов никак не смутило пришедшего путника. Он мог бы в лёгкую ощутить на себе схожий прилив страха, который почти подчинил его рассудок несколько минут назад. Но сейчас ничего подобного не было. Вид крыс нагонял только ещё более крепкое одиночество.
Не долго гадая над следующими действиями, Майкл направился в ближайший дом, чтобы отдохнуть и найти пропитание. Через час подземная дрожь прекратилась. Свидетель этого парада был рад, что не оказался на пути этой бешенной своры. Кто угодно на их пути – вне зависимости от размера или силы – мог оказаться незначительной помехой и лакомым кусочком. Несчастный был бы затоптан или съеден заживо.
Когда же вся шумиха утихла, и ничто больше не намекало на что-то из ряда вон выходящее, то Майкл смог наконец-то успокоиться. Сейчас, ситуация вокруг него была настолько враждебной, что мало кто смог бы спокойно отправиться спать, и всю ночь сидел бы в страхе перед неизвестностью, но Майкл был аномально спокоен.
Потратив всё утро на сборы припасом, он всё же решил потратить один день на то, чтобы сориентироваться касательно его местоположения и, по возможности, осмотреться в городе. Из двух десятков домов, – которые он обошел, – удалось найти только пару консервов. Где-то вдали всё время раздавались странные шумы и завывания, словно в городе вместе с Майклом бродил кто-то ещё. Это не мог быть человек. Издавать громкие звуки на руинах уничтоженного человечества, при царящих на его костях чудищах могли только те самые чудища, или самый настоящий безумец. Ни один, ни другой не был бы желанным собеседником, так как обоих невозможно было причислить к людям.
Под вечер, Майкл выбрался на крышу многоэтажного здания. По пути на вверх он наслушался неугомонного скрежета в стенах. Мужчина был уверен, что крысы обосновались в каждом квадратном сантиметре любого здания и любой канализационной трубы. Голову посещали страшные предположения того, куда же направятся эти существа, если в мегаполисах и складах закончится вся пища. Было тяжело представить и то, что некоторые из них не пытались заниматься каннибализмом, чтобы жить припеваючи среди своих сородич. Грязные животные вели кочевой образ жизни от одного района в другой, это было легко заметить по тому, как часто под ногами Майкл ощущал знакомые вибрации. Находился ли он среди крыс из этого же города, куда он и сам пришел, или же это были такие же кочевник из других мест.
Стоя на краю крыши десятиэтажного здания, Майкл решил насладиться закатом солнца. Это был день, посвящённый отдыху от утомительного путешествия. Он не видел ничего зазорного в том, что займётся такими вещами, на которые раньше никогда не обращал внимания.
Солнце медленно склонялось к горизонту, словно не желая покидать своего единственного зрителя. Но оно было подвластно времени и космическому потоку, и, вскоре было вынуждено исчезнуть. Когда же последние лучи коснулись крыш домов и пустующих переулков, то вся гамма янтарного свечения окутала город. Казалось, что он горит. Майкл понимал, что это всего лишь обман зрения, иллюзия, но всё равно в его сердце проникло беспокойство. В нём перемешались страх и благоговение. Он смотрел на картину перед собой, боясь даже выдохнуть! Как будто он мог сдуть эту золотистую пыль с крыш зданий.
Этот вид туманил разум своей масштабностью, слепил глаза великолепием. Он в равную пору приносил боль и удовольствие, точно выкладываясь на всю силу перед зрителем. Но вскоре нахлынула тьма. Она, как хватка смерти, появилась из ниоткуда. Весь город и его округ перешели во тьму. Только где-то в дали танцевали последние лучи солнца, медленно перемещаясь на другую сторону планеты. Ощущение тьмы вернуло Майкла в реальный мир. Он и забыл, как холодно было в том месте, где он находился, и только светило позволяло ему не задумываться о подобных вещах.
Вместе с холодом вернулось и чувство тоски и одиночества. Где-то снова возродились скрежет и шорох. Могло показаться, что свет даже заглушал звуки, которые раньше просто терялись на фоне всего произошедшего. В одну минуту, он будто переместился в совершенно противоположный мир, такой тихий и мрачный. Крыша многоэтажного здания, которая ещё несколько минут назад казалась самым безопасным и уединённым местом во всем городе, превратилась в настоящий капкан, который так и думал захлопнуться в любой момент.
Собираясь как можно скорее уйти, Майкл приметил, что некоторые звуки, которые он сейчас слышал не исходили из расположенных под ним апартаментов. То, что он мог бы легко списать на крыс в стенах, было чем-то огромным, и находилось одновременно и далеко, и близко. Этот непонятный шум – похожий на перемещение грузового контейнера по земле – звучал откуда-то снизу. Ведомый любопытством, Майкл выглянул за выступ. На уровне земли шел демон. Существо прильнуло носом-хоботом к земле и что-то вынюхивало. Оно медленно двигало массивной головой с толстыми и заострёнными бивнями в разные стороны.
- Не меня ли ты ищешь? – шепотом спросил Майкл.
После этих слов, существо замерло и посмотрело вверх.
Когда с языка Майкла сорвалась эта фраза, он сказал её настолько тихо, что сам с трудом смог услышать, но существо, бродящее под ним, явно не было ограничено грубым человеческим слухом. Действительно ли оно услышало слова с крыши дома, или же посмотрела вверх по какой-то другой причине, и, в ходе вселенской случайности эти два фактора так удачно совпали.
Демон смотрел большими глазами на верхние этажи здания, приглядываясь и прислушиваясь к чему-то ещё.
Странный силуэт, сидящий недалеко от Майкла, загадочно напрягал и успокаивал. Он прекрасно понимал, что это просто верхняя одежда и ничего более. Но когда он опускал взгляд и переставал смотреть на диван, то ему смутно казалось, что на периферии зрения, таинственная фигура становилась более реальной и материальной, будто там действительно кто-то сидел. Иногда весь этот театр одиночества доходил до того, что, борясь с фальшивой сытостью и давясь от еды, Майкл улавливал чьё-то тихое и мелодичное дыхание.
- Надеюсь, с тобой всё хорошо, – сказал он.
Когда уже все возможные дела были окончены, а сон всё никак не намеревался свалить бодрого, но уставшего путника, Майкл решил посмотреть на свою странную болезнь. Высвобождая руку от нескольких слоёв бинтов, он уже заметил очередное изменение в общей картине: чернота на кисти руки осталась, но продолжала расти. Теперь граница бледной кожи и чёрной чешуи находилась у самого локтя. Окончательно скинув с себя повязки, Майкл убедился, что странные изменения руки продолжали прогрессировать. За несколько дней нахождения с незнакомцем в его убежище зараза успела отвоевать целый десяток сантиметров кожи.
Вид таких перемен уже не смущал и не пугал Майкла. Вспомнив, как с помощью этой руки он без особых усилий и проблем сломать навесной замок (хотя где-то в глубине своих мыслей он сомневался на этот счёт, надеясь списать всё на хрупкость самой конструкции). Но всё же, не только это маленькое недоразумение помогло Майклу иначе посмотреть на «проклятье». Теперь его распирал интерес от того, что всё-таки произойдёт дальше. Пока что, заражённый не испытывал никакого дискомфорта, связанного с общими ощущениями в руке или всём теле. Будь это болезнь, он бы давно начал замечать поразившие его последствия. Эта рука или станет его главным оружием и инструментом, или вовсе приблизит его конец. В любом случае, второй вариант рано или поздно нагонит Майкла, несмотря даже на то, как долго и отчаянно тот пытался сбежать и скрыться.
Смысл прятать почерневшую руку за бинтами уже не было. Хоть Майкла приятно удивляли встречи с выжившими людьми, сейчас он склонен скорее к тому, что это были обычные совпадения. К тому же, издалека это изменение чем-то походило на декоративный средневековый доспех, что конечно и выглядело странным, но было менее шокирующим, нежели факт неизвестной болезни.
Так она и осталась с ним: немой спутник и долговечная память того, чего никогда не стоит забывать, и чем ни за что не стоит пренебрегать.
Не дожидаясь того, как сон начнёт ломить мозг, Майкл решил отправиться на раскладной диван, чтобы благополучно дождаться утра. Уснул он не сразу: внутри него всё ещё кипела энергия от осознания свободы, но всё же, иногда он переводил взгляд на брошенное на кресло пальто, что вновь успокаивало его.
Как часто бывает со множеством людей, что не могут на протяжении долгого времени уснуть, и они просто пытаются забыться и ни о чём не думать, – Майкла сразил сон. Проснувшись, он даже не вспомнил того, как ощущал усталость или оставшуюся сонливость, просто моргнул, и настал новый день. Быстро собрав все свои раскиданные вещи, он начал уходить. Ранее утро было удобным временем, чтобы начать авантюрное и трудоёмкое дело, так как можно было легко взбодриться. Закрывая за собой дверь в квартиру, – а делал это Майкл из-за неугомонного воспитания. Уходя, мужчина случайно перестарался, используя уже не перебинтованную руку. Посредством случайного использования колоссальной силы, дверную ручку вырвало из двери и бросило на пол. Извинившись перед хозяевами квартиры, – которые никогда больше не вернуться к себе домой, – Майкл направился дальше. Дверь по инерции начала распахиваться, и проходящий утренний свет через окно освятил необычную и новую картину, как в гостиной на диване «сидели» несколько скомканных курток старых владельцев.
Майкл передвигался так, как считал нужным. Все перерывы и возможные или необходимые моменты отдыха он сокращал до минимума. Он мог поесть только перед сном, а ранним утром уже уйти от места ночлега на несколько километров. Сброшенные с руки бинты казались каким-то наивысшим облегчением в этом странствии. Они в сумме весили не больше десятой килограмма, и хоть не полностью покинули своего хозяина, ¬– так как находились на всякий случай в рюкзаке, – всё же их отсутствие ощущалось иначе. Это было или пьянящее чувство свободы, освобождённой от многодневной влажной ткани кожи, или простое принятие собственных проблем. Но как такова «проблема» просто не ощущалась – Майкл уже не видел в своей ситуации никакой проблемы.
Вернувшись на путь, Майкл начал ощущать себя всё более и более одиноким, чем когда-либо. Каждый новый час его начинали терзать различные мысли. Начиная от того, что на металлургическом заводе со Стрелком и Марией могло что-то произойти, и, заканчивая тем, что несмотря на собственное упорство и отсутствие желаний что-то обдумать и предпринять на случай возникновения опасностей, Майкл просто брёл вперёд на встречу собственной смерти. У него даже не было желаний замедлить ход или остановиться, чтобы как можно лучше обдумать все обстоятельства. Он просто шел дальше, словно эти пугающие и разочаровывающие мысли только подгоняли его ещё сильнее к конечной цели. Уже было поздно вернуться назад, поздно свернуть в другом направлении. Сделав это хоть один раз, он навсегда предаст всё, за что когда-либо дрался.
На четвёртый день изнурительного путешествия, Майкл решил зайти в помеченный в самом начале пути город. Ему нужно было пополнить запас еды и воды, а заодно, посмотреть что-нибудь, что может быть полезным. Уже несколько дней он не замечал вокруг себя ни одного признака жизни. Ни птицы, ни другие животные не показывались даже вдали, их силуэты не мелькали где-то на периферии зрения.
Скорее всего сильное желание оказаться среди каменных домов было вызвано тем, что Майкл начал сильно страдать от одиночества.
Подойдя ближе к жилым районам, – где легко можно было найти пищу и ночлег, – Майкл внезапно ощутил то, как земля под ногами начала ходить ходуном. Это было так, словно кто-то воткнул в бетон огромный вибромотор, и тот с сокрушительной силой начал пульсировать, заставляя подземные пласты перемещаться и наслаиваться друг на друга. В голове всплыла картина, представление того, как могло по факту происходит высвобождение демонов. Путника поразил взрыв фантазии, заставивший его подумать, что под его ногами открывается червоточина, откуда вылезут новые полчища ужасающих созданий. Он может просто оказаться наедине со всеми этими чудовищами, и тогда он больше никогда не увидит Марию, даже толком не попрощавшись с ней. Ноги тряслись от нахлынувшего страха, но дрожь земли всё никак не унималась. Толчки всё же со временем становились то сильнее, то слабее, будто подземная тряска сама не могла разобраться, как именно ей нужно выполнять свою задачу. Продолжительность всего этого представления заставила Майкла усомниться в её реальности. Наоборот, он ощутил странное чувство, будто не на него пытаются нагнать страх, а он сам пробудил в ком-то животный ужас.
Непрекращающийся поток вибраций и движений становился более хаотичным. Будто огромная и необузданная волна первобытной силы мчалась под самой землей – ясно ощущалось то, как она перемещается глубоко под ногами. Он, пошатываясь, пытался отойти в сторону, надеясь, найти более-менее спокойное место. Проходя мимо сливной решётки в канализацию, он ненароком посмотрел вниз. Что-то двигалось по сточным канавам бесконечным потоком. Странные силуэты сливались друг с другом в одно сплошное полотно. Не было никакой возможности что-либо разглядеть, и, Майкл скрывал единственный источник света, способный помочь ему.
Всё же настойчивому мужчине удалось сделать то, чего он хотел. Помогла ли та самая настойчивость, или же солнечные лучи так удачно отражались от поверхностей, но… Под ногами Майкла, в считанных метрах мчалось полчище крыс. Ожившие воплощения смерти. Апостолы болезни. Одухотворённая тьма.
Это была не одна сотня, не малочисленная тысяча. Это был целый миллион губительным созданий, бегущих от какой-то ведомой лишь им угрозы. Маленькими лапками и интенсивным передвижением они заставляли весь бетонный пласт земли трястись в конвульсии, и, не только небольшой жилой район ощущал это отвратительное чувство. Эти создания мчались как можно дальше от местонахождения Майкла, углубляясь в дебри канализационных лазов и труб, в самое нутро недр города. Каждая частичка города неистово пульсировала, когда его артерии были заполнены суетящимися вредителями.
Увидев эту необычную картину, Майкл не отскочил в ужасе или отвращении. Странный вид мчавшихся друг за другом шерстяных шкурок был каким-то гипнотизирующим. Это монотонное, и в то же время хаотичное движение, напоминало бурный поток дождевой воды, стекающей по дренажным канавам. Крысы были самые разные: потрёпанные, гладкие, грязные, чистые, окровавленные, лысые. Но с той высоты, с которой за ними наблюдали, они все были цвета бистра.
Это странное поведение среди единственных жителей опустошенных городов никак не смутило пришедшего путника. Он мог бы в лёгкую ощутить на себе схожий прилив страха, который почти подчинил его рассудок несколько минут назад. Но сейчас ничего подобного не было. Вид крыс нагонял только ещё более крепкое одиночество.
Не долго гадая над следующими действиями, Майкл направился в ближайший дом, чтобы отдохнуть и найти пропитание. Через час подземная дрожь прекратилась. Свидетель этого парада был рад, что не оказался на пути этой бешенной своры. Кто угодно на их пути – вне зависимости от размера или силы – мог оказаться незначительной помехой и лакомым кусочком. Несчастный был бы затоптан или съеден заживо.
Когда же вся шумиха утихла, и ничто больше не намекало на что-то из ряда вон выходящее, то Майкл смог наконец-то успокоиться. Сейчас, ситуация вокруг него была настолько враждебной, что мало кто смог бы спокойно отправиться спать, и всю ночь сидел бы в страхе перед неизвестностью, но Майкл был аномально спокоен.
Потратив всё утро на сборы припасом, он всё же решил потратить один день на то, чтобы сориентироваться касательно его местоположения и, по возможности, осмотреться в городе. Из двух десятков домов, – которые он обошел, – удалось найти только пару консервов. Где-то вдали всё время раздавались странные шумы и завывания, словно в городе вместе с Майклом бродил кто-то ещё. Это не мог быть человек. Издавать громкие звуки на руинах уничтоженного человечества, при царящих на его костях чудищах могли только те самые чудища, или самый настоящий безумец. Ни один, ни другой не был бы желанным собеседником, так как обоих невозможно было причислить к людям.
Под вечер, Майкл выбрался на крышу многоэтажного здания. По пути на вверх он наслушался неугомонного скрежета в стенах. Мужчина был уверен, что крысы обосновались в каждом квадратном сантиметре любого здания и любой канализационной трубы. Голову посещали страшные предположения того, куда же направятся эти существа, если в мегаполисах и складах закончится вся пища. Было тяжело представить и то, что некоторые из них не пытались заниматься каннибализмом, чтобы жить припеваючи среди своих сородич. Грязные животные вели кочевой образ жизни от одного района в другой, это было легко заметить по тому, как часто под ногами Майкл ощущал знакомые вибрации. Находился ли он среди крыс из этого же города, куда он и сам пришел, или же это были такие же кочевник из других мест.
Стоя на краю крыши десятиэтажного здания, Майкл решил насладиться закатом солнца. Это был день, посвящённый отдыху от утомительного путешествия. Он не видел ничего зазорного в том, что займётся такими вещами, на которые раньше никогда не обращал внимания.
Солнце медленно склонялось к горизонту, словно не желая покидать своего единственного зрителя. Но оно было подвластно времени и космическому потоку, и, вскоре было вынуждено исчезнуть. Когда же последние лучи коснулись крыш домов и пустующих переулков, то вся гамма янтарного свечения окутала город. Казалось, что он горит. Майкл понимал, что это всего лишь обман зрения, иллюзия, но всё равно в его сердце проникло беспокойство. В нём перемешались страх и благоговение. Он смотрел на картину перед собой, боясь даже выдохнуть! Как будто он мог сдуть эту золотистую пыль с крыш зданий.
Этот вид туманил разум своей масштабностью, слепил глаза великолепием. Он в равную пору приносил боль и удовольствие, точно выкладываясь на всю силу перед зрителем. Но вскоре нахлынула тьма. Она, как хватка смерти, появилась из ниоткуда. Весь город и его округ перешели во тьму. Только где-то в дали танцевали последние лучи солнца, медленно перемещаясь на другую сторону планеты. Ощущение тьмы вернуло Майкла в реальный мир. Он и забыл, как холодно было в том месте, где он находился, и только светило позволяло ему не задумываться о подобных вещах.
Вместе с холодом вернулось и чувство тоски и одиночества. Где-то снова возродились скрежет и шорох. Могло показаться, что свет даже заглушал звуки, которые раньше просто терялись на фоне всего произошедшего. В одну минуту, он будто переместился в совершенно противоположный мир, такой тихий и мрачный. Крыша многоэтажного здания, которая ещё несколько минут назад казалась самым безопасным и уединённым местом во всем городе, превратилась в настоящий капкан, который так и думал захлопнуться в любой момент.
Собираясь как можно скорее уйти, Майкл приметил, что некоторые звуки, которые он сейчас слышал не исходили из расположенных под ним апартаментов. То, что он мог бы легко списать на крыс в стенах, было чем-то огромным, и находилось одновременно и далеко, и близко. Этот непонятный шум – похожий на перемещение грузового контейнера по земле – звучал откуда-то снизу. Ведомый любопытством, Майкл выглянул за выступ. На уровне земли шел демон. Существо прильнуло носом-хоботом к земле и что-то вынюхивало. Оно медленно двигало массивной головой с толстыми и заострёнными бивнями в разные стороны.
- Не меня ли ты ищешь? – шепотом спросил Майкл.
После этих слов, существо замерло и посмотрело вверх.
Когда с языка Майкла сорвалась эта фраза, он сказал её настолько тихо, что сам с трудом смог услышать, но существо, бродящее под ним, явно не было ограничено грубым человеческим слухом. Действительно ли оно услышало слова с крыши дома, или же посмотрела вверх по какой-то другой причине, и, в ходе вселенской случайности эти два фактора так удачно совпали.
Демон смотрел большими глазами на верхние этажи здания, приглядываясь и прислушиваясь к чему-то ещё.
