Возможно, он подхватил какую-то инфекцию, но разбираться врачам дальше он не позволил и уехал домой уже к вечеру следующего дня. Уильямс увещевал его остаться, убеждал, что маньяк может вернуться, тем более после череды убийств. Но Джонни больше беспокоило то, что вдруг очень чётко осознал: сейчас ему нельзя было быть рядом с людьми. В обычное время он бы посмеялся над собой. Эка невидаль! Люди его в целом, как правило, раздражали. Но тут было что-то _совсем иное_.
Врачей Лайонел не любил и не доверял им, считая, что они скорее медленно убивают, чем помогают. Он вообще предпочитал обращаться к современной медицине только совсем в крайних случаях, которые, в силу его врождённого крепкого здоровья, возникали редко. Но сейчас он, похоже, погорячился со совей независимостью...
Джонни то колотило от холода, то бросало в жар. И при этом кровь, казалось, загустела внутри и двигалась с усилием, толчками. В голове шумело, как во время сильного похмелья, и мужчина с трудом улавливал иные звуки, кроме собственного пульса. Ко всему прочему нещадно чесалось лицо. Ему хотелось сорвать повязки и скрести, скрести кожу ногтями в кровь, только бы прекратить этот адский зуд.
В итоге Лайонел не сдержался. Стоя в ванной перед единственным зеркалом, он осторожно дрожащими от нетерпения руками разматывал бинты.
То, что он увидел, заставило его заорать. Раны, изуродовавшие его лицо, _зарастали_ чуть ли не на глазах. Плоть словно силилась вытолкнуть из себя скобы и хирургические нити, ставшие вдруг ненужными. А в довершение ко всему у Джонни были _чужие глаза_. Тёмная радужка раздалась почти во весь глаз, белки налились кровью.
Мужчина ожесточённо скрёб зудящее лицо, едва не задыхаясь от странного накатившего на него вдруг животного ужаса. Внутри прогрессировала неизвестная болезнь, вызывавшая новый приступ лихорадки.
Шатаясь, Джонни дошёл до кухни и в пару глотков осушил оставшуюся треть бутылки виски. Свернувшись в тугой комок на диване, закутавшись в плед, он раскачивался из стороны в сторону, шепча как заведённый: «Что же делать, чёрт возьми, что делать...»
Вскоре от слабости он погрузился в забытье. Очнулся мужчина лишь через пару часов, ощутив сумасшедший прилив сил. По венам точно пустили электрический ток. Сами кости нестерпимо зудели, и хотелось двигаться, двигаться без цели и смысла, ради самого движения. Одновременно с этим Лайонела вдруг обуял приступ странной ярости. Ничего не соображая, он снёс журнальный столик и опрокинул диван, а потом с рычанием побежал по дому, круша всё на своём пути...
Джонни пришёл в себя только услышав мощный стук. Точнее это был даже не стук, а сильнейший толчок, словно кто-то вознамерился вышибить дверь вместе с косяком. Бесшумно Лайонел проскользнул в разорённую гостинную, не успев расстроиться учинённому беспорядку. Трезвость суждений вернулась к нему с той же быстротой, с которой до этого его постигла странная вспышка безумия. С необычайным спокойствием он погасил свет и теперь ждал, притаившись за упавшим диваном.
Неизвестный снова атаковал дверь. Лайонел порадовался, что в своё время защитил окна ставнями и решётками. Он ждал, напряжённый и собранный, как хищник, готовый защищать своё логово. Даже лихорадка отступила, но тело по-прежнему казалось чужим, а чувствительность была так обострена, точно с него заживо содрали кожу.
Дверь стонала и содрогалась от ритмичных ударов. Джонни сам испугался тому, с каким упоительным предвкушением он ждал, когда _кто-то_ ворвётся в его дом. Он уже знал, кого увидит на пороге...
Дверь, наконец, подалась и с треском вылетела. С грацией дикого зверя сгорбленная фигура проскользнула в дом.
Лайонел не успел удивиться произошедшим в маньяке переменам. Тот оказался рядом слишком быстро, прыгнул, пригвоздил к полу. Из клыкастого рта нестерпимо воняло.
- Ты... не должен был... выжить.. – клокочуще прорычало существо. Слова явно давались ему с большим трудом. – Дар мой! Не твой! Почему тебе удалось?! Мой! – он отчаянно взвыл и нанёс резкий удар... точнее – попытался.
Неведомый доселе дремучий инстинкт хищника подчинил Джонни себе, повёл его. С силой он перехватил когтистую руку твари и с угрожающим рычанием отбросил маньяка. Тот же инстинкт заставил его выбежать из дома, быть ближе к спасительному лесу. От лихорадки не осталось и следа, лишь адреналин взрывал кровь. Одежда душила. Лайонел успел сорвать с себя куртку и рубашку, когда давешний гость выскочил вслед за ним.
- Почему ты?! Я ведь почти смог! – с ненавистью полу выло, полу рычало жуткое создание с перекошенным отдалённо напоминающим человеческое лицом.
Джонни хрипло зарычал в ответ, уже не в силах ничему удивляться. Маньяк прыгнул, и они покатились по земле, царапая и кусая друг друга, нанося удары. Каждый силился дотянуться до горла другого, но пока безрезультатно. Лайонел был сильнее, но у него не было ни когтей, ни клыков, только эта нежданно проснувшаяся первобытная мощь. Не чувствуя боли, не ощущая, как его мягкая плоть рассекается, рвётся, он с отчаянным упорством подминал противника под себя. Потом тот вдруг с силой ударил Джонни в пах и оказался сверху. Секунда, и существо вырвало бы ему горло...
Светлый силуэт выскользнул из темноту, прыгнул...
Лайонел не сразу понял, что произошло. Схватившись за горло, он пытался откашляться и жадно заглатывал драгоценный воздух.
Схватка продолжалась уже рядом, и непонятно было, на чьей стороне перевес, когда ещё одна тень выскочила из темноту – клыкастый сгусток меха с горящими углями глаз. Появление волка решило всё. Маньяк, что-то бессвязно бормоча, пытался добраться до Лайонела, но зверь встал у него на пути, вздыбив шерсть и приглушённо рыча. Человек тем временем подкрался сзади и коротко прицельно ударил.
Существо коротко скульнуло, но продолжало отбиваться. Волк прыгнул, сбив его с ног, и клацнул зубами. Маньяк дёрнулся и обмяк.
- Джон, ты цел? – голос был до боли знаком, только хриплый, как в ту ночь по телефону.
Томассен наклонился к нему, проверяя пульс. Лайонел понял, что на священнике не было одежды, но уже не успел удивиться, настолько велик был шок. Он хотел спросить, мертва ли та странная тварь, но из горла не вырвалось ни единого слова, только булькающее рычание, наподобие того, которое издавал маньяк в их первую встречу.
Священник сокрушённо бормотал что-то, осматривая его раны. Волк приблизился и ткнулся мокрым носом в лицо Джонни, будто проверяя что-то. Лайонел оцепенел от изумления даже больше, чем от страха. Кажется, это был тот самый волк, которого он встретил тогда у дороги.
Сознание уплывало куда-то. Джонни не мог ни говорить, ни шевелиться. Ему казалось, что волк менялся. Зверь вдруг захрипел, забился. Его форма оплавилась и перетекла в молодого темноволосого мужчину, который приблизился и застыл рядом с Томассеном.
- Когда? – хрипло спросил он чужим отдающим звериным началом голосом, сосредоточенно глядя на Джонни.
- Он уже почти готов, - мягко ответил священник.
- Думаете, выдержит? Столько перенёс...
- Конечно выдержит, - уверенно проговорил Томассен и посмотрел в глаза Лайонелу, тепло и с участием. – Ничего не бойся, Джон. Всё происходит так, как надо.
Лайонел хотел узнать, что же вообще, чёрт возьми, происходит. Но тут всё его тело вспыхнуло, взорвалось такой невозможной болью, какую он не мог даже представить в целом спектре человеческих ощущений...
* * *
Крупный чёрный волк заскулил и попытался подняться, но лапы у него подкосились.
- Всё хорошо, Джон. Всё происходит так, как надо, - мягко повторил священник, гладя зверя по голове и мохнатому загривку.
Волк доверчиво ткнулся носом ему в ладонь. Его напряжение, кажется, улеглось. Не отходя от Томассена, он начал зализывать одну из многочисленных ран. Священник продолжал успокаивающе нашёптывать что-то.
Ник смущённо кашлянул, для верности ощупал пульс своей настоящей жертвы, поражённый мощной – рассчитанной на вервольфа! – дозой седатива и посмотрел на священника.
- Мне очень стыдно перед Вами, преподобный Томассен, - тихо проговорил он наконец. – Как я только мог _так_ ошибиться...
- Это не Ваша вина, - священник ободряюще улыбнулся ему, потом посерьёзнел. – Вы не могли знать. Настоящий феномен – создание, начисто лишённое собственного запаха. Меня это тоже привело в замешательство, когда я обследовал самое первое место трагедии. И последующие. Я выследил его только у дома Джона, пару дней назад, но уже слишком поздно, чтобы помочь остальным...
- Простите меня. Ваш запах вёл меня, и я был уверен... – Ник вздохнул и покачал головой. – Подозревал в _таком_ одного из лучших представителей нашей расы!
- Выслеживать заблудших и пытаться помочь им – цель вполне благородная, - мягко возразил Томассен. – В свой черёд, прошу прощения за тот удар. Я не мог позволить себе терять время. Он ведь шёл убивать дальше...
Ник кивнул, всё ещё сгорая со стыда. Новый вервольф с любопытством посмотрел на него, но от священника не отошёл.
Наверное, он тоже ощутил запахи остальных. Они приближались, шли сюда по следу Ника.
- Как Вас зовут, позвольте узнать? Встреча с Вами для меня поистине исключительное событие, даже в такой трагичной ситуации, - священник бросил печальный взгляд на убийцу и осторожно коснулся раненого бока волка.
- Ник, - представился молодой человек и, подумав, добавил: - Николай Петрофски.
- Так мы с Вами с одного континента, Николай, - Томассен чуть улыбнулся. – У меня так много вопросов...
- Могу представить, - усмехнулся Ник и серьёзно проговорил: - Вы – исключительный человек и волк. Знакомство с Вами для меня – событие не менее особенное.
- Я надеюсь, мы ещё поговорим обо всём. Сейчас я нужен в ином качестве. Я хочу отвести Джона в лес. Первая перемена фазы всегда очень сложная. Да и, - Томассен развёл руками, - я вряд ли сумею объяснить Вашим друзьям, что здесь произошло.
Ник кивнул. Чёрный волк напрягся и осторожно поднялся, принюхиваясь и тревожно осматриваясь. Ладонь Томассена по-прежнему покоилась на его загривке. Крупный зверь прижимался к ногам священника, одновременно и ища защиты, и готовый защищать.
Молодой человек вскинул руку, подавая знак. Три волка бесшумно возникли из зарослей. Томассен смотрел на них с любопытством и восхищением. Ник мог только предполагать, как важно было для него понять, увидеть, что он не один в мире.
- Нас много, - тихо подтвердил Ник. Остальные волки застыли в безмолвном приветствии. – Добро пожаловать, преподобный Хенрик Томассен, Джон Лайонел. Приятной и упоительной ночи.
Чёрный нетерпеливо заскулил. Священник склонил голову, благодаря и приветствуя, и отступил на шаг.
Второй раз Ник наблюдал за потрясающей в своей скорости и гладкости трансформации. Белый северный волк отряхнулся и призывно завыл. Остальные отозвались ему с такой радостью, что Ник даже пожалел, что находился в человеческой ипостаси и не мог присоединиться. К сожалению, ему предстояли дела куда как менее приятные, чем прогулка по дикому ночному лесу.
После обмена приветствиями со стаей волк-Томассен устремился к зарослям. Чёрный, прихрамывая, последовал за ним. Некоторое время Ник смотрел им вслед. Затем, без особых усилий закинув убийцу на плечо, он прошёл в дом. В человеческом облике ночной холод был куда как ощутимее, даже после жара трансформации.
Ник нашёл что-то из одежды, рассчитывая, что хозяин, наслаждающийся бегом по лесу, не обидится, и стал ждать. Поистине, эта ночь преподнесла немало сюрпризов.
* * *
Джонни проснулся с чувством глубокого удовлетворения. Все мышцы ныли, но усталость была приятной, сладкой. Ему снилась совершенная, абсолютная свобода, хотя деталей он вспомнить не мог. Кажется, во сне были волки… и особенно запомнился тот, белый…
Волки… Молодой темноволосый мужчина, каким-то образом возникший на месте матёрого серого зверя. Томассен… И он сам… Свобода, новый спектр звуков и запахов, бег сквозь лес, обрывки неведомы доселе ощущений, эмоций.
Он _был_ волком.
Воспоминания о событиях, предшествующих сладостному забытью, хлынули на Лайонела как вода из пробитой плотины.
«Всё происходит так, как надо, Джон».
Мужчина вскрикнул и резко сел, озираясь. Он был в собственном доме, на знакомом диване, накрытый пледом, абсолютно нагой. Было темно, но почему-то это перестало быть ему помехой ещё тогда, когда он боролся с тварью у дома.
Выругавшись, он попытался подняться… и понял вдруг, что был не один в комнате.
- Всё хорошо, Джон, - успокаивающе проговорил Томассен.
Лайонел машинально потянулся за пледом, прикрылся и хмыкнул, поняв, что на священнике надеты его старые джинсы.
- Так что происходит, Хенрик? – хрипло спросил он и невольно схватился за горло, настолько странно звучал его собственный голос.
Он готов был поклясться, что чуял ещё чьё-то присутствие – именно чуял, более точного слова он не мог бы подобрать при всём желании.
- Вы верите в вервольфов, мистер Лайонел? – прозвучал весёлый хорошо поставленный баритон.
Джонни резко обернулся к кухне, откуда вышли двое просто одеты мужчин. Одного из них Лайонел помнил – высокий, молодой… волк, спасший его, помогший тогда Томассену справиться с тварью? Другой был старше, крепкий и широкоплечий, ровесник Лайонела. Его густая шевелюра была щедро украшена серебристой проседью. Этот человек буквально излучал спокойную уверенность, силу, непоколебимую волю. Светло-карие глаза его искрились весельем.
- Вы что, издеваетесь? – хмуро уточнил Джонни. – И кто вы вообще такие, чёрт возьми?
- Полковник Джеймс Форрестер, - представился мужчина и, приблизившись, протянул Лайонелу широкую ладонь, которую тот машинально пожал.
- Николай Петрофски, - с лёгким приятным акцентом – иным, чем у священника – проговорил молодой и тоже пожал Джонни руку.
- Как и Ваш друг, а теперь и Вы сами, мы – вервольфы, - спокойно, с той же непринуждённостью добавил Форрестер. – Мы с Ником и прочими занимаемся тем, что ищем других представителей нашей расы. По возможности мы стараемся успевать раньше, чем они окончательно теряют контроль и становятся «Потерянными» - такими, о которых у вас ещё ужастики любят снимать. Затем мы обучаем их жить в согласии с собственной природой. Так же в наши задачи входит охота на вервольфов-преступников. Некоторые любят злоупотреблять своей силой, знаете ли, а по нашим законам это так же безнравственно, как и по вашим, и к тому же подвергает опасности само существование нашего вида в обществе.
Лайонел обвёл взглядом присутствующих, отступил на шаг… и рухнул обратно на диван.
- Может, стоило немного смягчить, Джеймс? – с улыбкой спросил Петрофски.
Лайонел уже не удивлялся, что в темноте так легко различает детали. К примеру, волосы у молодого человека были не просто тёмные, а тёмно-пепельные…
Как волчья шерсть.
- Парень пробегал в волчьем обличье несколько дней. Как именно ты предлагаешь смягчать вести, Ник? – весело уточнил Форрестер.
- И то правда.
- Я… это самое… куда бегал? – ошалело переспросил Лайонел.
Воспоминании, обрывочные и странные, вспыхивали в сознании разрозненными кадрами и гасли. И в этих воспоминаниях его восприятие было настолько иным, что с непривычки разум не сумел зафиксировать всё.
- Я был рядом, Джон. Всё прошло очень хорошо, - успокоил его Томассен.
Врачей Лайонел не любил и не доверял им, считая, что они скорее медленно убивают, чем помогают. Он вообще предпочитал обращаться к современной медицине только совсем в крайних случаях, которые, в силу его врождённого крепкого здоровья, возникали редко. Но сейчас он, похоже, погорячился со совей независимостью...
Джонни то колотило от холода, то бросало в жар. И при этом кровь, казалось, загустела внутри и двигалась с усилием, толчками. В голове шумело, как во время сильного похмелья, и мужчина с трудом улавливал иные звуки, кроме собственного пульса. Ко всему прочему нещадно чесалось лицо. Ему хотелось сорвать повязки и скрести, скрести кожу ногтями в кровь, только бы прекратить этот адский зуд.
В итоге Лайонел не сдержался. Стоя в ванной перед единственным зеркалом, он осторожно дрожащими от нетерпения руками разматывал бинты.
То, что он увидел, заставило его заорать. Раны, изуродовавшие его лицо, _зарастали_ чуть ли не на глазах. Плоть словно силилась вытолкнуть из себя скобы и хирургические нити, ставшие вдруг ненужными. А в довершение ко всему у Джонни были _чужие глаза_. Тёмная радужка раздалась почти во весь глаз, белки налились кровью.
Мужчина ожесточённо скрёб зудящее лицо, едва не задыхаясь от странного накатившего на него вдруг животного ужаса. Внутри прогрессировала неизвестная болезнь, вызывавшая новый приступ лихорадки.
Шатаясь, Джонни дошёл до кухни и в пару глотков осушил оставшуюся треть бутылки виски. Свернувшись в тугой комок на диване, закутавшись в плед, он раскачивался из стороны в сторону, шепча как заведённый: «Что же делать, чёрт возьми, что делать...»
Вскоре от слабости он погрузился в забытье. Очнулся мужчина лишь через пару часов, ощутив сумасшедший прилив сил. По венам точно пустили электрический ток. Сами кости нестерпимо зудели, и хотелось двигаться, двигаться без цели и смысла, ради самого движения. Одновременно с этим Лайонела вдруг обуял приступ странной ярости. Ничего не соображая, он снёс журнальный столик и опрокинул диван, а потом с рычанием побежал по дому, круша всё на своём пути...
Джонни пришёл в себя только услышав мощный стук. Точнее это был даже не стук, а сильнейший толчок, словно кто-то вознамерился вышибить дверь вместе с косяком. Бесшумно Лайонел проскользнул в разорённую гостинную, не успев расстроиться учинённому беспорядку. Трезвость суждений вернулась к нему с той же быстротой, с которой до этого его постигла странная вспышка безумия. С необычайным спокойствием он погасил свет и теперь ждал, притаившись за упавшим диваном.
Неизвестный снова атаковал дверь. Лайонел порадовался, что в своё время защитил окна ставнями и решётками. Он ждал, напряжённый и собранный, как хищник, готовый защищать своё логово. Даже лихорадка отступила, но тело по-прежнему казалось чужим, а чувствительность была так обострена, точно с него заживо содрали кожу.
Дверь стонала и содрогалась от ритмичных ударов. Джонни сам испугался тому, с каким упоительным предвкушением он ждал, когда _кто-то_ ворвётся в его дом. Он уже знал, кого увидит на пороге...
Дверь, наконец, подалась и с треском вылетела. С грацией дикого зверя сгорбленная фигура проскользнула в дом.
Лайонел не успел удивиться произошедшим в маньяке переменам. Тот оказался рядом слишком быстро, прыгнул, пригвоздил к полу. Из клыкастого рта нестерпимо воняло.
- Ты... не должен был... выжить.. – клокочуще прорычало существо. Слова явно давались ему с большим трудом. – Дар мой! Не твой! Почему тебе удалось?! Мой! – он отчаянно взвыл и нанёс резкий удар... точнее – попытался.
Неведомый доселе дремучий инстинкт хищника подчинил Джонни себе, повёл его. С силой он перехватил когтистую руку твари и с угрожающим рычанием отбросил маньяка. Тот же инстинкт заставил его выбежать из дома, быть ближе к спасительному лесу. От лихорадки не осталось и следа, лишь адреналин взрывал кровь. Одежда душила. Лайонел успел сорвать с себя куртку и рубашку, когда давешний гость выскочил вслед за ним.
- Почему ты?! Я ведь почти смог! – с ненавистью полу выло, полу рычало жуткое создание с перекошенным отдалённо напоминающим человеческое лицом.
Джонни хрипло зарычал в ответ, уже не в силах ничему удивляться. Маньяк прыгнул, и они покатились по земле, царапая и кусая друг друга, нанося удары. Каждый силился дотянуться до горла другого, но пока безрезультатно. Лайонел был сильнее, но у него не было ни когтей, ни клыков, только эта нежданно проснувшаяся первобытная мощь. Не чувствуя боли, не ощущая, как его мягкая плоть рассекается, рвётся, он с отчаянным упорством подминал противника под себя. Потом тот вдруг с силой ударил Джонни в пах и оказался сверху. Секунда, и существо вырвало бы ему горло...
Светлый силуэт выскользнул из темноту, прыгнул...
Лайонел не сразу понял, что произошло. Схватившись за горло, он пытался откашляться и жадно заглатывал драгоценный воздух.
Схватка продолжалась уже рядом, и непонятно было, на чьей стороне перевес, когда ещё одна тень выскочила из темноту – клыкастый сгусток меха с горящими углями глаз. Появление волка решило всё. Маньяк, что-то бессвязно бормоча, пытался добраться до Лайонела, но зверь встал у него на пути, вздыбив шерсть и приглушённо рыча. Человек тем временем подкрался сзади и коротко прицельно ударил.
Существо коротко скульнуло, но продолжало отбиваться. Волк прыгнул, сбив его с ног, и клацнул зубами. Маньяк дёрнулся и обмяк.
- Джон, ты цел? – голос был до боли знаком, только хриплый, как в ту ночь по телефону.
Томассен наклонился к нему, проверяя пульс. Лайонел понял, что на священнике не было одежды, но уже не успел удивиться, настолько велик был шок. Он хотел спросить, мертва ли та странная тварь, но из горла не вырвалось ни единого слова, только булькающее рычание, наподобие того, которое издавал маньяк в их первую встречу.
Священник сокрушённо бормотал что-то, осматривая его раны. Волк приблизился и ткнулся мокрым носом в лицо Джонни, будто проверяя что-то. Лайонел оцепенел от изумления даже больше, чем от страха. Кажется, это был тот самый волк, которого он встретил тогда у дороги.
Сознание уплывало куда-то. Джонни не мог ни говорить, ни шевелиться. Ему казалось, что волк менялся. Зверь вдруг захрипел, забился. Его форма оплавилась и перетекла в молодого темноволосого мужчину, который приблизился и застыл рядом с Томассеном.
- Когда? – хрипло спросил он чужим отдающим звериным началом голосом, сосредоточенно глядя на Джонни.
- Он уже почти готов, - мягко ответил священник.
- Думаете, выдержит? Столько перенёс...
- Конечно выдержит, - уверенно проговорил Томассен и посмотрел в глаза Лайонелу, тепло и с участием. – Ничего не бойся, Джон. Всё происходит так, как надо.
Лайонел хотел узнать, что же вообще, чёрт возьми, происходит. Но тут всё его тело вспыхнуло, взорвалось такой невозможной болью, какую он не мог даже представить в целом спектре человеческих ощущений...
* * *
Крупный чёрный волк заскулил и попытался подняться, но лапы у него подкосились.
- Всё хорошо, Джон. Всё происходит так, как надо, - мягко повторил священник, гладя зверя по голове и мохнатому загривку.
Волк доверчиво ткнулся носом ему в ладонь. Его напряжение, кажется, улеглось. Не отходя от Томассена, он начал зализывать одну из многочисленных ран. Священник продолжал успокаивающе нашёптывать что-то.
Ник смущённо кашлянул, для верности ощупал пульс своей настоящей жертвы, поражённый мощной – рассчитанной на вервольфа! – дозой седатива и посмотрел на священника.
- Мне очень стыдно перед Вами, преподобный Томассен, - тихо проговорил он наконец. – Как я только мог _так_ ошибиться...
- Это не Ваша вина, - священник ободряюще улыбнулся ему, потом посерьёзнел. – Вы не могли знать. Настоящий феномен – создание, начисто лишённое собственного запаха. Меня это тоже привело в замешательство, когда я обследовал самое первое место трагедии. И последующие. Я выследил его только у дома Джона, пару дней назад, но уже слишком поздно, чтобы помочь остальным...
- Простите меня. Ваш запах вёл меня, и я был уверен... – Ник вздохнул и покачал головой. – Подозревал в _таком_ одного из лучших представителей нашей расы!
- Выслеживать заблудших и пытаться помочь им – цель вполне благородная, - мягко возразил Томассен. – В свой черёд, прошу прощения за тот удар. Я не мог позволить себе терять время. Он ведь шёл убивать дальше...
Ник кивнул, всё ещё сгорая со стыда. Новый вервольф с любопытством посмотрел на него, но от священника не отошёл.
Наверное, он тоже ощутил запахи остальных. Они приближались, шли сюда по следу Ника.
- Как Вас зовут, позвольте узнать? Встреча с Вами для меня поистине исключительное событие, даже в такой трагичной ситуации, - священник бросил печальный взгляд на убийцу и осторожно коснулся раненого бока волка.
- Ник, - представился молодой человек и, подумав, добавил: - Николай Петрофски.
- Так мы с Вами с одного континента, Николай, - Томассен чуть улыбнулся. – У меня так много вопросов...
- Могу представить, - усмехнулся Ник и серьёзно проговорил: - Вы – исключительный человек и волк. Знакомство с Вами для меня – событие не менее особенное.
- Я надеюсь, мы ещё поговорим обо всём. Сейчас я нужен в ином качестве. Я хочу отвести Джона в лес. Первая перемена фазы всегда очень сложная. Да и, - Томассен развёл руками, - я вряд ли сумею объяснить Вашим друзьям, что здесь произошло.
Ник кивнул. Чёрный волк напрягся и осторожно поднялся, принюхиваясь и тревожно осматриваясь. Ладонь Томассена по-прежнему покоилась на его загривке. Крупный зверь прижимался к ногам священника, одновременно и ища защиты, и готовый защищать.
Молодой человек вскинул руку, подавая знак. Три волка бесшумно возникли из зарослей. Томассен смотрел на них с любопытством и восхищением. Ник мог только предполагать, как важно было для него понять, увидеть, что он не один в мире.
- Нас много, - тихо подтвердил Ник. Остальные волки застыли в безмолвном приветствии. – Добро пожаловать, преподобный Хенрик Томассен, Джон Лайонел. Приятной и упоительной ночи.
Чёрный нетерпеливо заскулил. Священник склонил голову, благодаря и приветствуя, и отступил на шаг.
Второй раз Ник наблюдал за потрясающей в своей скорости и гладкости трансформации. Белый северный волк отряхнулся и призывно завыл. Остальные отозвались ему с такой радостью, что Ник даже пожалел, что находился в человеческой ипостаси и не мог присоединиться. К сожалению, ему предстояли дела куда как менее приятные, чем прогулка по дикому ночному лесу.
После обмена приветствиями со стаей волк-Томассен устремился к зарослям. Чёрный, прихрамывая, последовал за ним. Некоторое время Ник смотрел им вслед. Затем, без особых усилий закинув убийцу на плечо, он прошёл в дом. В человеческом облике ночной холод был куда как ощутимее, даже после жара трансформации.
Ник нашёл что-то из одежды, рассчитывая, что хозяин, наслаждающийся бегом по лесу, не обидится, и стал ждать. Поистине, эта ночь преподнесла немало сюрпризов.
* * *
Джонни проснулся с чувством глубокого удовлетворения. Все мышцы ныли, но усталость была приятной, сладкой. Ему снилась совершенная, абсолютная свобода, хотя деталей он вспомнить не мог. Кажется, во сне были волки… и особенно запомнился тот, белый…
Волки… Молодой темноволосый мужчина, каким-то образом возникший на месте матёрого серого зверя. Томассен… И он сам… Свобода, новый спектр звуков и запахов, бег сквозь лес, обрывки неведомы доселе ощущений, эмоций.
Он _был_ волком.
Воспоминания о событиях, предшествующих сладостному забытью, хлынули на Лайонела как вода из пробитой плотины.
«Всё происходит так, как надо, Джон».
Мужчина вскрикнул и резко сел, озираясь. Он был в собственном доме, на знакомом диване, накрытый пледом, абсолютно нагой. Было темно, но почему-то это перестало быть ему помехой ещё тогда, когда он боролся с тварью у дома.
Выругавшись, он попытался подняться… и понял вдруг, что был не один в комнате.
- Всё хорошо, Джон, - успокаивающе проговорил Томассен.
Лайонел машинально потянулся за пледом, прикрылся и хмыкнул, поняв, что на священнике надеты его старые джинсы.
- Так что происходит, Хенрик? – хрипло спросил он и невольно схватился за горло, настолько странно звучал его собственный голос.
Он готов был поклясться, что чуял ещё чьё-то присутствие – именно чуял, более точного слова он не мог бы подобрать при всём желании.
- Вы верите в вервольфов, мистер Лайонел? – прозвучал весёлый хорошо поставленный баритон.
Джонни резко обернулся к кухне, откуда вышли двое просто одеты мужчин. Одного из них Лайонел помнил – высокий, молодой… волк, спасший его, помогший тогда Томассену справиться с тварью? Другой был старше, крепкий и широкоплечий, ровесник Лайонела. Его густая шевелюра была щедро украшена серебристой проседью. Этот человек буквально излучал спокойную уверенность, силу, непоколебимую волю. Светло-карие глаза его искрились весельем.
- Вы что, издеваетесь? – хмуро уточнил Джонни. – И кто вы вообще такие, чёрт возьми?
- Полковник Джеймс Форрестер, - представился мужчина и, приблизившись, протянул Лайонелу широкую ладонь, которую тот машинально пожал.
- Николай Петрофски, - с лёгким приятным акцентом – иным, чем у священника – проговорил молодой и тоже пожал Джонни руку.
- Как и Ваш друг, а теперь и Вы сами, мы – вервольфы, - спокойно, с той же непринуждённостью добавил Форрестер. – Мы с Ником и прочими занимаемся тем, что ищем других представителей нашей расы. По возможности мы стараемся успевать раньше, чем они окончательно теряют контроль и становятся «Потерянными» - такими, о которых у вас ещё ужастики любят снимать. Затем мы обучаем их жить в согласии с собственной природой. Так же в наши задачи входит охота на вервольфов-преступников. Некоторые любят злоупотреблять своей силой, знаете ли, а по нашим законам это так же безнравственно, как и по вашим, и к тому же подвергает опасности само существование нашего вида в обществе.
Лайонел обвёл взглядом присутствующих, отступил на шаг… и рухнул обратно на диван.
- Может, стоило немного смягчить, Джеймс? – с улыбкой спросил Петрофски.
Лайонел уже не удивлялся, что в темноте так легко различает детали. К примеру, волосы у молодого человека были не просто тёмные, а тёмно-пепельные…
Как волчья шерсть.
- Парень пробегал в волчьем обличье несколько дней. Как именно ты предлагаешь смягчать вести, Ник? – весело уточнил Форрестер.
- И то правда.
- Я… это самое… куда бегал? – ошалело переспросил Лайонел.
Воспоминании, обрывочные и странные, вспыхивали в сознании разрозненными кадрами и гасли. И в этих воспоминаниях его восприятие было настолько иным, что с непривычки разум не сумел зафиксировать всё.
- Я был рядом, Джон. Всё прошло очень хорошо, - успокоил его Томассен.
