Известие о третьей попытке парочки, подталкивает Маргариту согласиться на спектакль:
- Вот неугомонная! Это он так сказал? Что ж, мир им, да любовь!
36 серия (276)
1. Редакция «М&Ж». Наумыч оперативку все никак не начинает. Центральное место пустует - ждут и.о. директора Маргариту Реброву. Когда Гоша и Марго входят в зал совещаний, все взоры обращаются к ним. Егоров делает приглашающий жест занять председательствующее кресло:
- Ну, наконец-то! Гоша, проводи Маргариту Александровну. Прошу!
Но Марго, почему-то стушевавшись, топчется рядом и не решается сесть:
- Я это…. Неважно себя чувствую… Пусть Гоша… Игорь Семенович проводит… Да!
Взгляд Калугина, сначала загоревшийся при виде Маргариты, тускнеет… Приходится признать очевидное: «Это не Марго… Небо и земля… Сколько раз себе можно повторять...». Егоров недовольно глядит на Маргариту и бурчит в сторону:
- Ну, пусть ведет Игорь Семенович.
Гоша садится на директорское место, обводит всех взглядом, остановившись на мгновение на съежившимся Зимовском, и строго произносит:
- Ну, что? Поехали?
2. Во второй половине дня, выйдя из офиса, Гончарова благосклонно направляется к Антону, поджидающему ее с букетом цветов возле машины. Когда они приезжают в ресторан «Закарпатские узоры» вблизи площади Ильича, их отводят к заказанному столику. Наученный горьким опытом, Антон на этот раз подстраховывается и его бумажник туго набит наличными. Когда заказ сделан, Зимовский мысленно пожелав себе удачи, приступает к тяжкой миссии по налаживанию отношений и охмурению своей бывшей подружки:
- Я так понимаю – между нами мир?
- Перемирие.
- Настенька, так сложились обстоятельства, что...
Неожиданно в речь Антона примешивается глухое дребезжание мобильника в его кармане и Гончарова прерывает словесный поток Зимовского:
- У тебя телефон звенит.
- Да, я слушаю… Семен Михайлович?
- Антон, мы с Тамарой Ивановной в Москве проездом и хотели бы тебя увидеть, поговорить.
Оказывается это отец Игоря, и он жаждет что-то важное обсудить. Похоже, разговор не для чужих ушей, Антон смотрит на Гончарову, потом поднимается и, шепнув ей: «Извини», рысью направляется в холл:
- Так, о чем поговорить?
- Ну, вообще-то, об Игоре и Марго.
Однако встречаться с Гошиными родителями очевидно уже нет резона:
- Поздно Семен Михайлович, поздно. Обсуждать теперь уже нечего. Можно сказать все вернулось на круги своя. Гоша – это Гоша, Марго – это Марго.
- Что ты имеешь в виду?
Если пускаться в объяснения, напоминать о прошлой встрече, когда Антон безуспешно пытался что-то объяснить Гошиным родителям, то это надолго. А лишенная внимания Гончарова опять заскучает, обидится и будет недовольна. Зимовский бесцеремонно обрывает разговор:
- Все Семен Михайлович, мне некогда, приятно было поговорить. Маше привет!
3. Редакция «М&Ж». Неуверенность Калугина, в правильности понимания свершившегося, заставляет его постучаться и зайти в кабинет главного редактора. Маргарита - на месте! Сидит за компьютером и увлеченно раскладывает пасьянс. Андрей зовет от двери:
- Марго…
Ноль внимания.
- М-м-маша?
Девушка у компьютера только со второй попытки реагирует на собственное имя, поглощенная увлекательным занятием. Ее взгляд отрывается от экрана и она поворачивает голову:
- Андрей? Тихий ужас! Сколько ж мы с тобой не виделись? С полгода, поди? Проходи!
Ее лексикон так не похож на привычные фразочки Маргариты. Калугин показывает папку, зажатую в руке:
- Я материалы принес…, для будущего номера.
- А-а-а… Положи на стол… Игорь придет, посмотрит…
- А ты? Не хочешь посмотреть?
Склонив голову, девушка вздыхает, и весь ее вид демонстрирует недовольство:
- Могу и я конечно, но лучше предоставить это дело профессионалу.
- Профессионалу?
- Ну, все-таки пятнадцать лет проработал! Не то, что я.
Калугин кладет папку на стол и, понурив голову, выходит.
4. Квартира Ребровых. Смежная с гостиной комната. В трубке уже идут короткие гудки, а Семен Михайлович все никак не может успокоиться - Зимовский тоже назвал имя «Маша» и бросил трубку!
- Антон! Алле! Антон! Что ты знаешь про Машу?
Дверь открывается и входит Тамара Ивановна, в руках у нее большая спортивная сумка – в ней вещи Маргариты. Услыхав последнюю фразу мужа, она живо интересуется:
- Ну что там Антон?
- Сначала сказал, что все вроде бы у Игоря и Марго нормально… Но вот, потом…
- А что, потом?
- Потом быстро попрощался и велел передавать привет какой-то Маше… А ты чего сумку то приволокла?
Тамара Ивановна ставит ношу на тумбочку:
- Да вот стояла у них там, в углу, и я в нее заглянула.
Семен Михайлович недовольно ворчит:
- Зачем ты суешь нос в чужие сумки?
- Сень, в ней вещи Марго. Я думаю, она реально собиралась уйти от Гоши. Я там даже паспорт заметила в боковом кармашке.
Ее рука тут же туда ныряет, несмотря на окрик:
- Не трогай!
Тамара Ивановна все-таки выуживает документы из сумки и заглядывает в них. Потом жалобно смотрит на мужа и сует паспорт ему в руки. Со страницы на них смотрит двадцатипятилетняя Марго с двумя косичками. Семен Михайлович поправляет очки, несколько раз перечитывая текст:
- Чего это? Какая еще Мария Ивановна Васильева?
5. Ресторан «Закарпатские узоры». Антон все не возвращается и Настя, действительно заскучав, решает пройтись в дамскую комнату попудрить носик. Подхватив сумочку, она встает, делает пару шагов, опустив голову... И утыкается носом в чью-то грудь. Над ухом вдруг раздается:
- Настя?
От знакомого голоса у нее слабеют колени, и она испуганно поднимает глаза – это старший Шульгин, собственной персоной. Вжав голову в плечи, Гончарова лепечет:
- Федя??? Федор Иванович…
Она ищет гнев и обиду в его лице… И не находит. Оно нисколько не холодное, только спокойное, а в глазах даже чудится теплота:
- Как поживаешь?
- Я так перед тобой виновата…. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь…
В голосе Шульгина уверенность и даже настойчивость:
- Ну-у-у… Все зависит от тебя… Поехали!
- Куда?
- Увидишь! Там и поговорим!
Взяв Гончарову под руку, Федор Иванович решительно тянет ее к выходу и она послушно идет, совершенно забыв, что тут делала и какие у нее были планы.
6. Квартира Ребровых. Разглядывая паспорт Маши Васильевой, Тамара Ивановна растерянно повышает голос:
- Сеня и как это понимать? По одному паспорту Маргарита Реброва, по-другому Мария Васильева?… И отчества разные…
Но Семен Михайлович призывает жену успокоиться и расспросить обо всем Веру Михайловну:
- Ну не шпионка же она. Можно у матери спросить, в конце концов.
- Что-то я ей совсем не доверяю. Может они из одной шайки. Мать и дочь.
- Точно и еще ребенок, которым она беременна.
Но таким доводом свекровь не собьешь:
- А я теперь не уверена… По разным паспортам и отцы могут быть разные!
- Ну, у тебя мать и логика!
- Какая есть!
Тамара Ивановна решительно направляется в гостиную, где Вера Михайловна, расположившись на диване, пьет из блюдечка чай. Сватья начинает без предисловий:
- Позвольте узнать, дорогуша, а чей это паспорт?
Предъявленный Машин паспорт нисколько ответчицу не шокирует:
- Ой, Машенька!
- Это Марго?
- Д-д-да…
Вера Михайловна мило машет обеими руками:
- Ой, совсем я запуталась со всеми этими именами… Дождитесь деток, они вам все и расскажут!
7. Ресторан «Кальяри». Шульгин привозит Гончарову в обновленное заведение и Настя совсем не узнает прежний ресторан - после ремонта и дизайнерского вмешательства он уже совсем другого, более высокого уровня. Они садятся за столик в зале и сразу вокруг начинают сновать официанты. Гончарова вся светится, надеясь, что слова о ее прощении были правдой:
- У меня нет слов. Я… Я восхищаюсь тобой! Как же тебе это удалось?
Федор Иванович благодушен:
- Можно сказать повезло. Перевод денег в ту лавочку, ну ты помнишь, шел не напрямую, а через несколько промежуточных банков, счета одного из которых уже оказались замороженными. В общем, через пару недель деньги вернулись назад. Конечно, пришлось пободаться и побороться, но потери оказались минимальными.
- И что было дальше?
- А дальше, нам как потерпевшим, устроили налоговую амнистию, и я эти деньги использовал на реконструкцию и ремонт.
- И ты на меня больше не сердишься?
- Ну, если только немножко…. Исчезла и никаких следов, где искать.
Настя кокетничает:
- Захотел бы, нашел!
- Честно говоря, не до того было. Но теперь другое дело… Так что я рад нашей встрече.
8. Квартира Ребровых. Марго возвращается домой пораньше - неспокойно ей что-то за родителей и Веру Михайловну. В квартире стоит странная тишина - двое инквизиторов в гостиной стоят возле дивана и угрюмо смотрят, сквозь полки отделяющую прихожую, на вошедшую. Чуть в сторонке сидит Вера Михайловна, старательно пряча глаза. Маргарита старается не обращать внимание на натянутую обстановку:
- Привет, мам, пап, а чего вы сидите такие серьезные?
Первым откликается отец:
- А у нас к тебе серьезный разговор.
- Что-то, случилось?
- Да вот мама нечаянно нашла паспорт. Не скажешь, чей это?
37 серия (277)
1. Квартира Ребровых. Чувствуя напряжение в домашней атмосфере, Маргарита пытается ее разрядить:
- Привет, мам, пап, а чего вы сидите такие серьезные?
Первым откликается отец, взмахивая у нее перед носом красной книжицей:
- А у нас к тебе серьезный разговор. Мама вот нечаянно нашла паспорт. Не скажешь, чей это?
По-видимому, не Марго и не Игоря, раз такой сыр-бор. Лучшая защита нападение и Маргарита пытается сместить акценты, выпутываясь из неприятной темы:
- Нормально… Вы что, у нас в вещах рылись?
Но свекровь не собьешь:
- Мы ждем ответа. Это твой паспорт? И как понимать, что в нем написано?
Не посмотрев, не узнаешь, но вероятно опять всплыл паспорт Маши Васильевой. Марго тянет время:
- А что в нем написано?
Все садятся на диван, и Вера Михайловна уныло опускает глаза:
- Машенька, расскажи им все.
Тамара Ивановна повторяет ультиматум - или девушка все рассказывает начистоту: кто на самом деле Марго, кто эта женщина, которая путается в именах и выдает себя за сватью и кто отец ребенка, которого вешают на их сына?! Она встает и машет у Марго перед носом раскрытым паспортом:
- Марго…, Маша…, не знаю как тебя называть… Или ты нам сейчас же все разъяснишь, или мы звоним в милицию!
Правду на стол! Упреки так обидны и чудовищны, что Марго уже чуть не плачет, сжавшись от несправедливых подозрений:
- Мама!
Свекровь сверкает глазами:
- Для тебя я Тамара Ивановна!
2. Ресторан «Закарпатские узоры». Стол давно накрыт, вино выдыхается, еда стынет, а Гончарова все не возвращается из дамской комнаты. Зимовский нетерпеливо поглядывает на наручные часы:
- Ну, где эта коза драная, утонула там что ли?
Наконец, он подзывает метрдотеля:
- Я был с дамой, она вышла … И что-то ее долго нет. Может ей там плохо стало? Не проверите?
- С вами? Так она уехала.
Ответ служащего действует словно ушат холодной воды и вызывает растерянность:
- Как уехала?
- Да, с мужчиной.
Известие, что Настя покинула ресторан, да еще с неизвестным мужчиной шокирует Зимовского донельзя, и он глупо хихикает:
- С каким еще мужчиной?
- Извините, не знаю… Горячее можно подавать?
3. Квартира Ребровых. Обстановка накаляется все сильней. Неожиданно Вера Михайловна, охнув, поднимается с дивана и грозно надвигается всей своей массой на Тамару Ивановну:
- Ты, милочка, чего тут раскомандовалась?
Та тоже встает, но теряет свой бравый вид:
- Позвольте!
Но габаритная женщина не позволяет:
- Кто ты такая, что бы на мою дочь голос повышать?! Понаехали тут, кто ни попадя. Мужа своего милицией пугай!
Иначе она за себя не ручается! Семен Михайлович бросается разнимать разбушевавшихся дам:
- Томочка, Вера Михайловна, успокойтесь! Сейчас придет Игорь и все нам объяснит.
Униженная Тамара Ивановна жалобно взывает к совести мужа:
- Сема! Как ты можешь? Твою жену оскорбляют, а ты…, ты…
В этот момент в замке шуршат ключи и входная дверь открывается, впуская в прихожую еще одного участника заговора:
- Марго, ау, я дома!
Виновница скандала вскакивает с дивана и хочет броситься навстречу мужу:
- Игорь!
Но Тамара Ивановна преграждает ей дорогу:
- Нет, уж стой! Сынок мы тебя ждем!
Когда тот проходит в гостиную, мать строго вопрошает у сына, тыча рукой то в Марго, то в Веру Михайловну:
- Игорь, кто эта женщина и кто такая Маша Васильева?
Гоша бросает ключи на полку и не отвечает, тихо ругаясь:
- Капец….
В разговор включается Семен Михайлович, требуя от сына разъяснений:
- Что значит «капец»? Ты нам скажешь что-нибудь?
Игорь печально смотрит на Тамару Ивановну, глубоко вздыхает, словно перед прыжком в воду и объявляет:
- Да, скажу… Маша Васильева - это я!
4. Рассказанная Гошей и Марго история занимает немного времени, гораздо больше тратится на ответы, на возникшие вопросы и на разъяснения непонятного. Наконец, родители уходят в свою комнату, впечатленные дебатами на семейном совете и рассказами о магических превращениях Маши и Игоря. Однако Тамара Ивановна по-прежнему не склонна доверять услышанному:
- Сема, что ты молчишь? Ты что, им веришь?
- Ну, верить в сказки я не привык. С другой стороны – зачем им это надо? Марго такие детские подробности рассказывает, что и я то, с трудом вспоминаю.
Мальчишеских воспоминаниях Марго и девчоночьих воспоминаниях Гоши – они слишком подробны и многословны для розыгрыша. Мать упрямо качает головой:
- Просто Гоша ей наболтал слишком много лишнего!
Семен Михайлович пожимает плечами:
- Так я и говорю, зачем? Да и он тоже пустился в какие-то чужие нам воспоминания и Вера Михайловна их подтвердила.
У Тамары Ивановны тоже есть по этому поводу претензии:
- Я вот тоже не понимаю, зачем Гоша рассказал Марго, как мы ночевали втроем на сеновале в деревне…, да еще с такими интимными подробностями… Ему и было тогда лет пять всего.
Семен Михайлович вопросительно смотрит на жену:
- И что ты предлагаешь? Может брата ее порасспросить? Его, кажется, Андрей зовут.
Оставлять без проверки странные рассказы детей родители не собираются – необходим взгляд со стороны незаинтересованных лиц. Того же Калугина, которого Марго в один из прошлых приездов родителей представила им как родственника. Тамара Ивановна с сомнением смотрит на мужа:
- И где мы его будем искать?
- Кажется, он раньше тоже работал в «Мужском журнале». Может, кто из сотрудников что-то подскажет.
5. А в это время в спальне Ребровых Марго лежит спиной к Гоше и пытается заснуть. Почувствовав, между лопатками, щекотку от поцелуев она ежится, разворачивается лицом, и пытается обсудить с мужем создавшуюся ситуацию:
- Как ты думаешь, они нам поверили?
Гоша, не прерывая своего увлекательного занятия, бормочет:
- Не уверен… Какая сладкая шейка!
- Гоша! Мне сейчас не до этого! Неугомонный какой-то!
- Вот неугомонная! Это он так сказал? Что ж, мир им, да любовь!
36 серия (276)
1. Редакция «М&Ж». Наумыч оперативку все никак не начинает. Центральное место пустует - ждут и.о. директора Маргариту Реброву. Когда Гоша и Марго входят в зал совещаний, все взоры обращаются к ним. Егоров делает приглашающий жест занять председательствующее кресло:
- Ну, наконец-то! Гоша, проводи Маргариту Александровну. Прошу!
Но Марго, почему-то стушевавшись, топчется рядом и не решается сесть:
- Я это…. Неважно себя чувствую… Пусть Гоша… Игорь Семенович проводит… Да!
Взгляд Калугина, сначала загоревшийся при виде Маргариты, тускнеет… Приходится признать очевидное: «Это не Марго… Небо и земля… Сколько раз себе можно повторять...». Егоров недовольно глядит на Маргариту и бурчит в сторону:
- Ну, пусть ведет Игорь Семенович.
Гоша садится на директорское место, обводит всех взглядом, остановившись на мгновение на съежившимся Зимовском, и строго произносит:
- Ну, что? Поехали?
2. Во второй половине дня, выйдя из офиса, Гончарова благосклонно направляется к Антону, поджидающему ее с букетом цветов возле машины. Когда они приезжают в ресторан «Закарпатские узоры» вблизи площади Ильича, их отводят к заказанному столику. Наученный горьким опытом, Антон на этот раз подстраховывается и его бумажник туго набит наличными. Когда заказ сделан, Зимовский мысленно пожелав себе удачи, приступает к тяжкой миссии по налаживанию отношений и охмурению своей бывшей подружки:
- Я так понимаю – между нами мир?
- Перемирие.
- Настенька, так сложились обстоятельства, что...
Неожиданно в речь Антона примешивается глухое дребезжание мобильника в его кармане и Гончарова прерывает словесный поток Зимовского:
- У тебя телефон звенит.
- Да, я слушаю… Семен Михайлович?
- Антон, мы с Тамарой Ивановной в Москве проездом и хотели бы тебя увидеть, поговорить.
Оказывается это отец Игоря, и он жаждет что-то важное обсудить. Похоже, разговор не для чужих ушей, Антон смотрит на Гончарову, потом поднимается и, шепнув ей: «Извини», рысью направляется в холл:
- Так, о чем поговорить?
- Ну, вообще-то, об Игоре и Марго.
Однако встречаться с Гошиными родителями очевидно уже нет резона:
- Поздно Семен Михайлович, поздно. Обсуждать теперь уже нечего. Можно сказать все вернулось на круги своя. Гоша – это Гоша, Марго – это Марго.
- Что ты имеешь в виду?
Если пускаться в объяснения, напоминать о прошлой встрече, когда Антон безуспешно пытался что-то объяснить Гошиным родителям, то это надолго. А лишенная внимания Гончарова опять заскучает, обидится и будет недовольна. Зимовский бесцеремонно обрывает разговор:
- Все Семен Михайлович, мне некогда, приятно было поговорить. Маше привет!
3. Редакция «М&Ж». Неуверенность Калугина, в правильности понимания свершившегося, заставляет его постучаться и зайти в кабинет главного редактора. Маргарита - на месте! Сидит за компьютером и увлеченно раскладывает пасьянс. Андрей зовет от двери:
- Марго…
Ноль внимания.
- М-м-маша?
Девушка у компьютера только со второй попытки реагирует на собственное имя, поглощенная увлекательным занятием. Ее взгляд отрывается от экрана и она поворачивает голову:
- Андрей? Тихий ужас! Сколько ж мы с тобой не виделись? С полгода, поди? Проходи!
Ее лексикон так не похож на привычные фразочки Маргариты. Калугин показывает папку, зажатую в руке:
- Я материалы принес…, для будущего номера.
- А-а-а… Положи на стол… Игорь придет, посмотрит…
- А ты? Не хочешь посмотреть?
Склонив голову, девушка вздыхает, и весь ее вид демонстрирует недовольство:
- Могу и я конечно, но лучше предоставить это дело профессионалу.
- Профессионалу?
- Ну, все-таки пятнадцать лет проработал! Не то, что я.
Калугин кладет папку на стол и, понурив голову, выходит.
4. Квартира Ребровых. Смежная с гостиной комната. В трубке уже идут короткие гудки, а Семен Михайлович все никак не может успокоиться - Зимовский тоже назвал имя «Маша» и бросил трубку!
- Антон! Алле! Антон! Что ты знаешь про Машу?
Дверь открывается и входит Тамара Ивановна, в руках у нее большая спортивная сумка – в ней вещи Маргариты. Услыхав последнюю фразу мужа, она живо интересуется:
- Ну что там Антон?
- Сначала сказал, что все вроде бы у Игоря и Марго нормально… Но вот, потом…
- А что, потом?
- Потом быстро попрощался и велел передавать привет какой-то Маше… А ты чего сумку то приволокла?
Тамара Ивановна ставит ношу на тумбочку:
- Да вот стояла у них там, в углу, и я в нее заглянула.
Семен Михайлович недовольно ворчит:
- Зачем ты суешь нос в чужие сумки?
- Сень, в ней вещи Марго. Я думаю, она реально собиралась уйти от Гоши. Я там даже паспорт заметила в боковом кармашке.
Ее рука тут же туда ныряет, несмотря на окрик:
- Не трогай!
Тамара Ивановна все-таки выуживает документы из сумки и заглядывает в них. Потом жалобно смотрит на мужа и сует паспорт ему в руки. Со страницы на них смотрит двадцатипятилетняя Марго с двумя косичками. Семен Михайлович поправляет очки, несколько раз перечитывая текст:
- Чего это? Какая еще Мария Ивановна Васильева?
5. Ресторан «Закарпатские узоры». Антон все не возвращается и Настя, действительно заскучав, решает пройтись в дамскую комнату попудрить носик. Подхватив сумочку, она встает, делает пару шагов, опустив голову... И утыкается носом в чью-то грудь. Над ухом вдруг раздается:
- Настя?
От знакомого голоса у нее слабеют колени, и она испуганно поднимает глаза – это старший Шульгин, собственной персоной. Вжав голову в плечи, Гончарова лепечет:
- Федя??? Федор Иванович…
Она ищет гнев и обиду в его лице… И не находит. Оно нисколько не холодное, только спокойное, а в глазах даже чудится теплота:
- Как поживаешь?
- Я так перед тобой виновата…. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь…
В голосе Шульгина уверенность и даже настойчивость:
- Ну-у-у… Все зависит от тебя… Поехали!
- Куда?
- Увидишь! Там и поговорим!
Взяв Гончарову под руку, Федор Иванович решительно тянет ее к выходу и она послушно идет, совершенно забыв, что тут делала и какие у нее были планы.
6. Квартира Ребровых. Разглядывая паспорт Маши Васильевой, Тамара Ивановна растерянно повышает голос:
- Сеня и как это понимать? По одному паспорту Маргарита Реброва, по-другому Мария Васильева?… И отчества разные…
Но Семен Михайлович призывает жену успокоиться и расспросить обо всем Веру Михайловну:
- Ну не шпионка же она. Можно у матери спросить, в конце концов.
- Что-то я ей совсем не доверяю. Может они из одной шайки. Мать и дочь.
- Точно и еще ребенок, которым она беременна.
Но таким доводом свекровь не собьешь:
- А я теперь не уверена… По разным паспортам и отцы могут быть разные!
- Ну, у тебя мать и логика!
- Какая есть!
Тамара Ивановна решительно направляется в гостиную, где Вера Михайловна, расположившись на диване, пьет из блюдечка чай. Сватья начинает без предисловий:
- Позвольте узнать, дорогуша, а чей это паспорт?
Предъявленный Машин паспорт нисколько ответчицу не шокирует:
- Ой, Машенька!
- Это Марго?
- Д-д-да…
Вера Михайловна мило машет обеими руками:
- Ой, совсем я запуталась со всеми этими именами… Дождитесь деток, они вам все и расскажут!
7. Ресторан «Кальяри». Шульгин привозит Гончарову в обновленное заведение и Настя совсем не узнает прежний ресторан - после ремонта и дизайнерского вмешательства он уже совсем другого, более высокого уровня. Они садятся за столик в зале и сразу вокруг начинают сновать официанты. Гончарова вся светится, надеясь, что слова о ее прощении были правдой:
- У меня нет слов. Я… Я восхищаюсь тобой! Как же тебе это удалось?
Федор Иванович благодушен:
- Можно сказать повезло. Перевод денег в ту лавочку, ну ты помнишь, шел не напрямую, а через несколько промежуточных банков, счета одного из которых уже оказались замороженными. В общем, через пару недель деньги вернулись назад. Конечно, пришлось пободаться и побороться, но потери оказались минимальными.
- И что было дальше?
- А дальше, нам как потерпевшим, устроили налоговую амнистию, и я эти деньги использовал на реконструкцию и ремонт.
- И ты на меня больше не сердишься?
- Ну, если только немножко…. Исчезла и никаких следов, где искать.
Настя кокетничает:
- Захотел бы, нашел!
- Честно говоря, не до того было. Но теперь другое дело… Так что я рад нашей встрече.
8. Квартира Ребровых. Марго возвращается домой пораньше - неспокойно ей что-то за родителей и Веру Михайловну. В квартире стоит странная тишина - двое инквизиторов в гостиной стоят возле дивана и угрюмо смотрят, сквозь полки отделяющую прихожую, на вошедшую. Чуть в сторонке сидит Вера Михайловна, старательно пряча глаза. Маргарита старается не обращать внимание на натянутую обстановку:
- Привет, мам, пап, а чего вы сидите такие серьезные?
Первым откликается отец:
- А у нас к тебе серьезный разговор.
- Что-то, случилось?
- Да вот мама нечаянно нашла паспорт. Не скажешь, чей это?
Прода от 06.06.2022, 17:31
37 серия (277)
1. Квартира Ребровых. Чувствуя напряжение в домашней атмосфере, Маргарита пытается ее разрядить:
- Привет, мам, пап, а чего вы сидите такие серьезные?
Первым откликается отец, взмахивая у нее перед носом красной книжицей:
- А у нас к тебе серьезный разговор. Мама вот нечаянно нашла паспорт. Не скажешь, чей это?
По-видимому, не Марго и не Игоря, раз такой сыр-бор. Лучшая защита нападение и Маргарита пытается сместить акценты, выпутываясь из неприятной темы:
- Нормально… Вы что, у нас в вещах рылись?
Но свекровь не собьешь:
- Мы ждем ответа. Это твой паспорт? И как понимать, что в нем написано?
Не посмотрев, не узнаешь, но вероятно опять всплыл паспорт Маши Васильевой. Марго тянет время:
- А что в нем написано?
Все садятся на диван, и Вера Михайловна уныло опускает глаза:
- Машенька, расскажи им все.
Тамара Ивановна повторяет ультиматум - или девушка все рассказывает начистоту: кто на самом деле Марго, кто эта женщина, которая путается в именах и выдает себя за сватью и кто отец ребенка, которого вешают на их сына?! Она встает и машет у Марго перед носом раскрытым паспортом:
- Марго…, Маша…, не знаю как тебя называть… Или ты нам сейчас же все разъяснишь, или мы звоним в милицию!
Правду на стол! Упреки так обидны и чудовищны, что Марго уже чуть не плачет, сжавшись от несправедливых подозрений:
- Мама!
Свекровь сверкает глазами:
- Для тебя я Тамара Ивановна!
2. Ресторан «Закарпатские узоры». Стол давно накрыт, вино выдыхается, еда стынет, а Гончарова все не возвращается из дамской комнаты. Зимовский нетерпеливо поглядывает на наручные часы:
- Ну, где эта коза драная, утонула там что ли?
Наконец, он подзывает метрдотеля:
- Я был с дамой, она вышла … И что-то ее долго нет. Может ей там плохо стало? Не проверите?
- С вами? Так она уехала.
Ответ служащего действует словно ушат холодной воды и вызывает растерянность:
- Как уехала?
- Да, с мужчиной.
Известие, что Настя покинула ресторан, да еще с неизвестным мужчиной шокирует Зимовского донельзя, и он глупо хихикает:
- С каким еще мужчиной?
- Извините, не знаю… Горячее можно подавать?
3. Квартира Ребровых. Обстановка накаляется все сильней. Неожиданно Вера Михайловна, охнув, поднимается с дивана и грозно надвигается всей своей массой на Тамару Ивановну:
- Ты, милочка, чего тут раскомандовалась?
Та тоже встает, но теряет свой бравый вид:
- Позвольте!
Но габаритная женщина не позволяет:
- Кто ты такая, что бы на мою дочь голос повышать?! Понаехали тут, кто ни попадя. Мужа своего милицией пугай!
Иначе она за себя не ручается! Семен Михайлович бросается разнимать разбушевавшихся дам:
- Томочка, Вера Михайловна, успокойтесь! Сейчас придет Игорь и все нам объяснит.
Униженная Тамара Ивановна жалобно взывает к совести мужа:
- Сема! Как ты можешь? Твою жену оскорбляют, а ты…, ты…
В этот момент в замке шуршат ключи и входная дверь открывается, впуская в прихожую еще одного участника заговора:
- Марго, ау, я дома!
Виновница скандала вскакивает с дивана и хочет броситься навстречу мужу:
- Игорь!
Но Тамара Ивановна преграждает ей дорогу:
- Нет, уж стой! Сынок мы тебя ждем!
Когда тот проходит в гостиную, мать строго вопрошает у сына, тыча рукой то в Марго, то в Веру Михайловну:
- Игорь, кто эта женщина и кто такая Маша Васильева?
Гоша бросает ключи на полку и не отвечает, тихо ругаясь:
- Капец….
В разговор включается Семен Михайлович, требуя от сына разъяснений:
- Что значит «капец»? Ты нам скажешь что-нибудь?
Игорь печально смотрит на Тамару Ивановну, глубоко вздыхает, словно перед прыжком в воду и объявляет:
- Да, скажу… Маша Васильева - это я!
4. Рассказанная Гошей и Марго история занимает немного времени, гораздо больше тратится на ответы, на возникшие вопросы и на разъяснения непонятного. Наконец, родители уходят в свою комнату, впечатленные дебатами на семейном совете и рассказами о магических превращениях Маши и Игоря. Однако Тамара Ивановна по-прежнему не склонна доверять услышанному:
- Сема, что ты молчишь? Ты что, им веришь?
- Ну, верить в сказки я не привык. С другой стороны – зачем им это надо? Марго такие детские подробности рассказывает, что и я то, с трудом вспоминаю.
Мальчишеских воспоминаниях Марго и девчоночьих воспоминаниях Гоши – они слишком подробны и многословны для розыгрыша. Мать упрямо качает головой:
- Просто Гоша ей наболтал слишком много лишнего!
Семен Михайлович пожимает плечами:
- Так я и говорю, зачем? Да и он тоже пустился в какие-то чужие нам воспоминания и Вера Михайловна их подтвердила.
У Тамары Ивановны тоже есть по этому поводу претензии:
- Я вот тоже не понимаю, зачем Гоша рассказал Марго, как мы ночевали втроем на сеновале в деревне…, да еще с такими интимными подробностями… Ему и было тогда лет пять всего.
Семен Михайлович вопросительно смотрит на жену:
- И что ты предлагаешь? Может брата ее порасспросить? Его, кажется, Андрей зовут.
Оставлять без проверки странные рассказы детей родители не собираются – необходим взгляд со стороны незаинтересованных лиц. Того же Калугина, которого Марго в один из прошлых приездов родителей представила им как родственника. Тамара Ивановна с сомнением смотрит на мужа:
- И где мы его будем искать?
- Кажется, он раньше тоже работал в «Мужском журнале». Может, кто из сотрудников что-то подскажет.
5. А в это время в спальне Ребровых Марго лежит спиной к Гоше и пытается заснуть. Почувствовав, между лопатками, щекотку от поцелуев она ежится, разворачивается лицом, и пытается обсудить с мужем создавшуюся ситуацию:
- Как ты думаешь, они нам поверили?
Гоша, не прерывая своего увлекательного занятия, бормочет:
- Не уверен… Какая сладкая шейка!
- Гоша! Мне сейчас не до этого! Неугомонный какой-то!
