– Да, ну, пожалуйста, ну.
- Я сказала, уходите!
Из – за двери выскакивает цыган, ее муж, наверное, с ружьем в руках:
- Сами уйдете или помочь?
Испуганно смотрим на него. Упрашивать такого бесполезно - мы проиграли.
Светка тянет меня прочь:
– Маш, пойдем-ка.
Умоляюще смотрю на женщину и чувствую, как слезы подступают совсем близко, еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться и не броситься к ней в ноги. Я. может быть, так и сделала бы, если бы не этот чурбан с оружием. Лишь беззвучно открываю и закрываю рот, мне не хватает воздуха, мне не хватает слов. Дорохина схватив меня за локоть, пытается вести насильно:
- Пойдем, пойдем, пойдем. Пошли я сказала.
Тащусь за ней, совершенно поникшая и несчастная, все время жалобно оглядываясь и умоляя глазами женщину, которая столько всего знает и которая не хочет мне помочь. Светлана тоже оглядывается на цыган и резко кидает напоследок:
- Извините!
Мы останавливаемся возле подъезда, Светлана берет мою руку и тянет ее вверх, потом отпускает и та безвольно падает вниз:
- Ну, кому-нибудь скажи, что эти руки не твои, а какого-то там вселившегося мужика. Да с такими утверждениями вообще в Кащенко увозят!
Я уже практически успокоилась и лишь вздыхаю:
- Все равно, неприятно.
- Хэ…. Да кто ж спорит. Мне вон маньяк тоже целыми днями названивает. Ни спать, ни есть не дает.
Ну вот, старая песня на новый лад. Сравнила, тоже. Скептически хмыкаю и отворачиваюсь.
- Свет, мне б твои проблемы.
Дорохина язвит:
- Да? Хочешь, ему телефончик твой дам?
Тоже мне испугала.
- Да? А давай, Дорохина, мы в тебя мужика подселим - у твоего маньяка точно будет ступор. Светке нечего ответить и она привычно бурчит:
- Дура ты, Филатова и шутки у тебя дурацкие.
И мы отправляемся в следующую точку нашего расследования - в отделение милиции, по Ромкиному адресу. Пока добираемся, пока выясняем к кому и куда, пока ждем – наш боевой запал потихоньку испаряется, искра уходит в землю. Сидим теперь перед капитаном в кабинете, блеем чего-то несусветное, а тот совершенно не проявляет к нашим страшилкам никакого интереса. Так что настроение у меня, как и гримаса на лице – унылые донельзя. Наверно, еще и потому, что наш рассказ тоже выглядит занудным и дурацким:
- Понимаете, она в психлечебнице лежала. Буквально недавно выпустили. Похитила человека, без его согласия, разгромила нашу квартиру. Записки с угрозами подкидывала. Кстати, откуда у нее такие навыки тоже вопрос... Вот….М-м-м…
Смотрю скептически на подругу – вот так со стороны послушать, какой-то бред получается, совсем бессвязный. Погонят нас отсюда, чувствую, поганой метлой. Милиционер прерывает тухлый словесный ручеек и благожелательно улыбается:
- Мария Павловна, у меня к вам конкретный вопрос. Скажите, кем ей приходится, как вы сказали - похищенный?
Переглядываемся со Светкой:
- Ну-у-у…. Вообще-то бывшим мужем.
- Она насилие к нему применяла? Ставила условия, угрожал расправой?
Дорохина шлепает губами, подняв глаза к потолку. Кажется нам нечем порадовать милиционера.
- Понятно.
Капитан совсем теряет интерес – пришли две дурищи и давай на чужую жену жаловаться, не так за больным ухаживает, не так поит, кормит. По крайней мере, именно это читается на его лице. Мне даже немножко делается стыдно за нас со Светой и я, опустив глаза вниз, предпринимаю последнюю жалкую попытку привлечь внимание к проблеме:
- Товарищ капитан, вам может показаться, что мы паникуем на ровном месте, но…
- Ну, что вы, я вас прекрасно понимаю.
Он тычет рукой в сторону окна:
- Будь моя воля, я бы всех этих бывших жен, сажал бы на пятнадцать суток, а то и на год! Только, увы, простите, камер не хватит.
Издевается… Усмехнувшись, оглядываюсь на Светку. Не могу смотреть в глаза стражу порядка, сама вижу, что наши ужастики сплошное шило, но все равно пытаюсь протестовать:
- Товарищ капитан мне кажется, ваша ирония здесь не очень уместна.
На мой многозначительный выпад, капитан лишь разводит руками - ничего его не берет:
- Девушки, у меня тут пожрать иногда некогда бывает, а вы мне, тут, про какую-то иронию, рассказываете.
Да-а-а, тяжелый случай.
- Скажите по существу, что вы от меня хотите?
По существу? Это можно.
- Мы хотим, чтобы вы установили новое местоприбывание этой психопатки.
Милиционер кивает каждому моему слову, и отчаяние в его глазах только растет. Я добавляю:
- И гарантировали нам безопасность Романа Сереброва! Все.
Капитан удивленно пожимает плечами:
- Ну, разве есть угроза безопасности?
- А вы что не поняли, что эта женщина больна?
Тот скептически усмехается:
- Все женатые больные и готовы к смертоубийству второй половины, это еще Шекспир заметил.
Мои аргументы иссякли. Но Анюту, видимо, задевают его слова:
- Товарищ капитан, я, конечно в восторге от ваших литературных познаний. Только это нашу проблему никак не решает!
- Да я не вижу здесь никакой проблемы. Хотите узнать, что такое проблемы?
Он берет один из листков протокола со стоящего рядом столика.
- Вот, вот… Пожалуйста: «Гражданка Смирнова звонит и заявляет, что муж пытается ее убить».
Дорохина опускает глаза к полу, и я понимаю, что нам тягаться с гражданской Смирновой - пустое дело.
- «Приезжает наряд и обнаруживает мужа с черепно-мозговой травмой, нанесенной кухонным топором»!
Мы со Светкой опять переглядываемся, и я усмехаюсь – топор в крови, это тебе не записки под дверью.
- «На что гражданка Смирнова заявляет, что это была самооборона. Он, видите ли, первый надавал ей подзатыльников». Вот это я понимаю у людей проблемы! А у вас что? Цветочки, и в прямом, и переносном смысле.
Смотрю на него, исподлобья, чуть улыбаясь. Даже сочувствую мужику – мало того, что приходится разбираться с подзатыльниками и топорами, так еще наверно толпами ходят такие же тетехи, как мы. И наорать на них нельзя.
- Ладно, товарищ капитан, спасибо, что успокоили.
Милиционер, конечно, понимает, что просто так в гости к ним не ходят. Что-то нас встревожило и может быть небезосновательно, поэтому чуть – чуть отрабатывает назад:
- Ну, конечно… Ну, ладно, вы можете написать заявление.
Он достает из пачки лист бумаги и кладет на стойку перед собой.
- Бумаги не жалко. Только сами понимаете … ну, есть чем без этого заниматься.
И мы пишем заявление.
Вечером, по возвращении домой, нас ждет сюрприз - тайный воздыхатель Дорохиной решил нашу Светочку украсить букетами и подкормить – прислал большую коробку с суши и роллами. Сраженная таким вниманием Светлана, с перепугу, отказывается дегустировать японский продукт. Быстренько переодеваюсь в спальне в спортивную униформу – сегодня это красная майка и синие слаксы, и иду на кухню, где на столе, так и лежит раскрытая коробка. Дорохина с убитым видом сидит рядом и глазеет на нее. Начинаю перекладывать содержимое на поднос: палочки, имбирь, соус, васаби.
- Маш, а вдруг там яд?
Несу в гостиную, на стол – поесть сушек, моя стихия и праздник живота. Тем более, когда весь день ничего не ела, кроме апельсинов. Усевшись по-турецки в боковое кресло, начинаю уплетать вкуснятину за обе щеки. Светка садится рядом, сбоку, на диван. Сидит нога на ногу, сложив руки на коленях, и осторожно наблюдает - выживу или нет. Набив полный рот, не могу удержаться:
- М-м-м… Дорохина, зря ты отказываешься. Очень вкусно! И, между прочим, свежие.
Светка нервно раскачивается туда-сюда, бросая на меня опасливые взгляды:
- Маш! Я тебе еще раз повторяю - яд бывает разным. Не всегда он действует мгновенно.
Подруга бывает иногда такой смешной. Скептически качаю головой:
- Светик, я тебя умоляю - кому ты нужна, травить тебя.
- Знаешь что, я не знаю что у этого придурка на уме!
У влюбленных мужиков на уме всегда одно и тоже, так что хмыкаю с намеком:
- А я, знаю.
- Что?
С полным ртом говорить плохо - продолжаю усиленно жевать и тороплюсь проглотить:
- Ты у него на уме.
- Нет, Маш, мне не до шуток!
- Свет, я не шучу. Между прочим, не такой уж он и придурок - не каждый так потратится на любимую женщину.
- Филатова твой юмор меня совсем не веселит.
- Да ладно Свет, расслабься. Ну чего ты дергаешься на ровном месте? Завтра снова в милицию сходим, на этот раз по твоему поводу.
Цепляю палочками очередную суши с креветкой и окунаю в блюдечко с соусом. Дорохина вдруг наклоняется вперед в мою сторону, пытаясь заглянуть в глаза:
- Я никуда не пойду!
- Здрасьте, гости понаехали, чего это ты не пойдешь-то?
- У меня на завтра очень ответственная работа! И Ленчик меня просил приехать пораньше.
Лизунов просил. Тогда чего устраивать весь этот концерт? Надо уж определиться с приоритетами. Жую и молча смотрю на нее.
- Чего смотришь? Я не могу его подвести!
- А я не могу на тебя смотреть! Ходишь по квартире как маятник.
Дорохина отворачивается в сторону, сжимает себя руками за плечи и начинает их зябко тереть.
Я же вижу, как ей плохо.
- У тебя скоро экзема начнется на нервной почве, вон, ты уже вся чешешься.
- Маш!
- Так, все я сказала - завтра утром, значит завтра утром.
Возмущенно развожу руками:
- То волну гонишь, то никуда не пойду. Тебя хрен поймешь!
Дорохина смотрит на меня жалобными глазами и тоже разводит руками:
- Маш, ну ты пойми…
- Все Дорохина, когда я ем, я глух и нем.
Вкусно же! Желание подурачиться и разрядить обстановку пересиливает - внезапно перестаю жевать и театрально хватаюсь за горло, выпучив глаза. Светка в ужасе смотрит на меня:
- Маша! Маша!
Продолжаю хрипеть. Как говорил старик Станиславский «Держите паузу!». Светка с воплем вскакивает и бросается меня спасать:
- Маша!
Перестаю помирать и с улыбкой убираю руки от горла:
- Шутка.
И продолжаю с упоением есть дальше. Светлана обессилено плюхается на диван.
- Дура! Тьфу ты.
И отворачивается. В общем, остаток вечера проходит в теплой и дружественной обстановке.
6-1 Четверг
Ромаша
Утром меня будит звонок будильника в мобильном. Приподнимаю голову над подушкой и сквозь сбившиеся на лицо волосы пытаюсь разглядеть источник назойливого шума. Перекатываюсь на бок и тянусь к тумбочке, чтобы взять телефон в руки и заткнуть его жужжание. Бросив трубку на кровать рядом с собой, решительно откидываю одеяло и сажусь - ну, что, Рома – Маша, снова в бой? Теперь уже окончательно в роли начальницы? Покой нам только снится?
Но как же я сегодня сладко спал! Просто сказка. Выбираюсь из постели и с довольным видом, прямо в пижаме, выползаю из спальни. Светлана, похоже, встала давно и уже собирается уходить – полностью одетая стоит в дверях своей комнаты и что-то ищет в сумке. Потягиваюсь и выгибаюсь словно кот:
- Свет, доброе утро.
- Доброе утро. А ты чего так лыбишься?
Потому что мне хорошо, как никогда, в последнее время! Смеясь, закидываю руки за голову:
- Ну как, что… Я снова на коне! За последнее время, кажется, это самый радостный день в моей жизни!
- Ну, вот и очень хорошо. Сохрани это настроение, все пока!
Она закидывает сумку на плечо, посылает мне воздушный поцелуй и спешит к выходу.
Снова потягиваюсь и иду на кухню, почесывая живот:
- Ага…. Ой, стой! Расскажи хоть последние новости!
- Понятно. Значит сегодня, все-таки, Маша - два? Ну, которая считает себя Серебровым?
- Звучит как диагноз.
- Я даже больше тебе скажу! Вчера мы к цыганке ходили, Милану искали, так она заявила, что у тебя не твои руки.
Во всей этой тираде, меня напрягает лишь одно слово - Милана.
- Так, так, так… Не спеши. И что, про Милану?
- Ничего… Куда съехала никто не знает. Мы даже в милицию заявление накатали о похищении Сереброва. Обещали проверить.
- А про работу? Я что-нибудь рассказывала?
- Только одно – что бухать надо меньше. Женский организм к таким перегрузкам не пригоден. Если у вас с Машей – одна посменная жизнь, через день, то будь добра заботься не только о себе сегодняшней, но и о завтрашней тоже!
Надув щеки, с шумом выдыхаю:
- Фу-у-ух… Ну, а кем ты меня считаешь? Психопаткой с раздвоением личности?
- Предпочитаю не задумываться на эту тему. Мне ясно одно, чтобы прекратить все это безумие, надо разыскать Ромку и привести его в сознание. Надеюсь, сразу все встанет на свои места и вместо двух Маш, останется только одна.
Она закидывает сумку на плечо, посылает мне воздушный поцелуй и спешит к выходу.
Снова потягиваюсь, а потом иду на кухню:
- Ага.
Значит, празднично краситься сегодня придется самому… И одежду подбирать, кстати, тоже.
- Эх.
Точно опоздаю на работу. Однако, в гостиной на диване меня ждут приготовленные красная блузка с черной юбкой, а вот что ждет в офисе узнаю через час - полтора.
На оперативке я предпочитаю не сидеть кулем, а двигаться – так мне лучше думается.
- Значит, напоминаю, согласно этому бизнес-плану, под который нам увеличили финансовые шлюзы, мы должны увеличить производительность практически в два раза, а значит, и пахать теперь придется в два раза больше!
Пузырев подает с места свой жидкий голос:
– Так это … Может и платить, тогда, будут в два раза больше?
Вот только бардака на летучке мне не надо:
- Вам Анатолий, нет. Еще раз перебьешь проект-директора, тебе вообще платить перестанут.
- Слова не скажи.
Я продолжаю:
- Так, на сегодняшний день задача номер один - оптимизация рабочего процесса. Кроме того, у нас нет ни новых зацепок по привлечению клиентов, ни идей по рекламе. В общем, вакуум, я правильно понимаю?
Стужев пытается вставить свои пять копеек и изобразить из себя умного:
- Вообще-то, не совсем.
Пресечь на корню! Я здесь главный и все должны это запомнить:
- Александр Антонович, ваш совместный с Побужецким креатив с секретаршами, мы, конечно, оценили, но эротика в офисе не наш профиль.
- Вообще-то мы с Романом Даниловичем обсуждали кое-какие нововведения. Еще до его убытия.
- Что-то я не припомню… Э-э-э… Что бы он мне об этом что-то рассказывал.
Сашок повышает голос:
- Я предложил интересную концепцию. И она ему, между прочим, очень понравилась.
Ню-ню, потягайся со мной.
- А-а-а, это что-то насчет соотношения мужчин и женщин в руководстве фирмы? Какой-то там сравнительный анализ, да?
- Ну, да.
- А с чего ты взял, что эта тема ему понравилась? Он тебе сразу сказал, что это фуфел, разве нет?
- Не знаю. В лексиконе зам. директора таких слов не было.
- Я сказала, уходите!
Из – за двери выскакивает цыган, ее муж, наверное, с ружьем в руках:
- Сами уйдете или помочь?
Испуганно смотрим на него. Упрашивать такого бесполезно - мы проиграли.
Светка тянет меня прочь:
– Маш, пойдем-ка.
Умоляюще смотрю на женщину и чувствую, как слезы подступают совсем близко, еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться и не броситься к ней в ноги. Я. может быть, так и сделала бы, если бы не этот чурбан с оружием. Лишь беззвучно открываю и закрываю рот, мне не хватает воздуха, мне не хватает слов. Дорохина схватив меня за локоть, пытается вести насильно:
- Пойдем, пойдем, пойдем. Пошли я сказала.
Тащусь за ней, совершенно поникшая и несчастная, все время жалобно оглядываясь и умоляя глазами женщину, которая столько всего знает и которая не хочет мне помочь. Светлана тоже оглядывается на цыган и резко кидает напоследок:
- Извините!
***
Мы останавливаемся возле подъезда, Светлана берет мою руку и тянет ее вверх, потом отпускает и та безвольно падает вниз:
- Ну, кому-нибудь скажи, что эти руки не твои, а какого-то там вселившегося мужика. Да с такими утверждениями вообще в Кащенко увозят!
Я уже практически успокоилась и лишь вздыхаю:
- Все равно, неприятно.
- Хэ…. Да кто ж спорит. Мне вон маньяк тоже целыми днями названивает. Ни спать, ни есть не дает.
Ну вот, старая песня на новый лад. Сравнила, тоже. Скептически хмыкаю и отворачиваюсь.
- Свет, мне б твои проблемы.
Дорохина язвит:
- Да? Хочешь, ему телефончик твой дам?
Тоже мне испугала.
- Да? А давай, Дорохина, мы в тебя мужика подселим - у твоего маньяка точно будет ступор. Светке нечего ответить и она привычно бурчит:
- Дура ты, Филатова и шутки у тебя дурацкие.
***
И мы отправляемся в следующую точку нашего расследования - в отделение милиции, по Ромкиному адресу. Пока добираемся, пока выясняем к кому и куда, пока ждем – наш боевой запал потихоньку испаряется, искра уходит в землю. Сидим теперь перед капитаном в кабинете, блеем чего-то несусветное, а тот совершенно не проявляет к нашим страшилкам никакого интереса. Так что настроение у меня, как и гримаса на лице – унылые донельзя. Наверно, еще и потому, что наш рассказ тоже выглядит занудным и дурацким:
- Понимаете, она в психлечебнице лежала. Буквально недавно выпустили. Похитила человека, без его согласия, разгромила нашу квартиру. Записки с угрозами подкидывала. Кстати, откуда у нее такие навыки тоже вопрос... Вот….М-м-м…
Смотрю скептически на подругу – вот так со стороны послушать, какой-то бред получается, совсем бессвязный. Погонят нас отсюда, чувствую, поганой метлой. Милиционер прерывает тухлый словесный ручеек и благожелательно улыбается:
- Мария Павловна, у меня к вам конкретный вопрос. Скажите, кем ей приходится, как вы сказали - похищенный?
Переглядываемся со Светкой:
- Ну-у-у…. Вообще-то бывшим мужем.
- Она насилие к нему применяла? Ставила условия, угрожал расправой?
Дорохина шлепает губами, подняв глаза к потолку. Кажется нам нечем порадовать милиционера.
- Понятно.
Капитан совсем теряет интерес – пришли две дурищи и давай на чужую жену жаловаться, не так за больным ухаживает, не так поит, кормит. По крайней мере, именно это читается на его лице. Мне даже немножко делается стыдно за нас со Светой и я, опустив глаза вниз, предпринимаю последнюю жалкую попытку привлечь внимание к проблеме:
- Товарищ капитан, вам может показаться, что мы паникуем на ровном месте, но…
- Ну, что вы, я вас прекрасно понимаю.
Он тычет рукой в сторону окна:
- Будь моя воля, я бы всех этих бывших жен, сажал бы на пятнадцать суток, а то и на год! Только, увы, простите, камер не хватит.
Издевается… Усмехнувшись, оглядываюсь на Светку. Не могу смотреть в глаза стражу порядка, сама вижу, что наши ужастики сплошное шило, но все равно пытаюсь протестовать:
- Товарищ капитан мне кажется, ваша ирония здесь не очень уместна.
На мой многозначительный выпад, капитан лишь разводит руками - ничего его не берет:
- Девушки, у меня тут пожрать иногда некогда бывает, а вы мне, тут, про какую-то иронию, рассказываете.
Да-а-а, тяжелый случай.
- Скажите по существу, что вы от меня хотите?
По существу? Это можно.
- Мы хотим, чтобы вы установили новое местоприбывание этой психопатки.
Милиционер кивает каждому моему слову, и отчаяние в его глазах только растет. Я добавляю:
- И гарантировали нам безопасность Романа Сереброва! Все.
Капитан удивленно пожимает плечами:
- Ну, разве есть угроза безопасности?
- А вы что не поняли, что эта женщина больна?
Тот скептически усмехается:
- Все женатые больные и готовы к смертоубийству второй половины, это еще Шекспир заметил.
Мои аргументы иссякли. Но Анюту, видимо, задевают его слова:
- Товарищ капитан, я, конечно в восторге от ваших литературных познаний. Только это нашу проблему никак не решает!
- Да я не вижу здесь никакой проблемы. Хотите узнать, что такое проблемы?
Он берет один из листков протокола со стоящего рядом столика.
- Вот, вот… Пожалуйста: «Гражданка Смирнова звонит и заявляет, что муж пытается ее убить».
Дорохина опускает глаза к полу, и я понимаю, что нам тягаться с гражданской Смирновой - пустое дело.
- «Приезжает наряд и обнаруживает мужа с черепно-мозговой травмой, нанесенной кухонным топором»!
Мы со Светкой опять переглядываемся, и я усмехаюсь – топор в крови, это тебе не записки под дверью.
- «На что гражданка Смирнова заявляет, что это была самооборона. Он, видите ли, первый надавал ей подзатыльников». Вот это я понимаю у людей проблемы! А у вас что? Цветочки, и в прямом, и переносном смысле.
Смотрю на него, исподлобья, чуть улыбаясь. Даже сочувствую мужику – мало того, что приходится разбираться с подзатыльниками и топорами, так еще наверно толпами ходят такие же тетехи, как мы. И наорать на них нельзя.
- Ладно, товарищ капитан, спасибо, что успокоили.
Милиционер, конечно, понимает, что просто так в гости к ним не ходят. Что-то нас встревожило и может быть небезосновательно, поэтому чуть – чуть отрабатывает назад:
- Ну, конечно… Ну, ладно, вы можете написать заявление.
Он достает из пачки лист бумаги и кладет на стойку перед собой.
- Бумаги не жалко. Только сами понимаете … ну, есть чем без этого заниматься.
И мы пишем заявление.
***
Вечером, по возвращении домой, нас ждет сюрприз - тайный воздыхатель Дорохиной решил нашу Светочку украсить букетами и подкормить – прислал большую коробку с суши и роллами. Сраженная таким вниманием Светлана, с перепугу, отказывается дегустировать японский продукт. Быстренько переодеваюсь в спальне в спортивную униформу – сегодня это красная майка и синие слаксы, и иду на кухню, где на столе, так и лежит раскрытая коробка. Дорохина с убитым видом сидит рядом и глазеет на нее. Начинаю перекладывать содержимое на поднос: палочки, имбирь, соус, васаби.
- Маш, а вдруг там яд?
Несу в гостиную, на стол – поесть сушек, моя стихия и праздник живота. Тем более, когда весь день ничего не ела, кроме апельсинов. Усевшись по-турецки в боковое кресло, начинаю уплетать вкуснятину за обе щеки. Светка садится рядом, сбоку, на диван. Сидит нога на ногу, сложив руки на коленях, и осторожно наблюдает - выживу или нет. Набив полный рот, не могу удержаться:
- М-м-м… Дорохина, зря ты отказываешься. Очень вкусно! И, между прочим, свежие.
Светка нервно раскачивается туда-сюда, бросая на меня опасливые взгляды:
- Маш! Я тебе еще раз повторяю - яд бывает разным. Не всегда он действует мгновенно.
Подруга бывает иногда такой смешной. Скептически качаю головой:
- Светик, я тебя умоляю - кому ты нужна, травить тебя.
- Знаешь что, я не знаю что у этого придурка на уме!
У влюбленных мужиков на уме всегда одно и тоже, так что хмыкаю с намеком:
- А я, знаю.
- Что?
С полным ртом говорить плохо - продолжаю усиленно жевать и тороплюсь проглотить:
- Ты у него на уме.
- Нет, Маш, мне не до шуток!
- Свет, я не шучу. Между прочим, не такой уж он и придурок - не каждый так потратится на любимую женщину.
- Филатова твой юмор меня совсем не веселит.
- Да ладно Свет, расслабься. Ну чего ты дергаешься на ровном месте? Завтра снова в милицию сходим, на этот раз по твоему поводу.
Цепляю палочками очередную суши с креветкой и окунаю в блюдечко с соусом. Дорохина вдруг наклоняется вперед в мою сторону, пытаясь заглянуть в глаза:
- Я никуда не пойду!
- Здрасьте, гости понаехали, чего это ты не пойдешь-то?
- У меня на завтра очень ответственная работа! И Ленчик меня просил приехать пораньше.
Лизунов просил. Тогда чего устраивать весь этот концерт? Надо уж определиться с приоритетами. Жую и молча смотрю на нее.
- Чего смотришь? Я не могу его подвести!
- А я не могу на тебя смотреть! Ходишь по квартире как маятник.
Дорохина отворачивается в сторону, сжимает себя руками за плечи и начинает их зябко тереть.
Я же вижу, как ей плохо.
- У тебя скоро экзема начнется на нервной почве, вон, ты уже вся чешешься.
- Маш!
- Так, все я сказала - завтра утром, значит завтра утром.
Возмущенно развожу руками:
- То волну гонишь, то никуда не пойду. Тебя хрен поймешь!
Дорохина смотрит на меня жалобными глазами и тоже разводит руками:
- Маш, ну ты пойми…
- Все Дорохина, когда я ем, я глух и нем.
Вкусно же! Желание подурачиться и разрядить обстановку пересиливает - внезапно перестаю жевать и театрально хватаюсь за горло, выпучив глаза. Светка в ужасе смотрит на меня:
- Маша! Маша!
Продолжаю хрипеть. Как говорил старик Станиславский «Держите паузу!». Светка с воплем вскакивает и бросается меня спасать:
- Маша!
Перестаю помирать и с улыбкой убираю руки от горла:
- Шутка.
И продолжаю с упоением есть дальше. Светлана обессилено плюхается на диван.
- Дура! Тьфу ты.
И отворачивается. В общем, остаток вечера проходит в теплой и дружественной обстановке.
Прода от 25.08.2023, 08:07
6-1 Четверг
Ромаша
Утром меня будит звонок будильника в мобильном. Приподнимаю голову над подушкой и сквозь сбившиеся на лицо волосы пытаюсь разглядеть источник назойливого шума. Перекатываюсь на бок и тянусь к тумбочке, чтобы взять телефон в руки и заткнуть его жужжание. Бросив трубку на кровать рядом с собой, решительно откидываю одеяло и сажусь - ну, что, Рома – Маша, снова в бой? Теперь уже окончательно в роли начальницы? Покой нам только снится?
Но как же я сегодня сладко спал! Просто сказка. Выбираюсь из постели и с довольным видом, прямо в пижаме, выползаю из спальни. Светлана, похоже, встала давно и уже собирается уходить – полностью одетая стоит в дверях своей комнаты и что-то ищет в сумке. Потягиваюсь и выгибаюсь словно кот:
- Свет, доброе утро.
- Доброе утро. А ты чего так лыбишься?
Потому что мне хорошо, как никогда, в последнее время! Смеясь, закидываю руки за голову:
- Ну как, что… Я снова на коне! За последнее время, кажется, это самый радостный день в моей жизни!
- Ну, вот и очень хорошо. Сохрани это настроение, все пока!
Она закидывает сумку на плечо, посылает мне воздушный поцелуй и спешит к выходу.
Снова потягиваюсь и иду на кухню, почесывая живот:
- Ага…. Ой, стой! Расскажи хоть последние новости!
- Понятно. Значит сегодня, все-таки, Маша - два? Ну, которая считает себя Серебровым?
- Звучит как диагноз.
- Я даже больше тебе скажу! Вчера мы к цыганке ходили, Милану искали, так она заявила, что у тебя не твои руки.
Во всей этой тираде, меня напрягает лишь одно слово - Милана.
- Так, так, так… Не спеши. И что, про Милану?
- Ничего… Куда съехала никто не знает. Мы даже в милицию заявление накатали о похищении Сереброва. Обещали проверить.
- А про работу? Я что-нибудь рассказывала?
- Только одно – что бухать надо меньше. Женский организм к таким перегрузкам не пригоден. Если у вас с Машей – одна посменная жизнь, через день, то будь добра заботься не только о себе сегодняшней, но и о завтрашней тоже!
Надув щеки, с шумом выдыхаю:
- Фу-у-ух… Ну, а кем ты меня считаешь? Психопаткой с раздвоением личности?
- Предпочитаю не задумываться на эту тему. Мне ясно одно, чтобы прекратить все это безумие, надо разыскать Ромку и привести его в сознание. Надеюсь, сразу все встанет на свои места и вместо двух Маш, останется только одна.
Она закидывает сумку на плечо, посылает мне воздушный поцелуй и спешит к выходу.
Снова потягиваюсь, а потом иду на кухню:
- Ага.
Значит, празднично краситься сегодня придется самому… И одежду подбирать, кстати, тоже.
- Эх.
Точно опоздаю на работу. Однако, в гостиной на диване меня ждут приготовленные красная блузка с черной юбкой, а вот что ждет в офисе узнаю через час - полтора.
***
На оперативке я предпочитаю не сидеть кулем, а двигаться – так мне лучше думается.
- Значит, напоминаю, согласно этому бизнес-плану, под который нам увеличили финансовые шлюзы, мы должны увеличить производительность практически в два раза, а значит, и пахать теперь придется в два раза больше!
Пузырев подает с места свой жидкий голос:
– Так это … Может и платить, тогда, будут в два раза больше?
Вот только бардака на летучке мне не надо:
- Вам Анатолий, нет. Еще раз перебьешь проект-директора, тебе вообще платить перестанут.
- Слова не скажи.
Я продолжаю:
- Так, на сегодняшний день задача номер один - оптимизация рабочего процесса. Кроме того, у нас нет ни новых зацепок по привлечению клиентов, ни идей по рекламе. В общем, вакуум, я правильно понимаю?
Стужев пытается вставить свои пять копеек и изобразить из себя умного:
- Вообще-то, не совсем.
Пресечь на корню! Я здесь главный и все должны это запомнить:
- Александр Антонович, ваш совместный с Побужецким креатив с секретаршами, мы, конечно, оценили, но эротика в офисе не наш профиль.
- Вообще-то мы с Романом Даниловичем обсуждали кое-какие нововведения. Еще до его убытия.
- Что-то я не припомню… Э-э-э… Что бы он мне об этом что-то рассказывал.
Сашок повышает голос:
- Я предложил интересную концепцию. И она ему, между прочим, очень понравилась.
Ню-ню, потягайся со мной.
- А-а-а, это что-то насчет соотношения мужчин и женщин в руководстве фирмы? Какой-то там сравнительный анализ, да?
- Ну, да.
- А с чего ты взял, что эта тема ему понравилась? Он тебе сразу сказал, что это фуфел, разве нет?
- Не знаю. В лексиконе зам. директора таких слов не было.
