- Сереж, а пойдем, пока, потанцуем? Пока фирменный рис там готовят.
Вот, стерва! Пытаюсь вложить в свой взгляд всю брезгливость, которая накопилась у меня за сегодняшний вечер. Пригожин посматривает на меня и на ее предложение отрицательно качает головой:
- Я не умею.
- Ты что?! Ну, такой талантливый человек и не умеет танцевать? Правда, Маш?
Отстань ты от меня. И так тошно!
- Если ты обо мне, то у меня нога болит.
Ксения с голосом полным сарказма тянет:
- Жаль!
Но очевидно, что ни капельки. А потом поворачивается к Сереге:
- А у тебя тоже, нога?
- Я, пас.
Федотова решительно поднимается, хватает Пригожина за руку и пытается тащить за собой.
- Пойдем, я тебя научу, и ты сам не заметишь, как втянешься!
С любопытством и тайной надеждой наблюдаю, что же будет дальше, наблюдаю за реакцией Сергея. Ну, сделаешь, наконец, ты свой выбор или нет?! Давай, поставь на место эту сопливую дуру! Мне так хочется побыстрей это услышать, что я его провоцирую:
- Иди, Сергей, действительно, сходи, что тут такого? Попытка, не пытка.
Мой голос натянут и наигран, я даже слышу, как он фальшив. Сергей продолжает смотреть на меня, будто чего-то ждет... Я тоже жду, и, кажется, напрасно... Блин, что тут такого сложного – выбрать одну из двух. Не то, чтобы это было мне так нужно, но дело принципа! Терпеть не могу эту выдру… Ну, выдай хоть что-нибудь, а? Рявкни на нее «Нет, я останусь!»… Или демонстративно уйди с ней… Но, только, не сиди истуканом, будто тебе все равно! Тупая Федотова, будто не замечая наших переглядываний, хватается за мои слова:
- И я о том же!
Она тянет Пригожина за собой, и он послушно, оглядываясь, плетется за ней. Ну вот… Выбор сделан…. Но это все лирика. Боль в боку не проходит. И внизу живота тоже. Может траванулся? Продолжаю прислушиваться к своему состоянию, которое мне нравится все меньше и меньше. Вот, опять отдалось, морщусь и беззвучно охаю. Как же мне хреново! Конкретно, физически хреново. И не только в боку, что-то там внизу туловища неправильно. Не так как обычно. С трудом поднимаюсь, опираясь на край стола и оставив сумку висящей на стуле, торопливо отправляюсь в туалет. Добравшись там до зеркала, навалившись животом на раковину, приближаю face к отражающей поверхности. Ну и видок! В гроб кладут краше.
- Бли-и-ин! Ну, как же мне хреново.
Нет, все-таки внизу что-то происходит. Расстройство желудка или с мочевым пузырем? Хрен знает, какие у баб болезни бывают.
- Да что ж там такое!?
Морщусь от тянучей боли, которая охватывает уже, кажется, весь низ. Отвернувшись от зеркала хватаюсь из последних сил за стену:
- Фу-у-у…
Опустив голову, пытаясь переждать и успокоиться. Но нет, только хуже. С силой бью ладонью о стену - блин, кажется, все-таки, мочевой пузырь.
- Черт, ну, на хрена я пил этот мохито?
Перехожу к другому зеркалу и тут тоже упираюсь в раковину двумя руками – меня крутит и шатает от непонятных ощущений.
- Е-мое, ну это же невозможно!
И вдруг застываю, с ужасом чувствуя, как что-то изменилось, там внизу, будто что-то потекло. Опасливо опускаю глаза... Блин, ужас, обделался что ли? Какой позорище-то будет... Отойдя от раковины, нагибаюсь, осматривая с опаской ноги. Нет, вроде внешне все, как прежде. Что же это было? Продолжаю прислушиваться к себе, опять таращусь в зеркало…. Блин! Стой, не стой, ясности не будет. Надо решиться и заглянуть правде в трусы. А, будь что будет!
- Да ну, на фиг!
Закрывшись в кабинке туалета, задираю подол платья и спускаю вниз колготки с трусами… На белье, на ногах что-то темное и липкое К горлу подступает комок рвоты. Это что за гадость? Это, кровь? Меня начинает тошнить, и голова начинает кружиться от ужаса – кажется, я умираю! У меня внутреннее кровотечение! Но откуда? И тут я понимаю, что это такое. И от того мой вопль еще отчаяннее.
- А-а-а-а-а-а-а-а!
Господи, наверно надо чем-то заткнуть. Судорожно оглядываюсь вокруг, отматываю, наверно, четверть рулона туалетной бумаги и запихиваю его в трусы. Черт, черт, черт! Торопливо натягиваю колготки вверх, одергиваю платье, открываю дверь кабинки и выползаю в раскоряку, на полусогнутых, наружу. Замираю в дверном проеме, цепляясь за него двумя руками. Затем, наклонив голову, стираю ладонью холодный пот со лба:
- Ужас! Это же кошмарный ужас….
Утыкаюсь головой в косяк двери и из груди рвется отчаяние:
- Мамочка, я сплю?
Наконец, собравшись с силами и, оттолкнувшись рукой от стены, иду в зал, где веселье продолжается своим чередом и играет музыка. Сесть уже не решаюсь. Оглядываю танцующую толпу, среди которых, где-то, Сергей и Ксения, но я их не вижу. Слава богу, их нет за столом, а то ведь стыда не оберешься. Снова прислушиваюсь к себе. Теперь это уже не так болезненно, но зато противней. Я морщусь, склонившись над своим стулом, снимаю со спинки сумку с пиджаком и вешаю ее на плечо. Потом пугаюсь - нет, так дело не пойдет, вдруг там сзади уже пятно…. Стыдобища - то. Снимаю сумку и, прикрываясь ею с тыла, отступаю к выходу, лавируя между столами и стульями.
4-4
Выхожу из ресторана и мысленно благодарю Пригожина, что не потащил меня, за тридевять земель, на другой конец города. Как – нибудь доковыляю до дома. Пешком меньше проблем - помню, однажды, уже давно, одна моя бывшая так угваздала сиденье в машине, что пришлось менять чехлы!
Все также прикрываясь сумкой, захожу в ближайшую аптеку и испуганно разглядываю ряды витрин с выставленным «товаром». Нет, одному с таким изобилием не справиться. Достав мобильник, набираю номер Дорохиной. Наконец та откликается:
- Алле.
Я буквально шиплю в трубку:
- Свет! У меня капец!
- Ну, ладно, что случилось?
Пытаюсь говорить тише:
- Свет, я сейчас в аптеке.
- Господи, что-то произошло?
- Короче, Свет….
Черт, язык не поворачивается говорить о таких вещах. Загораживаю трубку рукой:
- У меня эти!
- Что, эти? Я не понимаю. Что, эти?
- Что? Что ты не поняла?
Убираю руку от трубки. Нарочно, блин, придуривается?
- У меня начались! Ну, что ты как маленькая!
В трубке раздаются смешки:
- Маш, ты меня удивляешь…. В чем трагедия? Что, опять амнезия?
- Да! И ничего смешного! Я же тебе объясняла уже. Свет, слушай, скажи, что мне надо купить, а то я здесь как партизанка.
- Ну, я думаю тебе лучше всего купить упаковку тампонов. Ну, просто подойти к кассиру и попросить.
- Свет, ты вообще соображаешь, что ты говоришь. Как я попрошу?
- Ну, элементарно.
Нервно вздыхаю. Ну, вот как, мужику, спрашивать про эти ваши тампоны? Я даже не знаю, как они выглядят.
- Да, у тебя всегда все элементарно, блин!
Захлопываю крышку мобильника и топчусь на месте, морально собираясь с духом. Неожиданно рядом раздается женский голос:
- Простите, я могу вам помочь?
- Да... Девушка… Э-э-э…
Пытаюсь сформулировать:
- Пожалуйста…. Вы не могли бы, мне … Как бы вам объяснить, то… Ну вы понимаете, да?
- Что вас интересует?
Язык словно деревенеет. Мучительно выдавливаю из себя:
- Как вот это объяснить…
Сотрудница вдруг радостно кивает:
- Понятно, пройдемте со мной.
Ну, слава богу. Она ведет меня совсем к другой полке и сует в руки пару каких-то коробочек.
- Выбирайте! Вот эти стандартные две полоски, вот эти немецкие, они конечно достовернее. Но на более больших сроках. У вас какая неделя?
Если лично про меня, то всего второй день в бабском теле.
- Не знаю. Первая.
Съюморил, можно сказать.
- На таком сроке еще рано. Возьмите вот эти на будущее.
Она сует пачку с тестом в руки, и я тороплюсь уйти от нее подальше.
- Спасибо, большое.
Достаю мобильник и снова звоню Светке.
- Алло. Ну, как?
- Как, как… Никак!
- Я же тебе все объяснила.
- Ну, извини, тупая я.
- Ладно, ладно… дай трубку кому-нибудь из персонала.
Оглядываюсь и вижу неподалеку еще одну девушку в форменном халатике. Отлично! Подхожу к ней, жестом показываю на свое горло и, выдавая хриплые рулады, сую ей в руку телефон. Они о чем-то говорят c Дорохиной на своем птичьем языке - тампаксы, шматмаксы, прокладки, закладки…Через пять минут я уже у кассы.
- Фу-у-ух.
Пока иду домой накручиваю себя открывающимися прелестями женской жизни… Господи, да чего же там внизу все гадко и противно! Единственная мечта - быстрей добежать до дома, очиститься от всей этой скверны и завалиться спать… Стараюсь не смотреть по сторонам - кажется, что все встречные смотрят на меня, знают обо мне, и брезгливо хихикают, оглядываясь вслед. Я снимаю пиджак и обматываюсь им вокруг пояса. Лучше мерзнуть, чем чувствовать себя грязным мутантом. Буквально врываюсь в квартиру с разнесчастным видом и муторным состоянием души. Издерганный и нервный зажигаю свет в прихожей, швыряю ключи на полку и, торопливо скинув туфли, несусь в гостиную. Навстречу спешит Дорохина:
- Привет, ну, как ты?
Как, как… Отвратительно. Ощущение, что там, внизу, уже все вымокло и слиплось.
- Свет, это тихий ужас какой-то!
Светка дергается успокоить, но я шарахаюсь в сторону и ору:
- Не трогай меня!
- Господи, Маш!
- Я вся замызганная, как последний урод!
Она усаживает меня на диван:
- Успокойся, это же ерунда, отстираем все.
- Да причем здесь отстираем, ты что, не понимаешь, что происходит?
Дорохина поднимает глаза к потолку и терпеливо говорит:
- Понимаю. Обычное дело!
- Ни хрена ты не понимаешь! Обычное дело…. Только не для меня! Меня в зоопарк нужно сдать и людям показывать!
Раскачиваюсь взад – вперед, как китайский болванчик. Хочется плакать и орать. Или, наоборот, без разницы.
- Так, прекрати истерику. Ты купила, что я тебя просила?
Не могу остановиться и продолжаю причитать:
- Да, купила.
- Ну, давай сюда.
Лезу в сумку и вытаскиваю оттуда пухлый пакет с подарками для Марии Павловны. Дорохина тут же сует в него нос.
- Ну-ка… Все, пошли со мной в ванну.
Светка решительно встает, а у меня уже нет никаких сил. Только на нытье и стоны:
- Свет.
- Марш со мной в ванну, я кому сказала.
Собираюсь с силами и поднимаюсь.
- Марш!
Тащит меня за собой, хнычущего и несчастного… Оставляю Дорохину снаружи, а сам захожу внутрь ванной комнаты… Стараясь не смотреть, стаскиваю с себя пострадавшее барахло, вместе с испачканным комком туалетной бумаги, тошнота опять поднимается к горлу и я судорожно все засовываю в мусорный пакет – не хватало еще стирать всякую дрянь.
Через пять минут, смыв с себя все остатки происшедшей катастрофы, обновленный и почти счастливый, усаживаюсь на табуретку, расстилаю на коленях еще влажное полотенце и беру в руки упаковку с тампонами. Что теперь?
- Я готова.
Дорохина приоткрывает дверь, откашливается и подает голос:
- Так, действие первое.
Первое, так первое… Вытаскиваю один пакетик с тампоном на белый свет и рассматриваю его со всех сторон… Да-а-а… Вот он какой, цветочек аленький.
Светлана торопит из-за двери:
- Открываем его.
- Как открываем?
- Ну как, руками открываем. Ну как, еще…. Открыла?
- Ну, подожди, у меня же ногти.
Они почти квадратной формы и с перламутровым маникюром. Ухватить ими хоть что-нибудь, по – моему, невозможно. Приходится оболочку рвать зубами. Гадость. Кусок пленки остается во рту, я пытаюсь его выплюнуть, а потом смахиваю с губы рукой. Дорохина за дверью опять подает голос:
- Ну, видишь шнурок?
Ага. Держу эту зеленую хрень за нитку…. Как дохлую мышь за хвост. Смотрю печально и вздыхаю.
- Да, я за него держу.
- Молодец! А теперь Маш, слушай меня внимательно. Ты только не переживай. В этом нет ничего особенного.
Брезгливо смотрю на сие изделие. Переживать о чем? Тут вешаться пора, а не переживать. Уныло отворачиваю нос в сторону. Светка заглядывает в дверную щель:
- Ну, это же у каждой женщины такое, ну!
- Свет, давай поменьше текста, а?
- Ну, ладно, извини, как скажешь.
- Что там дальше?
- А дальше тебе нужно аккуратно попытаться…
Только не это... Поднимаю глаза к потолку…
- … Вставить его на место.
Слово, какое… вставить. Беззвучно матерюсь…. Да я вообще боюсь дотрагиваться до этого туловища лишний раз… тем более, до этого «места»... Хрен его знает, как оно потом себя поведет, прецеденты-то были…
- Блин, кош-мар!
- Маш, ну?!
Со вздохом встаю. Светка выдает очередной перл:
- Ну, задирай там ногу.
Был бы кобелем, задрал бы, но, увы... Это даже представить и то стыдно, не то что сделать… Задрать ногу и вставить! Я тебе что, извращенец, какой-нибудь?
- Свет, я не могу!
Опять сажусь на табуретку, но Дорохина не отстает:
- Да можешь ты, ну! Ну, давай аккуратно, держи там за веревочку.
Стыдобища то какая. Да еще под надзором! Поворачиваю голову в сторону дверной щели и рявкаю:
- Свет, закрой дверь, я так не могу!
Дорохина прикрывает дверь, а я со вздохом встаю, нагибаюсь и шарю под подолом платья, тыкая пластмассовой фигней то под одним углом, то под другим. Ни фига. Но помогать все равно не буду! Дорохина снова чуть приоткрывает дверь.
- Ну, что?
Поворачиваю голову в ее сторону.
- Не идет!
С меня этого изврата хватит. Сажусь на табуретку обратно. Светлана под дверью ноет.
- Ну, должен пойти.
- Должен, но не идет!
- Ну как, ну…
Черт с тобой… встаю, предпринимаю новую попытку и опять с тем же результатом.
- Я тебе русским языком говорю – не идет и все!
Меня вся эта ситуация начинает нервировать, но Светка вдруг говорит:
- Ну, ладно, забыли.
В полном недоумении усаживаюсь опять на табуретку.
- Что, значит, забыли?
- Ну, так и забыли. Давай прокладку попробуем. Все равно на ночь тампоны не рекомендуются.
Ни фига себе. Я тут, дурью маюсь, полчаса корячусь, а она заявляет «не рекомендуются».
- Ха… А сразу, нельзя было, да?
- Слушай, Маш, если ты будешь пререкаться, будешь вообще все одна делать. Сама!
- Ладно, Свет. Я больше не буду, честное слово.
- Ну, вот именно. Давай. … Возьми прокладку.
Беру в руки следующую упаковку и вытаскиваю из нее конверт:
- Вот эту вот, с крылышками?
Поднимаюсь со своего места и протягиваю руку к дверной щели. Оттуда звучит Светкин голос:
- Ну, да, да! С крылышками.
Верчу в руках. Вот еще одно чудо технической революции, блин.
- Снять… д-а-а-а…
- Вытащи ее из пакетика. Ну, что, она у тебя в руке?
Выуживаю, наконец, из обертки прокладку.
- Сделала! Подожди, да.
Разглядываю ее со всех сторон.
- Теперь отдирай эту полоску с одной стороны. Она там почти всегда розовая.
С какой стороны, не пойму.
Вот, стерва! Пытаюсь вложить в свой взгляд всю брезгливость, которая накопилась у меня за сегодняшний вечер. Пригожин посматривает на меня и на ее предложение отрицательно качает головой:
- Я не умею.
- Ты что?! Ну, такой талантливый человек и не умеет танцевать? Правда, Маш?
Отстань ты от меня. И так тошно!
- Если ты обо мне, то у меня нога болит.
Ксения с голосом полным сарказма тянет:
- Жаль!
Но очевидно, что ни капельки. А потом поворачивается к Сереге:
- А у тебя тоже, нога?
- Я, пас.
Федотова решительно поднимается, хватает Пригожина за руку и пытается тащить за собой.
- Пойдем, я тебя научу, и ты сам не заметишь, как втянешься!
С любопытством и тайной надеждой наблюдаю, что же будет дальше, наблюдаю за реакцией Сергея. Ну, сделаешь, наконец, ты свой выбор или нет?! Давай, поставь на место эту сопливую дуру! Мне так хочется побыстрей это услышать, что я его провоцирую:
- Иди, Сергей, действительно, сходи, что тут такого? Попытка, не пытка.
Мой голос натянут и наигран, я даже слышу, как он фальшив. Сергей продолжает смотреть на меня, будто чего-то ждет... Я тоже жду, и, кажется, напрасно... Блин, что тут такого сложного – выбрать одну из двух. Не то, чтобы это было мне так нужно, но дело принципа! Терпеть не могу эту выдру… Ну, выдай хоть что-нибудь, а? Рявкни на нее «Нет, я останусь!»… Или демонстративно уйди с ней… Но, только, не сиди истуканом, будто тебе все равно! Тупая Федотова, будто не замечая наших переглядываний, хватается за мои слова:
- И я о том же!
Она тянет Пригожина за собой, и он послушно, оглядываясь, плетется за ней. Ну вот… Выбор сделан…. Но это все лирика. Боль в боку не проходит. И внизу живота тоже. Может траванулся? Продолжаю прислушиваться к своему состоянию, которое мне нравится все меньше и меньше. Вот, опять отдалось, морщусь и беззвучно охаю. Как же мне хреново! Конкретно, физически хреново. И не только в боку, что-то там внизу туловища неправильно. Не так как обычно. С трудом поднимаюсь, опираясь на край стола и оставив сумку висящей на стуле, торопливо отправляюсь в туалет. Добравшись там до зеркала, навалившись животом на раковину, приближаю face к отражающей поверхности. Ну и видок! В гроб кладут краше.
- Бли-и-ин! Ну, как же мне хреново.
Нет, все-таки внизу что-то происходит. Расстройство желудка или с мочевым пузырем? Хрен знает, какие у баб болезни бывают.
- Да что ж там такое!?
Морщусь от тянучей боли, которая охватывает уже, кажется, весь низ. Отвернувшись от зеркала хватаюсь из последних сил за стену:
- Фу-у-у…
Опустив голову, пытаясь переждать и успокоиться. Но нет, только хуже. С силой бью ладонью о стену - блин, кажется, все-таки, мочевой пузырь.
- Черт, ну, на хрена я пил этот мохито?
Перехожу к другому зеркалу и тут тоже упираюсь в раковину двумя руками – меня крутит и шатает от непонятных ощущений.
- Е-мое, ну это же невозможно!
И вдруг застываю, с ужасом чувствуя, как что-то изменилось, там внизу, будто что-то потекло. Опасливо опускаю глаза... Блин, ужас, обделался что ли? Какой позорище-то будет... Отойдя от раковины, нагибаюсь, осматривая с опаской ноги. Нет, вроде внешне все, как прежде. Что же это было? Продолжаю прислушиваться к себе, опять таращусь в зеркало…. Блин! Стой, не стой, ясности не будет. Надо решиться и заглянуть правде в трусы. А, будь что будет!
- Да ну, на фиг!
Закрывшись в кабинке туалета, задираю подол платья и спускаю вниз колготки с трусами… На белье, на ногах что-то темное и липкое К горлу подступает комок рвоты. Это что за гадость? Это, кровь? Меня начинает тошнить, и голова начинает кружиться от ужаса – кажется, я умираю! У меня внутреннее кровотечение! Но откуда? И тут я понимаю, что это такое. И от того мой вопль еще отчаяннее.
- А-а-а-а-а-а-а-а!
Господи, наверно надо чем-то заткнуть. Судорожно оглядываюсь вокруг, отматываю, наверно, четверть рулона туалетной бумаги и запихиваю его в трусы. Черт, черт, черт! Торопливо натягиваю колготки вверх, одергиваю платье, открываю дверь кабинки и выползаю в раскоряку, на полусогнутых, наружу. Замираю в дверном проеме, цепляясь за него двумя руками. Затем, наклонив голову, стираю ладонью холодный пот со лба:
- Ужас! Это же кошмарный ужас….
Утыкаюсь головой в косяк двери и из груди рвется отчаяние:
- Мамочка, я сплю?
Наконец, собравшись с силами и, оттолкнувшись рукой от стены, иду в зал, где веселье продолжается своим чередом и играет музыка. Сесть уже не решаюсь. Оглядываю танцующую толпу, среди которых, где-то, Сергей и Ксения, но я их не вижу. Слава богу, их нет за столом, а то ведь стыда не оберешься. Снова прислушиваюсь к себе. Теперь это уже не так болезненно, но зато противней. Я морщусь, склонившись над своим стулом, снимаю со спинки сумку с пиджаком и вешаю ее на плечо. Потом пугаюсь - нет, так дело не пойдет, вдруг там сзади уже пятно…. Стыдобища - то. Снимаю сумку и, прикрываясь ею с тыла, отступаю к выходу, лавируя между столами и стульями.
Прода от 22.06.2022, 12:23
4-4
Выхожу из ресторана и мысленно благодарю Пригожина, что не потащил меня, за тридевять земель, на другой конец города. Как – нибудь доковыляю до дома. Пешком меньше проблем - помню, однажды, уже давно, одна моя бывшая так угваздала сиденье в машине, что пришлось менять чехлы!
Все также прикрываясь сумкой, захожу в ближайшую аптеку и испуганно разглядываю ряды витрин с выставленным «товаром». Нет, одному с таким изобилием не справиться. Достав мобильник, набираю номер Дорохиной. Наконец та откликается:
- Алле.
Я буквально шиплю в трубку:
- Свет! У меня капец!
- Ну, ладно, что случилось?
Пытаюсь говорить тише:
- Свет, я сейчас в аптеке.
- Господи, что-то произошло?
- Короче, Свет….
Черт, язык не поворачивается говорить о таких вещах. Загораживаю трубку рукой:
- У меня эти!
- Что, эти? Я не понимаю. Что, эти?
- Что? Что ты не поняла?
Убираю руку от трубки. Нарочно, блин, придуривается?
- У меня начались! Ну, что ты как маленькая!
В трубке раздаются смешки:
- Маш, ты меня удивляешь…. В чем трагедия? Что, опять амнезия?
- Да! И ничего смешного! Я же тебе объясняла уже. Свет, слушай, скажи, что мне надо купить, а то я здесь как партизанка.
- Ну, я думаю тебе лучше всего купить упаковку тампонов. Ну, просто подойти к кассиру и попросить.
- Свет, ты вообще соображаешь, что ты говоришь. Как я попрошу?
- Ну, элементарно.
Нервно вздыхаю. Ну, вот как, мужику, спрашивать про эти ваши тампоны? Я даже не знаю, как они выглядят.
- Да, у тебя всегда все элементарно, блин!
Захлопываю крышку мобильника и топчусь на месте, морально собираясь с духом. Неожиданно рядом раздается женский голос:
- Простите, я могу вам помочь?
- Да... Девушка… Э-э-э…
Пытаюсь сформулировать:
- Пожалуйста…. Вы не могли бы, мне … Как бы вам объяснить, то… Ну вы понимаете, да?
- Что вас интересует?
Язык словно деревенеет. Мучительно выдавливаю из себя:
- Как вот это объяснить…
Сотрудница вдруг радостно кивает:
- Понятно, пройдемте со мной.
Ну, слава богу. Она ведет меня совсем к другой полке и сует в руки пару каких-то коробочек.
- Выбирайте! Вот эти стандартные две полоски, вот эти немецкие, они конечно достовернее. Но на более больших сроках. У вас какая неделя?
Если лично про меня, то всего второй день в бабском теле.
- Не знаю. Первая.
Съюморил, можно сказать.
- На таком сроке еще рано. Возьмите вот эти на будущее.
Она сует пачку с тестом в руки, и я тороплюсь уйти от нее подальше.
- Спасибо, большое.
Достаю мобильник и снова звоню Светке.
- Алло. Ну, как?
- Как, как… Никак!
- Я же тебе все объяснила.
- Ну, извини, тупая я.
- Ладно, ладно… дай трубку кому-нибудь из персонала.
Оглядываюсь и вижу неподалеку еще одну девушку в форменном халатике. Отлично! Подхожу к ней, жестом показываю на свое горло и, выдавая хриплые рулады, сую ей в руку телефон. Они о чем-то говорят c Дорохиной на своем птичьем языке - тампаксы, шматмаксы, прокладки, закладки…Через пять минут я уже у кассы.
- Фу-у-ух.
***
Пока иду домой накручиваю себя открывающимися прелестями женской жизни… Господи, да чего же там внизу все гадко и противно! Единственная мечта - быстрей добежать до дома, очиститься от всей этой скверны и завалиться спать… Стараюсь не смотреть по сторонам - кажется, что все встречные смотрят на меня, знают обо мне, и брезгливо хихикают, оглядываясь вслед. Я снимаю пиджак и обматываюсь им вокруг пояса. Лучше мерзнуть, чем чувствовать себя грязным мутантом. Буквально врываюсь в квартиру с разнесчастным видом и муторным состоянием души. Издерганный и нервный зажигаю свет в прихожей, швыряю ключи на полку и, торопливо скинув туфли, несусь в гостиную. Навстречу спешит Дорохина:
- Привет, ну, как ты?
Как, как… Отвратительно. Ощущение, что там, внизу, уже все вымокло и слиплось.
- Свет, это тихий ужас какой-то!
Светка дергается успокоить, но я шарахаюсь в сторону и ору:
- Не трогай меня!
- Господи, Маш!
- Я вся замызганная, как последний урод!
Она усаживает меня на диван:
- Успокойся, это же ерунда, отстираем все.
- Да причем здесь отстираем, ты что, не понимаешь, что происходит?
Дорохина поднимает глаза к потолку и терпеливо говорит:
- Понимаю. Обычное дело!
- Ни хрена ты не понимаешь! Обычное дело…. Только не для меня! Меня в зоопарк нужно сдать и людям показывать!
Раскачиваюсь взад – вперед, как китайский болванчик. Хочется плакать и орать. Или, наоборот, без разницы.
- Так, прекрати истерику. Ты купила, что я тебя просила?
Не могу остановиться и продолжаю причитать:
- Да, купила.
- Ну, давай сюда.
Лезу в сумку и вытаскиваю оттуда пухлый пакет с подарками для Марии Павловны. Дорохина тут же сует в него нос.
- Ну-ка… Все, пошли со мной в ванну.
Светка решительно встает, а у меня уже нет никаких сил. Только на нытье и стоны:
- Свет.
- Марш со мной в ванну, я кому сказала.
Собираюсь с силами и поднимаюсь.
- Марш!
Тащит меня за собой, хнычущего и несчастного… Оставляю Дорохину снаружи, а сам захожу внутрь ванной комнаты… Стараясь не смотреть, стаскиваю с себя пострадавшее барахло, вместе с испачканным комком туалетной бумаги, тошнота опять поднимается к горлу и я судорожно все засовываю в мусорный пакет – не хватало еще стирать всякую дрянь.
***
Через пять минут, смыв с себя все остатки происшедшей катастрофы, обновленный и почти счастливый, усаживаюсь на табуретку, расстилаю на коленях еще влажное полотенце и беру в руки упаковку с тампонами. Что теперь?
- Я готова.
Дорохина приоткрывает дверь, откашливается и подает голос:
- Так, действие первое.
Первое, так первое… Вытаскиваю один пакетик с тампоном на белый свет и рассматриваю его со всех сторон… Да-а-а… Вот он какой, цветочек аленький.
Светлана торопит из-за двери:
- Открываем его.
- Как открываем?
- Ну как, руками открываем. Ну как, еще…. Открыла?
- Ну, подожди, у меня же ногти.
Они почти квадратной формы и с перламутровым маникюром. Ухватить ими хоть что-нибудь, по – моему, невозможно. Приходится оболочку рвать зубами. Гадость. Кусок пленки остается во рту, я пытаюсь его выплюнуть, а потом смахиваю с губы рукой. Дорохина за дверью опять подает голос:
- Ну, видишь шнурок?
Ага. Держу эту зеленую хрень за нитку…. Как дохлую мышь за хвост. Смотрю печально и вздыхаю.
- Да, я за него держу.
- Молодец! А теперь Маш, слушай меня внимательно. Ты только не переживай. В этом нет ничего особенного.
Брезгливо смотрю на сие изделие. Переживать о чем? Тут вешаться пора, а не переживать. Уныло отворачиваю нос в сторону. Светка заглядывает в дверную щель:
- Ну, это же у каждой женщины такое, ну!
- Свет, давай поменьше текста, а?
- Ну, ладно, извини, как скажешь.
- Что там дальше?
- А дальше тебе нужно аккуратно попытаться…
Только не это... Поднимаю глаза к потолку…
- … Вставить его на место.
Слово, какое… вставить. Беззвучно матерюсь…. Да я вообще боюсь дотрагиваться до этого туловища лишний раз… тем более, до этого «места»... Хрен его знает, как оно потом себя поведет, прецеденты-то были…
- Блин, кош-мар!
- Маш, ну?!
Со вздохом встаю. Светка выдает очередной перл:
- Ну, задирай там ногу.
Был бы кобелем, задрал бы, но, увы... Это даже представить и то стыдно, не то что сделать… Задрать ногу и вставить! Я тебе что, извращенец, какой-нибудь?
- Свет, я не могу!
Опять сажусь на табуретку, но Дорохина не отстает:
- Да можешь ты, ну! Ну, давай аккуратно, держи там за веревочку.
Стыдобища то какая. Да еще под надзором! Поворачиваю голову в сторону дверной щели и рявкаю:
- Свет, закрой дверь, я так не могу!
Дорохина прикрывает дверь, а я со вздохом встаю, нагибаюсь и шарю под подолом платья, тыкая пластмассовой фигней то под одним углом, то под другим. Ни фига. Но помогать все равно не буду! Дорохина снова чуть приоткрывает дверь.
- Ну, что?
Поворачиваю голову в ее сторону.
- Не идет!
С меня этого изврата хватит. Сажусь на табуретку обратно. Светлана под дверью ноет.
- Ну, должен пойти.
- Должен, но не идет!
- Ну как, ну…
Черт с тобой… встаю, предпринимаю новую попытку и опять с тем же результатом.
- Я тебе русским языком говорю – не идет и все!
Меня вся эта ситуация начинает нервировать, но Светка вдруг говорит:
- Ну, ладно, забыли.
В полном недоумении усаживаюсь опять на табуретку.
- Что, значит, забыли?
- Ну, так и забыли. Давай прокладку попробуем. Все равно на ночь тампоны не рекомендуются.
Ни фига себе. Я тут, дурью маюсь, полчаса корячусь, а она заявляет «не рекомендуются».
- Ха… А сразу, нельзя было, да?
- Слушай, Маш, если ты будешь пререкаться, будешь вообще все одна делать. Сама!
- Ладно, Свет. Я больше не буду, честное слово.
- Ну, вот именно. Давай. … Возьми прокладку.
Беру в руки следующую упаковку и вытаскиваю из нее конверт:
- Вот эту вот, с крылышками?
Поднимаюсь со своего места и протягиваю руку к дверной щели. Оттуда звучит Светкин голос:
- Ну, да, да! С крылышками.
Верчу в руках. Вот еще одно чудо технической революции, блин.
- Снять… д-а-а-а…
- Вытащи ее из пакетика. Ну, что, она у тебя в руке?
Выуживаю, наконец, из обертки прокладку.
- Сделала! Подожди, да.
Разглядываю ее со всех сторон.
- Теперь отдирай эту полоску с одной стороны. Она там почти всегда розовая.
С какой стороны, не пойму.
