«А вспоминать жизнь прикольно, переоцениваешь важность событий, раньше бы разговор полугодичной давности и не вспомнила» – с этой мыслью я встала, пересела в кресло. Просто чтобы сменить положение тела.
Кресло было удобным, пуфик, подставленный под ноги оказался как нельзя кстати, мягкие подлокотники, подголовье. Я прикрыла глаза и продолжила перебирать крупицы того, что случилось дальше, пользуясь каждой минутой передышки. Ничего, скоро всё станет хорошо…
- Пока ехали к моргу, я успела частично прийти в себя, успокоиться, и постараться принятьслучившееся, однако я даже не предполагала того, что меня ожидало. Иру я оставила в машине, а сама, предъявив паспорт, вошла в это специфическое заведение. Большой зал, на столах четыре трупа, двое мужчин и две девушки. Олег и его заместитель, женщин я где-то видела мельком, лица знакомые, но не знаю или не могу вспомнить. Возле каждого погибшего уже стоял кто-то из близких, только место возле «моего» стола оставалось свободным. Вступительную часть речи старлея я пропустила, вникнув только в его последние слова.
– Вы подтверждаете? – он задал нам общий вопрос, я кивнула, молча подписала документ, спросила когда забирать тело, и повернулась к выходу.
– А вы собираетесь возмещать нам ущерб? – донёсся в спину вопрос вульгарно накрашенной женщины, стоявшей возле стола с одной из погибших.
– Я никому ничего не должна! – твёрдо ответила я, обернувшись к говорившей.
– Что вы хотите этим сказать? – подала голос Люда, жена заместителя мужа. Ох, лучше бы она ничего не говорила. Пришлось выслушать много неприятного.
Оказалось, что Олег с другом развлекались давно и часто, эти девушки были их последними любовницами, которых те содержали. Вот родительницы оных и решили стребовать деньги.
Я собиралась просто молча уйти, я не имела ко всему этому никакого отношения, но не удержалась.
– Скажите, ваших дочерей насильно сажали в машину? – задала вопрос, удивляясь, почему полицейский не прекратит этот балаган.
– Нет, – вынуждена была ответить моя оппонентка.
– Они несовершеннолетние?
– Нет.
– Я имела какое-либо отношение к тому, что они встречались?
– Нет.
– Тогда что я и кому должна? Можете спросить с него, если вам так важен ответ, – я кивнула на распростёртое тело мужа и, не медля ни секунды, вышла из помещения.
– Аля, нам надо срочно встретиться и поговорить, – это были мои первые слова, когда я села в авто, с некоторых пор называть её Алёшкой у меня язык не поворачивался. Алёшка ? это оттуда, из давней счастливой жизни «до того, как…».
Мы увиделись буквально через пятнадцать минут, дочь находилась на своём рабочем месте в офисе. Когда я сообщила ей печальную новость, её реакция повергла меня в шок, хотя казалось бы куда уж дальше.
– Допрыгался, – зло выпалила она, затем её глаза расширились, она замолчала, упрямо сжав губы, но я решила докопаться до правды наконец.
– Рассказывай! – мой голос мог бы заморозить лёд, только глаза оставались сухие, да в груди разрастался комок, ещё не поняла чего.
– Да что рассказывать-то? Гулял он постоянно, это все знали, только ты не желала ничего замечать. Ты же у нас святая, разве что-то плохое можешь о людях подумать? – вот это она зря.
«Я не святая», – мысль в тот момент прекрасно помню, поскольку она была истерической, но не истерикой.
«Когда в ней появилась жестокость? Я не смогла правильно воспитать дочь?», – вопросы промелькнули в голове, а меня уже ждали следующие.
– Думаешь, почему он мне деньги на офис и квартиру дал? Потому что я пригрозила рассказать всё тебе! Папочка почему-то не хотел тебя огорчать, хотя, по моему личному мнению, просто не желал менять что-либо в своей распрекрасной жизни… – Аля ещё что-то говорила, но мой бедный измученный мозг зацепился за одну фразу.
– А почему ты мне сразу ничего не сказала? И как ты это узнала? – выдала с удивлением я. Поразительнее всего для меня самой в тот день было то, что я ещё могла чему-то удивляться.
– Оно мне надо в ваши дела лезть? Если бы ты захотела, сама бы всё увидела, – обвиняюще выпалила дочь. – Да его уличить можно было в любой момент. Он же постоянно приходил то со следами помады, то врал безбожно, что на работе, а у самого офис закрыт. Ты хоть раз поинтересовалась его распорядком дня? Я случайно его увидела в «ночнике» в закрытой зале и сфоткала, – моя дочь с вызовом смотрела мне в глаза, а я не могла ей объяснить своё поведение никак.
«Потому что законченная ненормальная идеалистка, которая верит людям, несмотря ни на что? Просто потому, что всего год назад я ещё любила и доверяла Олегу? Или потому, что за последний год все мои силы съедала борьба с онкологическим заболеванием?» – наверное, тут уже не до слежки.
Я ранее говорила, что наивная дура? Продолжала надеяться, что смогу победить болезнь вопреки всему и прожила целый год, хотя другие с таким диагнозом уходили куда раньше. Зачем что-либо говорить в своё оправдание? Дочь продолжила.
– Короче, мама, ты сама виновата, что он загулял. Надо было за собой лучше ухаживать, или продолжать оставаться интересной для него женщиной. На худой конец хотя бы получше следить за своим мужем и вовремя обрывать все его интрижки, тогда тебе и работать бы не пришлось, сразу деньги в семью вернулись. Я хорошо научилась на твоём примере. Ладно, хватит об этом, кто займётся похоронами? – резюмировала дочь.
«Что я упустила в её взрослении? Что могло её так ожесточить? Изменить? –метались в голове мысли, и вдруг в тот момент ответ встал передо мной с пугающей простотой и ясностью. – Она всегда была такой. Александра точная копия своего отца, видимо, не только внешне, но и, как оказалось, внутренне. Телегония не пустой звук, вот бы церковь такому подтверждению своей теории порадовалась», – мне захотелось заплакать, вот только такой слабости я не могла себе позволить. Потом, как-нибудь, когда останусь одна.
– Я всё сделаю сама, – просипела я. Да что это у меня сегодня горло так пересыхает?
– И надо узнать, есть ли у папы завещание? Если нет, прекрасно, ты единственная наследница, хотя… что там наследовать? Мне кажется, кроме здания фирмы и нечего, он же всё проматывал. Мой юрист с этим разберётся…
– Не утруждайся! У меня тоже есть юрист, – резко оборвала я её. Теперь уже мне достался удивлённый взгляд.
– Хорошо, держи меня в курсе, ладно?
– Не опоздай на похороны. До встречи, – попрощавшись, я вылетела из её уютного, дорого обставленного офиса.
– Ира, срочно отыщи мне координаты хорошего похоронного бюро, – попросила я свою правую руку, как только мы приехали на работу.
А дальше закрутилось… Церемония кремации. Поминальный обед. Опечатывание сейфа и кабинета мужа. Беседа со служащими фирмы Олега, назначение временно исполняющего обязанности главы фирмы и срочно организованный мною личный аудит. Ни с кем мне не то что общаться, вообще говорить не хотелось. Я словно отгородилась от эмоций людей и собственных в том числе.
Завещания он действительно не оставил. Я единственная наследница, Аля даже не стала и права предъявлять. Впрочем, кое-чего моя всезнающая дочь всё-таки не знала! О наличии нескольких счетов в заграничных банках… Иначе меня бы точно ждали суды по разделу имущества, заблуждений относительно характера дочери уже не имелось.
Я продолжала бороться за жизнь, проходя лечебные процедуры, но врачи никаких иллюзий относительно излечения не строили. Более того, они считали чудом, что я ещё вообще живу. А у меня в голове родился план…
Я продала всё, кроме моего дома. Теперь я считала его именно моим, а не нашим. Продала свою фирму и дело Олега, нашу первую квартиру в городе. Сама не понимаю, зачем я её содержала, даже иногда ночевала.
Впрочем, кому я лгу? Там меня посещали воспоминания о молодости, когда становилось слишком одиноко, я ехала туда. Мне казалось, что я возвращаюсь в родное гнёздышко, где мы всегда вместе, любим, надеемся, живём. Полно, дорогуша, любим ли? В своих чувствах я никогда не сомневалась, а в его? Мне казалось, что нет… Видать, только казалось… Лишь последний год не могла себя заставить переступить порог того жилища, где мы начинали свою жизнь.
Ирину я отблагодарила, оформила на неё четверть личной фирмы. Следующий владелец, который выкупил остальные три четверти, не возражал. Насколько я знаю, они сразу заключили договор о сотрудничестве с условием выкупа её доли, если не получится сработаться.
Александра не вмешивалась, более того, она даже иногда начала приезжать ко мне вечерами. Вот только я уже не верила никому, в её визитах я видела только попытки извинения и налаживания отношений на случай и моей внезапной кончины. Один раз она даже заикнулась о составлении завещания, но я её резко оборвала. Больше попыток не было, видимо дочь здраво рассудила, что иных наследников кроме неё у меня всё равно нет, поэтому посещения почти прекратились. Не уверена, что мне удалось сохранить в тайне свою болезнь, как оказалось моя кровиночка та ещё проныра, но Александра никогда не заводила разговор о моём самочувствии.
Потом я лично половину вырученных денег положила на специальный счёт в швейцарском банке, на оставшиеся купила драгоценности и арендовала ячейку в другом банке той же страны. И написала завещание. О да, кто-то сильно удивится, когда его вскроют! Дом я оставила Александре, но и только! Дочь здорово разочаруется, не найдя больше ничего.
А всё остальное в процентах дохода с основного капитала достанется тому из внуков, кто будет достоин этого – образован, женат или замужем, плюс морально устойчив и не замешан в скандалах на момент достижения тридцати лет. Если таковых окажется несколько, то проценты с наследства разделят поровну. В противном случае всё отойдёт в благотворительный фонд. Драгоценности должны достаться только тем внучкам, которые сумеют обеспечить себя лично «по достижении…». И ещё масса условий. Это краткое содержание десяти листов документа.
Не знаю, почему я так поступила. Мозги от боли и лекарств видать затуманились. А ещё, я решила предпринять свой последний круиз. Сил выносить такие мучения уже не осталось, к тому же врачи давали мне от силы месяц при самом благоприятном прогнозе и непрекращающихся капельницах. Нет уж. Хотя бы на закате своей жизни я буду распоряжаться ей сама, ни на кого не оглядываясь.
Всегда боялась воды. Наконец-то моя боязнь получит подтверждение. Весело проведённый вечер в баре, большая доза алкоголя, прогулка на палубе, не удержалась за поручни, что проще? Уйдет телесная боль, потому что душевной уже не осталось.
Единственное, о чём жалею, что не встретила, как оказалось, человека достойного моей любви и любящего меня. Вот это бы я загадала в качестве последнего желания, точно!
За размышлениями о жизни время пролетело незаметно. Я глянула в распахнутый иллюминатор, солнце клонилось к закату, окрашивая волны моря в различные оттенки багрянца. Зрелище, достойное внимания. Замерев на несколько минут, я словно выпала из окружающего мира. Белые барашки волн, переливы лучей, легкий шум двигателей, незаметное покачивание. Не знаю, сколько я простояла у открытого окна, постепенно возвращаясь в настоящее. А потом в очередной раз взяла себя в руки и начала выбирать наряд, соответствующий вечеру.
Нечего расслабляться! Идём претворять план в действие, к чему затягивать агонию? Лишний день испытать себя на прочность болью?
Нил
Меня снова мучил голод. Нельзя доводить себя до такого состояния. Пусть я не юнец, не способный справиться с инстинктами, но осторожность не помешает. Иногда я задаюсь вопросом – кто прогневил небеса? Я или родители? Почему я, Нил Аравийский, самодостаточный инкуб, сильнейший маг нашей империи, должен быть так наказан? Почему я не могу жить как остальные вампы, оборотни, люди, наконец?
Вопросы я могу задавать себе сколько угодно, а ноги уже несли к той, которая знает меня лучше всех остальных, она единственная может помочь.
– Ты опять пришёл, – произнесла импозантная брюнетка в летах.
– Ты же знаешь, – я опустился в кресло и устало откинулся на спинку.
– Идёшь против себя, своей натуры, не надоело? – большие золотые серьги в ушах женщины качнулись, словно подтверждая её слова.
– Не твоё дело, – привычно огрызнулся я. – Ингрид, я хорошо плачу тебе за работу, ты меня полностью устраиваешь, не хотелось бы что-либо менять в таком положении вещей, – я немного ослабил щиты, выпуская на волю частичку силы.
С толикой удовлетворения увидел, как часто задышала женщина, как затуманились её глаза, и создалось впечатление, что она потянулась ко мне всем телом. Только бледность уже начала заливать её смуглое лицо, пришлось срочно возвращать защиту на место. Женщина моментально ссутулилась, словно прожитые годы неожиданно навалились на плечи, но я знал, какова причина на самом деле.
– Я всё поняла, – глухо проговорила та, чьё живучее племя расселилось не только по одной планете – по множеству миров. Ингрид была ромалэ, человеком без роду и племени, той, кого избрал дар, столь распространённый среди этих людей.
– То-то же. Где, когда, сколько? – ко мне вернулось напряжение предвкушения.
– Вода… Море… Лето, июль, вероятность Земля. Лайнер. Думаю, человек сто. Выбор есть, – гадалка уставилась рассеянным невидящим взором в стоящую перед ней большую хрустальную сферу.
– Больше нигде нет? – на всякий случай уточнил я.
Не люблю эту планету. Энергии мало. Закрытый техногенный мир. Собственно, как закрытый? Его население составляют исключительно люди, которым запрещено давать сведения о магии, исключая магов как таковых, составляющих тонкую прослойку населения. Да, волшебники там есть, их возможности ограничены, так как энергии совсем мало. Естественно, люди покидать свой мир не могут, но вот к ним – всегда пожалуйста, чем все иные и пользуются. Тем не менее, служба надзора за посетителями данной вероятности есть, работает хорошо. Любому туристу, желающему нанести визит на Землю, надо прежде оставить заявку. Надзор, рассмотрев её, назначает время и место посещения. Обычно навещают курорты, места увеселения и скопления людей.
Но это обычные туристы. Магу такого уровня и положения как я, необязательно оставлять заявку. Я просто прихожу в телепортационный центр и указываю, куда желаю отправиться. Это как раз тот случай, когда мой статус даёт преимущество.
- Точно, нигде нет? - ещё раз переспросил я.
– Только по мелочи, также не на Терее, у нас всё спокойно, – спустя минуту ответила предсказательница.
– Спасибо, – после моей благодарности Ингрид откинулась в кресле и закрыла глаза. Я понимаю её, сеанс отнимает силы, а тут ещё демонстрация моих возможностей. Впрочем, сама нарвалась.
– Сдачи не надо, – я положил на стол золотой, встал, молча кивнул, получил ответный поклон, и вышел.
Информация извлечена и доставлена адресату. Время действовать.
Разрешение на посещение, как я и предполагал, прошло без задержек. Предварительно я получил доступ на вход в земную информационную систему. Узнать рейс круизного лайнера в рекламных проспектах, не составило труда. Забронировать место с моей фамилией – ещё проще. Вещи собрать вообще дело пары минут: долго я задерживаться не собирался. Меня подстёгивали голод и боль. На всякий случай я взял артефакт-накопитель, если будут излишки, зачем пропадать?
Кресло было удобным, пуфик, подставленный под ноги оказался как нельзя кстати, мягкие подлокотники, подголовье. Я прикрыла глаза и продолжила перебирать крупицы того, что случилось дальше, пользуясь каждой минутой передышки. Ничего, скоро всё станет хорошо…
- Пока ехали к моргу, я успела частично прийти в себя, успокоиться, и постараться принятьслучившееся, однако я даже не предполагала того, что меня ожидало. Иру я оставила в машине, а сама, предъявив паспорт, вошла в это специфическое заведение. Большой зал, на столах четыре трупа, двое мужчин и две девушки. Олег и его заместитель, женщин я где-то видела мельком, лица знакомые, но не знаю или не могу вспомнить. Возле каждого погибшего уже стоял кто-то из близких, только место возле «моего» стола оставалось свободным. Вступительную часть речи старлея я пропустила, вникнув только в его последние слова.
– Вы подтверждаете? – он задал нам общий вопрос, я кивнула, молча подписала документ, спросила когда забирать тело, и повернулась к выходу.
– А вы собираетесь возмещать нам ущерб? – донёсся в спину вопрос вульгарно накрашенной женщины, стоявшей возле стола с одной из погибших.
– Я никому ничего не должна! – твёрдо ответила я, обернувшись к говорившей.
– Что вы хотите этим сказать? – подала голос Люда, жена заместителя мужа. Ох, лучше бы она ничего не говорила. Пришлось выслушать много неприятного.
Оказалось, что Олег с другом развлекались давно и часто, эти девушки были их последними любовницами, которых те содержали. Вот родительницы оных и решили стребовать деньги.
Я собиралась просто молча уйти, я не имела ко всему этому никакого отношения, но не удержалась.
– Скажите, ваших дочерей насильно сажали в машину? – задала вопрос, удивляясь, почему полицейский не прекратит этот балаган.
– Нет, – вынуждена была ответить моя оппонентка.
– Они несовершеннолетние?
– Нет.
– Я имела какое-либо отношение к тому, что они встречались?
– Нет.
– Тогда что я и кому должна? Можете спросить с него, если вам так важен ответ, – я кивнула на распростёртое тело мужа и, не медля ни секунды, вышла из помещения.
– Аля, нам надо срочно встретиться и поговорить, – это были мои первые слова, когда я села в авто, с некоторых пор называть её Алёшкой у меня язык не поворачивался. Алёшка ? это оттуда, из давней счастливой жизни «до того, как…».
Мы увиделись буквально через пятнадцать минут, дочь находилась на своём рабочем месте в офисе. Когда я сообщила ей печальную новость, её реакция повергла меня в шок, хотя казалось бы куда уж дальше.
– Допрыгался, – зло выпалила она, затем её глаза расширились, она замолчала, упрямо сжав губы, но я решила докопаться до правды наконец.
– Рассказывай! – мой голос мог бы заморозить лёд, только глаза оставались сухие, да в груди разрастался комок, ещё не поняла чего.
– Да что рассказывать-то? Гулял он постоянно, это все знали, только ты не желала ничего замечать. Ты же у нас святая, разве что-то плохое можешь о людях подумать? – вот это она зря.
«Я не святая», – мысль в тот момент прекрасно помню, поскольку она была истерической, но не истерикой.
«Когда в ней появилась жестокость? Я не смогла правильно воспитать дочь?», – вопросы промелькнули в голове, а меня уже ждали следующие.
– Думаешь, почему он мне деньги на офис и квартиру дал? Потому что я пригрозила рассказать всё тебе! Папочка почему-то не хотел тебя огорчать, хотя, по моему личному мнению, просто не желал менять что-либо в своей распрекрасной жизни… – Аля ещё что-то говорила, но мой бедный измученный мозг зацепился за одну фразу.
– А почему ты мне сразу ничего не сказала? И как ты это узнала? – выдала с удивлением я. Поразительнее всего для меня самой в тот день было то, что я ещё могла чему-то удивляться.
– Оно мне надо в ваши дела лезть? Если бы ты захотела, сама бы всё увидела, – обвиняюще выпалила дочь. – Да его уличить можно было в любой момент. Он же постоянно приходил то со следами помады, то врал безбожно, что на работе, а у самого офис закрыт. Ты хоть раз поинтересовалась его распорядком дня? Я случайно его увидела в «ночнике» в закрытой зале и сфоткала, – моя дочь с вызовом смотрела мне в глаза, а я не могла ей объяснить своё поведение никак.
«Потому что законченная ненормальная идеалистка, которая верит людям, несмотря ни на что? Просто потому, что всего год назад я ещё любила и доверяла Олегу? Или потому, что за последний год все мои силы съедала борьба с онкологическим заболеванием?» – наверное, тут уже не до слежки.
Я ранее говорила, что наивная дура? Продолжала надеяться, что смогу победить болезнь вопреки всему и прожила целый год, хотя другие с таким диагнозом уходили куда раньше. Зачем что-либо говорить в своё оправдание? Дочь продолжила.
– Короче, мама, ты сама виновата, что он загулял. Надо было за собой лучше ухаживать, или продолжать оставаться интересной для него женщиной. На худой конец хотя бы получше следить за своим мужем и вовремя обрывать все его интрижки, тогда тебе и работать бы не пришлось, сразу деньги в семью вернулись. Я хорошо научилась на твоём примере. Ладно, хватит об этом, кто займётся похоронами? – резюмировала дочь.
«Что я упустила в её взрослении? Что могло её так ожесточить? Изменить? –метались в голове мысли, и вдруг в тот момент ответ встал передо мной с пугающей простотой и ясностью. – Она всегда была такой. Александра точная копия своего отца, видимо, не только внешне, но и, как оказалось, внутренне. Телегония не пустой звук, вот бы церковь такому подтверждению своей теории порадовалась», – мне захотелось заплакать, вот только такой слабости я не могла себе позволить. Потом, как-нибудь, когда останусь одна.
– Я всё сделаю сама, – просипела я. Да что это у меня сегодня горло так пересыхает?
– И надо узнать, есть ли у папы завещание? Если нет, прекрасно, ты единственная наследница, хотя… что там наследовать? Мне кажется, кроме здания фирмы и нечего, он же всё проматывал. Мой юрист с этим разберётся…
– Не утруждайся! У меня тоже есть юрист, – резко оборвала я её. Теперь уже мне достался удивлённый взгляд.
– Хорошо, держи меня в курсе, ладно?
– Не опоздай на похороны. До встречи, – попрощавшись, я вылетела из её уютного, дорого обставленного офиса.
– Ира, срочно отыщи мне координаты хорошего похоронного бюро, – попросила я свою правую руку, как только мы приехали на работу.
А дальше закрутилось… Церемония кремации. Поминальный обед. Опечатывание сейфа и кабинета мужа. Беседа со служащими фирмы Олега, назначение временно исполняющего обязанности главы фирмы и срочно организованный мною личный аудит. Ни с кем мне не то что общаться, вообще говорить не хотелось. Я словно отгородилась от эмоций людей и собственных в том числе.
Завещания он действительно не оставил. Я единственная наследница, Аля даже не стала и права предъявлять. Впрочем, кое-чего моя всезнающая дочь всё-таки не знала! О наличии нескольких счетов в заграничных банках… Иначе меня бы точно ждали суды по разделу имущества, заблуждений относительно характера дочери уже не имелось.
Я продолжала бороться за жизнь, проходя лечебные процедуры, но врачи никаких иллюзий относительно излечения не строили. Более того, они считали чудом, что я ещё вообще живу. А у меня в голове родился план…
Я продала всё, кроме моего дома. Теперь я считала его именно моим, а не нашим. Продала свою фирму и дело Олега, нашу первую квартиру в городе. Сама не понимаю, зачем я её содержала, даже иногда ночевала.
Впрочем, кому я лгу? Там меня посещали воспоминания о молодости, когда становилось слишком одиноко, я ехала туда. Мне казалось, что я возвращаюсь в родное гнёздышко, где мы всегда вместе, любим, надеемся, живём. Полно, дорогуша, любим ли? В своих чувствах я никогда не сомневалась, а в его? Мне казалось, что нет… Видать, только казалось… Лишь последний год не могла себя заставить переступить порог того жилища, где мы начинали свою жизнь.
Ирину я отблагодарила, оформила на неё четверть личной фирмы. Следующий владелец, который выкупил остальные три четверти, не возражал. Насколько я знаю, они сразу заключили договор о сотрудничестве с условием выкупа её доли, если не получится сработаться.
Александра не вмешивалась, более того, она даже иногда начала приезжать ко мне вечерами. Вот только я уже не верила никому, в её визитах я видела только попытки извинения и налаживания отношений на случай и моей внезапной кончины. Один раз она даже заикнулась о составлении завещания, но я её резко оборвала. Больше попыток не было, видимо дочь здраво рассудила, что иных наследников кроме неё у меня всё равно нет, поэтому посещения почти прекратились. Не уверена, что мне удалось сохранить в тайне свою болезнь, как оказалось моя кровиночка та ещё проныра, но Александра никогда не заводила разговор о моём самочувствии.
Потом я лично половину вырученных денег положила на специальный счёт в швейцарском банке, на оставшиеся купила драгоценности и арендовала ячейку в другом банке той же страны. И написала завещание. О да, кто-то сильно удивится, когда его вскроют! Дом я оставила Александре, но и только! Дочь здорово разочаруется, не найдя больше ничего.
А всё остальное в процентах дохода с основного капитала достанется тому из внуков, кто будет достоин этого – образован, женат или замужем, плюс морально устойчив и не замешан в скандалах на момент достижения тридцати лет. Если таковых окажется несколько, то проценты с наследства разделят поровну. В противном случае всё отойдёт в благотворительный фонд. Драгоценности должны достаться только тем внучкам, которые сумеют обеспечить себя лично «по достижении…». И ещё масса условий. Это краткое содержание десяти листов документа.
Не знаю, почему я так поступила. Мозги от боли и лекарств видать затуманились. А ещё, я решила предпринять свой последний круиз. Сил выносить такие мучения уже не осталось, к тому же врачи давали мне от силы месяц при самом благоприятном прогнозе и непрекращающихся капельницах. Нет уж. Хотя бы на закате своей жизни я буду распоряжаться ей сама, ни на кого не оглядываясь.
Всегда боялась воды. Наконец-то моя боязнь получит подтверждение. Весело проведённый вечер в баре, большая доза алкоголя, прогулка на палубе, не удержалась за поручни, что проще? Уйдет телесная боль, потому что душевной уже не осталось.
Единственное, о чём жалею, что не встретила, как оказалось, человека достойного моей любви и любящего меня. Вот это бы я загадала в качестве последнего желания, точно!
За размышлениями о жизни время пролетело незаметно. Я глянула в распахнутый иллюминатор, солнце клонилось к закату, окрашивая волны моря в различные оттенки багрянца. Зрелище, достойное внимания. Замерев на несколько минут, я словно выпала из окружающего мира. Белые барашки волн, переливы лучей, легкий шум двигателей, незаметное покачивание. Не знаю, сколько я простояла у открытого окна, постепенно возвращаясь в настоящее. А потом в очередной раз взяла себя в руки и начала выбирать наряд, соответствующий вечеру.
Нечего расслабляться! Идём претворять план в действие, к чему затягивать агонию? Лишний день испытать себя на прочность болью?
Нил
Меня снова мучил голод. Нельзя доводить себя до такого состояния. Пусть я не юнец, не способный справиться с инстинктами, но осторожность не помешает. Иногда я задаюсь вопросом – кто прогневил небеса? Я или родители? Почему я, Нил Аравийский, самодостаточный инкуб, сильнейший маг нашей империи, должен быть так наказан? Почему я не могу жить как остальные вампы, оборотни, люди, наконец?
Вопросы я могу задавать себе сколько угодно, а ноги уже несли к той, которая знает меня лучше всех остальных, она единственная может помочь.
– Ты опять пришёл, – произнесла импозантная брюнетка в летах.
– Ты же знаешь, – я опустился в кресло и устало откинулся на спинку.
– Идёшь против себя, своей натуры, не надоело? – большие золотые серьги в ушах женщины качнулись, словно подтверждая её слова.
– Не твоё дело, – привычно огрызнулся я. – Ингрид, я хорошо плачу тебе за работу, ты меня полностью устраиваешь, не хотелось бы что-либо менять в таком положении вещей, – я немного ослабил щиты, выпуская на волю частичку силы.
С толикой удовлетворения увидел, как часто задышала женщина, как затуманились её глаза, и создалось впечатление, что она потянулась ко мне всем телом. Только бледность уже начала заливать её смуглое лицо, пришлось срочно возвращать защиту на место. Женщина моментально ссутулилась, словно прожитые годы неожиданно навалились на плечи, но я знал, какова причина на самом деле.
– Я всё поняла, – глухо проговорила та, чьё живучее племя расселилось не только по одной планете – по множеству миров. Ингрид была ромалэ, человеком без роду и племени, той, кого избрал дар, столь распространённый среди этих людей.
– То-то же. Где, когда, сколько? – ко мне вернулось напряжение предвкушения.
– Вода… Море… Лето, июль, вероятность Земля. Лайнер. Думаю, человек сто. Выбор есть, – гадалка уставилась рассеянным невидящим взором в стоящую перед ней большую хрустальную сферу.
– Больше нигде нет? – на всякий случай уточнил я.
Не люблю эту планету. Энергии мало. Закрытый техногенный мир. Собственно, как закрытый? Его население составляют исключительно люди, которым запрещено давать сведения о магии, исключая магов как таковых, составляющих тонкую прослойку населения. Да, волшебники там есть, их возможности ограничены, так как энергии совсем мало. Естественно, люди покидать свой мир не могут, но вот к ним – всегда пожалуйста, чем все иные и пользуются. Тем не менее, служба надзора за посетителями данной вероятности есть, работает хорошо. Любому туристу, желающему нанести визит на Землю, надо прежде оставить заявку. Надзор, рассмотрев её, назначает время и место посещения. Обычно навещают курорты, места увеселения и скопления людей.
Но это обычные туристы. Магу такого уровня и положения как я, необязательно оставлять заявку. Я просто прихожу в телепортационный центр и указываю, куда желаю отправиться. Это как раз тот случай, когда мой статус даёт преимущество.
- Точно, нигде нет? - ещё раз переспросил я.
– Только по мелочи, также не на Терее, у нас всё спокойно, – спустя минуту ответила предсказательница.
– Спасибо, – после моей благодарности Ингрид откинулась в кресле и закрыла глаза. Я понимаю её, сеанс отнимает силы, а тут ещё демонстрация моих возможностей. Впрочем, сама нарвалась.
– Сдачи не надо, – я положил на стол золотой, встал, молча кивнул, получил ответный поклон, и вышел.
Информация извлечена и доставлена адресату. Время действовать.
Разрешение на посещение, как я и предполагал, прошло без задержек. Предварительно я получил доступ на вход в земную информационную систему. Узнать рейс круизного лайнера в рекламных проспектах, не составило труда. Забронировать место с моей фамилией – ещё проще. Вещи собрать вообще дело пары минут: долго я задерживаться не собирался. Меня подстёгивали голод и боль. На всякий случай я взял артефакт-накопитель, если будут излишки, зачем пропадать?
