1
Муха. Черная муха. На моей кухне.
Летает. Сидит. Ползает. Гадит.
Утро в кругу семьи.
Со мной. С мухой. С кофе. Тостами.
Его голос дребезжит. Он требует объяснений.
Он - мой возлюбленный. От слова любовь. Муж, от слова мужчина. Почти муж...
Мой?
-Я тебя ненавижу, - удар стилета. - Где ты была?
Каждое слово пропитано ядом замедленного действия. Слова не убивают сразу, они отравляют, смертельно раня, поэтому я уточняю:
-Ты уверен, что хочешь это знать?
Он хочет, и даже - имеет право.
-В "Акуле", это кафе такое.
Неожиданный ответ, да. Больше вопросов он не задает.
Я выливаю остывший кофе и завариваю свежий.
-Я зашла туда, выпить кофе, - улыбаюсь нежно.
О! Он сейчас просто лопнет от любопытства!.. Намеренно не тороплюсь с продолжением.
-"Акула" не очень популярное кафе, не в курсе отчего? Но там хорошо варят кофе. К нему я обычно беру фруктовый десерт, с клубничкой.
Клубничное настроение.
-Где-то в час дня, да, примерно в это время... - не торопясь, продолжаю отвечать на его безмолвные вопросы.
Трижды довожу содержимое турки до кипения, жду когда пенка осядет. И разливаю по чашкам.
Кофейное настроение.
-Подняться на второй этаж, поиграть в бильярд - пятьсот рублей в час, - вдыхаю аромат. - Вдруг так захотелось! Но у меня не было столько денег с собой, только карточка. Увы...
Он с облегчением выдыхает.
-Днем там делать нечего, в одиночестве, правда? - продолжаю издеваться.
Не правда. Она там была. Днем. Чебурашка в кудряшках, Полинка. Быстро поднялась наверх. Пятьсот рублей в час - она решила покатать шары? Мне так вдруг захотелось посмотреть на это!
Бильярдное настроение.
-Любопытство нас погубит, - говорю, обращаясь к мухе. - Многого лучше не знать, как считаешь?
Муха молчит, он тоже. Я предаюсь воспоминаниям. Как крадусь наверх, следом. Жду, когда официантка отойдет.
Созерцаю...
Созерцательное настроение.
Кий на полу, Полинка животом на столе, розовые трусишки болтаются у щиколоток. Над ней нависает белая задница из полуспущенных штанов. Красивая белая задница, с прелестной родинкой. Джинсы от "Дизель", три тысячи пятьсот, на распродаже. Телефон в заднем кармане.
Джинсовое настроение.
Отхожу чуть дальше. От стонов и шансона в динамиках. От кия и бильярдного стола. К лестнице. Опираюсь о стену и достаю мобильный, тыкаюсь в твой номер, любимый.
Мобильное настроение.
-Кажется, я звонила тебе в это время. А ты был занят? Я не дозвонилась... Но я и не спрашиваю тебя: "Чем? Ты? Был! Занят!".
Смартфон пел в заднем кармане его полуспущенных штанов. Лапки с красными ногтями царапали зеленое сукно. И эта моя мелодия стала катализатором - белая задница начала ускоряться.
Осталось только нажать отбой.
Суконное настроение.
-Поза лицом к лицу предполагает доверительные отношения между партнерами и доступ к груди партнерши, если она есть, конечно. Я про грудь.. если ее нет, то... сзади? Поза такая. Забыла как называется, не напомнишь?
-К чему ты это? - интересуется он.
-Так, не вспомнить сходу... Я про позу.
Перевожу взгляд на свою грудь, края ворота разошлись. Лиловый синяк, на правой. Как одна единственная игрушка на новогодней елке. Запахиваю халат.
Лиловое настроение.
Он это видит. Он не спрашивает про синяк, но вопрошает:
-Где ты была сегодня ночью?
Нет смысла молчать. Щадить, лгать.
-На втором этаже, в кафе "Акула". Я была сегодня днем, а потом и ночью. Пятьсот рублей в час. Мне понадобилось два часа, чтобы научиться играть в бильярд.
-С кем?
Меня так и подмывает сказать: "С Полиной!".
-Возлюбленный мой! Я не спрашиваю тебя: "С кем ты играешь в бильярд в кафе днем?". Пусть это будет твоей тайной. А то, с кем я играю ночью – моей. Справедливо?
-Справедливо? - Рычит он! - Я прихожу домой, а ты…
-Приходишь, зачем?
-Какая разница?
-Хватит!
Чашка падает из рук и заливает пол коричневой жижей. Несколько капель на моем халате.
Кофейное настроение.
Опускаюсь на пол и накрываю пятно тряпкой.
-Мне хотелось спросить тебя: "Почему?".
Споласкиваю и отжимаю тряпку.
-Мне хотелось спросить: "За что?", должно же быть хоть что-то, если мы вместе... совесть, да? Она тебе все позволяет? Или что-то другое, помимо нее, что движет твоими поступками?
-А твоими?
Встаю с пола, выкидываю грязную тряпку в мусорное ведро, беру чистую и пытаюсь оттереть халат. А потом просто выкидываю его в стирку. Иду в душ.
Мой возлюбленный, мой мужчина, почти муж, спешно уходит, бросив кому-то, наверное мухе:
-Я по делам!
Деловое настроение.
2
Я поняла!
После второго бокала вермута – поняла!
То, что люди называют совестью, у него нет. Но должно быть хоть что-то? Взамен ее...
Я должна страдать от измены, мучиться вопросом: "Что сделала не так?".
Самоуничижаться и саморазрушаться.
Чувствовать себя побитой, брошенной собакой.
Рыдать и рвать волосы, погружаясь в депрессию.
Посыпать голову пеплом...
Вместо всего этого я беру телефон и набираю заветный номер. Автоответчик. Что же мне сказать ему?
-Приходи, ты мне нужен, - оставляю сообщение.
Еще один бокал: вермут, апельсиновый сок, кубики льда, и мозги работают как никогда ясно.
Я знаю, что нужна ему, как ни странно. Необходима. Даже если он это пока еще не понимает. Полинка... сколько их еще будет? Не более, чем сор под ногами. И все же... нельзя оставлять эту историю - так! Незавершенной... Как можно?
Вздрагиваю, когда телефон начинает голосить.
Значит, все правильно.
Вовремя.
Верно.
-Да, приходи, сейчас, жду.
Я застилаю супружеское ложе - ему предстоит быть оскверненным - ему предстоит впитать чужой пот, запах, мою уязвимость и неуверенность в себе.
Дверь не заперта.
-Ты знаешь, зачем я тебя позвала! - не спрашиваю, утверждаю.
Еще бы. Он все про меня знает. Поэтому и зову я его не часто.
Смотрю своим особенным взглядом, мысленно раздевая и голубя. И предлагаю свой бокал...
Я предлагаю свой бокал. Он охватывает губами краешек стекла - непрямой поцелуй. Он пьет мое вино, он выпивает меня глазами и истекает желанием. Не вижу смысла медлить. Слова? Когда они были нам нужны?
Слизываю сладостный нектар.
Наслаждение пронзает, яркими вспышками, сквозь рот, скатываясь, сползая, все ниже.
-Нет, не сейчас. Погоди... - его голос изломан.
Стоп!
Я отстраняюсь. Выдох разочарования. Стон, как от разряда боли.
Он перехватывает мои руки, опрокидывает, наваливается, выбивая мое недовольство проникновением.
Беззвучно шепчу имя...
Потом в голос...
Я выкрикиваю его имя, разделяя по слогам, содрогаясь при каждом толчке. Он извергает в ответ мое. Вместе с семенем, смягчая на согласных.
Любовник – от слова любовь?
Потом ему хочется говорить, я лениво поддерживаю беседу:
-Ты все еще один или с кем-то встречаешься?
Он кривится от вопроса, учитывая обстоятельства. Мне же все равно.
-Есть одна. Ты ее знаешь.
Я смеюсь, когда он произносит это имя. Я просто задыхаюсь от смеха! Я переспрашиваю:
-Полинка?
Ха-ха-ха!
Нет, это никуда не годится, надо прекратить веселиться, иначе он истребует пояснений.
-А где она сейчас? - все-таки не выдерживаю.
Он ищет глазами часы, на стене, там, где их никогда не было, нет, и не будет.
Потом пожимает плечами, равнодушно:
-На работе, наверное. Да, какая разница?
Его руки тянутся ко мне.
-А что, если я скажу тебе: где она и с кем?
Он прикусывает мочку, он дышит мне в ухо. Сопит. Я загадочно улыбаюсь. Выворачиваюсь из захвата. Интригующе усмехаюсь.
-С моим парнем! - громко и торжественно объявляю.
Пауза.
-Не смешно.
-Согласна.
Он сминает мои губы.
-С чего ты взяла?
-Видела их, застала, застукала... веришь?
Он целует шею. Почти кусая, оставляя следы, впивается в грудь...
3
Я заправляю кровать.
Сгоняю неубиваемую муху с зеркала.
Открываю окно, проветриваю.
Пятью этажами ниже паркуется Ниссан: три шестерки на номерном знаке.
Подхожу к двери. Четыре щелчка.
-Я ждала тебя, любимый.
Любимый, от слова - любовь?
Улыбаюсь, протягиваю губы...
Он касается мимоходом, сберегая чужое прикосновение? Что ж.. не даю отстраниться, углубляю поцелуй. Делюсь вкусом: горечью вермута и сладостью чужой спермы. Каждая клеточка моего тела содрогается от хохота и восторга.
Кульминация!
Оргазм мозга!
Высадка на луну!
Пафосное настроение.
Почти семейную, почти идиллию прерывает звонок. Выхожу в прихожую.
-Я ее выгнал, пришел домой и выгнал. А ты как?
-Я позже перезвоню.
-Подожди, мне надо сказать, короче, выходи за меня, а? Бросай его и выходи за меня!
Удар кием и шар в лузу.
-За тебя? Отступить, уйти, спрятаться. Возьмешь меня замуж?
-Да! Хочешь, прямо сейчас? Сколько мне еще тебя ждать?
-Подожди... пару минут. Я перезвоню.
Иду на кухню.
Мой любимый моет руки. Тщательно вытирает. Улыбается. Садится за стол.
-Жутко проголодался. Что у нас на ужин?
Подаю. Усмехаюсь. Спрашиваю:
-Ты счастлив?
Вижу, как в ответ рождается улыбка, где-то в недоступных для меня зонах мозга. Проявляется блеском глаз и пытается выскользнуть сквозь сомкнутые уста.
-Сейчас или вообще? - уточняет он.
Или вообще…
Еще немного, еще чуть-чуть...
Сдерживаю всхлип, задерживаю дыхание.
Пауза.
Выдох.
Вдох.
Дышать, не думать, дышать…
-Хлеба порежь, - с улыбкой, такой милой, доброй, домашней, просит он.
С блаженной...
В его руках нож. Острием к сердцу, моему.
Я пячусь...
Назад. Несколько шагов. Дверь.
Надо закрыть.
Не хлопнуть, аккуратно прикрыть за собой. И можно обрушиться вниз по лестнице, истерично крича в трубку:
-Забери меня, слышишь, забери меня, сейчас же… забери!
Забери, увези и как можно дальше, иначе мне придется резать хлеб. А я не хочу ничего резать, не хочу!
-Куда?
-Все равно.
-Хочешь кофе?
-Хочу.
-Здесь есть одно кафе.
-Где неплохо варят кофе?
-Да. Что смешного?
Я не знаю, что скрывается за красной портьерой, просто я там никогда не была. За красной портьерой мягкие, опять же - красные диванчики. Подушки. Я люблю красный цвет и ненавижу зеленый.
Кальян. Вкус яблок.
Яблочное настроение.
Я учусь дышать дымом, как водолаз кислородом. Сосредоточенно.
-Ты ее действительно выгнал, Полинку? Как настоящий альфа-самец, просто поверил мне на слово пришел домой и выгнал? И она покорно склонив голову, повинную свою голову, ушла?
-Угу…
-И ты не спросил ее: "Оно того стоило? Рисковать всем, ради чего? Стоило?".
-Помолчи, я думаю!
За прикрытыми веками – он думает. А я не хочу думать. Я хочу говорить! Вдыхать и выдыхать, производить шум.
-Все пытаюсь понять, - наконец он отзывается, - зачем тебе нужен этот урод?
С удовольствием отвечу когда сама пойму.
-Он же козел. Самый натуральный. А ты - сумасойтикакаяженщина!
-Ревнуешь… кого? Ее?
-Тебя.
-Спасибо, приятно.
Вот мне сейчас так хорошо, спокойно так. С тобой? Нет, конечно, не в тебе дело… приятно, когда тебя просто любят. Дарят любовь, ничего не требуя взамен.
-А позволь спросить, золотко мое, что ты собираешься делать? Дальше? - настаивает он.
-Хочешь, чтобы я ответила прямо сейчас?
Мне становиться опять смешно.
-Ты не поверишь, но я все еще его люблю. Не могу без него. Без козла этого, урода, - хихикаю.
Веселит меня сейчас, кажется, все. И его злое, перекошенное лицо напротив. И кальян этот, варварски нелепый. И сама ситуация, и причина, и повод...
-Что ты хочешь? - цедит он.
-Я желаю вскрыть его черепную коробку и посмотреть, что за мысли там, в голове. И сердце заодно. Что он на самом деле чувствует ко мне? Раскаивается или ему все равно? Еще чуть-чуть побуду с тобой и пойду домой. Выносить мозг, не уверена, правда, что он у него есть... как думаешь, что дальше будет?
-С его мозгом? Съешь его. Как трофей! И мой заодно. Прямо сейчас!
Мы смеемся оба. Вот оно - очищение. Причащение.
Отпущение и смирение.
-Ты знаешь, - говорит мне он, - чем мужчина отличается от женщины?
-Э-э-э... органом размножения?
-Да! Мужчина всегда находится в состоянии активного поиска. Всегда! И чтобы это понять, не надо лезть никому в мозги.
-Если я выйду за тебя, ну, не ври, Лекс! Тоже будешь изменять?
-Буду, наверное, - вздыхает он. - Но не унижая... ты никогда ничего не узнаешь! Обещаю, что любить буду только тебя!
-Я тебе этого никогда не говорила и не скажу больше. Ты лучший! Был и будешь, но!.. Но быть с тобой, все время рядом... не смогу. У тебя глаза меняются. Когда ты лжешь - они серые, когда говоришь правду - отдают синевой.
-А сейчас?
-Совершенно блядские - зеленые глаза.
-Значит, не моя?
Вместо ответа я прошу отвести меня на второй этаж и научить играть в бильярд.
Через двадцать минут моих мучений он, наконец, спохватывается и вспоминает - какая я женщина.
И сходит с ума.
4
На моей кухне черная муха.
Издает неприятные звуки.
Посуда в раковине издает неприятные запахи.
У него красные глаза, бутылка водки и осунувшееся лицо. Мне жаль. Его, себя, Лекса и дурочку Полинку.
Все слова сказаны. Задеты все болевые точки. Порушены все основы. Смесь пережитых за сутки эмоций наваливается похмельем. Я ничего больше не чувствую, не могу и не желаю больше говорить.
Забираюсь под одеяло и закрываю глаза. Вяло шевелится мысль, что надо бы сначала в душ. Содом и Гоморра запахов.
-И что дальше? - слышу сквозь сон.
-Уходи к ней!
-Я тебя люблю! Тебя! Ты даже не представляешь, как сильно! Она ничего не значит, просто шлюха, просто подстилка! Случайно подвернулась...
-Замолчи!
Не надо так, не надо! Она тоже женщина. И тоже любит... Кого?
Боже! Зачем это все?
Под веками огромное зеленое поле, большой треугольник из сложенных шаров. Беру кий и разбиваю. Шары катятся, превращаясь в нагие человеческие фигурки-куколки.
"Любовный треугольник никогда не бывает счастливым, кто-то обязательно страдает. Но когда треугольник превращается в четырехугольник, есть надежда на приемлемый финал", - мысленно изрекаю и рисую стрелочки от одной фигурки к другой.
Острия стрелок утыкаются прямо в грудь. Мне кажется, что это должно быть больно.
Мера за меру.
Я терпеливо жду когда моим куколкам надоест стоять так и терпеть; безропотно и безмолвно. И понимаю, вдруг, что кий в моей руке!
Вот как?
"Дурная игра, - говорит черная муха. - Тебе она нравится?".
"Раньше никогда не играла, но вот - научилась же!".
Муха смотрит на меня требовательно и пренебрежительно, потом отворачивается и летит.
Летит сквозь шторки, по лучику света, прямо в рассвет. Вот бы и мне так...
Увы.
Я так не умею.
-Убирайся и скажи спасибо, что не прихлопнула, - сиплю, голос уже сорван.
Пытаюсь сказать еще что-то, кому-то...
Обвинить, оправдаться, замахнуться, оттолкнуть. Ничего не успеваю. Сукно изгибается и большое, теплое свое-чужое тело заслоняет обзор, притирается, прилипает. Привычно знакомо. Родное.
Сыро хлюпаю носом и падаю в слова...
-Я люблю тебя, понимаешь? Люблю! Только тебя! И никто мне больше не нужен! И ты это знаешь!
Слова колют дротиками, впиваются в плоть.
Отмахиваюсь.
Они разлетаются: по кровати, по комнате, по квартире.
