Но оказалось, что знает он не все.
В родильном зале он уверенно держал за руку Алю, успокаивающе бормотал всякие милые глупости. Однако каждая схватка, отражавшаяся на лице любимой мучительной гримасой, заставляла его сжимать зубы от бессилия облегчить страдания жены. Он видел, как от боли темнеют ее глаза, но она почти не кричит, боясь испугать его.
Аля, едва справившись с очередным накатом боли, поднимала глаза на мужа, давая понять, что все хорошо. Однако тот явно так не думал. По его виску сбегала тоненькая струйка пота, и она боялась, что помощь придется оказывать ему.
Вязов так напряженно следил за лицом жены, что пропустил самый главный момент – появление Льва Игоревича, который заявил о себе громким требовательным криком.
- Игорь Львович, пуповину перерезать будете?
- А? – словно стряхивая с себя оцепенение, дернулся он.
Акушерка ловко надела на него перчатки и протянула сверкающий инструмент.
Однако при мысли, что сейчас нужно будет резать живое, пульсирующее связывающее с матерью ….
- Нашатырь, быстро! – закричала Аля.
И тут же тампон, смоченный вонючей жидкостью, оказался у нее перед носом.
- Не мне! Мужу! – испуганно завопила роженица.
И как оказалось, в самый раз. Непрогибаемый, бесстрашный адвокат, который не боялся ни черта, ни дьявола в одном флаконе, побледнел, как полотно. Крик жены вернул его в чувство прежде, чем медицинский спасатель от обмороков.
- Игорь, все хорошо, наш малыш уже самостоятельно дышит, и сейчас тебе его дадут подержать, - как сквозь вату доносился до Игоря голос жены.
Осознав, что все прошло успешно, мужчина, наконец, выдохнул. Благодарно улыбнувшись любимой, он попытался что-то сказать, но слова, будто обсыпанные сухим крахмалом, не могли вырваться из горла. Он стоял, как вкопанный, наблюдая за манипуляциями медиков.
И когда чистенького и обсушенного наследника поднесли к нему, подстраховывая на всякий случай с двух сторон, Аля заметила, что по щеке мужественного и временами сурового Вязова, вырвавшись из-под строгого контроля, проложила дорожку слеза….
В родильном зале он уверенно держал за руку Алю, успокаивающе бормотал всякие милые глупости. Однако каждая схватка, отражавшаяся на лице любимой мучительной гримасой, заставляла его сжимать зубы от бессилия облегчить страдания жены. Он видел, как от боли темнеют ее глаза, но она почти не кричит, боясь испугать его.
Аля, едва справившись с очередным накатом боли, поднимала глаза на мужа, давая понять, что все хорошо. Однако тот явно так не думал. По его виску сбегала тоненькая струйка пота, и она боялась, что помощь придется оказывать ему.
Вязов так напряженно следил за лицом жены, что пропустил самый главный момент – появление Льва Игоревича, который заявил о себе громким требовательным криком.
- Игорь Львович, пуповину перерезать будете?
- А? – словно стряхивая с себя оцепенение, дернулся он.
Акушерка ловко надела на него перчатки и протянула сверкающий инструмент.
Однако при мысли, что сейчас нужно будет резать живое, пульсирующее связывающее с матерью ….
- Нашатырь, быстро! – закричала Аля.
И тут же тампон, смоченный вонючей жидкостью, оказался у нее перед носом.
- Не мне! Мужу! – испуганно завопила роженица.
И как оказалось, в самый раз. Непрогибаемый, бесстрашный адвокат, который не боялся ни черта, ни дьявола в одном флаконе, побледнел, как полотно. Крик жены вернул его в чувство прежде, чем медицинский спасатель от обмороков.
- Игорь, все хорошо, наш малыш уже самостоятельно дышит, и сейчас тебе его дадут подержать, - как сквозь вату доносился до Игоря голос жены.
Осознав, что все прошло успешно, мужчина, наконец, выдохнул. Благодарно улыбнувшись любимой, он попытался что-то сказать, но слова, будто обсыпанные сухим крахмалом, не могли вырваться из горла. Он стоял, как вкопанный, наблюдая за манипуляциями медиков.
И когда чистенького и обсушенного наследника поднесли к нему, подстраховывая на всякий случай с двух сторон, Аля заметила, что по щеке мужественного и временами сурового Вязова, вырвавшись из-под строгого контроля, проложила дорожку слеза….
