— Кость, встань у двери, следи чтобы училка не вошла! — скомандовал Гаврилин.
Весенний поспешил занять позицию у двери. Бронислав же потянул качка Рому за плечи.
— Ром, слезь с них! Если "капральша" тебя застукает, будут большие проблемы. Этих она ловит всегда, им наплевать, а тебя мамка на лоскуты порежет!
— Эти уроды толкнули Кристину! — взревел Ромка.
— Сам такой! Ты хоть рожу свою в зеркале видел? Весь косой, рябой, а на лице кратеры из прыщей! — с издёвкой произнёс Игорь, за что получил кулаком в челюсть.
— Ирка, слезь с меня! Мы вообще Кристинку трогать не хотели! — Женя попытался спихнуть с себя девчонку-смуглянку, но у него это не получилось, Ирка отвесила ему смачную затрещину.
— Шухер! — Костик Весенний отлетел от двери и поспешил ретироваться к спящей Полине Лапенко. Эта странная девушка была самой настоящей Спящей Красавицей: молочная кожа, смоляные прямые брови, а длиннющие кудри подобны обсидианам. Полина никогда не выкладывается на полную, но при том умудряется учиться на четвёрки и пятёрки, а заодно и вздремнуть на переменах (а иногда и на уроках, если на последней парте).
Дверь со скрипом открылась и на пороге замерла Анастасия Фёдоровна. Горе-бойцы покатились по полу и врезались в стол учительницы, тетради, что стояли на краю, сразу же полетели на пол.
Прода от 01.03.2022, 00:39
— Что вы здесь устроили?! Джегеров? Киров? Ох, Ром, Ирин, от вас я такого не ожидала. Вы четверо пойдёте к директору, — учительница с трудом сдерживала крик ярости.
Пока она говорила, Антон быстренько собрал с пола тетради и положил их на прежнее место. Он очень хотел заступиться за друга, но ситуация была слишком тупиковой, да и сам Игорь не очень-то и нуждался в помощи. Походы к директору для него стали обыденностью. Подобные мысли были и в голове Бронислава: ему тоже хотелось защитить друга, но против Анастасии Фёдоровны переть опасно. Ученики расступились, выпуская учительницу и провинившихся из класса. Кристина скрестила пальчики, она молилась, чтобы беда обошла стороной парня и подругу. Стоило двери закрыться, как соня-Полина соизволила проснуться, позади неё всё ещё прятался Костя. Девушка протёрла глаза и непонимающе уставилась на одноклассников.
— Что-то случилось? — спросила она.
— Ты всё проспала, как обычно, — фыркнула Аня.
— Тут такое случилось! Драка между Игорем и Женей переросла в мордобой! — воскликнула Наташа.
— Мордобой? — переспросила Лапенко.
— Ага. Эти двое случайно Кристину задели и её защитнички в виде Ромы и Ирины ринулись в бой! — воскликнула Наташа.
— И это всё увидела Анастасия Фёдоровна? — решила уточнить Полина.
— Именно! Она их к директору повела.
На услышанное Полина лишь махнула рукой и вновь положила голову на парту.
— Впрочем, ничего нового. Она постоянно водит туда Игоря, но толку от этого никакого. Раз учительница их повела, значит можно лечь обратно спать, — девушка зевнула и закрыла глаза.
— Полька опять уснула, что ли? — спросил Костя.
— Ага. Она слишком адекватная для всего этого дерьма. Круто, наверное, когда не стрессуешь в подобных ситуациях, а просто ложишься спать, — мечтательно произнёс Мишка Фарисенко.
— Полина — особенная. Нам нужно поучиться у неё спокойствию и душевному равновесию, — с улыбкой произнёс Марк Попов.
— А вы чего с Мишкой не вмешались? — возмутился Костя.
— Иногда лучше держаться от конфликтов в стороне. Так целее будешь, — спокойно произнёс Марк.
— Поддерживаю! — поддакнул Миша.
Наташа закатила глаза.
— Вот из-за равнодушия этот дурдом не закончится никогда.
Шли до кабинета в гробовой тишине, даже сам холл казался слишком тихим. Подростки думали о том, что сказать Александру Васильевичу, Анастасия Фёдоровна же надеялась на то, что директор в кои-то веки накажет провинившихся. Дверь кабинета открылась и навстречу вышел Захар Джегеров: высокий, плечистый, с кончика острого носа свисают очки в круглой оправе, а лицо покрывала густая растительность. Захару ни раз делали замечание на счёт бороды, но он никого не слушал, говоря всем, что является поклонником Чехова. Что-что, а читал Захар много, на олимпиады по литературе ходил, но на этом его стремления к познанию заканчивались. В разгаре лета мятежный подросток встрял в нехорошую историю, после которой сидел пятнадцать суток в исправительном учреждении. И чем он там занимался? Правильно! Читал Чехова! И вот теперь Захар покидал кабинет директора с привычной ухмылочкой в адрес математички. Анастасия Фёдоровна решила для себя, что разберётся с ним позже. Когда братья поровнялись, они дали друг другу "пять".
— Пост сдал, — произнёс Захар.
— Пост принял, — с усмешкой ответил Игорь.
— А тебя кто привёл? — не удержался Рома.
— Наталия Валериевна, — невозмутимо проговорил Захар.
— А за что? — тут же оживилась Ирина.
— У нас не совпали взгляды на некоторые вещи, вот она и попыталась отправить меня в ссылку, словно декабриста.
— А Пахан там как? — спросил Игорь.
— Живой, пока не встрял. Грёзит о свидании со Спящей Красавицей, — улыбнулся Захар.
— Да ладно?! Они реально вместе? — удивилась Фирсова.
— С лета. Я не знаю что их объединяет, но им по кайфу, и это главное. Что ж, бывайте! Я пошёл отрабатывать наказание.
Брови Игоря взлетели вверх.
— Он тебя наказал?!
— Ага. Буду после уроков помогать уборщице драить классы.
— Вместо болтовни лучше бы на занятия шёл! — за спинами подростков появилась Анастасия Фёдоровна — А вас, хулиганы, уже ждёт Александр Васильевич.
Братья обнялись и разошлись разными дорогами. Девятиклассники вместе с учительницей зашли в кабинет. Директор подпирал руками подбородок и кисло улыбался. Лицо Джегерова снилось ему даже ночью, мешая видеть сны, в которых была Анастасия. Порой мужчина думал, что этот ученик являет собой кармическое наказание.
— И снова здравствуй, Игорь. Здравствуйте, Женя, Рома, Ирина. Я надеюсь услышать от вас объяснения. Почему Анастасия Фёдоровна опять говорит мне, что вы сорвали ей самостоятельную работу?
Женя удивлённо вскинул брови.
— А она сегодня?
— Молчи, мажор, — Ирина ткнула Кирова в бок.
— Сегодня. Первый урок вы сорвали, но работу напишите на втором, — произнесла Анастасия Фёдоровна устрашающе.
Женя громко сглотнул слюну, Ирина опустила глаза в пол, Рома же прокручивал в голове варианты спасения, а Игорю было плевать.
— Ну? Я жду, — напомнил о себе директор.
— Они из-за Машки поцапались, — первым заговорил Рома.
— Не удивлён, что начали именно они. Но вы с Ириной зачем влезли? — спросил Александр Васильевич.
— Женя Кристинку сильно задел, мы её защищали, — ответил Борисенко.
— Что ж, это не отменит того факта, что вы участвовали в срыве урока. Я вынужден связаться с вашими родителями.
Анастасия Фёдоровна в мыслях потёрла ручки. Наконец-то директор что-то предпримет и зло будет наказано.
— Прошу, не вызывайте маму в школу! Я каюсь, прошу прощения! Готов на любую отработку, только маме не говорите! — Рома задрожал. Это выглядело странно, особенно с его комплекцией. Однако, все знали Раису Григорьевну — эта женщина действительно могла навести ужас.
Директор окинул строгим взглядом присутствующих.
— А остальные почему молчат?
— Мне плевать. Вызывайте хоть ментов, — отозвался Игорь.
— Я считаю, что Игорь перешёл все границы. Он задрал, — ответил Женя.
— Я защитила подругу и не считаю себя виноватой, — тихо проговорила Ирина.
— А я каюсь, и прошу прощения! — губы Ромы дрожали.
С минуту директор молчал, все ждали его решения, но больше всех этого решения ждала Анастасия Фёдоровна.
— Вы все присоединитесь к Захару после уроков и будете убираться в школе. Свободны.
Анастасия Фёдоровна потеряла дар речи. Она сжала руки в кулаки, сдерживая гнев. Александр Васильевич опять по доброте сердечной не будет вызывать родителей в школу, ограничившись сомнительным наказанием. Если бы кто-то сейчас спросил у Анастасии как выглядит разочарование, она бы указала на горе-директора.
После школы, сняв личину строгой учительницы, Анастасия купила банку карамельного мороженого и заедала им несправедливость. Она ела мороженое и выплёскивала на страницах дневника всё что накопилось на душе.
" ...я думала, он сильный и справедливый, полагалась на него, верила, но напрасно. Он всё также слаб. Почему я так много думаю об этом? Почему не могу отпустить эту ситуацию и забить? Почему моему сердцу так тревожно? Неужто я влюбилась в Александра, словно школьница? А может быть, я любила его всегда? С того самого дня, как будучи ученицей пятого класса, приехала с группой в интернат на благотворительный концерт и увидела его, потерянного мальчика, только-только переступившего порог этого жестокого места. Один взгляд, вспышка света, танец на сцене — всё это я посвятила ему, мальчику Саше, что так трепетно обнимал потрёпанный учебник истории, мальчика, который относился ко мне с теплотой, которой мне очень не хватало дома.
Помню, как после танцевального номера, Саша с робостью похвалил меня. Он протянул мне сложенный вдвое листок, на котором нарисовал фломастерами незабудку.
— Незабудка?— с растерянностью спросила я.
— Я хочу увидеть тебя ещё раз. Пусть незабудка станет символом памяти, — с улыбкой произнёс он.
Тогда я забрала рисунок и пообещала вернуться к нему. Только в тот вечер кто-то доложил моему пьянице-отцу что я общалась с мальчиком, и меня заперли дома. Потом я узнала, что старшие ребята спустили Сашку с лестницы, и что после такого спуска он получил травму головы. Когда он пошёл на поправку, я попросила знакомого мальчика позвать Сашу к забору поговорить, только вот Саша не пришёл. Он не помнил девочку-Настю, что танцевала для него. И та незабудка стала символом потерянных воспоминаний."
Глава 4
"Моё детство закончилось с первыми признаками переходного возраста. Ах, как бы было хорошо, чтобы виною ушедшего счастья был всего лишь подростковый период, но нет, жизнь распорядилась иначе. У меня была маленькая семья, состоящая из заботливого отца Василия Веселова. Был он весел, полон энергии, учил детишек истории и обществознанию в школе. Я тоже был среди тех учеников, именно папа привил мне любовь к истории. Будучи мальчиком любознательным, я часто задавал папе каверзные вопросы, а он либо на них отвечал, либо замаскировывал под ответ кладезь интересных фактов, максимально приближенных к теме вопроса. Я понимал и принимал, не упрекал отца в незнании чего либо. Мне так хотелось пойти его путём...и я пошёл. Только это получилось несколько иначе, чем хотелось.
Однажды мой папа задержался после работы, я читал книжку Жюль Верна, на родителя взглянул бегло: бледный, руки потрясывает, взгляд мечется туда-сюда. Тогда я не придал этому значения, списал на усталость после работы, ведь в школе часто проводили совещания. Пожалуй, это было моей ошибкой... Я ошибался с самого начала, ведь уделял мало времени разговорам с отцом, часто закрываясь в комнате с интересной книжкой в обнимку. А ведь понял бы, будь чуть внимательнее, что в жизни папы происходит что-то нехорошее. Очень скоро из дома стали исчезать вещи: раритетные статуэтки, техника, украшения покойной мамы, да даже и папины печатки, которыми я часто любовался исчезли. Тут-то я и задал первые вопросы отцу, но он оказался раздражён, впервые отругал и закрыл в комнате, из которой я и сам не очень-то и любил выходить. Моя дурная башка опять пропустила сигнальный звоночек, списав всё на плохой день. И снова книжки, снова безразличие.
Через пару недель настал тот самый роковой день, когда папа не пришёл домой. Не пришёл после школы, не пришёл в семь вечера, и не пришёл к утру. Стало страшно. Страшно как никогда. Я шёл на занятия и меня всего трясло. Всю дорогу я искал папочку глазами, зашёл за школу, но там были только курильщики из старших классов. Но ударом ниже пояса стало, когда ко мне подошла Раиса Александровна и спросила почему мой папа не на работе. Так я и выпалил всё, что накопилось в моём крохотном детском сердечке. Естественно, всех поставили на уши, написали заявление в милицию, а после занятий Раиса Александровна пошла со мной домой, чтобы я собрал вещи первой необходимости и пожил у неё на время поисков отца. Жила она с котом Барсиком, с пушистиком я очень быстро подружился. Жил с ними неделю, проплакал все слёзы, их впитала подушка. Мне стало плевать на учёбу, на уроках я не слушал учителей, на переменах — игнорировал одноклассников. Больше не было весельчака-Сашки, что шутил обо всём на свете, больше не было Сашки-умника, дающего списывать двоечникам, больше не было души компании и учительского сына. Все последующие события шли в странной пелене: опознание тела, похороны, переезд в интернат, знакомство с новыми сожителями, которые меня сразу же невзлюбили, ведь в отличие от них я выглядел опрятно и был одет с иголочки, да ещё и книжки у меня водились. Через месяц не стало и этих книжек — все потаскали, потом у меня стащили жаккардовый жилет. Но самое главное сокровище они так и не смогли у меня украсть — часы отца. Раритетные часы, на цепочке, с серебряной крышкой, внутри которой была фотография мамы и папы. Эти часы со мной до сих пор, они давно уже не ходят, но в них моя память.
Моя юность текла очень странно, если судить по воспоминаниям. Я не помню огромного куска из жизни в интернате из-за сотрясения мозга. Прошло так много лет, а мне всё ещё хочется вспомнить что было до того падения с лестницы, но я уже сомневаюсь, что память вернётся..."
На этом моменте Александр согнул краешек страницы и захлопнул дневник. Приложение Яндекс-еда протяжно запищало, оповещая о новом заказе. То был выходной, а, если быть точнее, подработка в сервисе доставки. Мужчина нажал "принять", заказ был из ближайшего Макдоналдса. Через пять минут он уже стоял в кафе и ознакамливался с содержимым заказа.
— Наггетс Бокс, Макфлури Шоколад/Карамель, соус терияки, кола зеро 0,5, чизбургер, — тихо читал Александр.
Когда заказ был готов, на телефон пришёл адрес доставки. Брови Александра резко взлетели вверх, а смартфон чуть не выпал.
— Это же квартира Насти. Чёрт! Она не должна узнать, что я подрабатываю в доставке во внеурочное время! Ох.. ладно, я в форменном плаще и это хорошо, капюшон большой, покрою им голову, очки надел, осталось только маску натянуть повыше и меня не узнать. Отдам молча и свалю.
Упаковав заказ в термосумку, Александр направился по указанному адресу. Да, он замаскировался, он сердцу было страшно. Ведь так не хотелось распространяться о подработке в доставке..ведь статус директора не позволяет такое. А что делать, если зарплата на основной работе гасит только ипотеку, а на жизнь уже не хватает? Вот и крутится Веселов как может: то репетиторство, то доставка.
"Не думал, что Настя так любит фаст-фуд. Она такой строгий человек, что так и хочется представить, что закоренелая зож-ница. А может, ей просто лень готовить? Или так много тетрадок, что некогда покормить себя любимую? Ох, надо бы разузнать у Ритки что она любит, аж интересно стало. Саня-Саня, почему же тебе так интересна её жизнь? Почему бы не оставить в покое? Эта привязанность больше напоминает болезнь, чем здоровую влюблённость. Чёртов сталкер!"
