В воскресенье вечером они собрались в город. Попрощавшись с гостеприимной бабушкой Дэриела, прошли через поле и свернули на прощание к кладбищу.
Сухие дорожки, ажурные резные кресты, массивный склеп с железной дверью. Тишина и покой.
-И где ты только узрел памятник панночке Хохловой,- улыбнулся Дэриел,- выпил, наверное, хорошенько в тот вечер?
Тальвис молча пожал плечами. У него не было недоумения или страха. В сердце ледяной иглой засела тоска по любви. Единственный ответ на все его ощущения пустоты и одиночества.
Это была даже не тоска по Норе, а навязчивое странное ощущение того, что он заблудился здесь на этом белом свете. Потерялся между двумя мирами…
Прошли кладбище и вывернули на шоссе.
Дэриел вместе с барабанщиком громко обсуждали новую песню. Сзади пересмеивались девчонки. Тальвис шагал в центре компании, глядя себе под ноги.
Приблизительно в середине пути Тальвис внезапно встрепенулся. Где-то в глубине леса, среди тонких, хилых сосенок мелькнуло что-то белое. Силуэт был похож на человека, но только какой-то неестественно светлый и высокий.
Тальвис близоруко сощурился. Не было ни малейшего сомнения – в глубине ни очень чистого и сумрачного леса стоял памятник дочери помещика.
Как ни странно Тальвис совершенно не испугался. Его охватило чувство близкое к ликованию. Бешеный захватывающий восторг, перемешанный с чувством торжества и облегчения.
Значит, был памятник, была Нора, всё было…
Тальвис словно сумасшедший рванулся через канаву и исчез в лесу.
-Эй, Тальвис,- изумился Дэриел,- ты куда? Что с тобой?
Тем временем очертания памятника становились всё более чёткими.
Ну, вот же он! Был и есть! Сердце Тальвиса заходилось от быстрого бега и волнения.
Памятник настоящий, реальный вполне осязаемый. Белый прохладный камень, девушка, склонившаяся над небольшим болотцем…
Девушка худенькая, неровная чёлка, длинное свободное платье…
-Господи,- ахнул изумлённый Дэриел,- ребята, где Тальвис? Куда он делся? Кто-нибудь его видит?...
