Никита плохо понимал, где находится грань между его фантазиями и реальностью, но впервые за 23 года он посмел мечтать о чем-то вполне осуществимом. Юноше было не по-себе. Приятели вели себя шумно, болтали глупости, смеялись, дергали друг друга и мешали Никите думать. Он рвался обратно в крепость, а подгулявшие готы требовали, то хлеба, то зрелищ, то пить ,то писать и так далее по списку. К Линнамяки они направились уже в одиннадцатом часу шумной, взвинченной толпой больше похожей на цыганский табор, чем на чинную прогулку юных декадентов. До крепости решили пойти новой тропинкой, огибающей болото с севера. Наступившая ночь ни сколько не смягчила пейзаж, скорее наоборот, бледно-зеленая луна выхватывала из мутного тумана хилые, корявые деревца и темные груды камней вдоль дороги. Местность казалась образцом запустения и ужаса. Все эти неясные силуэты наводили тревожное ощущение встречи с приведениями. Тем не менее, все 15-20 минут Никита прожил, как во сне, в состоянии пьяного, сладкого предвкушения. Ощущение ожидания праздника оказалось волнительней и ярче самого события. Он немного очнулся, когда они прошли вдоль краешка кладбища.
(Уже знакомая маска шута подмигнула Никите узким, плаксивым глазом.) Никита не любил обращаться к людям первым, но тут все-таки не утерпел:
-Что за странное изображение? - спросил он. Его собеседником оказался Мортон. Красивый, импозантный юноша. Никита недолюбливал его за чрезмерную самоуверенность и спесь - Мортон отлично понимал, что хорош собой.
-А, ты разве не знаешь? - удивился он, - Тилль, по-моему, всем раззвонил.
-Понятия не имею, - Никита почувствовал себя уязвленны¬м, и разозлился.
-М да?- растерянно протянул Мортон. Он обернулся, поискал глазми Тилля и поманил его к себе. Когда вся компания прошла вперед молодые люди остано-вились у надгробия и неспешно закурили. Едва Тилль начал свой рассказ, Никита понял, почему легенду утаили от него.
-Э...а...ну это...вообщем, -Тилль покрутил в губе шипик пирсинга ,-как бы это сказать...,он мучительно промолчал.Тилль был болтлив, но его речь изобиловала словами- паразитами .Слушать такое повествование было сложно.
-Короче говоря, однажды в Линнамяки шло тяжелое сражение. Тилль опять помолчал, нервно теребя украшение в губе.
-Короче слушай что я тебе скажу ,-Мортон сердито перебил Тилля и махнул гривой русых волос ,-шло в крепости сражение. Дело шло к победе, и вдруг откудато с болот в крепость пришел человек в маске шута. Он был такой же, как ты,- наверное, Мортон хотел сказать калик, но его живо перебил Тилль.
-Такой же маленький, как и ты. Странный такой человек. Никто не видел, какое у него лицо, но этот человек шутил, веселил всех, был приветлив и всем понравился. Упоминание о росте заставило Никиту поморщиться. Он отвернулся от приятелей и посмотрел вглубь кладбища. От темно-зеленых кустов ивы тянуло прохладой. Было тихо и жутковато. Рваные облака, что плыли по небу, периодически закрывали луну, из-за этого казлось, что маска на надгробии корчит рожи и ухмыляется. Тем временем Тилль продолжил свой рассказ.
-Вообщем все шло хорошо, -он примолк в очередной раз, стряхивая пепел со своей сигареты .Никита ожидал повествования о смелом шуте, который под-держивал боевой дух воинов, да и сам сражался на стенах крепости, но Тилль закончил совсем по иному, -и вдруг в крепости люди начали умирать один за другим ,воины, мирные жители. Вообщем все! Оказалось, что шут снимал перед жертвой маску, показывал свое лицо, и человек тут же склеивал ласты.
-Когда в крепость пришла подмога, в ней не было ни одного живого человека,- закончил рассказ Мортон. Никита кивнул, но у него появилось множество вопросов:
Как стало известно, что шут пугал людей своим лицом, кто он такой и почему похоронен вместе со всеми? И кто поведал эту историю, если в крепости все вымерли? Однако, юноша промолчал. Во- первых легенда напоминала "Маску красной смерти" Эдгара По, а во-вторых в легенде неожиданно прозвучало нечто близкое ему. Лейтмотив мести, ненависти и истинного лица. Лица злобного и фальшивого. Никита невольно поёжился, когда непроизвольно посмотрел в глубь перелеска ,где в черной шуршащей осоке приталось таинственное надгробие.
Уже в крепости он стряхнул с себя наваждение, вызванное мрачным пейзажем, и решительно направился, к галерее, где спали притомившиеся девчонки
Корнелия, лежала чуть в стороне, свернувшись калачиком на неразобранном спальном мешке. Никита подошел к ней без малейшего колебания, про себя он давно все решил, и его не могло остановить ни сопротивление Корнелии, ни собственное уродство. Однако меньше всего юноша ожидал именно такой реак-ции! Он был готов к испугу, стеснению, упорству, даже к агрессии, наконец, но когда руки Корнелии сплелись на его шее, он почувствовал, что теряет связь с реальностью. В первый раз к нему прикоснулись женские руки тонкие, белые, прохладные... вокруг них взбились широкие, черные рукава, обнажив белую кожу до самых плеч. Никита почувствовал, что эти самые руки ласкают его голову, запутываются в волосах, скользят по плечам и спине. Может быть здесь ошибка, какая- то? Может Корнелия ждет кого- то другого? Но губы девушки прошептали совсем иное:
-Никит, почему так долго? Где, ты, был все это время?
Вообщем все шло не так! Корнелия села и юноша тот, час заключил ее в свои объятия. Еще ни одна женщина не склоняла свою голову ему на грудь. Он никогда не прикасался к прохладным белым пальчикам, не играл распущенными шелковистыми волосами. Корнелия прижалась к нему словно ребенок, так нежно и доверчиво,что Никита едва не разрыдался от нахлынувшего смятения .С ним ли все это происходит? Да и происходит ли вообще? Корнелия сидела, откинув голову к плечу в каком-то странном, мертвом забвении. Свет луны падал так, что лицо девушки он не видел, зато на голой токой шее нервно пульсировала голубая вена. Никита неотрывно смотрел, на обнаженную девичью шею, на изгиб плеча, на ручеек-ложбинку меж грудей... Полоска белой кожи обрывалась черным шелком платья. Все остальные прелести были целомудренно скрыты от его глаз, и только на рубчике широкого воротника завлекательно танцевала серебрянная цепочка. Господи! Как же она была хороша, невинна и в тоже врмя так развратно-соблазнительна. Никита опустил девушку на спину, его рука заскользила по тонкому бедру вверх, прикоснулась к шелковистому паху...Другая рука нащупала резинку крошечных кружевных трусиков. Корнелия прижала его руку к своему телу. Никита, не понял, то ли задержала, то ли наоборот хотела остановить его. Что бы сбить, неловкую заминку, он поцеловал ее в губы и, встретив стремительное движение навстречу, быстро и глухо спросил:
-Мы будим вместе?
Корнелия тоже не поняла, что Никита имел ввиду быть вместе только сейчас или быть вместе навсегда? Корнелия не подразумевала ни первое, ни второе. Ей не были нужны пафосные красавцы- готы ,вроде Тилля или Мортона, страдающие от безделья и надуманных проблем. Корнелия хотела принять страдания Никиты. Реальные, вполне обоснованные и порой даже пошлые в своей простоте. Девушка чувствовала, что способна стать поддержкой, может быть даже защитником и опекуном, именно для этого молодого человека. Она испытывала к нему глубочайшее сострадание и печальную материнскую нежность. Корнелия не любила Никиту, как мужчину, она ждала от него очень интимной, крепкой дружбы. Понимания и сострадания человека, который сам много страдал и размышлял .К тому же ее требовалась помощь Никиты в гораздо более деликатной проблеме. Ее застарелая девственность становилась мучительным, стыдливым испытанием, огромным комплексом и предметом нездоровых пересудов в тусовке .Корнелия не в коем случае не требовала от Никиты постоянных отношений. Ей хотелось помощи человека, кто сам пострадал от беспардонности и бестактности окружающих. Помощи деликатной и молчаливой. Тем временем Никите не терпелось. Он торопливо расстегнул пуговки на блузке и распахнул полы в стороны. Сегодня она будет его женщиной! Трезвой, красивой, покорной, совсем не то что жирная ,пьяная Нэлле...Под блузкой оказался тонкий черный бюстгальтер. Никита едва не разорвал кружевную ткань, пытаясь сорвать деталь туалета побыстрей. Открылись округлые грудки- яблоки, Никита еле сдерживался...Изгиб голого плча, кружево приспущенного лифчика ,ямочка пупка с капелькой пирсинга, все это принадлжало ему! На какое то мгновение все сплелось в сумасшедшие поцелуи, объятия, стоны ,в стороны полетела разбросанная одежда...На Корнелии остались кокетливые трусики- стринги. Девушка почувствовала ,что Никита лег на нее ,пытаясь разжать своим телом, судорожно смеженные бедра. Он водил маленькой ,почти деской ладошкой по ее телу. И хотя ощущения было приятным, тело начало пронзать острая дрожь, мысли путались и сбивались. Корнелия понимала, что сейчас произойдет и отчаянно пыталась расслабиться. Ей хотелось, что бы Никита может быть впервые в жизни, ощутил наслаждение. Тем временем Никита прикоснулся к ее лону и ощутил мучительное, судорожное сопротивление. Рефлекторное, инстинктивное , что безошибочно говорило о ее девственности. На какое то мгновение его облило горячей волной отвращения, словно девушка его бесстыдно обманула .Да она воспользовалась его состоянием, использовала в своих целях.., но...Корнелия вновь ощутила на своем лице ,шее, сосках судорожные, горячие поцелуи...Никита ни как не мог воспользоваться тем, что произошло ;внезапно все его мысли и смутные тревожные предположения вылились в одно спонтанное и сумасшедшее озарние:
-Я люблю, тебя, - эти слова Корнелия, почему то ощутила у себя прямо в голове, - и я не могу этого сделать...
Несколько секунд она пыталась переварить услышанное.Озарение оказалось нелепым и тошнотворным. Девушка села. Никита совершенно голый сидел рядом, неуклюжий, странный и жалко-отвратительный с потухшей эрекцией.
-Так,ты, импотент ,- разочарованная фраза вылетела из рта Корнелии совершенно непроизвольно. Последовала секундная пауза. Ни он ,ни она не по-няли ,как это произошло, но в глазах Корнелии лопнула белоснежная молния-щеку обожгла пощечина. Никита выпрямился во весь свой крошечный рост и по-учительно сказал:
-Ты, же знаешь, что я не такой, как все! Если мне, что- то не нравится, я сразу бью и даже не смотрю, кто передо мной парень или девушка!
Корнелия продолжала дрожать, с ее губ готовы были сорваться извинения, оправдния, мольбы. Но она не успела, Никита подхватил одежду и быстро убежал. Корнелия сжала кулаки. Вся нежность сцены смерклась и съежилась. Шёпот нежных слов, трепет ткани под ночным ветром...Все это исчезло .Довольно долго девушка сидела не одеваясь и не шевелясь. Из соседней галереи доносились веселые голоса приятелей, смех, звон, гитары. Корнелия встала, небрежно набросила платье прямо на голое тело.
Искать Никиту долго не пришлось. Он понуро сидел на парапете и тупо глядел куда-то вдаль, вглубь мертвой долины. На мгновение Корнелии стало жаль незадачливого юношу. Никита выглядел таким неприкаянным, жалким и обиженным, что у девушки едва не навернулись слезы. Однако правая щека заныла, обожженная оплеухой и тут же напомнила об оскорблении. Оскорбление ее помыслов, ее мечтаний и главное оскорбление ее тела. Ее не хотел даже он!! Урод, злобный эгоистичный карлик. Ее отверг самый настоящий выродок. Ублюдок не способный к полноценной жизни. Корнелия почувствовала, как ее заливает невероятная, неконтролируемая злоба. Тело налилось горячей, мутной истомой. Он не должен жить! Ему незачем жить! Корнелия тихо и медленно подняла с земли камень и так же медленно, словно во сне, опустила его на голову Никиты. Он тихо ахнул и бесшумно свалился на бок.
Какое -то время Корнелия ничего не ощущала. Перед глазами плыл кровавый туман, а в ушах шумело так, словно ее саму шандарахнули по голове. Девушка очнулась от мучительной, звенящей тишины. Ветер, что налетел из долины бесшумно шевелил черые, кудрявые волосы, Никиты...Он был бесповоротно, безоговорочно мертв!(Болезненному, слабому юноше с недоразвитой костной системой хватило одного единственного удара).
Корнелия повернулась, ее приятели стояли около них полукугом и в изумлении следили за происходящим. Ее никто не понял! Ее предали! В глазах приятелей читался ужас и недоумение. Из груди Корнелии вырвался обиженный и горький вой. Ее не оценили по достоинству! Сейчас все эти недоумки стояли и задумчиво чешут репы, не понимая всей сладкой гадости ее поступка. Да они все сами такие же недоразвитые, тупоголовые выродки. Из них никто не способен на поступок, никто не посмеет выделиться. Все эти люди мнят себя готами, но ее деструктивного поступка им достичь никогда! Она уничтожила никчемное создание, не способное к пониманию, к сочувствию и состраданию... Жестокое и самовлюбленное чудовище! Что же им еще надо?
Корнелия все бежала и бежала по темному перелеску... Под ногами отчаянно чавкало и хлюпало, ввысь взметнулось туча ядовитых испарений. Вскоре перед девушкой открылось оромное пространство погоста. Утром она не заметила размеров кладбища. А сейчас оно терялось в темной дали камышей и пугало сво-ей бесконечностью. Где то вдали раздался, печальный трепет осинок. Пугающий звук мертвых, унылых деревьев. Внезапно Корнелию облило ледяным, удушливым холодом. Она посмотрла вперед, погост окружал ее плотным кольцом и манил в свою темную, непроглядную глубь. Девушка оглянулась назад, от крепости ее отделяла мутная, зеленоватая пелена тумана. Где то очень-очень далеко мерцал красный огонек костра и толпились темные фигуры, приятелей. У нее не было дороги обратно... Корнелия снова посмотрела перед собой. Из темных зарослей ивы выступила крошечная фигурка полу-мужчины, полумальчика. На лице
карлика была белая маска с маленькими глазами и широкой, недоброй улыбкой. Он приподнял уголок маски и улыбнулся.
(Уже знакомая маска шута подмигнула Никите узким, плаксивым глазом.) Никита не любил обращаться к людям первым, но тут все-таки не утерпел:
-Что за странное изображение? - спросил он. Его собеседником оказался Мортон. Красивый, импозантный юноша. Никита недолюбливал его за чрезмерную самоуверенность и спесь - Мортон отлично понимал, что хорош собой.
-А, ты разве не знаешь? - удивился он, - Тилль, по-моему, всем раззвонил.
-Понятия не имею, - Никита почувствовал себя уязвленны¬м, и разозлился.
-М да?- растерянно протянул Мортон. Он обернулся, поискал глазми Тилля и поманил его к себе. Когда вся компания прошла вперед молодые люди остано-вились у надгробия и неспешно закурили. Едва Тилль начал свой рассказ, Никита понял, почему легенду утаили от него.
-Э...а...ну это...вообщем, -Тилль покрутил в губе шипик пирсинга ,-как бы это сказать...,он мучительно промолчал.Тилль был болтлив, но его речь изобиловала словами- паразитами .Слушать такое повествование было сложно.
-Короче говоря, однажды в Линнамяки шло тяжелое сражение. Тилль опять помолчал, нервно теребя украшение в губе.
-Короче слушай что я тебе скажу ,-Мортон сердито перебил Тилля и махнул гривой русых волос ,-шло в крепости сражение. Дело шло к победе, и вдруг откудато с болот в крепость пришел человек в маске шута. Он был такой же, как ты,- наверное, Мортон хотел сказать калик, но его живо перебил Тилль.
-Такой же маленький, как и ты. Странный такой человек. Никто не видел, какое у него лицо, но этот человек шутил, веселил всех, был приветлив и всем понравился. Упоминание о росте заставило Никиту поморщиться. Он отвернулся от приятелей и посмотрел вглубь кладбища. От темно-зеленых кустов ивы тянуло прохладой. Было тихо и жутковато. Рваные облака, что плыли по небу, периодически закрывали луну, из-за этого казлось, что маска на надгробии корчит рожи и ухмыляется. Тем временем Тилль продолжил свой рассказ.
-Вообщем все шло хорошо, -он примолк в очередной раз, стряхивая пепел со своей сигареты .Никита ожидал повествования о смелом шуте, который под-держивал боевой дух воинов, да и сам сражался на стенах крепости, но Тилль закончил совсем по иному, -и вдруг в крепости люди начали умирать один за другим ,воины, мирные жители. Вообщем все! Оказалось, что шут снимал перед жертвой маску, показывал свое лицо, и человек тут же склеивал ласты.
-Когда в крепость пришла подмога, в ней не было ни одного живого человека,- закончил рассказ Мортон. Никита кивнул, но у него появилось множество вопросов:
Как стало известно, что шут пугал людей своим лицом, кто он такой и почему похоронен вместе со всеми? И кто поведал эту историю, если в крепости все вымерли? Однако, юноша промолчал. Во- первых легенда напоминала "Маску красной смерти" Эдгара По, а во-вторых в легенде неожиданно прозвучало нечто близкое ему. Лейтмотив мести, ненависти и истинного лица. Лица злобного и фальшивого. Никита невольно поёжился, когда непроизвольно посмотрел в глубь перелеска ,где в черной шуршащей осоке приталось таинственное надгробие.
Уже в крепости он стряхнул с себя наваждение, вызванное мрачным пейзажем, и решительно направился, к галерее, где спали притомившиеся девчонки
Корнелия, лежала чуть в стороне, свернувшись калачиком на неразобранном спальном мешке. Никита подошел к ней без малейшего колебания, про себя он давно все решил, и его не могло остановить ни сопротивление Корнелии, ни собственное уродство. Однако меньше всего юноша ожидал именно такой реак-ции! Он был готов к испугу, стеснению, упорству, даже к агрессии, наконец, но когда руки Корнелии сплелись на его шее, он почувствовал, что теряет связь с реальностью. В первый раз к нему прикоснулись женские руки тонкие, белые, прохладные... вокруг них взбились широкие, черные рукава, обнажив белую кожу до самых плеч. Никита почувствовал, что эти самые руки ласкают его голову, запутываются в волосах, скользят по плечам и спине. Может быть здесь ошибка, какая- то? Может Корнелия ждет кого- то другого? Но губы девушки прошептали совсем иное:
-Никит, почему так долго? Где, ты, был все это время?
Вообщем все шло не так! Корнелия села и юноша тот, час заключил ее в свои объятия. Еще ни одна женщина не склоняла свою голову ему на грудь. Он никогда не прикасался к прохладным белым пальчикам, не играл распущенными шелковистыми волосами. Корнелия прижалась к нему словно ребенок, так нежно и доверчиво,что Никита едва не разрыдался от нахлынувшего смятения .С ним ли все это происходит? Да и происходит ли вообще? Корнелия сидела, откинув голову к плечу в каком-то странном, мертвом забвении. Свет луны падал так, что лицо девушки он не видел, зато на голой токой шее нервно пульсировала голубая вена. Никита неотрывно смотрел, на обнаженную девичью шею, на изгиб плеча, на ручеек-ложбинку меж грудей... Полоска белой кожи обрывалась черным шелком платья. Все остальные прелести были целомудренно скрыты от его глаз, и только на рубчике широкого воротника завлекательно танцевала серебрянная цепочка. Господи! Как же она была хороша, невинна и в тоже врмя так развратно-соблазнительна. Никита опустил девушку на спину, его рука заскользила по тонкому бедру вверх, прикоснулась к шелковистому паху...Другая рука нащупала резинку крошечных кружевных трусиков. Корнелия прижала его руку к своему телу. Никита, не понял, то ли задержала, то ли наоборот хотела остановить его. Что бы сбить, неловкую заминку, он поцеловал ее в губы и, встретив стремительное движение навстречу, быстро и глухо спросил:
-Мы будим вместе?
Корнелия тоже не поняла, что Никита имел ввиду быть вместе только сейчас или быть вместе навсегда? Корнелия не подразумевала ни первое, ни второе. Ей не были нужны пафосные красавцы- готы ,вроде Тилля или Мортона, страдающие от безделья и надуманных проблем. Корнелия хотела принять страдания Никиты. Реальные, вполне обоснованные и порой даже пошлые в своей простоте. Девушка чувствовала, что способна стать поддержкой, может быть даже защитником и опекуном, именно для этого молодого человека. Она испытывала к нему глубочайшее сострадание и печальную материнскую нежность. Корнелия не любила Никиту, как мужчину, она ждала от него очень интимной, крепкой дружбы. Понимания и сострадания человека, который сам много страдал и размышлял .К тому же ее требовалась помощь Никиты в гораздо более деликатной проблеме. Ее застарелая девственность становилась мучительным, стыдливым испытанием, огромным комплексом и предметом нездоровых пересудов в тусовке .Корнелия не в коем случае не требовала от Никиты постоянных отношений. Ей хотелось помощи человека, кто сам пострадал от беспардонности и бестактности окружающих. Помощи деликатной и молчаливой. Тем временем Никите не терпелось. Он торопливо расстегнул пуговки на блузке и распахнул полы в стороны. Сегодня она будет его женщиной! Трезвой, красивой, покорной, совсем не то что жирная ,пьяная Нэлле...Под блузкой оказался тонкий черный бюстгальтер. Никита едва не разорвал кружевную ткань, пытаясь сорвать деталь туалета побыстрей. Открылись округлые грудки- яблоки, Никита еле сдерживался...Изгиб голого плча, кружево приспущенного лифчика ,ямочка пупка с капелькой пирсинга, все это принадлжало ему! На какое то мгновение все сплелось в сумасшедшие поцелуи, объятия, стоны ,в стороны полетела разбросанная одежда...На Корнелии остались кокетливые трусики- стринги. Девушка почувствовала ,что Никита лег на нее ,пытаясь разжать своим телом, судорожно смеженные бедра. Он водил маленькой ,почти деской ладошкой по ее телу. И хотя ощущения было приятным, тело начало пронзать острая дрожь, мысли путались и сбивались. Корнелия понимала, что сейчас произойдет и отчаянно пыталась расслабиться. Ей хотелось, что бы Никита может быть впервые в жизни, ощутил наслаждение. Тем временем Никита прикоснулся к ее лону и ощутил мучительное, судорожное сопротивление. Рефлекторное, инстинктивное , что безошибочно говорило о ее девственности. На какое то мгновение его облило горячей волной отвращения, словно девушка его бесстыдно обманула .Да она воспользовалась его состоянием, использовала в своих целях.., но...Корнелия вновь ощутила на своем лице ,шее, сосках судорожные, горячие поцелуи...Никита ни как не мог воспользоваться тем, что произошло ;внезапно все его мысли и смутные тревожные предположения вылились в одно спонтанное и сумасшедшее озарние:
-Я люблю, тебя, - эти слова Корнелия, почему то ощутила у себя прямо в голове, - и я не могу этого сделать...
Несколько секунд она пыталась переварить услышанное.Озарение оказалось нелепым и тошнотворным. Девушка села. Никита совершенно голый сидел рядом, неуклюжий, странный и жалко-отвратительный с потухшей эрекцией.
-Так,ты, импотент ,- разочарованная фраза вылетела из рта Корнелии совершенно непроизвольно. Последовала секундная пауза. Ни он ,ни она не по-няли ,как это произошло, но в глазах Корнелии лопнула белоснежная молния-щеку обожгла пощечина. Никита выпрямился во весь свой крошечный рост и по-учительно сказал:
-Ты, же знаешь, что я не такой, как все! Если мне, что- то не нравится, я сразу бью и даже не смотрю, кто передо мной парень или девушка!
Корнелия продолжала дрожать, с ее губ готовы были сорваться извинения, оправдния, мольбы. Но она не успела, Никита подхватил одежду и быстро убежал. Корнелия сжала кулаки. Вся нежность сцены смерклась и съежилась. Шёпот нежных слов, трепет ткани под ночным ветром...Все это исчезло .Довольно долго девушка сидела не одеваясь и не шевелясь. Из соседней галереи доносились веселые голоса приятелей, смех, звон, гитары. Корнелия встала, небрежно набросила платье прямо на голое тело.
Искать Никиту долго не пришлось. Он понуро сидел на парапете и тупо глядел куда-то вдаль, вглубь мертвой долины. На мгновение Корнелии стало жаль незадачливого юношу. Никита выглядел таким неприкаянным, жалким и обиженным, что у девушки едва не навернулись слезы. Однако правая щека заныла, обожженная оплеухой и тут же напомнила об оскорблении. Оскорбление ее помыслов, ее мечтаний и главное оскорбление ее тела. Ее не хотел даже он!! Урод, злобный эгоистичный карлик. Ее отверг самый настоящий выродок. Ублюдок не способный к полноценной жизни. Корнелия почувствовала, как ее заливает невероятная, неконтролируемая злоба. Тело налилось горячей, мутной истомой. Он не должен жить! Ему незачем жить! Корнелия тихо и медленно подняла с земли камень и так же медленно, словно во сне, опустила его на голову Никиты. Он тихо ахнул и бесшумно свалился на бок.
Какое -то время Корнелия ничего не ощущала. Перед глазами плыл кровавый туман, а в ушах шумело так, словно ее саму шандарахнули по голове. Девушка очнулась от мучительной, звенящей тишины. Ветер, что налетел из долины бесшумно шевелил черые, кудрявые волосы, Никиты...Он был бесповоротно, безоговорочно мертв!(Болезненному, слабому юноше с недоразвитой костной системой хватило одного единственного удара).
Корнелия повернулась, ее приятели стояли около них полукугом и в изумлении следили за происходящим. Ее никто не понял! Ее предали! В глазах приятелей читался ужас и недоумение. Из груди Корнелии вырвался обиженный и горький вой. Ее не оценили по достоинству! Сейчас все эти недоумки стояли и задумчиво чешут репы, не понимая всей сладкой гадости ее поступка. Да они все сами такие же недоразвитые, тупоголовые выродки. Из них никто не способен на поступок, никто не посмеет выделиться. Все эти люди мнят себя готами, но ее деструктивного поступка им достичь никогда! Она уничтожила никчемное создание, не способное к пониманию, к сочувствию и состраданию... Жестокое и самовлюбленное чудовище! Что же им еще надо?
Корнелия все бежала и бежала по темному перелеску... Под ногами отчаянно чавкало и хлюпало, ввысь взметнулось туча ядовитых испарений. Вскоре перед девушкой открылось оромное пространство погоста. Утром она не заметила размеров кладбища. А сейчас оно терялось в темной дали камышей и пугало сво-ей бесконечностью. Где то вдали раздался, печальный трепет осинок. Пугающий звук мертвых, унылых деревьев. Внезапно Корнелию облило ледяным, удушливым холодом. Она посмотрла вперед, погост окружал ее плотным кольцом и манил в свою темную, непроглядную глубь. Девушка оглянулась назад, от крепости ее отделяла мутная, зеленоватая пелена тумана. Где то очень-очень далеко мерцал красный огонек костра и толпились темные фигуры, приятелей. У нее не было дороги обратно... Корнелия снова посмотрела перед собой. Из темных зарослей ивы выступила крошечная фигурка полу-мужчины, полумальчика. На лице
карлика была белая маска с маленькими глазами и широкой, недоброй улыбкой. Он приподнял уголок маски и улыбнулся.
