Кассель развернулся к ней затылком, показывая свои длинные волосы, забранные в пучок. Девушка в недоумении уставилась на его голову, минуту помолчала, а затем спросила
-Передумал?
Нет, не передумал, я же показываю тебе свой конский хвост, - сказал Кассель, дотрагиваясь до своей прически.
-Все равно не поняла, где он.
Да вот же, эта прическа называется хвост, - проговорил юноша. Берешь волосы и стягиваешь их вот так, получается хвост.
- А я то думала, что у вас настоящие хвосты, тогда и копыта то же ненастоящие?
-Нет, у людей копыт не бывает.
-Но я же слышала как ты сказал своему другу, что он своими копытами тебе все ноги отдавил.
-Это да, как напялит своикопытищи, так и норовит мне по ногам пройтись. Нет, ну действительно. Ты видела его ботинки, жуть, реально на копыта смахивают, и тяжеленные, ужас.
А пятачок есть и у тебя, - улыбнулся Кассель, мягко дотрагиваясь до кончика носа крессидианки, - вот он, маленький, изящный, мягкий, как шелк. У тебя очень красивый носик, и ты очень очаровательно им шмыгала, когда плакала.
Как оказалось все просто и банально до ужаса, трудности перевода и понимания.
Лаллели сначала улыбнулась, а затем задорно рассмеялась.
-Только ты никому не говори, пусть считают что у нас хвосты, копыта, и нечто, пятачком шмыгающее.
-Не скажу, пусть это будет наша тайна.
А можно теперь я спрошу?
Лаллели кивнула в знак одобрения.
-А можно я потрогаю твою диадему?
Девушка помолчала, раздумывая. Все дело было в том, что дотрагиваться до диадемы на голове можно было либо родственникам, либо мужу. Это считалось очень интимным.
Но Кассель ей так нравился, да и рядом никого не было, кто бы увидел и донес родителям о ее не подобающем поведении, поэтому она кивнула, чуть склонив голову в сторону юноши.
Он коснулся ее диадемы легко, почти невесомо погладил ее, и с восхищением произнес: А они теплые, я думал что они холодные, а они теплые.
Лаллели рассмеялась:
Но я же живая, теплая, вот и они теплые, они же часть меня.
-А для чего они нужны?
Это знак рода, ребенок рождается с родовым цветом. Это как ваша фамилия, принадлежность к семье.
-А если женщина рожает не от мужа? Как определить, отец он или нет?
-Ну я же сказала, ребенок рождается с цветом диадемы как у отца, и поменять его нельзя. Он меняется только у женщин. Когда она выходит замуж, то после первой брачной ночи цвет ее камней меняется, он принимает родовые оттенки мужа.
-А если муж не крессидианец?
- Не знаю, честно. Мы генетически не совместимы с другими видами. У нас не может быть детей ни с кем, кроме представителей нашего народа.
- А можно я еще потрогаю, пожалуйста.
Лаллели вновь склонила голову, но как только Кассель протянул руку, как девушка услышала гневный окрик отца:
- Молодой человек, что вы себе позволяете.
Кассель отдернул руку и виновато посмотрел на отца девушки.
-Извините, я просто хотел потрогать.
-Вы только что чуть не опозорили мою дочь. Хорошо, что я вышел ее искать один. Лаллели, быстро подойди сюда, мы уходим.
Девушка нервно дернулась, вскочила с кушетки и пробормотав: «До свидания», выскочила из беседки.
Пожилой человек резко схватил Лаллели за руку и что-то гневно говоря, потащил ее за собой.
Кассель еще немного посидел в беседке, стараясь сохранить воспоминания этой встречи, но все очарование разрушил Дейзи, который вышел его искать.
-Ну что, поговорил? Судя по тому, как отец тащил ее за руку, весьма плодотворно.
-Она такая естественная, непосредственная. С ней так хорошо и легко. Кажется я влюбился, - улыбнулся мечтательно Кассель.
-Влюбился он, да ты по двадцать раз на дню влюбляешься, завтра же думать о ней забудешь. Пойдем, тебя отец искал, хотел какому то шишке тебя представить.
Дейзи ошибся, Кассель ни к вечеру, ни на следующий день не перестал думать о синекожей красавице. Он даже во сне ее видел, и вовсе они там не цветочки нюхали.
Когда отец рассказал, что собирается устроить прием для наиболее важных персон, Кассель в первую очередь поинтересовался, а будет ли семья Лаллели, и когда отец ответил утвердительно, расплылся в мечтательной улыбке.
Дейзи смотрел на своего друга – компаньона и не верил, что это бабник- ловелас серьезно заинтересовался, и кем, даже не человеком, а какой – то синекожей инопланетянкой, у которой камни из головы растут.
В день приема Кассель сидел как на иголках, он то подбегал к зеркалу, и поправлял костюм, приглаживал свои длинные волосы, уложенные в высокую прическу, затем садился на подоконник, мечтательно смотря в окно, а затем вновь бросался к зеркалу. Дейзи только что пальцем у виска не крутил, дальновидно забившись в кресло в дальнем углу кабинета.
-Ты сейчас дырку в полу протопчешь, сядь уже, меня уже штормит от твоего мельтешения.
-Как ты думаешь, она меня вспомнит?
Такого как ты трудно забыть, - усмехнулся Дейзи, -ты ее своим хвостом так замордовал, наверное, что она до сих пор от твоих волос отплевывается.
Кассель только рыкнул на своего компаньона, и вновь продолжил метание по маршруту «окно-зеркало-окно».
Кассель зря волновался, помнит ли его Лаллели. Точно так же, как и юноша она ни на минуту не забывала этого очаровательного землянина, так запавшего к ней в душу. И когда пришло приглашение на бал в земную резиденцию, чуть ли не прыгала от волнения. Ей так хотелось вновь встретится с ним, поговорить, послушать его голос, что она просто довела до истерики всю прислугу, что помогала ей собираться на бал. И платье ей не такой, хотя шилось у лучшего модельера, и очень понравилось Лаллели, и прическа не та, и вообще ей не обуть, ни одеть нечего. Она хотела быть красивой, что бы он смотрел только на нее, глаз не отрывал. В конце концов всю эту суматоху прекратила мать девушки, мигом успокоив волнующуюся дочь и истерящую прислугу, так что на прием они почти не опоздали.
В сопровождении семьи Лаллели буквально вплыла в зал, и мгновенно встретилась с взглядом Касселя, который буквально расцвел в улыбке, увидев девушку, хотя до этого стоял хмурым.
«Не забыл», - мелькнуло в голове Лаллели, та же мысль посетила и светлую голову Касселя.
Он буквально дернулся в направлении красавицы, но был остановлен бдительным Дейзи, схватившим его за руку.
-Ты куда? Не нарушай протокол, иначе твой отец и эти синемордые нас четвертуют за нарушение традиций. Вот начнутся танцы, тогда и подойдешь.
-Но до танцев еще дожить надо, - заныл Кассель, - там же еще торжественный обед намечается, часа на три, я столько не выдержу.
Дейзи усмехнулся, и приблизив голову к уху юноши, прошептал, -
-Как ты думаешь, почему я столько времени охмурял распорядительницу этого торжества. Твоя красавица вовремя обеда будет сидеть где? Угадай? Кстати, ты мне должен.
-Дейзи, ты настоящий друг, - просиял Кассель, я тебя обожаю.
-Фу, как некрасиво, твоя красавица может меня прибить из ревности, вон как взглядом убивает.
И действительно, заметив, что Кассель отвлекся на разговор с другом, и не смотрит на нее, а тот, гад, еще так интимно ему что – то в ухо прошептал, видно приятное, вон как этот длиннохвостый просиял, почувствовала доселе не знакомое чувство, неприятно кольнувшее внутри, и так посмотрела на Дейзи, что тот буквально кожей почувствовал ее настроение.
-Дейзи, у меня к тебе просьба, передай ей, пожалуйста, вот этот цветок, - и протянул другу земную розу, ярко насыщенного синего цвета.
-А сам?
-Понимаешь, она сказала, что у них такая традиция, когда девушка нравится юноше, и он не знает, взаимно ли это, то он просит ближайшего друга передать ей цветок, если она его примет и воткнет в волосы, значит симпатия взаимна, и она не против ухаживаний, а если нет…
-Понял, понял, можешь не продолжать, несчастный юноша идет топиться в ближайший трактир, желательно в бочке с вином. Давай уже свою розу, побуду твоей птицей счастья.
Он отошел за спины придворных, и вышел в боковую дверь, что бы почти сразу вынырнуть из другой, только уже со стороны гостей.
Незаметно пробравшись к стоящей в углу девушке он помахал ей рукой, привлекая внимание.
Лаллели сделала вид, что не замечает его, тогда он сложил руки в просительном жесте, и состроил такую умильную мордаху, что девушка чуть не рассмеялась в голос. Она склонила голову в знак согласия и подошла к Дейзи.
-Милая девушка, не убивайте меня, я голубь мира. Я принес вас подарок, приняв который, вы сделаете моего друга самым счастливым во всей Галактике, - и он протянул ей красивый бутон неизвестного Лаллели цветка.
-Что это?
-Это земной цветок, называется роза. У нас принято дарить его девушке, которая очень нравится.
-Я не приму его.
-Почему?
-Вы простите, но вы мне не нравитесь. Мне нравится другой.
-Так я от имени другого и пришел, я же сказал, подарок, который сделает счастливым моего друга. Или он вам то – же не нравится? А мне показалось… и он двинулся в сторону двери, но Лаллели схватила его за руку.
-Постойте. Так это подарок от Касселя, или от вас?
-От него, он сказал, у вас так принято.
Лаллели мило начала менять цвет на зеленоватый, Дейзи даже перепугался, но тут услышал голос матери девушки, спрашивающей, что ей такого сказал этот землянин, что она начала смущаться, на что Лаллели что – прошептала на своем языке, и женщина даже улыбнулась «птице счастья».
«Так, понятно, когда они смущаются, то начинают зеленеть», отметил про себя Дейзи, и вновь протянул розу девушке. На этот раз она без колебаний взяла протянутый цветок и спрятала его за корсаж.
Дейзи вновь исчез в боковой двери, но назад в зал не вернулся, сколько бы Кассель его не высматривал, да и объект обожания исчез из поля зрения, потому что отец юноши попросил его пройти в банкетный зал и проследить, все ли там готово для торжественного обеда, так что он был вынужден удалиться из зала приема.
Убедившись, что все в порядке и обед пройдет, хотелось думать, на высшем уровне, Кассель по коммуникатору сообщил информацию отцу, а сам остался в дверях зала, вместе с распорядительницей, встречать гостей…
-Я смотрю вы устали, вам нужно отдохнуть, давайте завтра продолжим, вы уже засыпаете…
Вебнис буквально вынырнула из своих видений, с трудом осознавая действительность, и вопросительно посмотрела на Шулака.
-Извините, но вы так интересно читаете, что я просто заслушалась, пожалуйста, продолжайте.
-Нет, вам нужно отдохнуть, да и я устал немного, продолжим завтра.
- Я буду с нетерпением ждать, -улыбнулась Вебнис.
Шулак захлопнул книгу, положил ее на столик, и пожелав еще раз спокойного отдыха, стремительно вышел из каюты.
Девушка положила голову на подушку и действительно, почти моментально заснула.
-Передумал?
Нет, не передумал, я же показываю тебе свой конский хвост, - сказал Кассель, дотрагиваясь до своей прически.
-Все равно не поняла, где он.
Да вот же, эта прическа называется хвост, - проговорил юноша. Берешь волосы и стягиваешь их вот так, получается хвост.
- А я то думала, что у вас настоящие хвосты, тогда и копыта то же ненастоящие?
-Нет, у людей копыт не бывает.
-Но я же слышала как ты сказал своему другу, что он своими копытами тебе все ноги отдавил.
-Это да, как напялит своикопытищи, так и норовит мне по ногам пройтись. Нет, ну действительно. Ты видела его ботинки, жуть, реально на копыта смахивают, и тяжеленные, ужас.
А пятачок есть и у тебя, - улыбнулся Кассель, мягко дотрагиваясь до кончика носа крессидианки, - вот он, маленький, изящный, мягкий, как шелк. У тебя очень красивый носик, и ты очень очаровательно им шмыгала, когда плакала.
Как оказалось все просто и банально до ужаса, трудности перевода и понимания.
Лаллели сначала улыбнулась, а затем задорно рассмеялась.
-Только ты никому не говори, пусть считают что у нас хвосты, копыта, и нечто, пятачком шмыгающее.
-Не скажу, пусть это будет наша тайна.
А можно теперь я спрошу?
Лаллели кивнула в знак одобрения.
-А можно я потрогаю твою диадему?
Девушка помолчала, раздумывая. Все дело было в том, что дотрагиваться до диадемы на голове можно было либо родственникам, либо мужу. Это считалось очень интимным.
Но Кассель ей так нравился, да и рядом никого не было, кто бы увидел и донес родителям о ее не подобающем поведении, поэтому она кивнула, чуть склонив голову в сторону юноши.
Он коснулся ее диадемы легко, почти невесомо погладил ее, и с восхищением произнес: А они теплые, я думал что они холодные, а они теплые.
Лаллели рассмеялась:
Но я же живая, теплая, вот и они теплые, они же часть меня.
-А для чего они нужны?
Это знак рода, ребенок рождается с родовым цветом. Это как ваша фамилия, принадлежность к семье.
-А если женщина рожает не от мужа? Как определить, отец он или нет?
-Ну я же сказала, ребенок рождается с цветом диадемы как у отца, и поменять его нельзя. Он меняется только у женщин. Когда она выходит замуж, то после первой брачной ночи цвет ее камней меняется, он принимает родовые оттенки мужа.
-А если муж не крессидианец?
- Не знаю, честно. Мы генетически не совместимы с другими видами. У нас не может быть детей ни с кем, кроме представителей нашего народа.
- А можно я еще потрогаю, пожалуйста.
Лаллели вновь склонила голову, но как только Кассель протянул руку, как девушка услышала гневный окрик отца:
- Молодой человек, что вы себе позволяете.
Кассель отдернул руку и виновато посмотрел на отца девушки.
-Извините, я просто хотел потрогать.
-Вы только что чуть не опозорили мою дочь. Хорошо, что я вышел ее искать один. Лаллели, быстро подойди сюда, мы уходим.
Девушка нервно дернулась, вскочила с кушетки и пробормотав: «До свидания», выскочила из беседки.
Пожилой человек резко схватил Лаллели за руку и что-то гневно говоря, потащил ее за собой.
Кассель еще немного посидел в беседке, стараясь сохранить воспоминания этой встречи, но все очарование разрушил Дейзи, который вышел его искать.
-Ну что, поговорил? Судя по тому, как отец тащил ее за руку, весьма плодотворно.
-Она такая естественная, непосредственная. С ней так хорошо и легко. Кажется я влюбился, - улыбнулся мечтательно Кассель.
-Влюбился он, да ты по двадцать раз на дню влюбляешься, завтра же думать о ней забудешь. Пойдем, тебя отец искал, хотел какому то шишке тебя представить.
Дейзи ошибся, Кассель ни к вечеру, ни на следующий день не перестал думать о синекожей красавице. Он даже во сне ее видел, и вовсе они там не цветочки нюхали.
Когда отец рассказал, что собирается устроить прием для наиболее важных персон, Кассель в первую очередь поинтересовался, а будет ли семья Лаллели, и когда отец ответил утвердительно, расплылся в мечтательной улыбке.
Дейзи смотрел на своего друга – компаньона и не верил, что это бабник- ловелас серьезно заинтересовался, и кем, даже не человеком, а какой – то синекожей инопланетянкой, у которой камни из головы растут.
В день приема Кассель сидел как на иголках, он то подбегал к зеркалу, и поправлял костюм, приглаживал свои длинные волосы, уложенные в высокую прическу, затем садился на подоконник, мечтательно смотря в окно, а затем вновь бросался к зеркалу. Дейзи только что пальцем у виска не крутил, дальновидно забившись в кресло в дальнем углу кабинета.
-Ты сейчас дырку в полу протопчешь, сядь уже, меня уже штормит от твоего мельтешения.
-Как ты думаешь, она меня вспомнит?
Такого как ты трудно забыть, - усмехнулся Дейзи, -ты ее своим хвостом так замордовал, наверное, что она до сих пор от твоих волос отплевывается.
Кассель только рыкнул на своего компаньона, и вновь продолжил метание по маршруту «окно-зеркало-окно».
Кассель зря волновался, помнит ли его Лаллели. Точно так же, как и юноша она ни на минуту не забывала этого очаровательного землянина, так запавшего к ней в душу. И когда пришло приглашение на бал в земную резиденцию, чуть ли не прыгала от волнения. Ей так хотелось вновь встретится с ним, поговорить, послушать его голос, что она просто довела до истерики всю прислугу, что помогала ей собираться на бал. И платье ей не такой, хотя шилось у лучшего модельера, и очень понравилось Лаллели, и прическа не та, и вообще ей не обуть, ни одеть нечего. Она хотела быть красивой, что бы он смотрел только на нее, глаз не отрывал. В конце концов всю эту суматоху прекратила мать девушки, мигом успокоив волнующуюся дочь и истерящую прислугу, так что на прием они почти не опоздали.
В сопровождении семьи Лаллели буквально вплыла в зал, и мгновенно встретилась с взглядом Касселя, который буквально расцвел в улыбке, увидев девушку, хотя до этого стоял хмурым.
«Не забыл», - мелькнуло в голове Лаллели, та же мысль посетила и светлую голову Касселя.
Он буквально дернулся в направлении красавицы, но был остановлен бдительным Дейзи, схватившим его за руку.
-Ты куда? Не нарушай протокол, иначе твой отец и эти синемордые нас четвертуют за нарушение традиций. Вот начнутся танцы, тогда и подойдешь.
-Но до танцев еще дожить надо, - заныл Кассель, - там же еще торжественный обед намечается, часа на три, я столько не выдержу.
Дейзи усмехнулся, и приблизив голову к уху юноши, прошептал, -
-Как ты думаешь, почему я столько времени охмурял распорядительницу этого торжества. Твоя красавица вовремя обеда будет сидеть где? Угадай? Кстати, ты мне должен.
-Дейзи, ты настоящий друг, - просиял Кассель, я тебя обожаю.
-Фу, как некрасиво, твоя красавица может меня прибить из ревности, вон как взглядом убивает.
И действительно, заметив, что Кассель отвлекся на разговор с другом, и не смотрит на нее, а тот, гад, еще так интимно ему что – то в ухо прошептал, видно приятное, вон как этот длиннохвостый просиял, почувствовала доселе не знакомое чувство, неприятно кольнувшее внутри, и так посмотрела на Дейзи, что тот буквально кожей почувствовал ее настроение.
-Дейзи, у меня к тебе просьба, передай ей, пожалуйста, вот этот цветок, - и протянул другу земную розу, ярко насыщенного синего цвета.
-А сам?
-Понимаешь, она сказала, что у них такая традиция, когда девушка нравится юноше, и он не знает, взаимно ли это, то он просит ближайшего друга передать ей цветок, если она его примет и воткнет в волосы, значит симпатия взаимна, и она не против ухаживаний, а если нет…
-Понял, понял, можешь не продолжать, несчастный юноша идет топиться в ближайший трактир, желательно в бочке с вином. Давай уже свою розу, побуду твоей птицей счастья.
Он отошел за спины придворных, и вышел в боковую дверь, что бы почти сразу вынырнуть из другой, только уже со стороны гостей.
Незаметно пробравшись к стоящей в углу девушке он помахал ей рукой, привлекая внимание.
Лаллели сделала вид, что не замечает его, тогда он сложил руки в просительном жесте, и состроил такую умильную мордаху, что девушка чуть не рассмеялась в голос. Она склонила голову в знак согласия и подошла к Дейзи.
-Милая девушка, не убивайте меня, я голубь мира. Я принес вас подарок, приняв который, вы сделаете моего друга самым счастливым во всей Галактике, - и он протянул ей красивый бутон неизвестного Лаллели цветка.
-Что это?
-Это земной цветок, называется роза. У нас принято дарить его девушке, которая очень нравится.
-Я не приму его.
-Почему?
-Вы простите, но вы мне не нравитесь. Мне нравится другой.
-Так я от имени другого и пришел, я же сказал, подарок, который сделает счастливым моего друга. Или он вам то – же не нравится? А мне показалось… и он двинулся в сторону двери, но Лаллели схватила его за руку.
-Постойте. Так это подарок от Касселя, или от вас?
-От него, он сказал, у вас так принято.
Лаллели мило начала менять цвет на зеленоватый, Дейзи даже перепугался, но тут услышал голос матери девушки, спрашивающей, что ей такого сказал этот землянин, что она начала смущаться, на что Лаллели что – прошептала на своем языке, и женщина даже улыбнулась «птице счастья».
«Так, понятно, когда они смущаются, то начинают зеленеть», отметил про себя Дейзи, и вновь протянул розу девушке. На этот раз она без колебаний взяла протянутый цветок и спрятала его за корсаж.
Дейзи вновь исчез в боковой двери, но назад в зал не вернулся, сколько бы Кассель его не высматривал, да и объект обожания исчез из поля зрения, потому что отец юноши попросил его пройти в банкетный зал и проследить, все ли там готово для торжественного обеда, так что он был вынужден удалиться из зала приема.
Убедившись, что все в порядке и обед пройдет, хотелось думать, на высшем уровне, Кассель по коммуникатору сообщил информацию отцу, а сам остался в дверях зала, вместе с распорядительницей, встречать гостей…
-Я смотрю вы устали, вам нужно отдохнуть, давайте завтра продолжим, вы уже засыпаете…
Вебнис буквально вынырнула из своих видений, с трудом осознавая действительность, и вопросительно посмотрела на Шулака.
-Извините, но вы так интересно читаете, что я просто заслушалась, пожалуйста, продолжайте.
-Нет, вам нужно отдохнуть, да и я устал немного, продолжим завтра.
- Я буду с нетерпением ждать, -улыбнулась Вебнис.
Шулак захлопнул книгу, положил ее на столик, и пожелав еще раз спокойного отдыха, стремительно вышел из каюты.
Девушка положила голову на подушку и действительно, почти моментально заснула.
