Чудесной Тине Валентиновой посвящается, Царствие Небесное. Без неё этого не было бы.
Важно!
- Помните, что эта история всё-таки по мотивам оригинала, поэтому я не виновата, если некоторые события вам не понравятся.
Приближался полдень, но солнце в Торминтэ казалось лишь бледным пятном за плотной завесой. Туман. Не обычный утренний туман, растворяющийся с первыми лучами. Этот был другой, он клубился над мощёными улицами и низвергался с гор, полз по стенам старых домов, окутывая город неизменной, липкой мглой. Он не зависел ни от времени суток, ни от прихотей погоды, и его необъяснимое, постоянное присутствие стало для жителей Торминтэ привычной, но оттого не менее тревожной особенностью.
Энжел, молодая учительница, поплотнее запахнула поношенную шерстяную кофту. Сегодня она должна была отвезти своих учеников на экскурсию к старой крепости на холме. Дети суетились у входа в школу, их голоса, звонкие и беззаботные, казались чужими в этой серой пелене. Все были в сборе, кроме одной. Милагрос. Семилетняя Милагрос, девочка с глазами цвета августовского неба и всегда чуть растрёпанными каштановыми волосами. «Где же она?» — прошептала Энжел, её взгляд метался по пустынной улице, поглощённой туманом.
Часы на колокольне пробили одиннадцать, отмеряя время, которое неумолимо утекало. На вопросы других учителей о задержке Милагрос не было внятных ответов — лишь предположения, что девочка, возможно, опять заигралась. Но что-то внутри Энжел сжималось от необъяснимого беспокойства.
Она не могла просто ждать. Приняв быстрое решение, Энжел поручила остальных детей своей коллеге, с трудом сдерживая желание поскорее найти Милагрос. «Я быстро, совсем рядом поищу, — сказала она, — Если её нет, сразу вернусь». Сердце учащённо билось, когда она шагнула в молочную мглу, окутавшую ближайшие переулки. Высокие стены домов, казалось, надвигались, теряясь в тумане, словно растворяясь в нём. Звуки города приглушались, превращаясь в неясные шорохи, и каждый шаг по влажному булыжнику отдавался эхом, пугающе громким в этой тишине.
Она звала Милагрос, сначала негромко, затем всё отчаяннее. Голос дрожал, смешиваясь с вязким воздухом. За очередным поворотом, между двумя старыми домами, где висел почтовый ящик с выцветшим гербом, Энжел увидела её. Милагрос стояла прижавшись к стене, маленькая, почти невидимая в плотном тумане. Её светлое платье, обычно такое яркое, казалось серым. Лицо девочки было бледным, глаза расширены от ужаса, в них застыл невыразимый страх. Она не плакала, не звала на помощь, просто стояла, дрожа всем телом, словно увидела что-то, что навсегда оставило след в её детской душе. На вид Милагрос была цела и невредима, но глубоко испугана.
Дымка висела над улицей, стирая очертания домов и деревьев. Энжел низко наклонилась к Милагрос. Девочка теперь не так сильно дрожала, но ее голос ломался, переходя в шепот.
— Их было много… в черных балахонах, — выдохнула Милагрос, вцепившись в руку учительницы. — Они что-то говорили, странные слова… будто молились. А один из них… он был ранен. Они начали расходиться и забрали его, увезли с собой. Но перед этим я успела услышать нечто ещё, про ритуал, якобы тот человек не подходит. А кто подходит, сеньорита учительница? Это… это опасно для нас?!
Слова Милагрос оседали в воздухе такие тяжёлые и липкие. Сердце Энжел сжалось в тревожном предчувствии. Культ сохранившийся до наших дней — то ли ацтеков, то ли инков, то ли майя... она слышала о них, но не могла поверить до конца, что там всё настолько дико в их 20 веке. Шептались о древних обрядах, о жертвоприношениях, о безумной вере в возвращение забытых божеств. Ранение… ритуал… это звенья одной цепи, звенья, ведущие в бездну.
— Тише, Милагрос, — Энжел попыталась улыбнуться, но уголки губ дрогнули. — Мы разберемся. Может быть, тот человек сейчас в больнице. Надо будет это проверить.
Мысль о районной больнице, таком обыденном месте, где царит стерильная чистота и запах лекарств, успокаивала лишь на мгновение. Что, если то, что напугало Милагрос, было куда страшнее обычной драки?
Часы подгоняли. Экскурсия в старую крепость ждала, остальные дети всё ещё находились у входа в школу, их смех и нетерпеливые возгласы доносились сквозь пелену тумана. Энжел мягко подтолкнула Милагрос:
— Пойдем, нас ждут.
Они дошли до группы детей, и тут же появился транспорт на электрической тяге, омнибус от школы, его стальной корпус поблескивал сквозь туман. Дети с радостными криками бросились внутрь, занимая места. Энжел и Милагрос тоже поднялись по ступенькам слегка удивлённые чудесами прогресса. Дверь закрылась с глухим щелчком, и омнибус плавно тронулся, растворяясь в молочной завесе дороги...
Энжел очнулась на стуле посреди комнаты с голыми каменными стенами, полом и потолком. Бункер? Подвал? Голова раскалывалась, подкатывала тошнота. Кроме того учительница не понимала, как вообще сюда попала. «Почему такое плохое самочувствие? — она хмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то. — Напоминает последствия отравления угарным газом». Но из воспоминаний ничего нет, только холодная яма неизвестности.
Энжел встала и, пошатываясь, прошлась мимо контейнеров с неизвестными растениями. «Что это такое, экзотика? Куда же я попала…», — строя догадки, она потянула на себя дверную ручку. Бесполезно, заперто. В этот момент взгляд упал на графин, кем-то заботливо наполненный водой. В приступе жажды Энжел залпом выпила отчего-то горьковатой воды, хорошо, что хуже не стало, а наоборот, спустя минуты головная боль начала затихать. Даже проявились какие-то невразумительные воспоминания, но от них только еще тревожнее.
«Туманная дорога. Остановка. Больше никак не могу вспомнить», — отдаленные мужские голоса за дверью заставили отвлекли ее от мыслей. Сначала бы понять здесь друзья ли, враги ли. Энжел изо всех сил вслушивалась в разговор, по интонациям напоминающего спор, прикоснувшись ладонями к жёсткому дереву двери.
— А я говорю: нужна жертва девушки, чтобы божество могло вернуться, — настаивал первый мужчина.
— Да сколько можно! — брезгливо отозвался его собеседник. — За годы моих исследований уже случилось многое. Обойдётся.
«Жертва...» — про себя повторила Энжел и прижала ладонь ко рту.
— Божеству необходимо больше силы! — не унимался первый мужчина.
— Т-с-с, не кричи.
Наступила тишина. Они как будто тоже прислушивались. И Энжел поспешно отошла в сторону, где с наигранным интересом осматривала растение. Смутно просматривались сквозь пелену, так похожую на туман, кроваво-красные пятна цветов. В этот момент скрипнула дверь.
— О, сеньорита! Я рад, что вы, наконец-то, очнулись. Кстати, меня зовут Антонио.
«Буду строить из себя дурочку, — решила про себя Энжел. — Ничего не слышала, ничего не понимаю».
— Только-только встала! Чуть не упала, еще не очень хорошо себя чувствую. Смотрю, здесь какие-то растения. Редкий сорт роз, да, Антонио?
А про себя она заметила: «Никакие это не розы, ой, не розы!»
Он смотрел с прищуром, будто про себя тоже что-то просчитывал. Ему на вид лет тридцати пяти, высок, с открытым лбом, руки прячет в карманах белого халата, как ученый или врач.
— Да, сорт редкий.
— Почему я здесь? Отпустили бы вы меня, Антонио.
— Моя семья может попасть в беду, жена и сын.
— Мне их жаль. Но при чем здесь я?
— Все не так просто. Сядьте, поговорим.
Сидя, учительница слушала Антонио, и не верила. Происходящее все больше напоминало жуткий нескончаемый сон. Тревога за учеников росла.
— Мы находимся глубоко под землёй, — начал объяснять Антонио, который тоже сидел. — Здесь целая система лабиринтов, также есть каменные залы. Вот в этих залах живут... — тут он запнулся. — В общем, есть обитатели. Они не выпустят жену и сына, потому что нужны жертвы для ритуала. Нужно чтобы кто-то их безопасно вывел.
— Почему вы сами этого не сделаете?
Антонио отвел взгляд в сторону и последовала пауза.
— Мое место здесь. Но я хочу спасти кого смогу. Так вы поможете им?
Во время разговора Энжел не отрывала от него внимательного взгляда, рассуждая про себя: «Он вроде бы искренне просит помощи. Но все равно что-то здесь не так! А я ведь не собиралась выдавать свои подозрения».
— Конечно помогу!
— Спасибо, Энжел. Вы голодны? В соседнем зале хранится еда в ящиках.
Только он вспомнил о еде, как Энжел действительно ощутила голод — причем острый, словно со вчера и крошки в рот не брала. «Да что со мной такое? — подумала она. — То пить, то есть хочу сильно. Ненормально это как-то!»
— Да, не отказалась бы перекусить.
Антонио встал, порылся в ящике стола, затем открыл дверь большим железным ключом. Предстал вид на темный коридор и оттуда дунуло в лицо сыростью. Антонио включил фонарь. Энжел вышла из зала с растениями. По мере того как они продвигались вперед делалось светлее. Появлялись чаши с огнем. Путники остановились перед новой деревянной дверью, в помещении за которой скопился душный воздух, а по территории расставлены ящики. С сырой рыбой.
— Вы хотите сказать, что это — съедобная еда?! — Энжел смотрела на содержимое широко распахнутыми глазами.
— Пробуйте, не бойтесь, — интонации в голосе Антонио насторожили её. — Вам точно понравится.
В тот момент неожиданно вернулся, просто ворвался недостающий фрагмент памяти — то случилось по дороге на экскурсию.
— О, нет... нет... — простонала Энжел. — Это были они — страшные люди с чешуей!
— Верно. Что-то ещё?
Она сделала шаг назад и столкнулась с одним из ящиков.
— Аккуратно, падений вам не надо.
— Да помолчите вы, — процедила учительница. — Я не готова к таким открытиям.
— Чем быстрее вы смиритесь, Энжел, тем лучше для вас.
Она отвернулась от Антонио и порывистыми движениями стянула с каждой руки перчатку. Это не игра света и тени. Нет иллюзиям. Кожа — зелёная, цвета трясины, со слоем прохладной чешуи на тыльной стороне ладоней.
— Я превратилась. Я стала как они.
За несколько минут учительница успела наестся такой неожиданной пищи как сырая рыба и теперь шла в сопровождении Антонио. Умыться. Все молчали, выполняя ряд необходимых действий. Вернувшись в комнату с цветами, Энжел не села, грузно упала на стул, уставшая и опустошённая от воспоминаний. Милагрос точно видела их, этих чудовищ, которые остановили омнибус с детьми.
— Сеньорита. Сеньорита! — навязчивый голос Антонио мешал ей сосредоточиться на размышлениях.
— Ну что вам ещё?
— Мы не закончили.
Энжел устало повернула голову к собеседнику. Он держал ручное зеркало. Учительница не сразу сообразила в чём дело, а потом как поняла, резко выпрямилась в струну.
--
Выложена одна глава. Продолжение будет в пересказах. https://prodaman.ru/Akvarella/blog/Shhepotka-novostej
Важно!
- Помните, что эта история всё-таки по мотивам оригинала, поэтому я не виновата, если некоторые события вам не понравятся.
Глава 1. Превращение
Приближался полдень, но солнце в Торминтэ казалось лишь бледным пятном за плотной завесой. Туман. Не обычный утренний туман, растворяющийся с первыми лучами. Этот был другой, он клубился над мощёными улицами и низвергался с гор, полз по стенам старых домов, окутывая город неизменной, липкой мглой. Он не зависел ни от времени суток, ни от прихотей погоды, и его необъяснимое, постоянное присутствие стало для жителей Торминтэ привычной, но оттого не менее тревожной особенностью.
Энжел, молодая учительница, поплотнее запахнула поношенную шерстяную кофту. Сегодня она должна была отвезти своих учеников на экскурсию к старой крепости на холме. Дети суетились у входа в школу, их голоса, звонкие и беззаботные, казались чужими в этой серой пелене. Все были в сборе, кроме одной. Милагрос. Семилетняя Милагрос, девочка с глазами цвета августовского неба и всегда чуть растрёпанными каштановыми волосами. «Где же она?» — прошептала Энжел, её взгляд метался по пустынной улице, поглощённой туманом.
Часы на колокольне пробили одиннадцать, отмеряя время, которое неумолимо утекало. На вопросы других учителей о задержке Милагрос не было внятных ответов — лишь предположения, что девочка, возможно, опять заигралась. Но что-то внутри Энжел сжималось от необъяснимого беспокойства.
Она не могла просто ждать. Приняв быстрое решение, Энжел поручила остальных детей своей коллеге, с трудом сдерживая желание поскорее найти Милагрос. «Я быстро, совсем рядом поищу, — сказала она, — Если её нет, сразу вернусь». Сердце учащённо билось, когда она шагнула в молочную мглу, окутавшую ближайшие переулки. Высокие стены домов, казалось, надвигались, теряясь в тумане, словно растворяясь в нём. Звуки города приглушались, превращаясь в неясные шорохи, и каждый шаг по влажному булыжнику отдавался эхом, пугающе громким в этой тишине.
Она звала Милагрос, сначала негромко, затем всё отчаяннее. Голос дрожал, смешиваясь с вязким воздухом. За очередным поворотом, между двумя старыми домами, где висел почтовый ящик с выцветшим гербом, Энжел увидела её. Милагрос стояла прижавшись к стене, маленькая, почти невидимая в плотном тумане. Её светлое платье, обычно такое яркое, казалось серым. Лицо девочки было бледным, глаза расширены от ужаса, в них застыл невыразимый страх. Она не плакала, не звала на помощь, просто стояла, дрожа всем телом, словно увидела что-то, что навсегда оставило след в её детской душе. На вид Милагрос была цела и невредима, но глубоко испугана.
Дымка висела над улицей, стирая очертания домов и деревьев. Энжел низко наклонилась к Милагрос. Девочка теперь не так сильно дрожала, но ее голос ломался, переходя в шепот.
— Их было много… в черных балахонах, — выдохнула Милагрос, вцепившись в руку учительницы. — Они что-то говорили, странные слова… будто молились. А один из них… он был ранен. Они начали расходиться и забрали его, увезли с собой. Но перед этим я успела услышать нечто ещё, про ритуал, якобы тот человек не подходит. А кто подходит, сеньорита учительница? Это… это опасно для нас?!
Слова Милагрос оседали в воздухе такие тяжёлые и липкие. Сердце Энжел сжалось в тревожном предчувствии. Культ сохранившийся до наших дней — то ли ацтеков, то ли инков, то ли майя... она слышала о них, но не могла поверить до конца, что там всё настолько дико в их 20 веке. Шептались о древних обрядах, о жертвоприношениях, о безумной вере в возвращение забытых божеств. Ранение… ритуал… это звенья одной цепи, звенья, ведущие в бездну.
— Тише, Милагрос, — Энжел попыталась улыбнуться, но уголки губ дрогнули. — Мы разберемся. Может быть, тот человек сейчас в больнице. Надо будет это проверить.
Мысль о районной больнице, таком обыденном месте, где царит стерильная чистота и запах лекарств, успокаивала лишь на мгновение. Что, если то, что напугало Милагрос, было куда страшнее обычной драки?
Часы подгоняли. Экскурсия в старую крепость ждала, остальные дети всё ещё находились у входа в школу, их смех и нетерпеливые возгласы доносились сквозь пелену тумана. Энжел мягко подтолкнула Милагрос:
— Пойдем, нас ждут.
Они дошли до группы детей, и тут же появился транспорт на электрической тяге, омнибус от школы, его стальной корпус поблескивал сквозь туман. Дети с радостными криками бросились внутрь, занимая места. Энжел и Милагрос тоже поднялись по ступенькам слегка удивлённые чудесами прогресса. Дверь закрылась с глухим щелчком, и омнибус плавно тронулся, растворяясь в молочной завесе дороги...
Энжел очнулась на стуле посреди комнаты с голыми каменными стенами, полом и потолком. Бункер? Подвал? Голова раскалывалась, подкатывала тошнота. Кроме того учительница не понимала, как вообще сюда попала. «Почему такое плохое самочувствие? — она хмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то. — Напоминает последствия отравления угарным газом». Но из воспоминаний ничего нет, только холодная яма неизвестности.
Энжел встала и, пошатываясь, прошлась мимо контейнеров с неизвестными растениями. «Что это такое, экзотика? Куда же я попала…», — строя догадки, она потянула на себя дверную ручку. Бесполезно, заперто. В этот момент взгляд упал на графин, кем-то заботливо наполненный водой. В приступе жажды Энжел залпом выпила отчего-то горьковатой воды, хорошо, что хуже не стало, а наоборот, спустя минуты головная боль начала затихать. Даже проявились какие-то невразумительные воспоминания, но от них только еще тревожнее.
«Туманная дорога. Остановка. Больше никак не могу вспомнить», — отдаленные мужские голоса за дверью заставили отвлекли ее от мыслей. Сначала бы понять здесь друзья ли, враги ли. Энжел изо всех сил вслушивалась в разговор, по интонациям напоминающего спор, прикоснувшись ладонями к жёсткому дереву двери.
— А я говорю: нужна жертва девушки, чтобы божество могло вернуться, — настаивал первый мужчина.
— Да сколько можно! — брезгливо отозвался его собеседник. — За годы моих исследований уже случилось многое. Обойдётся.
«Жертва...» — про себя повторила Энжел и прижала ладонь ко рту.
— Божеству необходимо больше силы! — не унимался первый мужчина.
— Т-с-с, не кричи.
Наступила тишина. Они как будто тоже прислушивались. И Энжел поспешно отошла в сторону, где с наигранным интересом осматривала растение. Смутно просматривались сквозь пелену, так похожую на туман, кроваво-красные пятна цветов. В этот момент скрипнула дверь.
— О, сеньорита! Я рад, что вы, наконец-то, очнулись. Кстати, меня зовут Антонио.
«Буду строить из себя дурочку, — решила про себя Энжел. — Ничего не слышала, ничего не понимаю».
— Только-только встала! Чуть не упала, еще не очень хорошо себя чувствую. Смотрю, здесь какие-то растения. Редкий сорт роз, да, Антонио?
А про себя она заметила: «Никакие это не розы, ой, не розы!»
Он смотрел с прищуром, будто про себя тоже что-то просчитывал. Ему на вид лет тридцати пяти, высок, с открытым лбом, руки прячет в карманах белого халата, как ученый или врач.
— Да, сорт редкий.
— Почему я здесь? Отпустили бы вы меня, Антонио.
— Моя семья может попасть в беду, жена и сын.
— Мне их жаль. Но при чем здесь я?
— Все не так просто. Сядьте, поговорим.
Сидя, учительница слушала Антонио, и не верила. Происходящее все больше напоминало жуткий нескончаемый сон. Тревога за учеников росла.
— Мы находимся глубоко под землёй, — начал объяснять Антонио, который тоже сидел. — Здесь целая система лабиринтов, также есть каменные залы. Вот в этих залах живут... — тут он запнулся. — В общем, есть обитатели. Они не выпустят жену и сына, потому что нужны жертвы для ритуала. Нужно чтобы кто-то их безопасно вывел.
— Почему вы сами этого не сделаете?
Антонио отвел взгляд в сторону и последовала пауза.
— Мое место здесь. Но я хочу спасти кого смогу. Так вы поможете им?
Во время разговора Энжел не отрывала от него внимательного взгляда, рассуждая про себя: «Он вроде бы искренне просит помощи. Но все равно что-то здесь не так! А я ведь не собиралась выдавать свои подозрения».
— Конечно помогу!
— Спасибо, Энжел. Вы голодны? В соседнем зале хранится еда в ящиках.
Только он вспомнил о еде, как Энжел действительно ощутила голод — причем острый, словно со вчера и крошки в рот не брала. «Да что со мной такое? — подумала она. — То пить, то есть хочу сильно. Ненормально это как-то!»
— Да, не отказалась бы перекусить.
Антонио встал, порылся в ящике стола, затем открыл дверь большим железным ключом. Предстал вид на темный коридор и оттуда дунуло в лицо сыростью. Антонио включил фонарь. Энжел вышла из зала с растениями. По мере того как они продвигались вперед делалось светлее. Появлялись чаши с огнем. Путники остановились перед новой деревянной дверью, в помещении за которой скопился душный воздух, а по территории расставлены ящики. С сырой рыбой.
— Вы хотите сказать, что это — съедобная еда?! — Энжел смотрела на содержимое широко распахнутыми глазами.
— Пробуйте, не бойтесь, — интонации в голосе Антонио насторожили её. — Вам точно понравится.
В тот момент неожиданно вернулся, просто ворвался недостающий фрагмент памяти — то случилось по дороге на экскурсию.
— О, нет... нет... — простонала Энжел. — Это были они — страшные люди с чешуей!
— Верно. Что-то ещё?
Она сделала шаг назад и столкнулась с одним из ящиков.
— Аккуратно, падений вам не надо.
— Да помолчите вы, — процедила учительница. — Я не готова к таким открытиям.
— Чем быстрее вы смиритесь, Энжел, тем лучше для вас.
Она отвернулась от Антонио и порывистыми движениями стянула с каждой руки перчатку. Это не игра света и тени. Нет иллюзиям. Кожа — зелёная, цвета трясины, со слоем прохладной чешуи на тыльной стороне ладоней.
— Я превратилась. Я стала как они.
За несколько минут учительница успела наестся такой неожиданной пищи как сырая рыба и теперь шла в сопровождении Антонио. Умыться. Все молчали, выполняя ряд необходимых действий. Вернувшись в комнату с цветами, Энжел не села, грузно упала на стул, уставшая и опустошённая от воспоминаний. Милагрос точно видела их, этих чудовищ, которые остановили омнибус с детьми.
— Сеньорита. Сеньорита! — навязчивый голос Антонио мешал ей сосредоточиться на размышлениях.
— Ну что вам ещё?
— Мы не закончили.
Энжел устало повернула голову к собеседнику. Он держал ручное зеркало. Учительница не сразу сообразила в чём дело, а потом как поняла, резко выпрямилась в струну.
--
Выложена одна глава. Продолжение будет в пересказах. https://prodaman.ru/Akvarella/blog/Shhepotka-novostej
