Аннотация
Полюбить дракона - что может быть глупее? Особенно, когда ваши народы враждуют, виверны и драконы то и дело нападают друг на друга, и общего воплощения у вас нет, то есть твои чувства обречены. Но как можно было не полюбить того, кто, рискуя жизнью и своим местом в стае, спас твою жизнь? Того, кто вылечил твое крыло и помог пережить суровую зиму, когда все твои сородичи махнули на тебя крылом?
История о трех разумных народах – драконах, вивернах и людях; суровой северной зиме; драконологах, ещё не знающих, что некоторые драконы разумны; любви вопреки.
ВНИМАНИЕ! Человеческого воплощения у драконов и виверн НЕТ, но в этом мире есть боги и иногда они выполняют просьбы его обитателей. Правда, ирония им не чужда. И у любой выполненной просьбы, как в сказке Андерсона про русалочку, есть условие.
Пегас притащил мне эту идею, когда я, привычно уже заглянув в раздел конкурсов, увидела новый литмоб. Этакое небольшое хулиганство, вроде не нарушающее правил для участников, но едва ли подразумевавшееся. Справедливости ради: я сама никогда не писала про драконов, зато давным-давно писала моя сестра, так что делать я этого не планировала категорически. Но вот идея возникла и попросилась записаться.
Через пару дней я наконец добралась до пустого ворд-файлика и буквально за вечер у меня родился сюжет.
Пролог
Дракончик был совсем маленький, похоже, сеголеток. Он жался к большому раненому самцу и жалобно курлыкал. Синий, как и отец, он, кажется, тоже был ранен. Но, когда девушка вопреки окрикам коллег, попыталась подойти ближе, чтобы это выяснить, большой дракон, несмотря на раны весь напрягся, готовясь облить её легендарным пламенем северных драконов.
Это заметила не только она, но и вроде бы занятый ездовыми зверями коллега:
– Мира, назад! – рявкнул он так, что девушка отскочила прежде, чем даже задумался.
Дракон-отец опустил голову на лапы и накрыл крылом отпрыска.
Послав мужчине недовольный взгляд, Лира вновь стала медленно приближаться, протягивая руку открытой ладонью к малышу, а смотря в глаза большому дракону:
– Я хочу помочь, – с пальцев стекла волна обезболивающего заклинания.
Дернувшийся было на применение магии зверь затих, а маленький дракончик заинтересованно наклонил головку. Она рискнула подойти ближе. На таком расстоянии стало понятно, что драконолог не ошиблась, и малыш действительно пострадал при нападении.
– Иди ко мне, я тебе помогу, – она усилила чары.
Звереныш оглянулся на отца, но тот, кажется, совсем обессилел. Малыш вылез из-под тяжелого крыла и медленно, шаг за шагом, готовый в любой момент улизнуть, пошел к ней. Девушка замерла, боясь шевелиться. Вот он уже на расстоянии метра. Стало видно, что у маленького крылышка порвана перепонка, да и само крыло как-то неестественно вывернуто, а на спинке остались следы когтей. Она старалась даже дышать реже. Но вот наконец дракончик ткнулся мордашкой ей в руку и… она почувствовала, как её заклятье перехватили.
Мирелла, казалось, окаменела. О таком ей приходилось читать, но она никогда не думала, что это больше чем выдумки. А маленький ворюга уже отскочил от магини и принялся мордочкой тыкать отца. И вот тут она уже глазам и чувствам своим не поверила: передавая её заклятье ему. Делясь даже не магией, а самим заклятьем! И большой дракон, которому – она это видела – было уже не помочь, устало приподнял веки и благодарно лизнул малыша.
– Невозможно! – выдохнул Нэйт.
Это противоречило всему, что они знали о драконах, всем давным-давно проверенным теориям, всем накопленным за несколько столетий одомашнивания фактам. Но это было.
Глава 1
Прижавшись к скале, слившись с ней своим так похожим на неё цветом телом, Шорша ждала. Оранжевое, уже осеннее солнце клонилось к западу, но она не спешила лететь в гнездовье, где с каждым днем собиралось все больше её сородичей. Их количество, их постоянные склоки, алчущие взгляды самцов, бросаемые на молодую самочку, нервировали, так что последнее время она все больше времени проводила как можно дальше от территории стаи. Впрочем, этому были и другие причины.
Наконец её терпение было вознаграждено: проводив восторженным взглядом большого синего дракона, виверна дождалась, когда он улетит из зоны видимости и снялась с импровизированного насеста.
Ей не было жаль потерянного дня: со дня на день старейшины должны были объявить начало миграции, так что, возможно, это её последний шанс полюбоваться на то, как солнце играет на чешуе набирающего высоту Рарриора, то, как мощно работают сильные крылья, то, как щурит он синие – она точно знала, что они синие, хотя с такого расстояния видеть не могла – глаза. Может быть, даже самый последний для неё: в этом году она вступала в брачный возраст. Если ей не повезет и на зимовке опять будет больше самцов, чем самок, едва ли у неё получится отбиться от ухаживаний. А значит следующее лето она вполне может встретить уже на гнезде. Если же сильно не повезет, то ещё и в чужой стае. Конечно, у неё будет права выбора, но только из тех самцов, что сами ей заинтересуются. Все это безумно раздражало, пугало и вообще она была ещё морально не готова высиживать яйца! Не готова стать такой же вредной как те самки, что в этом году воспитывали детенышей, не готова требовать от какой-нибудь несчастной вроде Шиши, которая была её на год моложе, чтобы та таскала ей еду, пока она греет своим теплом кладку.
Спустившись к реке, где встретить драконов шансов было мало – рыбе те предпочитали мясо – виверна поймала поток воздуха и полетела над водой, высматривая добычу покрупнее. Вскоре ей повезло и с последними лучами солнца она, сжимая крупную рыбину, влетела в оккупированную стаей пещеру. Когда-то она принадлежала драконам, но потом виверны двух стай объединились и прежних владельцев отсюда выбили.
Все уже устраивались на ночлег, куча, куда складывали добычу, едва возвышалась над полом. И выбирать там особо было не из чего. Порадовавшись, что предусмотрительно поела на берегу, не отпуская рыбины перебралась – летать тут было сложно, слишком низкий потолок, да и сородичи не одобрят – в ту часть пещеры, где жили самые старые виверны. По запаху нашла Шикшу и ткнула её мордой, куда достала. А, когда старуха рассерженно зашипела, сунула ей свой улов. Шипение прекратилось, заставшая ещё мать её матери виверна занялась поздним ужином. Зная, что в общую пещеру она выползает редко, Шорша давно уже её подкармливала. Не потому что была обязана или чувствовала себя обязанной, а потому что ей просто было её жаль.
Убедившись, что одна из самых старых сородичей накормлена, молодая виверна уползла на свое место рядом с Шиши и другими молодыми сородичами и, сложив крылья, устроилась прямо на камнях. А ведь несколько лет назад она уже не думала, что снова сможет так спать…
Конец лета в тот год выдался холодным, так что на юг стая собралась рано. Шли последние дни подготовки – ждали запаздывающую группу, живущую отдельно от остальных. Шорша тогда была ещё совсем юной, только-только вышла из детского возраста, стала сама охотиться и рыбачить. Обычно она делала это вместе с другими, но тут увлеклась и отстала.
Грифон появился неожиданно и атаковал сверху, раздирая когтями крылья и, прежде чем виверна успела опомниться и ударить его хвостом, уходя вверх. А она начала падать и как остановить падение понятия не имела. Хорошо ещё была над водой, так что удар вышел хоть и ощутимым, но не смертельным. Кое-как сложив крылья, в воде больше мешающие, Шорша ненадолго высунула голову, захватила немного воздуха и снова нырнула: нужно было сбить нападающего с толку. Благо плавала она хорошо. В отличие от грифонов.
Из реки она вылезла гораздо ниже по течению. До родной пещеры отсюда было полчаса лету. Вот только летать она, похоже, ещё долго не сможет. Об этом свидетельствовала боль, которой отзывались крылья, стоило на них опереться. Подобравшись к большому камню, оперлась спиной на него и кое-как вывернула шею, оценивая урон.
То, что она видела, не было бы приговором, повреди она так крылья в начале лета, стая бы нашла и позаботилась о ней. Но сейчас, накануне отлета? Когда рыба вот-вот уйдет, когда птицы и звери устремятся на юг или залягут в спячку? Сейчас грифон подписал ей смертный приговор: ей не улететь на зимовку вместе со всеми и не пережить зиму одной, даже если получится добраться до долины гейзеров, где температуры достаточно высокие, чтобы можно было не опасаться замерзнуть насмерть. Если бы виверны могли плакать, она бы заплакала.
Шиши и Сотши нашли её утром. Шорша, с трудом опираясь на поврежденные крылья, медленно, но упорно ползла в сторону дома. Покружив над ней, подруги сперва не понявшие, что случилось, спустились вниз и горестно закурлыкали при виде её перепонок. Ей оставалось только вздохнуть.
Подцепить раненую виверну двум другим удалось не сразу – это у драконов оставались свободными передние лапы, у виверн же их не было, задними они отталкивались, так что требовалось либо взлетать без толчка, что в их возрасте и с таким грузом было нереально, либо уже в воздухе суметь зависнуть, чтобы схватить ими что-то или кого-то. Осложняло задачу то, что малышей обычно носили, подхватывая под раскрытые крылья, у основания достаточно широкие, чтобы их можно было использовать для этих целей, с раненой же такое делать было опасно, то есть надо было брать поперек живота, как добычу.
Наконец Шиши удалось ухватить подругу. Пусть не в оптимальном положении, но зато достаточно крепко, чтобы она не свалилась. Лететь пришлось низко, едва ли не так, что раненая виверна касалась животом верхушек деревьев, но выше им было не подняться. Все же для ещё более молодой чем она сама виверны Шорша была слишком тяжелой.
Но надо было отдать ей должное: около пещеры Шиши аккуратно её опустила, а потом уже свалилась рядом, тяжело дыша и поскуливая от боли в перетруженных мышцах. Сотши опустилась рядом.
Первым их заметил один из самцов. Подлетел ближе, рассмотрел раненые крылья, зло зашипел и почти сразу улетел. Как оказалось, за Старейшинами. Те, хоть и были тяжелы на подъем, по такому случаю из пещеры вылезли. Шорша опустила голову и вздохнула.
Старик Сирши ткнул её мордой в бок, заставляя развернуть поврежденные крылья и, когда она распласталась на земле – опираться было больно – долго рассматривал. Потом шикнул на расшумевшихся любопытствующих и, встретившись взглядом с тем из охотников, который позвал старших, покачал головой. Лететь с ними молодая виверна не могла. Потом указал на неё и на пещеру: как бы то ни было, оставлять её без помощи не собирались.
Несколько её сверстников-самцов помогли Шорше перебраться внутрь и устроиться. Шиши притащила рыбину из общей кучи и легла рядом, молчаливо поддерживая. Но вскоре была изгнана вечно недовольной виверной-знахаркой, если можно было так назвать ту, что отвечала за то, чтобы пострадавшие получали нужные для лечения и укрепления сил травы.
То, что толку от этого в её случае будет мало, понимали все. Летом бы её ещё выходили, но прямо перед миграцией на это нечего и надеяться. Нести же уже далеко не малышку никто не согласится – малышей этого года и то редко когда носили на такие расстояния, что уж говорить о подростке? Фактически судьба её была предрешена. Но попытаться поставить её на крыло все равно попытаются. И за это Шорша была благодарна сородичам.
Ко дню отлета ей действительно стало чуть лучше, но не настолько, чтобы лететь со всеми. Весь день накануне подруги держались рядом, пыхтя и вздыхая. Она знаками дала понять, что собирается в долину гейзеров. Сейчас там были драконьи территории, но к тому моменту, когда она туда доползет, драконы наверняка впадут в спячку. Её поняли, помогли спуститься к реке, где был шанс себя прокормить. Наловили ей рыбы на несколько дней вперед, а потом всю уже далеко не теплую ночь сидели около неё, грея.
С первыми лучами, когда первые их сородичи поднялись на крыло, Шорше пришлось едва ли не отгонять подруг от себя. На душе было тоскливо, но она прекрасно понимала, что если они останутся, то тоже погибнут. И это понимали все трое.
В пещерах стоял привычный уже осенний галдеж, кто-то с кем-то перерыкивался, то и дело вспыхивали короткие язычки пламени, приветствовали вернувшихся с летних угодий родственники. Так что никто и не заметил, когда Рарриор улизнул на охоту. Вообще-то он был уже вполне взрослым и самостоятельным драконом, давно уже охотился один и вполне мог улетать и прилетать не тайком, а вполне свободно, но как раз накануне он опрометчиво обещал матери взять с собой весьма шебутную младшую сестру, которая как и все молодые драконицы была той ещё непоседой. В целом он её любил, но в ограниченных количествах и лучше на расстоянии – благо их летние угодья с родителями были достаточно далеко для этого – но по опыту уже знал, что охоты с Риррой не выйдет. А ему после ссоры с Кррором жизненно необходима была нормальная охота.
Чтобы уж наверняка не попасться на глаза родителям или ещё кому из родни, молодой дракон улетел подальше, фактически на территорию виверн, которые, впрочем, уже наверняка снялись с места: холодало в этом году быстро. Его сородичи тоже уже активно готовились к зимовке и вот-вот должны были начать устраиваться для спячки. Потому и царило в пещерах такое безумие.
Он летел не высоко, высматривая какого-нибудь нерасторопного оленя, потому и заметил распластавшуюся на камнях и почти сливающуюся с ними виверну. Тут же набрал высоту, зная, что по одной они не летают, а высоту переносят хуже драконов. Но все было спокойно: других виверн не появилось, а эта все так же лежала на камнях. Рарриору стало любопытно, и он зашел на второй круг. Держась, впрочем, на достаточно большой высоте. Зрение у драконов было не хуже орлиного, зная, куда смотреть, он вполне мог разглядеть странную особь, оказавшуюся совсем молодой и, судя по неправильному положению крыла, раненой. Рискуя быть атакованным кем-нибудь из её сородичей, дракон спустился ниже, чтобы убедиться. А после третьего круга убедившись, что их тут нет, и вовсе приземлиться чуть в стороне. Виверна не шелохнулась и глаз не открыла.
Серая, под цвет камней, она даже на близком расстоянии почти сливалась с ними. В глаза бросались только следы от чьих-то, скорее всего, грифоньих когтей, прорвавших перепонки крыльев и оставивших отметины на спине. Видимо, благодаря им он её и заметил.
Опасаясь приближаться – про опасный хвост и ядовитое дыхание он помнил – Рарриор дохнул на виверну паром. И ему показалось, что кончик хвоста чуть заметно, но дрогнул. Старательно сдерживая пламя, дохнул снова. Виверна уже отчетливее зашевелилась. Не желая схватки, он оттолкнулся и взлетел, уже сверху наблюдая, как раненая поднимается с камней. Задрав голову, она посмотрела на него, и дракон счел за лучшее улететь, хотя в том, что летать представительница другого вида не способна был абсолютно уверен.
Правда, чуть позже вернулся, на этот раз застав виверну за рыбалкой. Судя по резкому движению, сначала, заметив его, она хотела спрятаться под деревьями, но искалеченные крылья, на которые ей приходилось опираться, подвели и она свалилась мордой в воду.
Когда, отфыркиваясь, Шорша поднялась, дракона уже и след простыл.
