Все началось с розы. Одной единственной, но зато шикарной, сортовой розы, забытой кем-то на скамейке и уже подвядшей. Кто тот таинственный незнакомец или незнакомка, что забыли её здесь, Дина не знала, но в момент близкого знакомства с шипастым цветком узнать бы не отказалась. Как и когда поняла, что теперь придётся искать, чем свести зелень со светлых брюк. Но её возмущение уже ничего не меняло, а цветок было жаль.
Её бабушка давно хотела розы этого сорта. Дина даже искала их в садовых магазинах, но как назло, сначала был не сезон, а потом из головы вылетело. А сейчас вот вспомнилась. А ведь эту если поставить в воду, может и даст ещё корни…
Кто и почему оставил такую красоту медленно увядать в тихом уголке парка? Было ли это потому что девушка, которой он предназначался, по какой-то причине проигнорировала свидание, или же потому что парочка слишком увлеклась поцелуями и упорхнула на поиски ещё более уединенного места? Или цветок подарили не возлюбленной, а, скажем, артистке вместе с ещё несколькими букетами и та, проходя мимо, выронила его и не заметила, а кто-то поднял и положил на скамью? Строить теории можно было долго. А вот пятно зелени на светлых брюках определенно стоит как-то прикрыть поскорее.
Девушка подняла розу, которая после приземления на стебель почти семидесяти килограмм даже не пострадала. В отличие от места, в которое впились немаленькие шипы. По крайней мере, судя по ощущениям. Потирая часть тела, которой досталось от шипов, Дина огляделась. Место действительно было довольно глухим – далеко от официального входа и дыры в заборе, которой все пользовались наряду с ним, в стороне от излюбленных троп собачников. Она и сама-то забрела сюда скорее случайно: просто захотелось тишины и хотя бы иллюзии леса. До настоящего из центра мегаполиса было добираться несколько часов в одну сторону, столько свободного времени у неё попросту не было. Ей всегда хорошо думалось именно на природе. А сейчас, когда требовалось принять способное круто изменить её жизнь решение, хорошо подумать было особенно важно. Но видимо не судьба.
Взяв со скамейки сумку, Дина направилась обратно к входу.
Уличная жара сменилась в метро духотой. Эскалатор бежал глубоко вниз. Куда-то торопились люди. Такие разные, но такие одинаковые. На неё никто не обращал внимания. Здесь каким-то, даже красивым цветком было никого не удивить. Люди в метро вообще мало чему удивлялись.
Поезд в нужном направлении только что ушел, оставив после себя какой-то сухой поток воздуха и специфичный запах. С другой стороны платформы прибыл следующий в обратном направлении. Из него полноводными реками устремились в сторону выходов и перехода на другую станцию многочисленные пассажиры. Студенты, туристы, мамочки с детьми, просто работающие во вторую смену. На лицах большинства безразличие. Взгляд упал на розу. Неожиданно живую в этом каком-то мертвом царстве.
Прибыл поезд. Подождав, когда на платформу выльется очередной поток куда-то спешащих, девушка вошла и, отыскав место в уголке у поручня, забилась туда. Роза в руках кольнула пальцы шипом. Дина перехватила её поудобнее и откинулась на стену.
Улица встретила раскаленным асфальтом и шумом машин. И ни единого островка зелени: вся, что была, от жары уже либо пожелтела, либо была источена каким-то залетным вредителем. Спина мгновенно взмокла.
Изначально Дина собиралась дойти пешком, но когда проходила к остановке, как раз подошел нужный автобус, манящий изнывающих от жары кондиционером. Отказать себе было сложно. Листья розы ещё сильнее обвисали.
За время пути цветок ещё сильнее повял, так что, войдя в свою комнату в общежитии, девушка первым делом бросилась искать что-то, способное заменить вазу. Когда для этих целей была приспособлена давно позабытая бутылка из-под гранатового сока, выкинуть которую все не доходили руки – просто в мусор бросать не хотелось, а контейнеры для стекла в городе были не так многочисленны и расположены не по дороге – пришел черед искать ножницы. Те почему-то оказались на полке для посуды. Она бы их и вовсе не нашла, если бы, отчаявшись, не полезла за ножом.
Наконец роза была подрезана и устроена, пришло время заняться изгвазданными брюками. Но стоило их снять, как пришлось натягивать обратно: сработала пожарная сигнализация. Кажется, кто-то опять что-то забыл на плите. Это в их общежитии случалось с ужасающей регулярностью. Но спускаться всё равно пришлось.
Потом пока вахтер ходил узнавал, что случилось, а жильцы лениво перемывали косточки отсутствующим соседям и выясняли, какая секция отличилась на этот раз, пока ждали пожарных, пока уже те проверяли, что опасности нет, времени прошло порядочно. Дина мысленно порадовалась, что успела добраться до комнаты до начала этого представления. а ведь пойди она пешком, наверняка бы как раз где-то сейчас пришла.
Уже когда все успокоенные начали расходиться, к ней протолкалась однокурсница:
– Ну что, решили вы что-нибудь с твоей работой? – Вопрос был больным и весьма насущным: до окончания договора оставались считанные дни. При этом никакой определенности у девушки до сих пор не было. Руководитель обещал с кем-то поговорить, но то ли забыл, то ли ни до чего конструктивного не договорился. В итоге сейчас Дина фактически была на перепутье: надеяться на что-то здесь, снимать жилье или же возвращаться в родной город и пытаться устроиться там. И это сильно нервировало. Вера этого словно не понимала, при каждой встрече задавая одни и те же приевшиеся вопросы. Веяло от этого любопытства чем-то злорадным: её саму мало того что взяли на целую ставку сразу, а не через два года, но и договор заключили не годовой, а пятилетний. С одной стороны Дина ей завидовала, с другой, пожалуй, даже сочувствовала: она сама-то выбрала интересную ей тему, а Вера ту, на которую был, так сказать, спрос, так что сейчас писала по ней не потому что хотела, а потому что надо. Просто работа, без малейшей искорки интереса. Наверное, многие работали именно на такой, но Дине подобное казалось издевательством над собой. Впрочем, возможно, скоро и ей придется пересмотреть своё мнение.
– Руководитель обещал поговорить.
– А если ничего не выйдет? Уедешь?
Ещё утром она сказала бы «нет», пускай и тогда, и сейчас не определилась до конца, но сейчас почему-то пожала плечам:
– Почему бы и нет? Попробую себя в преподавательской работе. Для того чтобы стать старшим преподавателем степень не нужна.
На самом деле гарантий того, что на родной кафедре найдется для неё ставка, у неё не было. Но дома по крайней мере не так остро будет стоять жилищный вопрос.
– А диссертация? – В этой ситуации диссертация её уже не очень волновала. То есть волновала, конечно, но второстепенно. Не было у неё уверенности, в том, что удастся остаться в науке. А если так, то и диссертация уже будет не особенно нужна. Хотя, конечно, подвести ей своеобразный итог своим исследованиям хотелось бы.
– Допишу как-нибудь. Может медленнее, чем могла бы, оставшись здесь, но допишу.
– Неужели нельзя устроиться в какой-нибудь другой отдел? Или, раз ты говоришь, что тебя не хотят брать, потому что здесь уже есть специалист – твой руководитель – поменять тематику? Не диссертации, понятное дело, а исследований.
Дина посмотрела на сокурсницу с плохо скрываемым сочувствием. Может быть, для такой как той это и было бы просто, она же своей темой занималась не просто потому что сказали, а потому что её интересовало именно это. Причем ещё с детства. Бросать результаты больше чем десятилетних исследований, и переключаться на другую тему было не для неё. О чем она однокурснице и сообщила:
– Я не для того столько лет работала над своей темой, разбиралась, собирала материал, чтобы по чьей-то прихоти от неё отказаться и начинать всё заново. Заново набирать портфолио, заново разбираться, заново делать себе имя.
– Лучше уйти и просто бросить это?
– Отъезд не означает, что я все бросаю.
Этот вариант нравился ей всё больше. Может быть не так перспективно, зарплаты пониже, престижа меньше, но зато будет хоть какая-то определенность. И она не будет зависеть от доброй воли кучи людей от собственного научного руководителя и заведующего отделом до директора. Обязанной оправдывать ожидания и оказанное доверие. И каждый год гадающей, продлят ей на этот раз договор или не продлят.
– А теперь, прости, у меня ещё есть дела.
В комнате её ждала немного словно бы ожившая от воды роза. Девушка погладила тонкие листочки и принялась складывать сумку. Кажется, она всё же приняла решение. Раз уж она все равно в отпуске, съездит домой. Отвезет часть вещей. И ту же розу. Поговорит с заведующей кафедрой. А там будет видно.
Билеты на вечерний поезд нашлись без труда. Обмотав графин тряпками, чтобы ненароком не разбить, а в горлышко вокруг стебля напихав ваты, Дина перекинула через плечо ремень сумки, а в руки взяла пакет с розой. На всякий случай прихватила бутылку с водой.
До вокзала добралась без проблем: что в автобусе, что в метро на её странноватый груз внимания никто не обратил. В поезде попутчица, женщина средних лет, ездившая в город по делам буквально на день, поинтересовалась, но получив ответ, что её бабушка давно хотела розы этого сорта, больше цветком не интересовалась.
Родителям о своём приезде сообщила, когда поезд уже тронулся: с мамы сталось бы задать миллион вопросов, а так ей придется довольствоваться кратким объяснением, потому что связь скоро пропадет. Тем более что на этот раз встречать её не требовалось: добираться было как раз ночь, вещей она взяла не так много, а в родном городе можно воспользоваться такси или общественным транспортом. Правда, эти аргументы, вообще-то озвученные маме, не помешали ей организовать папу встречать старшую дочь. Тот поворчал, узнав, что вещей, которые требовалось бы нести нет, в ответ на что получил сумку, но чувствовалось, что был рад наконец увидеться. Все-таки общение по телефону и через Интернет было совсем не тем, что лично.
– Подарок от поклонника? – папа кивнул на розу, похоже, оценив, не столько цветок, сколько ту заботу, которой он был окружен.
– Скорее случайная находка. Бабушка давно такие хотела.
– Ааа, – кажется, ей не очень поверили, но переубеждать она не стала. Пусть лучше думает, что у неё появился поклонник. Хотя бы не будет намекать про то, что пора бы им обзавестись.
– Ты надолго?
– Посмотрим. Отпуск у меня ещё две недели, у руководителя вообще до сентября, так что две недели точно, а там будет зависеть от множества факторов. Тем более дела накопились.
Дел действительно хватало: нужно было сходить на кафедру, узнать насчет работы, дойти до поликлиники пройти диспансеризацию, чтобы потом легче было с мед. осмотром, просто разобраться с вроде бы не слишком времязатратными, но многочисленными вопросами. Кроме того, хотелось встретиться с подругами, съездить к бабушке, поесть в любимой пиццерии, повидаться с двоюродной сестрой, у которой подрастал долгожданный сын… Когда подолгу не бываешь в городе, таких вещей набиралось немало.
Мамы дома не оказалось, но Дина и сама не стала там задерживаться: вопрос с кафедрой хотелось решить до выходных. Поэтому приведя себя в порядок и откопав в шкафу более менее приличную летнюю одежду, она направилась в альма-матер.
Не застать никого она не боялась: во-первых, подходила к завершению приемная компания, а значит кто-то определенно должен быть, а, во-вторых, от оставшейся на кафедре однокурсницы, с которой списалась, пока поезд полз через пригороды, она уже знала, что сегодня заведующая на месте.
Разумеется, начался разговор с дежурного вопроса про диссертацию. Успокоив, что та почти дописана, сейчас перечитывается руководителем и правиться, Дина постаралась как можно аккуратнее прощупать почву насчет работы. Услышав, что руководитель её диплома собирается на пенсию, немного расстроилась, преподавателем та была хорошим. Об этом и сказала. Вопрос о том, кто будет вести её предметы, выглядел вполне естественно. И, когда зав. кафедрой развела руками и сама, хотя и, кажется, совершенно случайно поинтересовалась, не собирается ли вернуться сама Дина, мысленно едва не завизжала от восторга, но внешне постаралась его не выдать:
– Я рассматриваю этот вариант. – Аспирантура была закончена, диссертация почти готова, на защиту можно выйти и, живя в другом городе, так что, строго говоря, её ничего не сдерживало.
Продолжение разговора было вполне предсказуемо: ей практически предложили работу. Конечно, пообещали уточнить все, и однозначного «мы тебя берем» не озвучили, но она и на такое не рассчитывала, когда шла «в гости».
– Но ты точно этого хочешь? – удивилась та однокурсница, которая осталась на кафедре, когда Дина поделилась с ней этим достижением. – Преподавательская работа не так проста как кажется. Нужно и наукой заниматься, и к парам готовиться, и кучу бумаг заполнять.
– Знаешь, я поняла, что не люблю мегаполисы. Зато люблю лес, который пусть вдалеке, но виден из окна. И людей, которым не наплевать.
Уходящей на пенсию руководительнице диплома новость о потенциальном возвращении её студентки наоборот пришлась очень даже по душе. Пожилая женщина, кажется, едва сдержала слёзы: она много лет пыталась подготовить себе смену, но кто-то всё бросал, не заканчивая аспирантуру, кто-то заканчивал, но не защищался, а кто-то и защищался, но или уехав, или уезжал вскоре после. И вот теперь она уходила на пенсию, так и не подготовив специалиста на своё место. После такого признания рассматривать вариант с тем, чтобы продолжить работу там, где заканчивала аспирантуру, стал казаться уже просто кощунственным. Ведь именно эта дама когда-то научила Дину основам, научила тому, как писать доклады и статьи, подготовила к поступлению, даже нашла ей руководителя. Понимая, что, скорее всего, девушка потом не вернется, все равно нашла. Потому что считала, что там ей смогут помочь лучше раскрыть свою тему. Потому что верила в ученицу достаточно, чтобы поручиться за неё своей репутацией.
Заведующая перезвонила на следующий день. Сердце при виде фамилии на экране замерло, а, когда женщина произнесла всего три волшебных слова «Мы тебя возьмем», пустилось вскачь так, что, казалось, было готово выскочить из груди. Озвучив технические моменты вроде того, когда приходить с документами, куда и какими, профессор попрощалась. А Дина ещё несколько минут стояла и просто смотрела в окно на далекий лес. А потом перевела взгляд на розу, торжественно водруженную на подоконник. Листья выглядели живыми. Бутон окончательно раскрылся.
Схватив телефон, девушка бросилась покупать билеты на поезд. Кадровик наверняка будет ворчать, когда узнает, что ей нужны документы через две с половиной недели, а уж когда вспомнит, что она в отпуске и вовсе будет ругаться. Так что надо подать заявление как можно скорее. И написать руководителю. Разговор с ним тоже было представить страшно. Но, кажется, это будет того стоить.
Домой она вернулась к ужину. Оформление бумаг в кадрах заняло гораздо больше времени, чем она помнила по предыдущему трудоустройству. Да и со случайно встреченным по дороге к выходу из главного корпуса университета парень с параллельного потока, она, что уж скрывать, заболталась.
