Месть Екатерины Фёдоровны
Железнодорожное полотно цепляясь шпалами за скалы, петляло между гор покрытыми редкими соснами и уходило вдаль голубеющих горных кряжей. Катя смотрела в окно восторгаясь природой, глубоко дыша от увиденного, отчего её грудь под вязаным кофтой, слегка подымалась и опускалась в ритм дыханию. Она была взволнована. Ей нравилось всё - дикая природа, наконец долгожданное путешествие, вокзалы, новый вагон пассажирского поезда, лишь одна деталь омрачала всю эту радость, её муж, который сидел напротив и сверлил её глазами.
- Я смотрю тебе природа понравилась - с усмешкой не лишённой сарказмом, заметил он
- Да, понравилась - сухо ответила она ему
- А, что за сосны такие, тут растут, ты знаешь?
- Не знаю, нравится и всё
- Я бы удивился - тут же вспылив - как можно не знать простых вещей, это же сосна Дугласа, Екатерина Фёдоровна и идёт она в основном на пилораспил. А впрочем, о чём это я, она до сих пор по-человечески яичницу сделать не может, болт от гайки не отличит, переменный ток от постоянного - продолжал бурчать он.
Катя давно не слушала брюзжание мужа, она мысленно представила себя свободной птицей и парила в облаках над горами, широко распахнув воображаемые крылья, тем самым отключая свой мозг от действительности и зануды супруга.
Сокол в Африке считается птицей приносящий свет, он освободился из подземного царства, где жил в заточении, взвился высоко в небо заставив подняться за собой само солнце. Катя слышала эту легенду от покойного отца, который когда-то работал в Африке учителем и сейчас, когда представила себя парящим в вышине соколом, вспомнила его, тайком смахнув предательски выкатившуюся слезу из глаза. Ах, если бы он остался жив, всё было по-другому - прошептала она.
За годы супружеской жизни, она привыкла к постоянным упрёкам со стороны мужа и научилась не отвечать на ядовитые колкости.
В морозный январский день, Катя возвращалась после уроков со школы домой, издали заметила людей стоявших около и внутри подъезда. С виноватым видом мужчины топтались на улице, перешептываясь с незнакомыми женщинами в чёрном с заплаканными глазами, она сразу поняла, случилось непоправимое, скончался отец. Он долго болел, не вставая с постели, за год до этого сильно пил в запой. Отец работал в своё время на должности декана в университете, затем оставил работу ни с кем не посоветовавшись взял деньги в кредит, открыл бизнес с напарником. Дело вскоре прогорело, они остались в долгах. Напарник, друг детства исчез, долги повесили на отца, включили счётчик.
После похорон, родственники разъехались по домам и больше не звонили, друзья отца исчезли даже не появившись. Катя поняла, помогать ей больше никто не будет, придётся добиваться всего самой.
Жизнь сразу изменилась у молодой девушки, теперь на ней лежала большая ответственность за братьев, за дом. Их надо было кормить, поить, делать с ними уроки, стирать, гладить, готовить обед, убираться в квартире. После смерти отца мать пошла работать в две смены, чтобы как-то расплатиться с долгами и прокормить семью. Катя встречалась с ней только по утрам на кухне, успевая перемолвиться парой слов. Мать сидела на табуретке и грустно смотрела в сторону застывшим взглядом, время от времени потирая по мужски натруженные руки, которые шелушились давно не видевшие крема.
С Григорием Степашиным она познакомилась в школе, где он преподавал физику, а она проходила практику от педагогического института. Он был старше её на пятнадцать лет, всегда аккуратно одет, в галстуке, брюки на подтяжках, умел произвести впечатление на окружающих своей эрудицией и умением говорить витиеватые тосты. Школьники его прозвали Дрозд, за длинный нос, обвислые щёки, строптивый нрав, недолюбливали и боялись одновременно. Она же покорённая его изысканными манерами на людях, влюбилась в него, как девчонка, мечтающая любой ценой наконец выпорхнуть из родительского дома замуж. Поэтому на его ухаживания ответила согласием. Свадьба была небольшая, друзья с его стороны, подруга с её, шведский стол с холодными закусками, танцы. Катина мать не была приглашена, да и вряд ли бы она приехала бы с Красноярска.
Позднее Степашин устроит её к себе в школу учительницей пения, пока освободиться место на должность преподавателя русского языка и литературы. Коллегам же объяснял своё позднее замужество тем, что долго искал образованную женщину, с которой ему будет не скучно, с одинаковыми взглядами на жизнь.
Счастье молодожёнов длилось надолго, у преподавателя физики оказался скверный характер домашнего тирана и зануды. Теперь, она не могла себе позволить даже купить нижнее белье, не посоветовавшись с ним о цене и цвете. Катя серьёзно подумывала оставить его и уйти, если бы не случай. Наконец место преподавателя русского языка освободилось. Она представила лица коллег которые будут перешёптываться за её спиной, называть неблагодарной и непорядочной. Бросила такого человека, сделала его несчастным, а он будет жаловаться на неё всем на свете.
Поезд монотонно отчитывая рельсы мчался вперед. Степашин окунулся в газеты в такт покачивал ступнёй с дыркой на носке из которого воровато высовывался большой палец, с жёлтым как корка лимона ногтём. Эти носки она пару раз пыталась выкинуть, но каждый раз он вытаскивал их из мусорного ведра и после непродолжительного скандала заставлял заштопать дырку. Материя старых носков не выдерживала и заново рвалась. Теперь он не просил её о починке, а просто при всяком удобном случае выставлял ей напоказ дыру на носке, чтобы лишний раз доказать ей, как он выражался, её рукожопость.
- Я выйду покурю - сообщила ему Катя. Степашин молчал. Она вышла в коридор и направилась к межвагонному стыку, где украдкой от проводника курила. Проходя мимо открытой двери соседнего купе, увидела четырёх подвыпивших парней возвращавшихся со стройотряда, они сидели перед столиком с выпивкой и нехитрой закуской в виде шпрот и чёрного хлеба. Не удержавшись Катя заглянула внутрь, невольно улыбаясь им. Парней это обстоятельство очень развеселило, они стали наперебой её звать, приглашать. Катя звонко засмеялась в коридоре и вышла в тамбур.
Кончиками пальцев с трудом вытянула из новой пачки сигарету, прикурила от зажигалки, жадно затянувшись дурманным дымом, раздвинула губы буквой о, стала медленно его выпускать, обволакивая своё красивое лицо серо голубым туманом. Она никогда не курила до замужества, невзирая на все протесты и скандалы супруга отстояла своё право на сигареты, это немного успокаивало.
- Вы уж извините нас, мы сегодня немного навеселе - галантно обратился к ней вошедший в тамбур парень
- А с чего Вы взяли, что я обиделась - рассматривая его фигуру, с прорисовывающимися бицепсами, на лихо закатанными рукавами, фланелевой рубашке навыпуск
- Ну и ладно - прикуривая сигарету, проронил он - путешествуете?
- Интересуетесь или так просто, чтобы поддержать разговор? Он странно взглянул на неё и ухмыльнулся. Пару секунд они с интересом рассматривали друг друга, первым прервал молчание он:
- Саня - отпуская поклон с опущенной головой наподобие самурая - Возвращаюсь домой, после стройотряда, ещё сутки трястись, друзья выходят на следующей станции, а мне аж до самого Севенска.
- Катя. Ну а я с супругом, на каникулы, едем отдыхать
- Жаль - ухмыляясь проронил он
- Что жаль? - удивлённо мотнула головой она
- Не обращайте внимание, это я так, мысли вслух.
- Вы настаиваете? - слегка нахмурив брови
- Да, что Вы Боже упаси, такая красивая женщина. Вы наверное парикмахер?
- С чего Вы взяли - улыбаясь
- Я заметил, что в парикмахерской всегда работают красивые девушки, а впрочем, помолчите, дайте мне угадать Вашу профессию
- Хорошо, мне самой интересно на кого я похожа
- На врача не похожи, на повара тоже слишком холёные руки, на бухгалтера - нет, работаете в полиции - вряд ли, судя по вашей фигуре, скорее всего вы преподаватель физкультуры в школе. Угадал?
- Почти. Только не преподаватель, а преподавательница русского языка и литературы.
- Ух ты, как здорово! У меня как раз пара вопросов по Достоевскому
Их беседу прервал визг трения тормозов и железных колёс об рельсы. Вагон качнуло, поезд остановился. В тамбур ввалились друзья Сани.
- Ну давай Санёк, мы пошли - по мужски слегка обнимаясь. - Желаем Вам хорошо провести время - давясь от смеха. Катя обвела их всех строгим взглядом, давая понять, что выходит и прошла между расступившихся парней.
- Катя, когда следующий раз пойдёте курить дайте знать, а то мои закончились - неслось ей вслед, под еле сдерживаемый хохот остальных.
- Ну что вы ржёте бездельники, вон обиделась наверное, валите отсюда, надоели ей Богу, прямо как соседские дети.
- Ах у тебя и с соседкой был роман? А дети помешали. Дай ка я догадаюсь. О, точно, вернулись со школы, когда ты пошёл у неё соль просил!
- Да пошли вы ….
Катя зашла в купе, Степашин дрых на боку пуская газы, поджав как куцый птенец под себя ноги, на его вялой спине выпирали позвонки. Она накрыла его пиджаком, от чего он проснулся:
- Где тебя носит, шалава? - выдавил он спросонья, приподнявшись на локте и сразу же припал к подушке, тяжело дыша захрапел.
Она села у окна, вечерело. Горный пейзаж сменился равниной, отодвигая вечернюю дымку солнце медленно уходило за горизонт, темнело. Катя глубоко вздохнула, хрустнула пальцами. Через пять минут она снова вышла в коридор и проходя мимо знакомой двери купе постучала в неё ноготком указательного пальца, не останавливаясь.
Через минуту Саня стоял в тамбуре и пожирал её глазами. Она протянула ему пачку с полувытащенной сигаретой. Он отшвырнул сигарету в сторону и обнял её поцеловав в губы, стукнувшись зубами
- Не надо, отпусти меня, я тебя прошу. Он отошёл от неё тяжело дыша.
- Простите меня, не знаю, что на меня нашло - присев на корточки, шаря руками по тёмному полу ища упавшую сигарету.
- Оставь её - протягивая новую. Он вытащил из кармана спички, нервно чиркая по коробку, прикурил. Разговор не клеился, чувствовалось его смущение.
Тем временем муж Екатерины Фёдоровны, зевая проснулся, вытащил из чемодана бутылку коньяка, рюмку с тонким горлышком, аккуратно уложенную между Катиной юбкой и его новыми носками. Смакуя каждый глоток янтарного зелья, он поёживаясь закусывал лимоном. Вид у него был помятый, под красными глазами с мешками, блестел рыхлый как клубника нос, на лице щетина. Вошла Катя, села напротив, посмотрела ему в глаза. Он молча налил ей в пластиковый одноразовый стаканчик пахучей жидкости, осторожно подвигая рукой в её направлении.
- Пей, хоть и не заслужила. Коньяк был дешёвый и пах клопами. Катя опрокинула содержимое внутрь как водку, почувствовала как жидкость огнём спускается в желудок, закусила вялым огурцом который они купили у бабки на вокзале, после того как Степашин полчаса с ней торговался, скомкала его и выбросила.
- Ишь ты как - усмехнулся Степашин - деревня ты есть деревня, Екатерина Фёдоровна, не первый год со мной живёшь, а коньячок пить так и не научилась, может тебе шмат сала дать на закуску - нервно хихикая.
Катя ничего не ответила, положила ногу на ногу, сняла из маленькой сумочки лак для ногтей и занялась маникюром, время от времени покачивая греческой стопой в такт модной мелодии которую она шёпотом напевала. Степашин сморщил брезгливую гримасу, лёг на спину уставившись на потолок по которой медленно ползала зелёная муха. Покончив с маникюром, Катя подвела линию губ помадой, вздохнула и подошла к мужу. Он вопросительно посмотрел на неё:
- Григорий, сними с меня трусы, мне по нужде сходить надо - у Степашина от изумления брови поднялись дугой - ты, что плохо понимаешь? Не видишь маникюр у меня не просох на ногтях.
- Так раньше надо было думать об этом непутёвая, а не когда приспичит - запуская руки под юбку.
Катя вышла в коридор и ноготками музыкально постучала в знакомую дверь.
Он сидел, обняв её за талию прислонившись виском к животу, не веря своему счастью. Катя запустила пальцы в его волосы и прошептала:
- Слышишь Санёк, а я без трусов, совсем совсем.
После секса они закурили не выходя в тамбур. Теперь им было всё равно, ей которая впервые почувствовала себя женщиной, ему который испытал необыкновенное удовлетворение от встречи с ней
- Спасибо, этому поезду, спасибо случаю, спасибо всему - что я встретил тебя
- Молчи, молчи - нетерпеливо перебила его Катя
- Ты будешь скучать по мне?
- Нет
- Я буду страдать
- Я уже договорилась сама с собой, я забуду о тебе завтра же, так надо
- Может обменяемся номерами телефонов?
- Нет, пусть наша встреча останется у нас в памяти словно аромат лунного цветка, его нельзя вдыхать больше одного раза. Если ты забудешь это правило, то впадёшь в забвение.
- Я, тебя никогда не забуду
- Нет.
Когда Катя зашла в своё купе Степашин тревожно спал, только она стала раздеваться, чтобы прилечь, как он вскочил:
- Ты где была столько времени - спросонья мотая головой как слон перед дрессировщиком
- Любовь - это переполненная терпением чашка с чаем, в которой плавает подводная лодка между кусочков сахара, раскачиваясь от случайно проходящих рядом поездов.
- Ну? - ничего не понимая
- Баранки гну Степашин, спи давай, поздно уже, твой поезд ушёл.
Через месяц Екатерина Ивановна разошлась с мужем, покинула школу. Сам же
Степашин, обрюзг ещё больше, постоянно жаловался всем на давление и неблагодарную жену. Через пару лет его перевели работать в другую школу и все облегчённо вздохнули, старик становился просто невыносим.
Железнодорожное полотно цепляясь шпалами за скалы, петляло между гор покрытыми редкими соснами и уходило вдаль голубеющих горных кряжей. Катя смотрела в окно восторгаясь природой, глубоко дыша от увиденного, отчего её грудь под вязаным кофтой, слегка подымалась и опускалась в ритм дыханию. Она была взволнована. Ей нравилось всё - дикая природа, наконец долгожданное путешествие, вокзалы, новый вагон пассажирского поезда, лишь одна деталь омрачала всю эту радость, её муж, который сидел напротив и сверлил её глазами.
- Я смотрю тебе природа понравилась - с усмешкой не лишённой сарказмом, заметил он
- Да, понравилась - сухо ответила она ему
- А, что за сосны такие, тут растут, ты знаешь?
- Не знаю, нравится и всё
- Я бы удивился - тут же вспылив - как можно не знать простых вещей, это же сосна Дугласа, Екатерина Фёдоровна и идёт она в основном на пилораспил. А впрочем, о чём это я, она до сих пор по-человечески яичницу сделать не может, болт от гайки не отличит, переменный ток от постоянного - продолжал бурчать он.
Катя давно не слушала брюзжание мужа, она мысленно представила себя свободной птицей и парила в облаках над горами, широко распахнув воображаемые крылья, тем самым отключая свой мозг от действительности и зануды супруга.
Сокол в Африке считается птицей приносящий свет, он освободился из подземного царства, где жил в заточении, взвился высоко в небо заставив подняться за собой само солнце. Катя слышала эту легенду от покойного отца, который когда-то работал в Африке учителем и сейчас, когда представила себя парящим в вышине соколом, вспомнила его, тайком смахнув предательски выкатившуюся слезу из глаза. Ах, если бы он остался жив, всё было по-другому - прошептала она.
За годы супружеской жизни, она привыкла к постоянным упрёкам со стороны мужа и научилась не отвечать на ядовитые колкости.
В морозный январский день, Катя возвращалась после уроков со школы домой, издали заметила людей стоявших около и внутри подъезда. С виноватым видом мужчины топтались на улице, перешептываясь с незнакомыми женщинами в чёрном с заплаканными глазами, она сразу поняла, случилось непоправимое, скончался отец. Он долго болел, не вставая с постели, за год до этого сильно пил в запой. Отец работал в своё время на должности декана в университете, затем оставил работу ни с кем не посоветовавшись взял деньги в кредит, открыл бизнес с напарником. Дело вскоре прогорело, они остались в долгах. Напарник, друг детства исчез, долги повесили на отца, включили счётчик.
После похорон, родственники разъехались по домам и больше не звонили, друзья отца исчезли даже не появившись. Катя поняла, помогать ей больше никто не будет, придётся добиваться всего самой.
Жизнь сразу изменилась у молодой девушки, теперь на ней лежала большая ответственность за братьев, за дом. Их надо было кормить, поить, делать с ними уроки, стирать, гладить, готовить обед, убираться в квартире. После смерти отца мать пошла работать в две смены, чтобы как-то расплатиться с долгами и прокормить семью. Катя встречалась с ней только по утрам на кухне, успевая перемолвиться парой слов. Мать сидела на табуретке и грустно смотрела в сторону застывшим взглядом, время от времени потирая по мужски натруженные руки, которые шелушились давно не видевшие крема.
С Григорием Степашиным она познакомилась в школе, где он преподавал физику, а она проходила практику от педагогического института. Он был старше её на пятнадцать лет, всегда аккуратно одет, в галстуке, брюки на подтяжках, умел произвести впечатление на окружающих своей эрудицией и умением говорить витиеватые тосты. Школьники его прозвали Дрозд, за длинный нос, обвислые щёки, строптивый нрав, недолюбливали и боялись одновременно. Она же покорённая его изысканными манерами на людях, влюбилась в него, как девчонка, мечтающая любой ценой наконец выпорхнуть из родительского дома замуж. Поэтому на его ухаживания ответила согласием. Свадьба была небольшая, друзья с его стороны, подруга с её, шведский стол с холодными закусками, танцы. Катина мать не была приглашена, да и вряд ли бы она приехала бы с Красноярска.
Позднее Степашин устроит её к себе в школу учительницей пения, пока освободиться место на должность преподавателя русского языка и литературы. Коллегам же объяснял своё позднее замужество тем, что долго искал образованную женщину, с которой ему будет не скучно, с одинаковыми взглядами на жизнь.
Счастье молодожёнов длилось надолго, у преподавателя физики оказался скверный характер домашнего тирана и зануды. Теперь, она не могла себе позволить даже купить нижнее белье, не посоветовавшись с ним о цене и цвете. Катя серьёзно подумывала оставить его и уйти, если бы не случай. Наконец место преподавателя русского языка освободилось. Она представила лица коллег которые будут перешёптываться за её спиной, называть неблагодарной и непорядочной. Бросила такого человека, сделала его несчастным, а он будет жаловаться на неё всем на свете.
Поезд монотонно отчитывая рельсы мчался вперед. Степашин окунулся в газеты в такт покачивал ступнёй с дыркой на носке из которого воровато высовывался большой палец, с жёлтым как корка лимона ногтём. Эти носки она пару раз пыталась выкинуть, но каждый раз он вытаскивал их из мусорного ведра и после непродолжительного скандала заставлял заштопать дырку. Материя старых носков не выдерживала и заново рвалась. Теперь он не просил её о починке, а просто при всяком удобном случае выставлял ей напоказ дыру на носке, чтобы лишний раз доказать ей, как он выражался, её рукожопость.
- Я выйду покурю - сообщила ему Катя. Степашин молчал. Она вышла в коридор и направилась к межвагонному стыку, где украдкой от проводника курила. Проходя мимо открытой двери соседнего купе, увидела четырёх подвыпивших парней возвращавшихся со стройотряда, они сидели перед столиком с выпивкой и нехитрой закуской в виде шпрот и чёрного хлеба. Не удержавшись Катя заглянула внутрь, невольно улыбаясь им. Парней это обстоятельство очень развеселило, они стали наперебой её звать, приглашать. Катя звонко засмеялась в коридоре и вышла в тамбур.
Кончиками пальцев с трудом вытянула из новой пачки сигарету, прикурила от зажигалки, жадно затянувшись дурманным дымом, раздвинула губы буквой о, стала медленно его выпускать, обволакивая своё красивое лицо серо голубым туманом. Она никогда не курила до замужества, невзирая на все протесты и скандалы супруга отстояла своё право на сигареты, это немного успокаивало.
- Вы уж извините нас, мы сегодня немного навеселе - галантно обратился к ней вошедший в тамбур парень
- А с чего Вы взяли, что я обиделась - рассматривая его фигуру, с прорисовывающимися бицепсами, на лихо закатанными рукавами, фланелевой рубашке навыпуск
- Ну и ладно - прикуривая сигарету, проронил он - путешествуете?
- Интересуетесь или так просто, чтобы поддержать разговор? Он странно взглянул на неё и ухмыльнулся. Пару секунд они с интересом рассматривали друг друга, первым прервал молчание он:
- Саня - отпуская поклон с опущенной головой наподобие самурая - Возвращаюсь домой, после стройотряда, ещё сутки трястись, друзья выходят на следующей станции, а мне аж до самого Севенска.
- Катя. Ну а я с супругом, на каникулы, едем отдыхать
- Жаль - ухмыляясь проронил он
- Что жаль? - удивлённо мотнула головой она
- Не обращайте внимание, это я так, мысли вслух.
- Вы настаиваете? - слегка нахмурив брови
- Да, что Вы Боже упаси, такая красивая женщина. Вы наверное парикмахер?
- С чего Вы взяли - улыбаясь
- Я заметил, что в парикмахерской всегда работают красивые девушки, а впрочем, помолчите, дайте мне угадать Вашу профессию
- Хорошо, мне самой интересно на кого я похожа
- На врача не похожи, на повара тоже слишком холёные руки, на бухгалтера - нет, работаете в полиции - вряд ли, судя по вашей фигуре, скорее всего вы преподаватель физкультуры в школе. Угадал?
- Почти. Только не преподаватель, а преподавательница русского языка и литературы.
- Ух ты, как здорово! У меня как раз пара вопросов по Достоевскому
Их беседу прервал визг трения тормозов и железных колёс об рельсы. Вагон качнуло, поезд остановился. В тамбур ввалились друзья Сани.
- Ну давай Санёк, мы пошли - по мужски слегка обнимаясь. - Желаем Вам хорошо провести время - давясь от смеха. Катя обвела их всех строгим взглядом, давая понять, что выходит и прошла между расступившихся парней.
- Катя, когда следующий раз пойдёте курить дайте знать, а то мои закончились - неслось ей вслед, под еле сдерживаемый хохот остальных.
- Ну что вы ржёте бездельники, вон обиделась наверное, валите отсюда, надоели ей Богу, прямо как соседские дети.
- Ах у тебя и с соседкой был роман? А дети помешали. Дай ка я догадаюсь. О, точно, вернулись со школы, когда ты пошёл у неё соль просил!
- Да пошли вы ….
Катя зашла в купе, Степашин дрых на боку пуская газы, поджав как куцый птенец под себя ноги, на его вялой спине выпирали позвонки. Она накрыла его пиджаком, от чего он проснулся:
- Где тебя носит, шалава? - выдавил он спросонья, приподнявшись на локте и сразу же припал к подушке, тяжело дыша захрапел.
Она села у окна, вечерело. Горный пейзаж сменился равниной, отодвигая вечернюю дымку солнце медленно уходило за горизонт, темнело. Катя глубоко вздохнула, хрустнула пальцами. Через пять минут она снова вышла в коридор и проходя мимо знакомой двери купе постучала в неё ноготком указательного пальца, не останавливаясь.
Через минуту Саня стоял в тамбуре и пожирал её глазами. Она протянула ему пачку с полувытащенной сигаретой. Он отшвырнул сигарету в сторону и обнял её поцеловав в губы, стукнувшись зубами
- Не надо, отпусти меня, я тебя прошу. Он отошёл от неё тяжело дыша.
- Простите меня, не знаю, что на меня нашло - присев на корточки, шаря руками по тёмному полу ища упавшую сигарету.
- Оставь её - протягивая новую. Он вытащил из кармана спички, нервно чиркая по коробку, прикурил. Разговор не клеился, чувствовалось его смущение.
Тем временем муж Екатерины Фёдоровны, зевая проснулся, вытащил из чемодана бутылку коньяка, рюмку с тонким горлышком, аккуратно уложенную между Катиной юбкой и его новыми носками. Смакуя каждый глоток янтарного зелья, он поёживаясь закусывал лимоном. Вид у него был помятый, под красными глазами с мешками, блестел рыхлый как клубника нос, на лице щетина. Вошла Катя, села напротив, посмотрела ему в глаза. Он молча налил ей в пластиковый одноразовый стаканчик пахучей жидкости, осторожно подвигая рукой в её направлении.
- Пей, хоть и не заслужила. Коньяк был дешёвый и пах клопами. Катя опрокинула содержимое внутрь как водку, почувствовала как жидкость огнём спускается в желудок, закусила вялым огурцом который они купили у бабки на вокзале, после того как Степашин полчаса с ней торговался, скомкала его и выбросила.
- Ишь ты как - усмехнулся Степашин - деревня ты есть деревня, Екатерина Фёдоровна, не первый год со мной живёшь, а коньячок пить так и не научилась, может тебе шмат сала дать на закуску - нервно хихикая.
Катя ничего не ответила, положила ногу на ногу, сняла из маленькой сумочки лак для ногтей и занялась маникюром, время от времени покачивая греческой стопой в такт модной мелодии которую она шёпотом напевала. Степашин сморщил брезгливую гримасу, лёг на спину уставившись на потолок по которой медленно ползала зелёная муха. Покончив с маникюром, Катя подвела линию губ помадой, вздохнула и подошла к мужу. Он вопросительно посмотрел на неё:
- Григорий, сними с меня трусы, мне по нужде сходить надо - у Степашина от изумления брови поднялись дугой - ты, что плохо понимаешь? Не видишь маникюр у меня не просох на ногтях.
- Так раньше надо было думать об этом непутёвая, а не когда приспичит - запуская руки под юбку.
Катя вышла в коридор и ноготками музыкально постучала в знакомую дверь.
Он сидел, обняв её за талию прислонившись виском к животу, не веря своему счастью. Катя запустила пальцы в его волосы и прошептала:
- Слышишь Санёк, а я без трусов, совсем совсем.
После секса они закурили не выходя в тамбур. Теперь им было всё равно, ей которая впервые почувствовала себя женщиной, ему который испытал необыкновенное удовлетворение от встречи с ней
- Спасибо, этому поезду, спасибо случаю, спасибо всему - что я встретил тебя
- Молчи, молчи - нетерпеливо перебила его Катя
- Ты будешь скучать по мне?
- Нет
- Я буду страдать
- Я уже договорилась сама с собой, я забуду о тебе завтра же, так надо
- Может обменяемся номерами телефонов?
- Нет, пусть наша встреча останется у нас в памяти словно аромат лунного цветка, его нельзя вдыхать больше одного раза. Если ты забудешь это правило, то впадёшь в забвение.
- Я, тебя никогда не забуду
- Нет.
Когда Катя зашла в своё купе Степашин тревожно спал, только она стала раздеваться, чтобы прилечь, как он вскочил:
- Ты где была столько времени - спросонья мотая головой как слон перед дрессировщиком
- Любовь - это переполненная терпением чашка с чаем, в которой плавает подводная лодка между кусочков сахара, раскачиваясь от случайно проходящих рядом поездов.
- Ну? - ничего не понимая
- Баранки гну Степашин, спи давай, поздно уже, твой поезд ушёл.
Через месяц Екатерина Ивановна разошлась с мужем, покинула школу. Сам же
Степашин, обрюзг ещё больше, постоянно жаловался всем на давление и неблагодарную жену. Через пару лет его перевели работать в другую школу и все облегчённо вздохнули, старик становился просто невыносим.
