Если она жива, то дай мне знать, потому что я кажется полюбил другую женщину. Расставаться с теми кто тебе счастье дарил, хуже наверное только смерть. Нет ничего более жестокого на этом свете, чем так уйти, оставить с кучей вопросов в голове, не знать ждать или попытаться забыть.
В окно влетел солнечный зайчик, сначала он прыгал по стенам, по потолку, а потом не попрощавшись исчез. Я повернулся на другой бок, лицом к Клоэ. Она безмятежно спала и непроизвольно стал любоваться чертами её лица. Оно дышало неземным спокойствием, словно женский образ сошедший с кисти фламандских художников золотого века. Бедный тот, кто никогда не любовался спящей женщиной. Нет конечно, красавицей может она не была но, губы, лоб, нос, вырез глаз - всё было в ней красивым, словно белокурая кукла, спящая в руках ребёнка. Вновь появился солнечный зайчик и шаловливо запрыгал у неё на лице. Она проснулась.
- Дорогой ты рядом? Я видела сон, о затерянном мире, там было так хорошо, я хотела там остаться
- Что тебя тогда удерживало, чтобы не остаться там?
- Ты
- Я - с недоумением
- Тебя там не было
Клоэ любила танцевать. Это была её страсть, которой она отдавалась без колебания, при малейшей возможности, наверное то единственное, что никогда не изменяло ей, оставаясь верным с ней навсегда. Бабушка Клоэ, безумно любила балет. Имя Майя Плисецкая хоть и выговаривала она с большим трудом, но внучку не задумываясь отдала на хореографию как только возраст позволил. Даже стены в доме у бабушки, были разукрашены репродукциями картин Эдгара Дега. Клоэ как то рассказывала мне, что если бы не танец она не выжила. Каждый раз когда кто-то её бросал, или случались несчастья с близкими, она приходила домой и танцевала до изнеможения, таким образом убирая душевную боль. Ей были под силу любые современные танцы - Локинг, Поппинг, Дэнсхолл, Тверк, Электро-дэнс (тектоник), Брейк-данс, Танец вог, Стрип-пластика. Иногда она просила меня составить ей компанию, танцевать в паре, прижавшись всем телом ко мне, под тягучую как мёд, психоделическую музыку Pink Floyd, закрыв глаза медленно кружилась со мной по комнате, так как танцор из меня никудышный.
На кухне подпрыгивая на столе дребезжал телефон. Бодрый голос инспектора Роже, с привычным для чиновника властей правилами этикета, поздоровался, справился о здоровье, и только потом перешёл к делу
- Должен огорчить, у меня для Вас нет ничего нового
- А я надеялся - съязвив ему в тон
- Если Вам будет, что-то известно о пропавшей не забудьте поставить нас в известность
- Надеюсь инспектор Роже шутит, с какого это перепуга я буду делать вашу работу вместо вас и причём заметьте бесплатно?
- Прощайте Карен, будем на связи - бросил трубку инспектор, после чего пошли гудки
День за днем в поисках Аннабеллы, месяц прошёл так быстро, что я и не заметил как он закончился. С ужасом для себя я начал замечать, что стал всё реже вспоминать Аннабеллу. Трудно конечно забыть любимого человека за тридцать дней. Неужели в этом виновата Клоэ? Спрашивал я себя не раз, отгоняя от себя крамольные мысли. Нет здесь, что то другое, со мной случилась беда, я кажется полюбил двух женщин одновременно. Клоэ здесь, живая, настоящая, а Аннабелла, удаляется с каждым днем, всё дальше и дальше от реальности. А, если она вдруг вообще не вернётся? Неужели я больше её не увижу? Что будет с маленькой Беллой? Через сколько времени, я буду вправе ответить взаимность Клоэ, у которой кажется самые серьёзные намерения ко мне? Мои эти невесёлые размышления прервал телефонный звонок
- Вы свободны, с Вами можно поговорить?
- Здравствуйте для начала, и с кем имею честь?
- Не важно как меня зовут, мне просто надо с тобой встретиться и переговорить
- Мы уже на ты, интересно, а как я Вас узнаю? - мне очень хотелось послать его куда подальше, но правильно поставленный, уверенный голос меня почему то притягивал
- Я буду в сером плаще, на лице - все тяготы прошедшей жизни, в руках газета.
- Ага, трудно будет не узнать в толпе, тогда уж лучше в McDonald’s
- Не беспокойтесь, зато я тебя знаю хорошо, у меня слишком мало свободного времени чтобы позванивать незнакомым людям
- Откуда Вы меня знаете, мы где то встречались?
- У меня также нет времени отвечать на расспросы по телефону, так я жду или как?
- Можно узнать о чем будет наш разговор и где
- Hard Rock Cafe на Монмартра, тебя устраивает. Я дядя Аннабеллы, Бартош
- Где она? Она живая?
- Приходи завтра в три, после полудня, поговорим. Да, чуть не забыл, возьми с собой сумку, я тебе кое чего должен передать. Думаю излишне, предупреждать, чтобы ты пришёл один без фараонов и о нашем разговоре никто не должен знать.
В полумраке меблированной комнаты, за круглым столом накрытой бархатной скатертью тёмно бордового цвета, сидели четыре человека, время от времени кидая косые взгляды друг на друга. На первый взгляд, они не были друзьями, которые собираются под вечер немного расслабиться, перекинуться картишками, новостями, врагами их тоже не назовёшь, хоть и перекидывались они между собой короткими косыми взглядами, что довольно таки характерно для людей этой пагубной игры. Сегодня, они были противниками в игре покер. Четыре профессионала, игра в карты, это их кусок хлеба. Правда по тому как они общались между собой, казалось, что они не были знакомы. Но всё это только на первый взгляд.
Один из играющих, взял в руки колоду карт и начал быстро перетасовывать, после чего разделил мизинцем надвое, сдвинул, сложил, карты мягко заскользили по бархату, из под ловких рук раздающего. По две карты на игрока, пять на столе.
На самом деле, двое игроков прекрасно знали двух других и играли на пару, хоть и не подавали вида. Встречу им всем устроил знакомый дилер у себя на квартире, получив обещанные деньги, он не распрощавшись сразу же удалился.
Все четверо смуглые брюнеты, с прилизанными волосами от лоснившегося геля. Один из них с мрачным выражением лица и тонкими губами, с подозрением следил за всеми, каждый раз резко вскидывая голову после раздачи и мимолётного обзора своих карт. Звали его Маттео Паоли. Прямо напротив него сидел немолодой мужчина с мясистым носом, суровым лицом и воровато бегающими по сторонам глазами. Он отзывался на имя Данко Зурало. Сегодня ему шла карта. Остальные двое, одетые в костюмы тёмных тонов старались не выделяться, большей частью, молчали.
- Господа не забываем, что играем на деньги, делаем ставки
- Я смотрю, ты любишь деньги - голосом как из подземелья отозвался Маттео Паоли
- А кто их не любит? - со смехом отпарировал Зурало
- Я их не люблю - сложив губы суровой ниткой - деньги зло, все несчастья в мире от них - вынимая из кармана купюру в двести евро и поджигая её, чтобы прикурить от неё длинную сигарету.
- Если у тебя их так много можешь подарить часть мне - продолжал смеяться Зурало
- Деньги не дарят, их либо зарабатывают либо воруют - презрительно улыбаясь протянул Маттео
- Ну почему, можно ещё в карты выиграть
- Есть люди которые, от игры в карты, остаются без крыши над головой, продают последнее, решаются на воровство, убийство, попадают в рабство. Карточный долг дороже чести. - Заключил Маттео
- Есть и другое золотое правило, которое надо придерживаться, никогда не играй в долг! Словно не расслышав последнее замечание Зурало, он продолжал
- Трефы – это крест, на котором был распят Иисус. Пики – это копье Лонгина. Червы – сердце куда пронзили Спасителя. Ну а бубны – это гвозди, которыми были прибиты руки и ноги к кресту. Верующему человеку вообще запрещено играть в карты. - От последних слов корсиканца, Зурало побледнел, но вида не подал.
- Я Данко поцелованный фортуной, это моё ремесло - приходя в себя, неуверенно оглядываясь, ища поддержки, пробормотал Зурало. Рядом сидящий его напарник молчал, ему шла карта, лишь только двигающиеся желваки на скулах выдавали его внутреннее напряжение.
- Кярло - улыбаясь кривой ухмылкой - если долго не стричь ногти на ногах, что получится - спросил Маттео Паоли с лукавым огоньком с серых как сталь газах ?
- Носок порвётся, перед большим пальцем - все четверо засмеялись
- А на руках? - не унимался Паоли
- Перчатки порвутся - ляпнул Зурало, и с прерывистом хохотом рассмеялся, обнажая свои жёлтые как у нутрии зубы. Все четверо засмеялись, их смех длился бы неизвестно сколько времени, если бы не сухой треск пистолета, прогремевший за столом. Один из игроков, тот что сидел рядом с Зурало, грохнулся лицом на стол, из пробитого насквозь глаза, потекла кровь вперемежку с глазной жидкостью. Голова убитого затем медленно сползла со стола и сам он неуклюже грохнулся навзничь на пол.
- Я Маттео Паоли, ты наверное слышал обо мне цыган? От прозвучавшего имени, Зурало изменился в лице, казалось убийство товарища не произвело на него такого эффекта, как имя сидящего напротив него типа.
- Что ты хочешь? - немного придя в себя спросил Зурало
- Длинные ногти на пальцах не рвут перчаток, во всяком случае я не помню ни одного случая, чтобы кто-то жаловался на это. Но зато нестриженые ногти неплохо метят карты
- Из-за этого ты убил человека?
- Кярло обыщи этого старого осла, который прикидывается кретином. Оказывается ты не догадываешься почему я убил твоего верного шулера. Напарник Маттео встал из-за стола, подошёл к Зурало и стал его медленно обыскивать. Через минуту на полу оказался небольшой пистолет, охотничий нож и портмоне.
Маттео Паоли встал из-за стола, нагнулся и поднял кошелёк, в нём оказались несколько банкнот по двести швейцарских франков и кое какая мелочь.
- Последний раз ты облапошил пару американцев в Швейцарии, рассматривая деньги, я слышал об этом. Неплохо, неплохо у них деньги есть.
- А тебе какое дело, - вскочив, воскликнув Зурало, хватая за руку Кярло, пытаясь вырваться от него, который продолжал его шмонать. На, что тот хлопнул его рукояткой пистолета по затылку. Тело цыгана обмякло, он плюхнулся на стул стал медленно сползать рискуя свалиться на пол рядом с мёртвым подельником. Корсиканец пытался удержать его на стуле, нагнулся над ним. Неожиданно, Кярло как-то, неестественно покачнулся и грохнулся на пол с перерезанным горлом, из которого ручейком потекла кровь, рядом с напарником Зурало. Раздался выстрел и Зурало схватился за простреленную кисть из которой выпал нож. Предусмотрительный Маттео отшвырнул его ногой в дальный угол комнаты.
В пределах Корсики проживает много отважных людей, словно сама природа, своими заснеженными горами, вековыми лесами и отвесными скалами выходящими к лазурному морю наделила проживающих людей этими качествами. Естественно, что одним из них и был Маттео Паоли, но даже он побледнел, от увиденного, как мастерски Зурало перерезал горло его напарника ножом, вытащенным из-за голенища полусапожек.
- А теперь ты можешь стрелять в меня, мне абсолютно безразлично - держась левой рукой за простреленную кисть.
- Ты лишил жизни моего кузена Лука, изнасиловав, женщину перед ним. И всё это за карточный долг.
- Ты же знаешь, что карточные долги не прощаются - пожимая плечами.
- Эта женщина была моя жена, Лависа, которую я послал наведать больного Луку, таким образом ты опозорил и меня тоже
- Стреляй, что ты ждёшь от меня, раскаяния, горьких слёз, или может слов прощения?
- Нет, я хочу, чтобы ты испытал то же самое, что и я, через год моя Ловиса умерла так и не избавившись от депрессии. Она повесилась.
- И как же ты собираешься мне мстить?
- Ты позвонишь своей дочери, Аннабелла, так кажется звать её и скажешь, что ты её проиграл мне в карты. Я заеду за ней завтра вечером.
- А если, я откажусь
- Я тебя пристрелю как бешеную собаку
- Ты хочешь оставить меня в живых, чтобы я всю жизнь мучился и сожалел о содеянном?
- Ты становишься на редкость догадливым старый осёл - кидая ему телефон в левую руку, до этого набрав номер Аннабеллы
- Да, я вас слушаю, раздался в трубке женский голосок
- Аннабелла, это я Данко доченька …..
- Теперь ты доволен - презрительно скривив губы спросил Зурало, отшвыривая телефон в тот же угол, что и нож - ты опозорил меня перед дочерью
- Послушай Данко Зурало, ты и впрямь поверил, что я готов тебе подарить жизнь?
В Париже как обычно шёл дождь, если конечно то, что капало с неба можно было назвать дождём. Ливень, как из ведра, прошёлся по городу двадцать минут назад, смывая недельную пыль с городским мусором, образовавшуюся после последнего дождя, с мостовой в сточные канавы, местами оставляя после себя мутные лужицы с лопающимися пузырьками. Щас он немного успокоился и заморосил часто и мелко водяной пылью. По улице которой я шёл, между серых зданий со случайными прохожими навстречу, мне вдруг стало тоскливо, терзали воспоминания о Аннабелле, передо мной вновь появилось её лицо, в голове звучали звуки её голоса, ощущение тепла её рук, все эти чувства не покидали меня. Пока я не понял, что насквозь промок. Дорога шла по маленькой улочке в направлении к бульвару Монмартр, поэтому при виде Hard Rock Cafe я прибавил шагу. Чашечка тёплого кофе никогда не помешает с утра, искать Аннабеллиного дядюшку в сером плаще я и не собирался, если надо сам найдёт, думал я. Поэтому, как зашёл в зал, сразу же подошёл к стойке бара и попросил себе кофе.
- Карен! - кто то окликнул меня из глубины ресторана.
В самом конце зала, за столиком одиноко сидел мужчина лет шестидесяти с помятым лицом, где межу мешками под глазами и нависшими густыми бровями, на меня смотрел испепеляющий взгляд старого пройдохи.
Что в нём поражало больше всего, так это контрастность, при физиономии вульгарного простолюдина, он был безупречно одет с иголочки и даже элегантно. Дорогой костюм тёмных тонов хорошо подогнано сидел на нём, выделяя снежно белую сорочку с воротником бабочка, на котором завязан галстук в мелкий горошек. Я сел напротив него.
- Здравствуйте, странно Вы и вправду узнали меня, мы где то встречались? - Тип не обращал на меня никакого внимания, словно это не он меня звал и продолжал жевать куски разрезанного мяса, время от времени отрывая их огромного антрекота. Рядом, лежала газета на испанском.
- Из тюрьмы Ла Сабанета убежали трое заключённых, им предстояло пройти через джунгли - начал рассказывать он отрешённым лицом смотря куда то в сторону - чтобы выйти к колумбийской границы. Дошли только трое, как ты думаешь, что стало с третьим?
- Они его съели - пошутил я
- А ты не настолько, глуп как выглядишь - сверля меня глазами - Аннабелла не только смелая девушка, она умная, вся в мать. Бедная Изабелла, так рано ушла, не увидела её взрослой. Единственный её недостаток, - подымая указательный палец вверх - это избавиться от неизбавляемого, пытаясь достичь недостижимого. Уйти от своих корней, ещё ни одному дереву не удавалось. Это те корни которые тебя кормят - постукивая указательным пальцем пр виску, дура.
- Где Аннабелла? Словно не слыша моего вопроса, Бартош пригнутся к столу и зашептал: - Под газетой лежит пистолет, возьми его и положи себе в сумку, только бери с газетой вместе, ну ты понимаешь.
- Зачем мне пистолет - пожимая плечами
- Первый раз вижу человека, который отказывается от оружия. Послушай малый, а может у тебя не все дома? С кем она связалась, эта недоношенная.
В окно влетел солнечный зайчик, сначала он прыгал по стенам, по потолку, а потом не попрощавшись исчез. Я повернулся на другой бок, лицом к Клоэ. Она безмятежно спала и непроизвольно стал любоваться чертами её лица. Оно дышало неземным спокойствием, словно женский образ сошедший с кисти фламандских художников золотого века. Бедный тот, кто никогда не любовался спящей женщиной. Нет конечно, красавицей может она не была но, губы, лоб, нос, вырез глаз - всё было в ней красивым, словно белокурая кукла, спящая в руках ребёнка. Вновь появился солнечный зайчик и шаловливо запрыгал у неё на лице. Она проснулась.
- Дорогой ты рядом? Я видела сон, о затерянном мире, там было так хорошо, я хотела там остаться
- Что тебя тогда удерживало, чтобы не остаться там?
- Ты
- Я - с недоумением
- Тебя там не было
Клоэ любила танцевать. Это была её страсть, которой она отдавалась без колебания, при малейшей возможности, наверное то единственное, что никогда не изменяло ей, оставаясь верным с ней навсегда. Бабушка Клоэ, безумно любила балет. Имя Майя Плисецкая хоть и выговаривала она с большим трудом, но внучку не задумываясь отдала на хореографию как только возраст позволил. Даже стены в доме у бабушки, были разукрашены репродукциями картин Эдгара Дега. Клоэ как то рассказывала мне, что если бы не танец она не выжила. Каждый раз когда кто-то её бросал, или случались несчастья с близкими, она приходила домой и танцевала до изнеможения, таким образом убирая душевную боль. Ей были под силу любые современные танцы - Локинг, Поппинг, Дэнсхолл, Тверк, Электро-дэнс (тектоник), Брейк-данс, Танец вог, Стрип-пластика. Иногда она просила меня составить ей компанию, танцевать в паре, прижавшись всем телом ко мне, под тягучую как мёд, психоделическую музыку Pink Floyd, закрыв глаза медленно кружилась со мной по комнате, так как танцор из меня никудышный.
На кухне подпрыгивая на столе дребезжал телефон. Бодрый голос инспектора Роже, с привычным для чиновника властей правилами этикета, поздоровался, справился о здоровье, и только потом перешёл к делу
- Должен огорчить, у меня для Вас нет ничего нового
- А я надеялся - съязвив ему в тон
- Если Вам будет, что-то известно о пропавшей не забудьте поставить нас в известность
- Надеюсь инспектор Роже шутит, с какого это перепуга я буду делать вашу работу вместо вас и причём заметьте бесплатно?
- Прощайте Карен, будем на связи - бросил трубку инспектор, после чего пошли гудки
День за днем в поисках Аннабеллы, месяц прошёл так быстро, что я и не заметил как он закончился. С ужасом для себя я начал замечать, что стал всё реже вспоминать Аннабеллу. Трудно конечно забыть любимого человека за тридцать дней. Неужели в этом виновата Клоэ? Спрашивал я себя не раз, отгоняя от себя крамольные мысли. Нет здесь, что то другое, со мной случилась беда, я кажется полюбил двух женщин одновременно. Клоэ здесь, живая, настоящая, а Аннабелла, удаляется с каждым днем, всё дальше и дальше от реальности. А, если она вдруг вообще не вернётся? Неужели я больше её не увижу? Что будет с маленькой Беллой? Через сколько времени, я буду вправе ответить взаимность Клоэ, у которой кажется самые серьёзные намерения ко мне? Мои эти невесёлые размышления прервал телефонный звонок
- Вы свободны, с Вами можно поговорить?
- Здравствуйте для начала, и с кем имею честь?
- Не важно как меня зовут, мне просто надо с тобой встретиться и переговорить
- Мы уже на ты, интересно, а как я Вас узнаю? - мне очень хотелось послать его куда подальше, но правильно поставленный, уверенный голос меня почему то притягивал
- Я буду в сером плаще, на лице - все тяготы прошедшей жизни, в руках газета.
- Ага, трудно будет не узнать в толпе, тогда уж лучше в McDonald’s
- Не беспокойтесь, зато я тебя знаю хорошо, у меня слишком мало свободного времени чтобы позванивать незнакомым людям
- Откуда Вы меня знаете, мы где то встречались?
- У меня также нет времени отвечать на расспросы по телефону, так я жду или как?
- Можно узнать о чем будет наш разговор и где
- Hard Rock Cafe на Монмартра, тебя устраивает. Я дядя Аннабеллы, Бартош
- Где она? Она живая?
- Приходи завтра в три, после полудня, поговорим. Да, чуть не забыл, возьми с собой сумку, я тебе кое чего должен передать. Думаю излишне, предупреждать, чтобы ты пришёл один без фараонов и о нашем разговоре никто не должен знать.
В полумраке меблированной комнаты, за круглым столом накрытой бархатной скатертью тёмно бордового цвета, сидели четыре человека, время от времени кидая косые взгляды друг на друга. На первый взгляд, они не были друзьями, которые собираются под вечер немного расслабиться, перекинуться картишками, новостями, врагами их тоже не назовёшь, хоть и перекидывались они между собой короткими косыми взглядами, что довольно таки характерно для людей этой пагубной игры. Сегодня, они были противниками в игре покер. Четыре профессионала, игра в карты, это их кусок хлеба. Правда по тому как они общались между собой, казалось, что они не были знакомы. Но всё это только на первый взгляд.
Один из играющих, взял в руки колоду карт и начал быстро перетасовывать, после чего разделил мизинцем надвое, сдвинул, сложил, карты мягко заскользили по бархату, из под ловких рук раздающего. По две карты на игрока, пять на столе.
На самом деле, двое игроков прекрасно знали двух других и играли на пару, хоть и не подавали вида. Встречу им всем устроил знакомый дилер у себя на квартире, получив обещанные деньги, он не распрощавшись сразу же удалился.
Все четверо смуглые брюнеты, с прилизанными волосами от лоснившегося геля. Один из них с мрачным выражением лица и тонкими губами, с подозрением следил за всеми, каждый раз резко вскидывая голову после раздачи и мимолётного обзора своих карт. Звали его Маттео Паоли. Прямо напротив него сидел немолодой мужчина с мясистым носом, суровым лицом и воровато бегающими по сторонам глазами. Он отзывался на имя Данко Зурало. Сегодня ему шла карта. Остальные двое, одетые в костюмы тёмных тонов старались не выделяться, большей частью, молчали.
- Господа не забываем, что играем на деньги, делаем ставки
- Я смотрю, ты любишь деньги - голосом как из подземелья отозвался Маттео Паоли
- А кто их не любит? - со смехом отпарировал Зурало
- Я их не люблю - сложив губы суровой ниткой - деньги зло, все несчастья в мире от них - вынимая из кармана купюру в двести евро и поджигая её, чтобы прикурить от неё длинную сигарету.
- Если у тебя их так много можешь подарить часть мне - продолжал смеяться Зурало
- Деньги не дарят, их либо зарабатывают либо воруют - презрительно улыбаясь протянул Маттео
- Ну почему, можно ещё в карты выиграть
- Есть люди которые, от игры в карты, остаются без крыши над головой, продают последнее, решаются на воровство, убийство, попадают в рабство. Карточный долг дороже чести. - Заключил Маттео
- Есть и другое золотое правило, которое надо придерживаться, никогда не играй в долг! Словно не расслышав последнее замечание Зурало, он продолжал
- Трефы – это крест, на котором был распят Иисус. Пики – это копье Лонгина. Червы – сердце куда пронзили Спасителя. Ну а бубны – это гвозди, которыми были прибиты руки и ноги к кресту. Верующему человеку вообще запрещено играть в карты. - От последних слов корсиканца, Зурало побледнел, но вида не подал.
- Я Данко поцелованный фортуной, это моё ремесло - приходя в себя, неуверенно оглядываясь, ища поддержки, пробормотал Зурало. Рядом сидящий его напарник молчал, ему шла карта, лишь только двигающиеся желваки на скулах выдавали его внутреннее напряжение.
- Кярло - улыбаясь кривой ухмылкой - если долго не стричь ногти на ногах, что получится - спросил Маттео Паоли с лукавым огоньком с серых как сталь газах ?
- Носок порвётся, перед большим пальцем - все четверо засмеялись
- А на руках? - не унимался Паоли
- Перчатки порвутся - ляпнул Зурало, и с прерывистом хохотом рассмеялся, обнажая свои жёлтые как у нутрии зубы. Все четверо засмеялись, их смех длился бы неизвестно сколько времени, если бы не сухой треск пистолета, прогремевший за столом. Один из игроков, тот что сидел рядом с Зурало, грохнулся лицом на стол, из пробитого насквозь глаза, потекла кровь вперемежку с глазной жидкостью. Голова убитого затем медленно сползла со стола и сам он неуклюже грохнулся навзничь на пол.
- Я Маттео Паоли, ты наверное слышал обо мне цыган? От прозвучавшего имени, Зурало изменился в лице, казалось убийство товарища не произвело на него такого эффекта, как имя сидящего напротив него типа.
- Что ты хочешь? - немного придя в себя спросил Зурало
- Длинные ногти на пальцах не рвут перчаток, во всяком случае я не помню ни одного случая, чтобы кто-то жаловался на это. Но зато нестриженые ногти неплохо метят карты
- Из-за этого ты убил человека?
- Кярло обыщи этого старого осла, который прикидывается кретином. Оказывается ты не догадываешься почему я убил твоего верного шулера. Напарник Маттео встал из-за стола, подошёл к Зурало и стал его медленно обыскивать. Через минуту на полу оказался небольшой пистолет, охотничий нож и портмоне.
Маттео Паоли встал из-за стола, нагнулся и поднял кошелёк, в нём оказались несколько банкнот по двести швейцарских франков и кое какая мелочь.
- Последний раз ты облапошил пару американцев в Швейцарии, рассматривая деньги, я слышал об этом. Неплохо, неплохо у них деньги есть.
- А тебе какое дело, - вскочив, воскликнув Зурало, хватая за руку Кярло, пытаясь вырваться от него, который продолжал его шмонать. На, что тот хлопнул его рукояткой пистолета по затылку. Тело цыгана обмякло, он плюхнулся на стул стал медленно сползать рискуя свалиться на пол рядом с мёртвым подельником. Корсиканец пытался удержать его на стуле, нагнулся над ним. Неожиданно, Кярло как-то, неестественно покачнулся и грохнулся на пол с перерезанным горлом, из которого ручейком потекла кровь, рядом с напарником Зурало. Раздался выстрел и Зурало схватился за простреленную кисть из которой выпал нож. Предусмотрительный Маттео отшвырнул его ногой в дальный угол комнаты.
В пределах Корсики проживает много отважных людей, словно сама природа, своими заснеженными горами, вековыми лесами и отвесными скалами выходящими к лазурному морю наделила проживающих людей этими качествами. Естественно, что одним из них и был Маттео Паоли, но даже он побледнел, от увиденного, как мастерски Зурало перерезал горло его напарника ножом, вытащенным из-за голенища полусапожек.
- А теперь ты можешь стрелять в меня, мне абсолютно безразлично - держась левой рукой за простреленную кисть.
- Ты лишил жизни моего кузена Лука, изнасиловав, женщину перед ним. И всё это за карточный долг.
- Ты же знаешь, что карточные долги не прощаются - пожимая плечами.
- Эта женщина была моя жена, Лависа, которую я послал наведать больного Луку, таким образом ты опозорил и меня тоже
- Стреляй, что ты ждёшь от меня, раскаяния, горьких слёз, или может слов прощения?
- Нет, я хочу, чтобы ты испытал то же самое, что и я, через год моя Ловиса умерла так и не избавившись от депрессии. Она повесилась.
- И как же ты собираешься мне мстить?
- Ты позвонишь своей дочери, Аннабелла, так кажется звать её и скажешь, что ты её проиграл мне в карты. Я заеду за ней завтра вечером.
- А если, я откажусь
- Я тебя пристрелю как бешеную собаку
- Ты хочешь оставить меня в живых, чтобы я всю жизнь мучился и сожалел о содеянном?
- Ты становишься на редкость догадливым старый осёл - кидая ему телефон в левую руку, до этого набрав номер Аннабеллы
- Да, я вас слушаю, раздался в трубке женский голосок
- Аннабелла, это я Данко доченька …..
- Теперь ты доволен - презрительно скривив губы спросил Зурало, отшвыривая телефон в тот же угол, что и нож - ты опозорил меня перед дочерью
- Послушай Данко Зурало, ты и впрямь поверил, что я готов тебе подарить жизнь?
В Париже как обычно шёл дождь, если конечно то, что капало с неба можно было назвать дождём. Ливень, как из ведра, прошёлся по городу двадцать минут назад, смывая недельную пыль с городским мусором, образовавшуюся после последнего дождя, с мостовой в сточные канавы, местами оставляя после себя мутные лужицы с лопающимися пузырьками. Щас он немного успокоился и заморосил часто и мелко водяной пылью. По улице которой я шёл, между серых зданий со случайными прохожими навстречу, мне вдруг стало тоскливо, терзали воспоминания о Аннабелле, передо мной вновь появилось её лицо, в голове звучали звуки её голоса, ощущение тепла её рук, все эти чувства не покидали меня. Пока я не понял, что насквозь промок. Дорога шла по маленькой улочке в направлении к бульвару Монмартр, поэтому при виде Hard Rock Cafe я прибавил шагу. Чашечка тёплого кофе никогда не помешает с утра, искать Аннабеллиного дядюшку в сером плаще я и не собирался, если надо сам найдёт, думал я. Поэтому, как зашёл в зал, сразу же подошёл к стойке бара и попросил себе кофе.
- Карен! - кто то окликнул меня из глубины ресторана.
В самом конце зала, за столиком одиноко сидел мужчина лет шестидесяти с помятым лицом, где межу мешками под глазами и нависшими густыми бровями, на меня смотрел испепеляющий взгляд старого пройдохи.
Что в нём поражало больше всего, так это контрастность, при физиономии вульгарного простолюдина, он был безупречно одет с иголочки и даже элегантно. Дорогой костюм тёмных тонов хорошо подогнано сидел на нём, выделяя снежно белую сорочку с воротником бабочка, на котором завязан галстук в мелкий горошек. Я сел напротив него.
- Здравствуйте, странно Вы и вправду узнали меня, мы где то встречались? - Тип не обращал на меня никакого внимания, словно это не он меня звал и продолжал жевать куски разрезанного мяса, время от времени отрывая их огромного антрекота. Рядом, лежала газета на испанском.
- Из тюрьмы Ла Сабанета убежали трое заключённых, им предстояло пройти через джунгли - начал рассказывать он отрешённым лицом смотря куда то в сторону - чтобы выйти к колумбийской границы. Дошли только трое, как ты думаешь, что стало с третьим?
- Они его съели - пошутил я
- А ты не настолько, глуп как выглядишь - сверля меня глазами - Аннабелла не только смелая девушка, она умная, вся в мать. Бедная Изабелла, так рано ушла, не увидела её взрослой. Единственный её недостаток, - подымая указательный палец вверх - это избавиться от неизбавляемого, пытаясь достичь недостижимого. Уйти от своих корней, ещё ни одному дереву не удавалось. Это те корни которые тебя кормят - постукивая указательным пальцем пр виску, дура.
- Где Аннабелла? Словно не слыша моего вопроса, Бартош пригнутся к столу и зашептал: - Под газетой лежит пистолет, возьми его и положи себе в сумку, только бери с газетой вместе, ну ты понимаешь.
- Зачем мне пистолет - пожимая плечами
- Первый раз вижу человека, который отказывается от оружия. Послушай малый, а может у тебя не все дома? С кем она связалась, эта недоношенная.
