Глава 1
Лукас Грид выпустил из уверенной хватки бока Её Величества и рухнул на изумрудные шёлковые простыни. Райна удовлетворённо опустилась рядом на живот. По белой, как свежие сливки, спине разметались медовые волосы.
Среда, а это была именно среда, исправно привносила в жизнь Лукаса вполне объяснимую душевную смуту. С утра он был обязан присутствовать на королевском собрании, что безмерно его радовало, ведь доверие дяди, Короля Сандера, не пролилось на него благословенным ливнем с небес, а было заслужено упорным трудом и истовой службой на благо государства. Обсуждение вопросов благополучия Лирконии воодушевляло Лукаса и давало ему ощущение, что он занимается делом важным, нужным и правильным. Сразу же после собрания он проводил дозволенные полчаса в душевном разговоре с лучшим другом – Принцем Дарием, который также приходился Лукасу двоюродным братом. Однако после, раз за разом, он неминуемо оказывался в покоях Королевы Райны. Именно этот факт вызывал в его душе чувство вины. Более всего Лукаса тяготило то, что повлиять на ситуацию он никак не мог.
Райна заприметила его четыре года назад на приёме в честь прибытия послов из Фраймора – соседнего государства. Лукасу было всего шестнадцать. Долго сопротивляться настойчивым ухаживаниям со стороны прекраснейшей женщины страны он не смог. Хватило полугода, чтобы он оказался прижат к стене в пустом портретном зале, где Райна, истинный образ благочестия, опустилась перед ним на колени и предалась блуду с изумительным для её статуса рвением.
Тот день намертво впечатался в память юного лорда взвихрившимся смерчем, сметающим на своём пути смущение, стыд, совесть и честь, оставляя трепещущее в висках желание и, бьющуюся о нёбо Её Величества, похоть.
Как бы то ни было, с того самого дня у Лукаса не было ни единого шанса избежать встреч с королевой. Малейшее недовольство могло привести его в лучшем случае к её гневу, а в худшем – к четвертованию или ещё какой хитровыдуманной казни. Его Величество, Сандер Великодушный, несмотря на говорящее о его добром нраве прозвище, тоже не обрадовался бы новости о прелюбодеянии жены и племянника и, скорее всего, казнил бы обоих. Эти варианты, по мнению юного, но далеко не глупого Лорда Грида, ни в коей мере не вписывались в его представления о будущих государственных свершениях.
Лукас бросил взгляд на округлый королевский зад, стройные ноги и нежно-розовые пятки с местами шелушащейся кожей. Райна приподнялась на локтях, широко улыбнулась, обнажая желтоватый строй зубов, в котором не хватало пары офицеров с правого фланга, и поцеловала любовника в лоб. Тёплый, почти материнский поцелуй. Лукас одарил Королеву в ответ поистине королевской улыбкой – белой, словно лебединое перо. Эта улыбка пленяла и Райну, и всех прочих, кому выпадала редкая честь её увидеть.
Королева провела острыми когтями по рельефному прессу молодого мужчины и уткнулась носом Лукасу в подмышку:
– Останься, пока я не усну.
– Ваше Величество, вам более, чем кому-либо известно, что нам не стоит так рисковать. – Юный Лорд старался вежливо откланяться.
– Ты пахнешь силой и летом. – Королева громко втянула воздух.
– И всё же, будет безопаснее, если я покину вас сейчас.
– Ты вырос… невыносимым! – промурлыкала Райна и обиженно отпрянула от Лукаса. – Ужасный характер, как и у твоего отца. Можешь идти.
Лукас поднялся с королевского ложа, подобрал с пола свои вещи и, торопливо одевшись, скрылся в лабиринте тайных коридоров.
Райна завернулась в легчайшее пуховое одеяло и провалилась в послеобеденный сон.
***
Солнце зашло за горизонт четверть часа тому назад. В самом центре Каргара зажглись огни. Королевский дворец, главная площадь и гудящие шумные улицы, усыпанные ресторанами и торговыми лавками, утонули в оранжевом свете кристаллов.
Горожане в нарядных камзолах и горожанки в цветастых платьях прогуливались по широкой площади, оживленно разговаривали, заглядывали в рестораны и останавливались поглазеть на представления.
– Мама! Смотри, какая черепашка! – кудрявая девочка потянула родительницу за рукав. Та улыбнулась и посмотрела на стоящего рядом мужчину с пышными усами, который одобрительно кивнул.
Вокруг довольно крупной механизированной черепахи уже собрался народ. На её серебристом корпусе то тут, то там возникали слепящие блики, а между передними и задними лапами вертелось большое колесо. Оно, за счёт энергии пучка оранжевых кристаллов, расположенных в центре панциря, придавало движение хитроумной конструкции.
– Подходите, подходите! Только сегодня! Механический зоопарк мастера Фаргуса!
Черепаха затряслась, зафырчала и встала на дыбы. Усатый мужчина хмыкнул, глаза кудрявой девочки округлились от удивления, а её мама, как и многие из толпы, восхищенно ахнула.
– Хей-хо! Такого вы ещё не видели! – зазывал новых зрителей мальчишка с зелёной фетровой шляпой в руках.
– А птичка будет? – звонко спросила девочка и добавила с надеждой: – мне в прошлый раз очень понравилась птичка.
Мальчишка со шляпой тут же оказался рядом с ней.
– Птички не будет, но, если останетесь, то увидите королевскую кобру! Она так страш-ш-шно ш-ш-шипит!
– Фу! Змеи противные! – на последнем слове девочка скривила своё круглое личико, будто проглотила лечебную настойку из икай-травы. – Папа, папа, идём на карусели?
Усатый мужчина достал из кармана пару орвусов и кинул в зелёную шляпу, после чего дал руку дочери. Девочка схватила ладонь отца и потянула его к медленно крутящейся конструкции. Камень Солнца, возвышающийся в её центре, не только испускал тёплое жёлто-оранжевое свечение, но и приводил в движение весь механизм. Днём такой кристалл вбирал в себя солнечный свет, а как только становилось темно, начинал отдавать энергию, которой хватало, к слову, ненадолго. Зверям, стоящим парами, осталось скакать по кругу всего полтора-два часа, пока кристалл не потускнеет до следующего вечера. Дети, влюблённые парочки и даже серьёзные, на первый взгляд, люди с удовольствием занимали места на сказочной крылатой лошади, рогатом волке или саблезубом тигре. Они радовались и, как частенько говаривал Сандер Великодушный: «испытывали благодарность за бесплатное развлечение, которое я устроил для всех жителей Каргара».
Усатый мужчина подсадил дочь на платформу, и та побежала к свободному тигру. Справа, от лотков со сластями, до его слуха донёсся обрывок фразы: «… иву даюсь, с них налоги дерут, а они на карусельке хихика...»
Мужчина невесело хмыкнул и отошёл к кованной лавке, что находилась почти у самой дороги, достал из кармана деревянную трубку и стал набивать её ароматным табаком.
Мимо сновали взад-вперёд таллы. Они неблагозвучно поскрипывали четырьмя тонкими колёсами, скрывая пассажиров в крытых кабинах с застеклёнными оконцами. Возничие в нарядных ливреях умело управляли рулевыми рычагами и приветственно кивали друг другу. Их лица освещались пучками острогранных кристаллов, размером с жирную домашнюю кошку, которые громоздились в передней части каждой таллы.
Внутри одного из экипажей вели беседу мужчина и юноша: Дрейгус Грид – брат короля Сандера Великодушного, изгнанный из Лирконии, и Лукас Грид, единственный сын Дрейгуса. Впрочем, беседой их общение можно было назвать с трудом.
– Если не хочешь занять место наследного принца, то ты – кто угодно, но не мой сын! Мы должны править вместе, а ты решил пойти на дно вместе с Сандером, – Дрейгус шипел так «тихо», что, если бы рядом с таллой остановился праздный зевака, то непременно бы уловил суть разговора.
– У меня есть честь. Я поклялся служить королю, – Невероятному спокойствию Лукаса можно было позавидовать, и многие, кто с ним (этим самым спокойствием) сталкивался, действительно завидовали. Голос выражал уверенность, а загорелое мужественное лицо полнилось достоинством. В глубине души Лукас, несомненно, понимал, что из-за связи с королевой клятва уже бесцеремонно нарушена, но стыдился этого факта, поскольку он делал Лукаса похожим на отца гораздо больше, чем юному лорду того бы хотелось.
– Лукас, ты же мой сын. Моя кровь! – Густые чёрные брови Дрейгуса сошлись у переносицы. – Я проделал опасный путь ради нашей встречи, так послушай меня! Мне нужны сведения о…
Экипаж заметно тряхнуло. Талла давно свернула с центральных улиц, мощеных песчаником, выехала за ворота Каргара, миновала реку и теперь катилась по пыльной грунтовой дороге, испещренной глубокими рытвинами, как лицо бедолаги, переболевшего оспой.
– Это ты послушай. Твоя кровь – худшее, что есть во мне! – Лукас терял терпение, но сохранял непоколебимый вид. Отец мог вывести его из себя за считанные секунды. Отцовский голос пробирался в голову подобно змею и коварно тормошил детские травмы. – Тебе лучше вернуться во Фраймор, если хочешь сохранить свою поганую жизнь. Следующая наша встреча станет для тебя последней. И даже не смей просить предать короля. Он мне гораздо больше был отцом, чем ты, – добавил Лукас и завёл за ухо выбившуюся из низкого хвоста тёмную прядь, внутренне гордясь собой, что внешне не выдал волнения и даже смог унять, трясущиеся в начале разговора руки.
Два удара по внутренней стороне крыши остановили экипаж. Дверь таллы распахнулась у кромки леса. Наружу вывалился крупный мужчина, закутанный в плащ с капюшоном.
– Предатель, – брезгливо донеслось из таллы. Вслед мужчине полетел смачный плевок.
Дрейгус развернулся. С головы слетела ткань. Ярость исказила и без того ожесточившееся с годами лицо.
– Ты будешь уважать меня, щенок! – отец ворвался в пространство таллы и, схватив сына за грудки, одним широким движением выволок наружу и швырнул на землю. Извозчик растерянно уставился на господ, но вмешаться не решился.
Внутренний страх перед отцом гулко отдавался в висках, но рефлекс, отработанный на ежедневных тренировках, сработал безукоризненно: Лукас обхватил ногами голени изгнанника, вывернулся, повалил того рядом с собой и прыжком вернулся в положение стоя. Из-за пазухи выскользнула цепочка. Необработанный кристалл в витиеватой золотой оправе упал на вышивку синего камзола. Внутри Камня Души застыла иссиня-чёрная дымка. Достав из-за пояса короткий меч, сын наставил лезвие на отца.
– Меня ты тоже готов убить? – процедил Лукас, не сводя пристального взгляда с противника.
Дрейгус отшатнулся от меча и промолчал.
– Проваливай! – сын отвёл остриё в сторону, позволяя отцу подняться.
Дрейгус, кряхтя, поднялся, потёр ноющую голень, накинул капюшон и, прихрамывая, двинулся в сторону леса, что-то бубня себе под нос.
Слова, которые сказал напоследок отец, Лукас не разобрал: то ли «у нас тощая ель», то ли «у нас сочная щель». Он хмыкнул, отряхнул бархатный камзол от дорожной пыли, спрятал Камень Души на груди и забрался в таллу.
– Знаешь трактир «Красный каблук»? – обратился Лукас к извозчику.
– Это не трактир, господин, – ответил тот.
– Ты меня понял.
Лукас слышал из кабины, как извозчик покрутил металлическую ручку на панели управления и дернул на себя рычаг газа. Кристаллы, установленные в передней части таллы, засветились ярче. Экипаж тронулся, медленно набирая скорость.
