Мягкий, бежевые свет укутал зал, длинные белые столы потянулись вдоль стен, алое вино заструилось в бокалы, забегали, заспешили юркие слуги, застучали каблуками по лестнице, удерживая поднос с блюдом. А по залу завальсировали пары… Яркие платья, фраки, мундиры… Смех, голоса, и музыка, музыка, льющая буквально с небес.
Мэри охнула, обнаружив, как ее грязное платье вдруг приобрело ярко-алый цвет и юбку покрыли драгоценности, невыносимым блеском ослепив глаза.
– Вам нравится? – спросил князь Орлов. На нем был мундир, на поясе покачивалась сабля.
– Я…О! Здесь восхитительно! Но мой папа…
– Хорошо. Раз вам хочется домой.
– Может, позже… – неуверенно протянула Мэри.
– Может, потанцуем?
– Но разве так можно? Здесь нет моих тетушек… Я не знаю этих людей.
– Забыли…? Здесь мы делаем, что хотим, Мэри.
Ярослав притянул графиню к себе, и повел, она чувствовала каждый его шаг, быстрый, уверенный, легкий. Она парила и повторяла все его движения, вернее он управлял ее телом, выбирал направление, темп танца. Вскоре Мэри начала задыхаться.
Ярослав остановил танец, и поцеловал графиню в изгиб шеи. Она вздрогнула, и смущенно отпрянула:
– На нас люди смотрят.
– Мы делаем, что хотим, птичка моя.
Мэри пискнула от восторга.
– Ваше желание, Мэри? Отец?
– Нет! Ему и так хорошо.
– Ну что же… Воля ваша.
Ночь была волнующей, и незабываемой. Под утро Мэри нежилась в объятьях Ярослава.
– Я хочу, чтобы так продолжалось вечно.
– Как скажешь, птичка.
И он не соврал. Дни Мэри проводила на танцах, путешествиях, в окружении красивых людей, а ночи в объятьях Ярослава. Она просыпалась с мыслями о счастливом дне, и ложилась в постель, предвкушая страстную ночь. Ярослав одаривал ее подарками, покупал замки, кареты, наряжал в роскошные платья. И если Мэри не нравилось что-то, а Мэри часто не нравилось что-то: цвет брошек, форма окон, мало бриллиантов, он мгновенно делал все, лишь она была довольна.
Как-то Мэри расчесывалась, и вдруг прядь волос сверкнула серебром в зеркале. Графиня похолодела от ужаса.
– Славик, что это?
– Ты стареешь, птичка моя, – беспечно заметил князь Орлов, заложив руки под голову. Его длинные ноги лежали на спинке кровати.
– Не может быть. Ведь мне нет, даже восемнадцати…!
– Уже есть. И давно. Ах, я забыл предупредить. В такой кутерьма не возможно, уследить за временем.
– Нет, этого не может быть, – она близко подошла к зеркалу, разглядывая свое вполне очаровательное и молоденькое личико. Внезапно кожа стала дряблой, под глазами пролегли тени, и морщины паутинкой расползлись от глаз. Мэри вскрикнула и отпрянула. Закрыла лицо руками.
– Ну… ужасно, отвратительно, – сказал Ярослав. – Мне придется тебя бросить. Зачем мне глупая старая тетка в постели? Я найду себе другую птичку… Молодую, красивую птичку.
– Что ты говоришь такое, Славик? Это шутка?
– А что с тебя взять, кроме твоей молодости? Мне даже поговорить с тобой не о чем. Только прыгаем как зайцы.
– А как же любовь?
– Хм? Что?
Мэри будто накрыла темная вода. Она пошла на дно, и не могла всплыть на поверхность, и все же собрав усилие разгребла муть, но стоило ей вздохнуть, как вода лилась в легкие, и графиня задыхалась.
– Ты меня не любишь?
– Тебе это беспокоит?
– Нет.
– Тебя это беспокоит? – с нажимом спросил Ярослав.
– Нет… – Мэри отрицательно замотала головой, отступая. – Если ты меня прогоняешь… Куда же я пойду?
– Не знаю. Меня должно это волновать? Может, кто-то захочет экзотики и влюбится в старуху? В любом случае, ты можешь стать нянечкой, или гувернанткой…
– Я никогда не работала. Я не умею! – она уцепилась за спинку кровати, – Я думала ты любишь… Ты ведь говорил, говорил…
– Тебя это беспокоит?
– Нет, нет… Славик, пожалуйста. Не бросай меня… Что я буду делать без тебя?
– Нет, тебя это беспокоит…
Мэри ударилась коленями об пол, ее окружали каменные стены катакомб. Она взглянула на руки, старые, точки пигментных пятен покрывали почти прозрачную кожу, сжимая и разжимая их.
– У тебя есть последнее желание, Мария?
Ярослав такой же молодой, как и прежде, положил руку ей на плечо. Сквозь слезы и рыдания, Мэри сказала:
– Я хочу увидеться с отцом.
– Прости… Но ты забыла его, Мэри. Помнишь, ему оставалось жить лишь день… Ты могла попросить его отпустить. Но ты забыла.
– Нет, – она зарыдала, – Если бы я могла, я бы все исправила. Если бы я только могла.
Орлов схватил ее за волосы, с усилием оторвал от себя и замахнулся саблей…Раздался чавкающий звук, и темнота заволокла все.
…- Кажется, да.
Мэри отшатнулась к окну, огляделась. Напротив нее стоял князь Орлов, они вновь были в поместье. Пристальный взгляд черных глаз буравил ее. Графиня громко вздохнула, и зажала рот. И тут же отняла руку. Молодую, ухоженную и красивую, слезы навернулись на глаза. Мэри закрутилась перед зеркалом, и с визгом захлопала в ладоши:
– Я жива! Жива… Молода, и прекрасна!
– Что с вами, графиня? – удивился князь, и сделал шаг к ней.
– Нет! – Мэри жестом заставила его остановится. Она дрожала от макушки до пяток. – Стойте там. У меня все прекрасно! Лучше не бывает…! Вы просто не представляете, как… Как мне хорошо! И… Мне нужно идти, прошу прощения.
Мэри бросилась вверх по лестнице, едва не сбив служанку. Платье зацепилось и треснуло, но Мэри не заметила. Забыв постучать, она дернула дверь кабинета. В кабинете было пусто и тихо.
– Папочка! – вскрикнула Мэри. – Где, ты… Папа!
– Что случилось? – профессор выглянул из-за стеллажа с книгами, удерживая в руках томик. – Тебе нужно новое платье? – он взглянул на ее порванную юбку.
– Нет… Папа…. – она задыхалась от быстрого бега.
– Мария… Да, что с тобой?
Мэри бросилась ему на шею, расплакалась:
– Я выучу таблицу Менделеева. Правда, правда. Только не уходи… Никуда больше. Я тоже скучаю по маме… Не уходи.
– Я… дочка… Я не знал…Ты скучаешь по ней? О… я ведь ничего не замечаю…Старый дурак.
– Я все выучу!
– И щелочи? – вдруг лукаво улыбнулся отец.
– И щелочи.
– Ты моя умница.
Князь Орлов усмехнулся, и подал бокал своему собеседнику.
– Это было слишком просто.
– Ну да, – Кудашев взял бокал. – Сколько граф вам заплатил за этот гипноз?
– Ммм… довольно прилично. Главное что помогло.
– Ох, и на что сейчас не пойдут родители, чтобы воспитать своего ребенка.
– И не говори.
– Хотелось бы узнать, что вы ей показали. Она была… Эммм… Мне бы не хватило практики, чтобы образумить эту девчонку.
– Всему свое время, Евгений. Нас ждут заказы.
– Какой следующий?
Орлов засмеялся:
– Перевоспитываем графа Абашева. Трезвость – вот залог здоровья.
– О! Великолепно! Кто платит?
– Хммм…
– А она умнее, чем казалась, да?
Мэри охнула, обнаружив, как ее грязное платье вдруг приобрело ярко-алый цвет и юбку покрыли драгоценности, невыносимым блеском ослепив глаза.
– Вам нравится? – спросил князь Орлов. На нем был мундир, на поясе покачивалась сабля.
– Я…О! Здесь восхитительно! Но мой папа…
– Хорошо. Раз вам хочется домой.
– Может, позже… – неуверенно протянула Мэри.
– Может, потанцуем?
– Но разве так можно? Здесь нет моих тетушек… Я не знаю этих людей.
– Забыли…? Здесь мы делаем, что хотим, Мэри.
Ярослав притянул графиню к себе, и повел, она чувствовала каждый его шаг, быстрый, уверенный, легкий. Она парила и повторяла все его движения, вернее он управлял ее телом, выбирал направление, темп танца. Вскоре Мэри начала задыхаться.
Ярослав остановил танец, и поцеловал графиню в изгиб шеи. Она вздрогнула, и смущенно отпрянула:
– На нас люди смотрят.
– Мы делаем, что хотим, птичка моя.
Мэри пискнула от восторга.
– Ваше желание, Мэри? Отец?
– Нет! Ему и так хорошо.
– Ну что же… Воля ваша.
Ночь была волнующей, и незабываемой. Под утро Мэри нежилась в объятьях Ярослава.
– Я хочу, чтобы так продолжалось вечно.
– Как скажешь, птичка.
И он не соврал. Дни Мэри проводила на танцах, путешествиях, в окружении красивых людей, а ночи в объятьях Ярослава. Она просыпалась с мыслями о счастливом дне, и ложилась в постель, предвкушая страстную ночь. Ярослав одаривал ее подарками, покупал замки, кареты, наряжал в роскошные платья. И если Мэри не нравилось что-то, а Мэри часто не нравилось что-то: цвет брошек, форма окон, мало бриллиантов, он мгновенно делал все, лишь она была довольна.
Как-то Мэри расчесывалась, и вдруг прядь волос сверкнула серебром в зеркале. Графиня похолодела от ужаса.
– Славик, что это?
– Ты стареешь, птичка моя, – беспечно заметил князь Орлов, заложив руки под голову. Его длинные ноги лежали на спинке кровати.
– Не может быть. Ведь мне нет, даже восемнадцати…!
– Уже есть. И давно. Ах, я забыл предупредить. В такой кутерьма не возможно, уследить за временем.
– Нет, этого не может быть, – она близко подошла к зеркалу, разглядывая свое вполне очаровательное и молоденькое личико. Внезапно кожа стала дряблой, под глазами пролегли тени, и морщины паутинкой расползлись от глаз. Мэри вскрикнула и отпрянула. Закрыла лицо руками.
– Ну… ужасно, отвратительно, – сказал Ярослав. – Мне придется тебя бросить. Зачем мне глупая старая тетка в постели? Я найду себе другую птичку… Молодую, красивую птичку.
– Что ты говоришь такое, Славик? Это шутка?
– А что с тебя взять, кроме твоей молодости? Мне даже поговорить с тобой не о чем. Только прыгаем как зайцы.
– А как же любовь?
– Хм? Что?
Мэри будто накрыла темная вода. Она пошла на дно, и не могла всплыть на поверхность, и все же собрав усилие разгребла муть, но стоило ей вздохнуть, как вода лилась в легкие, и графиня задыхалась.
– Ты меня не любишь?
– Тебе это беспокоит?
– Нет.
– Тебя это беспокоит? – с нажимом спросил Ярослав.
– Нет… – Мэри отрицательно замотала головой, отступая. – Если ты меня прогоняешь… Куда же я пойду?
– Не знаю. Меня должно это волновать? Может, кто-то захочет экзотики и влюбится в старуху? В любом случае, ты можешь стать нянечкой, или гувернанткой…
– Я никогда не работала. Я не умею! – она уцепилась за спинку кровати, – Я думала ты любишь… Ты ведь говорил, говорил…
– Тебя это беспокоит?
– Нет, нет… Славик, пожалуйста. Не бросай меня… Что я буду делать без тебя?
– Нет, тебя это беспокоит…
Мэри ударилась коленями об пол, ее окружали каменные стены катакомб. Она взглянула на руки, старые, точки пигментных пятен покрывали почти прозрачную кожу, сжимая и разжимая их.
– У тебя есть последнее желание, Мария?
Ярослав такой же молодой, как и прежде, положил руку ей на плечо. Сквозь слезы и рыдания, Мэри сказала:
– Я хочу увидеться с отцом.
– Прости… Но ты забыла его, Мэри. Помнишь, ему оставалось жить лишь день… Ты могла попросить его отпустить. Но ты забыла.
– Нет, – она зарыдала, – Если бы я могла, я бы все исправила. Если бы я только могла.
Орлов схватил ее за волосы, с усилием оторвал от себя и замахнулся саблей…Раздался чавкающий звук, и темнота заволокла все.
…- Кажется, да.
Мэри отшатнулась к окну, огляделась. Напротив нее стоял князь Орлов, они вновь были в поместье. Пристальный взгляд черных глаз буравил ее. Графиня громко вздохнула, и зажала рот. И тут же отняла руку. Молодую, ухоженную и красивую, слезы навернулись на глаза. Мэри закрутилась перед зеркалом, и с визгом захлопала в ладоши:
– Я жива! Жива… Молода, и прекрасна!
– Что с вами, графиня? – удивился князь, и сделал шаг к ней.
– Нет! – Мэри жестом заставила его остановится. Она дрожала от макушки до пяток. – Стойте там. У меня все прекрасно! Лучше не бывает…! Вы просто не представляете, как… Как мне хорошо! И… Мне нужно идти, прошу прощения.
Мэри бросилась вверх по лестнице, едва не сбив служанку. Платье зацепилось и треснуло, но Мэри не заметила. Забыв постучать, она дернула дверь кабинета. В кабинете было пусто и тихо.
– Папочка! – вскрикнула Мэри. – Где, ты… Папа!
– Что случилось? – профессор выглянул из-за стеллажа с книгами, удерживая в руках томик. – Тебе нужно новое платье? – он взглянул на ее порванную юбку.
– Нет… Папа…. – она задыхалась от быстрого бега.
– Мария… Да, что с тобой?
Мэри бросилась ему на шею, расплакалась:
– Я выучу таблицу Менделеева. Правда, правда. Только не уходи… Никуда больше. Я тоже скучаю по маме… Не уходи.
– Я… дочка… Я не знал…Ты скучаешь по ней? О… я ведь ничего не замечаю…Старый дурак.
– Я все выучу!
– И щелочи? – вдруг лукаво улыбнулся отец.
– И щелочи.
– Ты моя умница.
***
Князь Орлов усмехнулся, и подал бокал своему собеседнику.
– Это было слишком просто.
– Ну да, – Кудашев взял бокал. – Сколько граф вам заплатил за этот гипноз?
– Ммм… довольно прилично. Главное что помогло.
– Ох, и на что сейчас не пойдут родители, чтобы воспитать своего ребенка.
– И не говори.
– Хотелось бы узнать, что вы ей показали. Она была… Эммм… Мне бы не хватило практики, чтобы образумить эту девчонку.
– Всему свое время, Евгений. Нас ждут заказы.
– Какой следующий?
Орлов засмеялся:
– Перевоспитываем графа Абашева. Трезвость – вот залог здоровья.
– О! Великолепно! Кто платит?
– Хммм…
– А она умнее, чем казалась, да?
