Отвожу Лилю домой. Прижимаю к себе. Такая теплая, родная. Касаюсь ее, целую, как одержимый.
— Езжай, — она гладит меня по лицу, — я буду ждать.
Не хочу её отпускать. Беременность любимой женщины стала шоком для меня. В самом приятном смысле. Где-то в глубине души я верил, что авария не оказалось фатальной для её фертильности.
Но врач сказал, что оказалась. И беременность Лили — чудо. Сердце так бьется, что вот-вот вылетит из груди. Ради этой женщины я порву любого.
Глубокой ночью приезжаю в особняк Фадеевых, где проходили поминки Лили. Стоит темнота, в окнах не горит свет. Охрана бдит. Возле главного входа вижу группу людей. Стоят, кучкуются, переговариваются. Папарацци.
— Да блядь... нигде от ни спасу нет.
Стараюсь проехать незамеченным через другой въезд. Но журналюги замечают и несутся за мной. Благо, охрана успевает закрыть ворота. Выхожу из машины. Мама ждет у двери. Вся бледная.
— Ты все это время ждала? — обнимаю её, — замерзла вся, пойдем в дом.
— Ты не взял Лилию с собой? — она с надеждой смотрит на меня, — больше можно не притворяться.
— Ей лучше там мам. У нас новость есть, чуть позже расскажу.
Мы проходим в гостиную, садимся. На кофейном столике давно остывший чай. Пусто и как-то тоскливо. Вся эта роскошь давит. На душе кошки скребут.
— Зачем он это сделал... — шепчет мама, — Олег был болен. Это всё моя вина.
— Не говори ерунды. Отец сам создал такую семью. Где человек человеку волк. Нас связывали лишь деньги, страх потерять наследство. В итоге он получил, что заслуживал, и никто по нему плакать не будет.
— Но Максим. Маша его ждет малыша. Мог бы просто оставить всё это в прошлом. Сынок...
Мама плачет. Ей не жалко мужа, она переживает за сына.
— Есть хоть шанс ему помочь? — умоляюще глядит.
— Я постараюсь, мам.
До утра не могу сомкнуть глаз. Лежу на своей кровати, в комнате, в которой провел детство и юность. И вспомнить даже нечего. Вся жизнь — сплошная учеба, курсы, кружки. Бесконечные бизнес-тренинги, начиная с первого курса универа.
Моё сердце впервые застучало, когда увидел Лилю на остановке. Милая маленькая девочка. С тех пор она стала моей.
Утром собираюсь и мы с матерью едем в СИЗО. Не без жирной взятки нас пропускают к брату. Он выглядит отрешенным. Расхлябанный, взгляд совершенно пустой.
— Сынок... — мама с любовью и болью глядит на него.
— Уйди... — рычит на неё, — мне нечего тебе сказать.
Мама подбирается. Вытирает слёзы и возвращается в машину.
— Молодец, — облокачиваюсь на стену, — обидел последнюю женщину, которая тебя любит.
— Похуй...
— Зачем ты это сделал?
Он внимательно смотрит на меня.
— А ты сам об этом не подумал, когда узнал, что он умирает?
Молчу.
— Мой братец. Идеальный. Ты тоже желал его смерти. И она хотела! Но не решилась. Ты же в курсе, что наша мать спала с оружием под подушкой? Если вдруг он бы пришел в очередной раз её изнасиловать, не ушел бы... но он предпочитал трахать молодых помощниц.
Макс всё верно говорит. Я знал это, но ничего не мог поделать. Мама сама хотела сохранить это нечто под названием семья.
— Мы оба с тобой — плоды изнасилования, — выплевывает брат.
— Он бы умер через неделю или две. А теперь ты просто сгниешь в тюрьме. Что мешало дождаться?
— А ты не понимаешь? — Макс глядит на меня устало, — я не мог позволить ему уйти так. Вот просто так, блядь! Это несправедливо!
— И ради этого дерьма ты жизнь свою сломал?! Эгоист чертов! — рычу.
— А зачем мне жить? — спрашивает брат, — я столько дерьма людям делал. Убил собственную жену. Которую любил больше жизни.
Молчу, лишь хмуро гляжу на него.
— Она мне снится. Каждую, сука, ночь! Улыбается. Яркая такая... всю жизнь я считал её чем-то обыденным. Моя вещь, аксессуар. Положенный статусом.
Макс делает вдох. Ему словно дышать больно.
— А теперь что? Мамаша её свалила за границу. Я два раза был на могиле...
Вижу, как по щекам моего некогда наглого и высокомерного брата текут слезы. Это поражает до глубины души. Неужели так и выглядит осознание собственной вины?
— Смотрю на её улыбку. И сдыхаю. Знаешь, каково это — подыхать каждый день? Открыв глаза? Я не чувствую вкуса еды, бухла. А в каждой телке я вижу Лильку. Она была моим светом, который я беспощадно погасил... растоптал. И ребенка своего убил...
Тяжело. Но я не отступлюсь. Лиля моя сейчас и навеки.
— Я найму лучшего адвоката. Мы тебя вытащим. Походишь к психологу. Ты с этим справишься. Ребенка ждет твоя Маша.
— Не хочу... я должен искупить вину, брат. А Машка всё... сдала меня ментам и свалила нахуй в родной город. Как я стал нищим, сразу и не нужен.
— Если бы ты не был идиотом, свалил бы с ней и жил...
— Она мне не нужна. Не люблю я её.
— Но ребенку нужен отец. Не думал об этом? Машку ты не любишь, а в чем он-то провинился? Все равно же твой...
— Мой... — бубнит брат.
Макс глядит на меня. В его совершенно потерянном взгляде я вижу искру. Видимо, у меня получилось достучаться до него.
Всё-таки он мой брат. И я сделаю всё, чтобы его вытащить.
***
— Пять лет?! — восклицает мама, — а иначе никак? У нас есть деньги...
Хмуро гляжу на семейного адвоката. Он пожимает плечами.
— Это убийство. Я смогу скостить до пяти, учитывая, что он сам уже признался и Максима Олеговича поймали с поличным.
— А если дать много денег? — выгибаю бровь.
— Это общественный резонанс. Боюсь, могу скостить лишь до пяти. За хорошее поведение выпустят через два.
Мы с мамой переглядываемся.
— Сделай всё, что можешь, Лёва, — жму руку адвокату.
Выходим. Макс так и не захотел пообщаться с матерью. Она молчит, выглядит расстроенной.
— Пять лет, — выдыхает, — за убийство этого ничтожества мой сын получит срок!
— Мама...
— Егор, что бы он ни сделал, это несправедливо!
— Знаю. Но мы ничего поделать не можем. Пока что по крайней мере. Поехали домой.
— Ты сегодня возвращаешься к Лиле?
— Да. Кстати, она от меня беременна.
Мама останавливается. Её глаза наполняются слезами.
— Неужели?! Моя несчастная девочка! Наконец-то Господь подарил ей счастье! Вам обоим! Какая прекрасная новость!
Он крепко меня обнимает.
— Мы должны все изменить, — говорю ей, — имя Фадеевых нужно отмыть. Пусть на это уйдут долгие годы. Но это нужно сделать.
— И что ты планируешь?
— Я расформирую компанию отца.
— Что?
Я думал об этом всю дорогу сюда. Эта огромная империя уже пожирает сама себя. Мне нужно место для маневра, а модернизировать проще компании поменьше.
— Ты продашь их? — спрашивает она.
— Нет, теперь это будет группа компаний. Акционерные общества Отец всё держал в ежовых рукавицах, я поступлю иначе. И ты станешь первым акционером. Будешь получать процент с дохода. Чтобы хоть немного компенсировать всю боль, что он тебе причинил.
— Я не жалею, сынок. Вы с братом стоили того, чтобы терпеть.
— До сих пор не понимаю, почему ты не ушла? Зачем столько лет была его тенью?
— Тогда так было не принято. Развод ставил на тебе клеймо, а твой отец не допустил бы подобного. Отнял бы вас с Максимом. И неизвестно, что сделал бы со мной...
Я не могу понять. Но теперь уверен: моя мама будет свободной и счастливой. Я позабочусь об этом.
Бизнес-план нужно еще продумать. Досмотреть отчеты, избавиться от лишних бюрократических звеньев.
— От убыточных проектов избавимся. Всё пересмотрим. Начнем историю компании заново. А сейчас мне нужно кое-куда заехать.
Домой я возвращаюсь глубокой ночью. Сразу еду к Лиле. Когда она открывает дверь, стискиваю в горячих объятиях.
— Милый. Я так рада, что ты приехал!
— Я люблю тебя...
— А?
— Больше жизни люблю, Лиля.
Лезу в карман.
— Вот, купил сегодня. Я просто не могу ждать!
Встаю на одно колено. Сердце стучит, как бешеное. Достаю кольцо.
— Милая. Ты выйдешь за меня?
— Егор, — она позволяет надеть колечко, — ДА! ДА! Но...
— Но? — хмурюсь.
— А как же мой паспорт? Я же официально мертва...
— Скажем, что ошиблись, ты пропала, но тебя нашли. Всякое случается. По ошибке признали мёртвой. То, что отец панически боялся огласки, сыграет нам на руку.
— Милый... Боже! — она бросается на мою шею.
Увлекаю девушку в постель, где мы долго целуемся и обнимаемся. Впервые я так счастлив. И мой путь ярко освещает свет моей малышки Лилии.
— Ой! Егор! — она подскакивает, — у меня для тебя кое-что есть!
Лиля достает картину. Стаскивает чехол и открывает моё лицо. На большом холсте она нарисовала меня. Один в один. Похож-то как! Аж не по себе немного. Но полотно безумно красивое.
— Это моя спящая морда? — смеюсь, — я такой красивый?
— Егооор! — девушка надувается, — тебе не нравится.
— Очень нравится! Ты рисуешь просто обалденно! Иди ко мне. Не хочу тебя отпускать ни на секунду.
— Врач запретил нам заниматься сексом, — вздыхает она.
— Знаю, так что давай просто полежим. Вот так, — сгребаю свою малышку в охапку.
Чувствую безграничное тепло, наполняющее душу. Теперь я знаю, что делать и как. Кто важен и почему. Лиля не спрашивает про Макса, да и зачем?
Их быстро разводят, не без моей помощи. Девушку возвращают в мир живых, принеся тучу извинений. Якобы кто-то напутал документы и вообще всё это — одна большая ошибка.
Вера увольняется и спустя год у них с Лисенко рождается двойня. Он бегает за ней с просьбой зарегистрировать отношения, но она вдруг захотела свободы, а не брака. Бедный мужик. Интересно, что с ней такое случилось?
Пожениться мы с Лилей решаем после рождения ребенка, потому что Лиле нельзя нервничать, а планирование свадьбы — тот еще геморрой. Но вопреки всем страхам ее беременность протекает хорошо. И через восемь месяцев у нас рождается сын. Здоровенький мальчик. Называем его Алексеем.
Макса сажают в тюрьму на пять долгих лет. Мы выбиваем ему курс психологической реабилитации. Мама продает особняк отца со всей мебелью и покупает небольшой домик за городом. Ухаживает за садом и ждет моего брата из тюрьмы. Почти все деньги делит и кладет на счета, оформленные на внуков.
А мы с Лилей женимся и строим большой двухэтажный особняк. Покупаем двух милых английских бульдогов. Лиля уходит из офиса, посвящает себя рисованию и воспитанию нашего сына. А спустя два года у неё появляется небольшая картинная галерея в городе.
Все течет, меняется. Жизнь идет своим чередом. Неизменно лишь одно: моя бесконечная любовь к Лиле и нашему сыну.
Эпилог
— Фадеев, подъем, гости к тебе! — орет охрана и неприятно гогочет.
Макс нехотя поднимается. Идет четвертый год заключения. За хорошее поведение его никто не выпускает. Что естественно, ведь что ни день, он встревает в драку или конфликт с другими заключенными.
— Кто? — тянет недовольно.
— Красивая баба, — смеются они, — давай, топай.
В тюрьме некогда золотому мальчику пришлось нелегко. Постоянные провокации, драки. Необходимость отстаивать не только свою свободу, насколько в тюрьме это понятие уместно, но и жизнь.
Макс изменился.
Заматерел, стал более зрелым. Прошел курс лечения у психотерапевта. Вроде как проработал детские травмы и постарался справиться с чувством вины. В комнату свиданий он направляется с абсолютным спокойствием и чистой головой.
Кроме матери, ни одна женщина его не навещала. Она и брат. Но простить её за слабость он так и не смог. Думал, время залечит эту рану. Но видеть печальное лицо пожилой женщины был не в силах, потому попросил её не приезжать и дать ему время.
— Проходи, — его заводят в комнату.
У решетчатого окна спиной стоит женщина. Она что-то пишет в телефоне. В сердце у Макса что-то ухает. Он внимательно рассматривает внезапную гостью. Шелковистые каштановые волосы ниспадают на спину. Точеную фигуру облегает кремовое платье-футляр. Ноги облачены в лакированные туфли на невысоком каблуке.
Она разворачивается.
— Лиля? — Макс таращится на свою, как он считал, умершую жену.
— Привет, Максим, — говорит она.
Изменилась. Уверенная, красивая, статная. В модных солнечных очках. А через платье мужчина видит слегка выпирающий животик.
— Лиля... — он плюхается на стул, — ты жива...
— Да, — коротко отвечает она, — я ненадолго.
Макс любуется ей. С ним она такой не была. Да, красивая и эффектная, но сейчас эта женщина буквально излучает мощную внутреннюю силу. Она изменилась.
— Прости меня, — он опускает голову, — если сможешь. За всё прости.
— Я простила, — она холодно смотрит на бывшего мужа, — и больше ничего к тебе не испытываю. Ни ненависти, ни любви.
— Что ж, я заслужил. Но зачем ты тогда приехала? — он удивленно выгибает бровь.
— Дать тебе шанс. И сказать, что не виню тебя ни в чем.
Она копается в кожаной сумочке и протягивает мужчине бумажку. На ней адрес. В далеком неизвестном ему городе.
— Что это? — не понимает Макс.
— Адрес. Маша умерла вскоре после родов. И твоя дочь теперь живет с бабушкой. Егор поговорил с ней, она готова позволить тебе видеться с малышкой. Её зовут Сашенька.
— Саша... Александра... — словно молитву, произносит Макс, — моя дочь.
— Да. И лишь тебе решать, Максим, продолжить гробить свою жизнь или начать всё с чистого листа. Так, как это сделала я.
— Ты с моим братом?
Макс видел кольцо на пальце Егора. Но не спрашивал, кому повезло стать женой нынешнего патриарха семьи Фадеевых. Значит, старший и тут его обставил. Он усмехается.
— Ты нужен ей. Малышка потеряла маму. У неё остался лишь ты, — говори Лилия, — мы выбили тебе еще один шанс выйти досрочно. Воспользуйся им. Тебе есть, ради кого жить.
С этими словами она выходит. Гордая, красивая. Теперь чужая. Но младший Фадеев думает не об этом. А о том, что где-то его ждет дочка. И в его жалком и бессмысленном существовании теперь есть смысл.
Усмехнувшись, Макс Фадеев направляется обратно в камеру.
