— Ты самая красивая девочка, пожалуйста, прекрати скромничать, — понижаю голос, — а то выебу прямо в машине.
— Грубо, — она отворачивается, краснея.
— Тебе же нравится грубо, — шепчу на сладкое ушко.
— Погнали, — Фролов по-хозяйски забирает в свои объятия девушку и долго, жадно целует в губы.
Чувствую легкую колющую ревность, сменяющуюся пониманием, что буду бороться за эту девочку, если придется. Но в глубине души я уверен, что друг не станет добиваться ее подлостью, так что все решения за малышкой.
До обеда мы катаемся на аттракционах. Сам я давно уже так не развлекался. Благодаря черному билету, у нас есть доступ во все возможные павильоны. Фролов все расходы берет на себя, хотя это немного злит. Так хочется все сбережения потратить на наше чудо. Так Риту называет друг. Это даже мило.
И когда мы обходим примерно половину парка, малышка начинает хромать. Но храбрится и не выдает того, что новой обувью уже натерла нежные ножки. Хочу их все облизать. Да бля... что со мной?
— В чем дело? — Фролов останавливается и грозно глядит в глаза девушки.
— Н-ничего, — она прячет взгляд.
Подводим ее к ближайшему фонтану и усаживаем. Беру нежную ножку и осматриваю пальчики. Большой и мизинец распухли. Качаю головой понимая, что дальнейшие развлечения под угрозой. Если только не...
— У тебя есть пластырь? — спрашиваю у Ромыча.
— Откуда, — сокрушается он, затем присаживается рядом со мной и касается нежной девчачьей пяточки.
— Ауч, — морщится Ритусик.
— Аккуратнее можно? — наезжаю на Фролова, — животное.
— Чо вякнул? — рыкнул друг.
Между нами стремительно растет грозовая туча.
— Ребят, может, просто пойти в ближайшую аптеку? Я куплю пластырь, — лепечет девочка.
— Тцц, — цокает языком Ромыч, — никаких куплю. Сейчас сбегаю сам.
Когда он исчезает в толпе, я сажусь рядом и сгребаю малышку в охапку.
— Очень больно? Зачем терпишь?
Она прижимается ко мне личиком.
— Давай посидим так немного, — просит меня, — с тобой так спокойно Лёш.
— Хорошо, — крепче прижимаю наше чудо к себе.
Столько нежности в этих касаниях. Я готов рвать и убивать за эту девочку. Такое чувство, что ее случайное появление в нашей постели были предопределено свыше. Глажу ее по голове, как вдруг к нам побегает девчонка. По-моему, я ее уже где-то видел...
— Ритка?! — орет она, — это ты что ли?!
— Стася? — малышка отшатывается и испуганно смотрит на наглую рыжую вторженку.
Рома.
Черт! Как мы так облажались? По себе знаю, какая херня эти мозоли. Бегу сквозь яркую толпу прямо к ближайшей аптеке. Твою ж мать, очередь. Иду в соседнюю, там тоже толпа. Ни на миг не хочу бросать своего ангелочка с огромными голубыми глазами. Рита... Маргарита. Прям цветочек. Давлю лыбу, понимая, что реально втюрился.
И вот, подходит очередь. Скупаю самые дорогие тонкие пластыри и бегу назад. Подхожу к фонтану и вижу рыжую девчонку. Она стоит, уперев руки в бока и выговаривает нашей девочке.
— Стася, я...
— Да я места себе не заходила! — верещит та, — ты как с пары исчезла, так я тебя не видела. На телефон не отвечаешь...
— Прости, — опускает глазки Рита.
— Ты не обязана ни перед кем отчитываться, — Шевцов не спускает разъяренного взгляда с девчонки.
Та отшатывается.
— Ты с ним... вы что, пара? — таращит глазюки.
— Какие-то проблемы? — мажор встает и нависает над девчонкой.
— Н-нет, — почти шепчет рыжая, делая шаг назад, — просто Рита хорошая девушка, Алекс! Ты ее испортишь...
— Мы знакомы, чтобы ты называла меня по имени? — ледяным тоном спрашивает он.
Я не узнаю всегда улыбчивого и до отвращения вежливого Шевцова. Он даже к своим бывшим всегда достаточно лоялен. А сейчас буквально пышет отвращением и злостью. Улыбаюсь, с довольной миной наблюдая за разворачивающейся драмой. Только попкорна не хватает.
— Алекс, не надо, — Рита берет его за руку, — Стась, прости меня. Мы обязательно поговорим на занятиях.
— Ладно. Помни, что с понедельника начинается сессия.
— Знаю.
Рыжая разворачивается, и я с трудом успеваю спрятаться за деревом. На лице подружки нашей девочки читается самая настоящая ярость. Как бы дерьма какого не сотворила. Нужно будет присматривать за ней.
— Подружки у тебя, девочка, не сахар. Ты бы с ней осторожнее была, — подхожу к ним и присаживаюсь напротив Риты.
— Стася хорошая, — лепечет она, — просто Ты и Алекс, вы очень популярны, а я — серость. Так что...
— Цыц, милаш! — вскипает мажор, — с твоей самооценкой еще работать и работать.
Я тем временем аккуратно расшнуровываю белый кед и вытаскиваю хрупкую ножку нашей девочки. Обклеиваю ее пластырями и надеваю обратно. Не хочется выпускать из рук крошечные пальчики и тоненькую лодыжку.
— Ну как? — интересуется Алекс.
— Спасибо. Теперь не болит. Мне нужно в туалет, — подскакивает и улепетывает прочь.
— Что за бабца была? — спрашиваю у Алекса, доставая сигарету.
Делаю глубокую затяжку. Молчим.
— Подружка ее.
— Стерва, сразу видно. Знаешь ее? С кем тусит?
— Не знаю... но лицо знакомое, — Шевцов тоже курит на нервной почве.
— Дурное предчувствие. Кажется, она может нашей малышке проблем создать.
— Пусть попробует, — рычит блондин, — тогда ей пиздец.
Тем временем Рита возвращается. Девочка поправляет слегка помявшийся подол платья. Смотрю на нее и чувствую, как хочу прижать к себе. Показать всем, что она моя. Рывком поднимаюсь и выполняю свое эгоистичное желание.
— Рома, — шепчет девочка, — мне дышать нечем.
— Прости. Я же так и не сказал, насколько ты красивая. Нереальная.
— Спасибо, — улыбается и перестает сопротивляться.
— Ну что, рванем дальше? — мажор подскакивает и несется в направлении комнаты страха.
До вечера мы вновь забываем обо всем, наслаждаясь обществом друг друга. Рита улыбается и эта улыбка — наша награда. Мы заходим в тир, и там я выигрываю нашему ангелу огромного белого медведя. Шевцов с треском продувает и всю дорогу до колеса обозрения бурчит как старый дед.
— Я бы его лучше купил... — продолжает ныть, пока мы стоим в очереди.
— Нет в тебе духа соперничества, — улыбаюсь, довольный как слон.
Еще бы! Это же я обставил Шевцова и выиграл топовый приз нашей девочке. Она с такими горящими глазами смотрела на этого мишку, что внутри меня родилось совершенно неконтролируемое желание достать клятую игрушку для нее. Только для нее. Рита обнимает этот кусок плюша, ярко улыбаясь.
— Купишь еще, — успокаиваю друга, — все впереди. В следующем году...
— Вы же на следующий год выпускаетесь? — с грустью в голосе спрашивает девушка.
— Да. Но это не значит, что мы выпустим тебя из наших загребущих лап, — ржет Шевцов.
Но в синих глазах я все равно вижу печаль. Опять думает, что мы с ней развлекаемся. Поначалу так и планировалось, но Рита пленила нас обоих. Не знаю, как сложится жизнь, но эту девушку я не отпущу.
Забираемся в кабину, усаживаем медведя рядом с девушкой, поскольку пока решаем, кто сядет рядом с девочкой, чуть не деремся. Так что в итоге все-таки уступаем пальму первенства медведю.
Когда усаживаемся, она кладет сумочку на колени, как только видит, что наши с Шевцовым взгляды уже проникли под платье. Красивая, блядь! До чего же... но вся похоть сходит на нет, когда Рита, словно дите малое, прилипает глазками к стеклу.
— Как красиво, — шепчет, затем смахивает слезинку, — ребята, вы самые лучшие. Спасибо вам за сегодняшний день.
— Он еще не кончился, сладенькая, — ухмыляется Алекс, слегка приподнимается и проводит по коленке девушки кончиками пальцев.
Затем обращается ко мне.
— Тебе не кажется, что индивидуальные кабинки — это удобно в нашем положении? — ехидно лыбится Шевцов.
— Очень удобно, — наблюдаю, как подол платья девочки поднимается от движений пальцев моего друга.
Член мгновенно оживает и мозг отключается.
— Я хочу ее, — хриплю, не в силах совладать с накатившим желанием.
— Я тоже... — рычит мажор, а малышка мгновенно вспыхивает, когда понимает, что попала в ловко расставленные сети.
Глава 13
Рита
Лёша встает с сидения и садится рядом со мной, а Рома устраивается между моих ног. Я вся дрожу, не в силах признаться, что панически боюсь высоты. Но огонь в теле, вызванный касаниями двух парней, быстро согревает и прогоняет страх.
Сама не замечаю, как сильные руки мажора поднимают меня и усаживают на колени. Попкой чувствую выпирающий бугор. Леша раздвигает мои ножки, открывая взору Фролова кружевные трусики.
— Красиво, — выдыхает брюнет, поглаживая внутреннюю часть моего бедра, — но без них куда лучше. Ты уже мокрая, Ритусик?
Прикусываю губу, не в силах ответить на вопрос. Бросаю взгляд влево и вижу темнеющее небо. Сотни огней на высоте кажутся потрясающими. А рядом с этими двумя парнями я чувствую себя счастливой.
Сама не замечаю, как начинаю плакать.
— Что случилось? — спрашивает Рома, стирая ладонью влагу с моих щек.
— Простите, — шмыгаю носом.
Но тут резкая волна удовольствия несется по телу. Шевцов резко и глубоко врывается в меня двумя пальцами. Выгибаюсь, а в ушах звучит его рык.
— Прекрати извиняться, сладкая. Ты ни в чем не виновата.
Резкий толчок и выгибаюсь еще сильнее. Леша третьим пальцем раскрывает мои стеночки, а язык Фролова ложится на клитор. О боже, до чего же я развратная! Начинаю елозить, машинально двигать бедрами, без слов умоляя ребят продолжать.
— Ну так что случилось? — Шевцов повторяет вопрос друга, — почему ты плачешь?
— Просто я странно себя чувствую, — хнычу, — столько эмоций. И вы... оба...
Прикусываю губу, понимая, что язык Фролова сейчас подводит меня к оргазму. Так хочется кончить, что... Но вдруг жестокие искусители отстраняются.
Рома жадно меня целует, приподнимая. Слышу звук расстегивающейся ширинки.
Леша аккуратно сдвигает ткань трусиков и быстро проскальзывает в меня. Издаю протяжный стон. Мне дико стыдно, ведь эта кабинка совсем нас не скрывает. Но пульсирующий внутри горячий мужской член вышибает всю скромность.
Начинаю прыгать на своем мажоре, не отрываясь от губ Ромы. Он исследует мой рот, проводит языком по зубам, посасывает губы, обвивает мой язык своим. Так влажно и горячо! Он ловит мои стоны, обхватывая лицо своими большими руками.
— Наша девочка, — Алекс подхватывает меня под попку, перехватывая инициативу.
— Я хочу в твою задницу, Рита, — рычит Фролов, — обещай, что впустишь меня.
— Ах! — в голове совершенно пусто, нет ни единой мысли, — Да!
— Вот и хорошо, — ухмыляется этот паразит.
Ведь специально задал этот провокационный вопрос, когда я ничего не соображаю. Откидываюсь на крепком теле мажора, позволяя ему полностью взять инициативу. Его руки ласкают мои бедра, а Фролов тем временем опускает лямки платья.
Губами приникает к моим соскам. Мне безумно сладко! Я совершенно не чувствую себя, лишь огромный сгусток удовольствия, концентрирующийся в самых горячих местечках.
Разворачиваю голову и встречаюсь с похотливым взглядом Шевцова. Толчки во мне становятся настойчивее. Он приоткрывает рот, и я провожу язычком по его губам. Перебарывая легкое смущение, придвигаюсь ближе. Сладкая нега в сосках резкими и сильными импульсами оседает между ножек.
— Я сейчас кончу, — шепчу, потеряв всякий стыд.
Фролов второй рукой обхватывает мою грудь и слегка поглаживает ее. От этой нежности пульсация внизу живота усиливается. Алекс слегка высовывает язык, и я покорно начинаю его посасывать. Безумно порочная картина. Не выдерживая этой ласки, хватаю мажора за волосы и сильно стягиваю, извиваясь в мощном оргазме.
Но вдруг происходит сильный толчок. Мы останавливаемся. От испуга сжимаю член мажора собой, и он бурно кончает в меня.
Но страх стремительно завладевает мной без остатка, полностью пожирая желание.
— Мы упадем?! — пищу, пытаясь слезть, но крепкие руки парней удерживают меня.
Фролов хватает мой подбородок, сжимая до легкой боли.
— Тут так бывает, малыш. Не отвлекайся, — затем вновь целует.
Но мне все еще страшно. Я мгновенно высыхаю, пытаюсь прикрыться. Вокруг темно, внизу слышался крики. Закрываю глаза и еле держусь, чтобы не разрыдаться. И затем не выдерживаю...
— Ну вот опять, — Шевцов стискивает меня в объятиях, — ну хоть сперму дашь с тебя вытереть, плакса?
Почему-то это кажется мне безумно смешным. Улыбаюсь, затем киваю. Фролов хихикает, садясь напротив.
— Значит, секс в общественных местах тебя смущает, малыш?
— Немного, — позволяю мажору очистить мои бедра.
— Это проблема. Придется приучать тебя возбуждаться от адреналина, — говорит Рома.
— Постепенно привыкнет, — хмыкает Шевцов.
Медведь перекочевывает на противоположное сидение, а брюнет взъерошивает волосы и усаживается рядом. Я все еще на коленях у Леши. Мне безумно спокойно и хорошо. Страх отступает.
— Ритусик, — урчит Шевцов, — расскажи о себе.
— В смысле?
— Трахнулись, можно и за жизнь потрындеть, — смеется Фролов, — но я поддерживаю вопрос. Кто ты, чем живешь. Пока мы знаем, что ты охуительно сексуальна. Но что в душе нашего развратного цветочка?
Резко краснею от столь необычного комплимента. После развода моя мама никогда не ругалась матом и учила меня этому. Но от слов парней лишь смущаюсь, не испытывая отвращения.
— Папа ушел рано, — начинаю свой рассказ, глядя в темноту ночи.
— Умер? — качает головой Рома.
— Нет, — говорю тихо, — он бросил нас с мамой.
Повисает неловкая тишина. Да, моя жизнь далека от идеала.
— Паскуда, — выплевывает Алекс, достает сигарету и просто крутит ее в пальцах.
— Как говорит мама, порой любовь проходит, — горько улыбаюсь.
— Хуйня, — вторит другу Фролов, — если есть ребенок, он просто не имеет права сваливать в закат.
Неужели им эта тема тоже близка? Невольно сжимаю пальцами большую руку Алекса. Он трется лицом о мою щеку.
— Все хорошо Ритусик. Продолжай.
Фролов гладит мою ногу без намека на интим. Мне кажется или им реально интересна моя жизнь?
— Да рассказывать особо нечего. Я учусь, мама меня тянет как может. Живем мы небогато, но дружно. В общем-то всё.
— Так мило, — мурчит Алекс, — но мы хотели бы узнать, что тебе нравится. Что слушаешь, какие лакомства любишь, о чем еще мечтаешь.
— Зачем вам это? — не могу удержаться от сарказма.
Фролов рычит себе под нос. Вижу, как от гнева темнеют его глаза. В них плещется ярость и похоть. Дыхание сбивается, когда понимаю, что отвечаю таким же взглядом.
— Какая смелая девочка, — скалится брюнет, — дома мы это обсудим, малыш.
Прикусываю губу, продолжая отвечать на похотливый взгляд парня. У меня за всю жизнь столько секса не было, сколько в эти выходные. Кажется, что я вся пропахла своими мальчиками. Кожа, губы, грудь и все остальное помимо воли реагируют на Рому и Лешу. Я принадлежу им.
— Люблю мороженое, — лепечу, с трудом справляясь с растущим вожделением.
— Какое? — пальцами блондин проводит по моим волосам.
Мурашки не заставляют себя ждать. Я уже не боюсь высоты или что мы упадем. Пока мы заперты на этом колесе обозрения, весь мир словно на паузе.
— Клубничное, — смущаюсь, начиная представлять, как они оба слизывают с меня любимое лакомство.
