Три икса
Райан Хэйвок
Предупреждение.
Для этой книги нужно серьезное предупреждение.
Потому что такие мысли всегда в моей голове, всегда у меня на уме, но я не всегда позволяю им выползать. Некоторые из них проносятся мимо, некоторые из них возвращаются снова и снова.
Если у вас проблемы с «экстремальным» чтивом, пожалуйста, не трогайте эту книгу, она вас может оскорбить.
Я не делаю ничего из этого дерьма в реальной жизни, пожалуйста, запомните, что это произведение вымысел и не пытайтесь повторить это дома.
Загорелся датчик топлива, я думал, что у меня хватит его еще на несколько миль, и я успею найти станцию, но дело в том, что, когда крадешь автомобиль, никогда не знаешь, что в нем исправно, что нет. У этого, кажется, неисправный датчик.
Драная колымага заглохла на обочине какой-то дерьмовой дороги, где ничего не было видно, кроме деревьев, в какую сторону ни посмотри. Ни одного другого автомобиля за сто миль. Час ночи, и это тоже не радует, 1:00 – нельзя тут ожидать многого.
Тащу задницу через этот город, и теперь я в ловушке внутри него, пока не получу кое-что. Мне нужно найти место, где можно залечь на дно, и, как я надеялся, немного поспать, ну, все это можно отложить и на завтра. Еще немного миль нужно оставить между мной и высокими стенами этой чертовой тюрьмы.
Я выбрал путь, который казался самым легким, пошел через лес. Стояла прохладная ночь, с легким освежающим ветерком. И ничего передо мной, кроме деревьев, тонн и тонн гребаных деревьев, какая дерьмовая куча, а, чтобы в ней застрять.
Казалось, я иду уже несколько миль, но на самом деле этого не могло быть, это рельеф, который заставляет думать, что ты идешь так долго. Снова иду, спотыкаюсь очередной раз – вот такое дерьмо очень раздражает.
Думаю, какие у меня варианты сейчас, может, я могу просто сэкономить себе сломанную лодыжку и проторчать здесь ночь, когда блеск от отражения луны в стекле бросается в глаза, и остается только благодарить свою гребаную удачу, что хоть что-то здесь есть.
Можно разглядеть остальную часть окна, и когда я подхожу ближе, остальная часть фермы появляется в поле зрения. Это старое здание, которому не менее ста лет, судя по виду. Кант вокруг крыльца, отсутствует большая часть перил, жалюзи, свисающие как зубы, и сайдинг грязный и полуразрушенный.
Я не могу себе представить, что там кто-то может жить, но тщательно осматриваю дом, чтобы исключить такую вероятность. Не вижу ничего, что меня бы насторожило, хватаю камень и стучу им в одно из маленьких стеклянных стекол у двери. Потом, целую минуту слушаю, прежде чем просунуть руку, чтобы найти замок.
Дверь скрипит, когда я медленно толкаю ее. Кухня. Она грязная и пыльная, похоже, что никто не пользовался ею уже какое-то время.
Я пошарил по шкафам, чтобы найти какие-нибудь продукты долгого хранения, и вдруг увидел, какое-то движение боковым зрением, и, черт возьми, не могло быть ничего более приветливого. Медленно поворачиваю голову в сторону девушки в белом топе - я говорю это только потому, что это единственное, что на ней было, ну и вот еще крошечные розовые трусики. Я не могу оторвать глаз от этого маленького треугольника ткани.
Это было так давно, когда я был с молодой женщиной - любой женщиной, на самом деле, и мой бог, эта молода. Она выглядит свеженькой старшеклассницей. У меня кровь мгновенно вскипела, член затвердел так сильно, что мог бы проткнуть молнию на джинсах.
- Что ты тут делаешь? – спросила она сонно. Наверняка я разбудил ее, разбивая окно.
Медленно иду к ней, чтобы не спугнуть.
- Я просто оказался тут, я думал это место пустует.
Надо еще медленнее; двигаясь, как кот во время охоты, дюйм за дюймом я приближался к ней.
- Тут есть кто-нибудь, кто мог бы мне помочь?
Она потрясла головой.
Я не мог представить, что эта девушка делает тут совсем одна.
- Твои родители тут?
Теперь я уже достаточно близко, чтобы схватить ее. Какой у нее сладкий запах, что-то цветочное, и это влекло меня.
- Моя мать спит, могу пойти и разбудить ее, если хочешь, - ее голос был так невинен, точно, как я люблю.
- Нет, сладкая, не нужно, - я напал быстро, оценив шансы, одной рукой я обхватил ее тонкую талию, другой зажал рот. Она пыталась освободиться, но я оторвал ее от пола, так девушка не могла убежать. Но она дико отбрыкивалась. Ее спина была прижата ко мне и она ерзала своей маленькой задницей по моему члену. Я почти задыхался, так долго я этого ждал.
Восемь лет в тюрьме, где каждый день за сто, восемь гребаных лет без женщины – эта маленькая девочка не знала, что она делает со мной сейчас, как заводит меня своим диким сопротивлением.
Я был «свободен» уже девять часов, большую часть из которых ушли на угон машины и побег от полиции, которая преследовала меня, потом мне удалось оторваться. Вообще, не было времени насладиться своей свободой. И эта маленькая леди сейчас отлично подходит для этого.
Я отчаянно искал место, куда ее унести, чтобы, если она будет шуметь, ее бы не услышали.
- Прекрати извиваться, девочка.
Мой голос хрипит от похоти. Я сжимаю ее сильнее, пытаясь успокоить, но девушка сопротивляется даже сильнее.
- О, черт! – я не могу больше сдерживаться и кончаю прямо в штаны, быстро сую член в ее задницу, спуская остальное.
Думаю, она поняла, что произошло, потому что она затихла. Хотелось бы, чтобы она сделала это, когда я просил, раньше, и мне не пришлось бы ходить с этим грузом в джинсах, но я благодарен в любом случае, так ее легче нести.
Дом темный, но мне везет и я смог найти подходящее местечко. Открываю последнюю дверь, и это спальня, похоже, что она не использовалась уже долго. Отличная кровать. Разум становится калейдоскопом развращенных образов, с ней в главной роли.
Швыряю ее поверх одеяла и пыль танцует в лунном свете. Я закрываю рот, чтобы не задохнуться, даю ей время, необходимое, чтобы сесть на кровати. Затем хватаю ее за волосы и дергаю к себе. Она визжит и сжимается от боли. Крошечные слезы, выступают у нее на глазах и падают прямо на меня - я хочу еще.
Прижимаю ее к постели снова, уже собой, чтобы удержать, сажусь сверху, оседлав ее талию и, разрывая этот топ. Круглые, молодые сиськи прекрасны, но прежде, чем позволить себе слишком отвлечься от них, я делаю длинные полоски из разорванной рубашки и удерживая ее под собой, крепко привязываю за запястья к решетке кровати, обездвижив.
Затем завязываю толстой полоской ее рот, крепко затягивая ткань за головой. Он заглушает настолько, что больше можно не беспокоиться о шуме. Дом огромен, и из того, что я видел на нижнем этаже, никого рядом нет.
Изучаю ее тело. Боже, это было так давно, когда я чувствовал запах женщины, зарыться носом в ее трусики и вдыхать этот запах - так здорово. Я был так возбужден, сильнее, чем думал, член просто онемел.
Последняя женщина, с которой я был, была в мою последнюю ночь свободного человека, у нее были обвисшие жирные сиськи, поймал ее, когда она садилась в машину. Я трахал ее на заднем сиденье микроавтобуса. Она даже не стоила того, это было просто, чтобы добавить еще одну в мой список. У нее была какая-то тревожная кнопка, которую она смогла нажать, чтобы вызвать полицейских. Когда сирены зазвучали рядом, я еще одевался. Не успел сбежать, они взяли меня в считанные секунды, надели наручники и бросили в полицейскую машину.
Я разыскивался за серию изнасилований, которые они смогли связать со мной после получения ДНК. Они сказали, что я зверский монстр за то, что сделал со всеми этими девушками. Фото за фото, всех женщин, которые пришли на суд. Их маленькие напуганные исцарапанные лица были выставлены напоказ, для всех, в зале суда, некоторые фотографии свежих порезов, крестом на их кисках, это от тех, кто побежал в отделение неотложной помощи, чтобы сразу сделать медэкспертизу для будущего суда.
Я много лет этим занимался, прежде чем меня поймали, было много женщин, на которых был мой Икс, вот как меня всегда называли, Икс, сокращение от Ксавьер. Эти суки должны были с гордостью носить мое имя, выгравированное на их коже, постоянное напоминание о том, что они избранные. Вместо этого они отправили меня в тюрьму пожизненно.
Присяжные были единогласны и двадцатью семью подтвержденными случаями увечий и жестоких изнасилований я не был удивлен. Меня удивило как немного их выступило в суде. Понятно, что не каждая женщина шла в суд после изнасилования, но подумать только, как огромно число молчавших. На мне, должно быть, их было сто восемнадцать, по моим подсчетам, да, я, действительно, считал. Именно столько женщин я изнасиловал - все мои Икс - все мои шлюхи. Подавляющее большинство, должно быть, было довольно нашим временем проведенным вместе, так как я не видел их в суде, жалующимися.
Моя первая, была старой женщиной по соседству, которая попросила меня о помощи во дворе, что было обычным явлением в районе, вроде того, где я рос. Мы помогали друг другу. И я помог ей. Я был молод и неопытен - это было быстро. И до сих пор удивляюсь, что она меня не растерзала, она знала, кем была моя мать, и могла бы просто сказать ей, я, действительно, ждал, когда они отведут меня в тюрьму за это. Но, прошло много дней и ничего не случилось. Самое худшее, что случилось, меня никогда больше не приглашали снова помочь, - и это вовсе не наказание, вообще-то.
Хотя, не такую ужасную, как последующие, но она все-таки заполучила мою метку, грубо выгравированную на ее мясистом старом кургане.
Когда работа была сделана, она предложила мне лимонад, я любезно согласился. Потный от работы, потягивая лимонад и разговаривая с ней, я смотрел на ее мясистые бедра. Нельзя было сдержаться, и желание взяло верх. Взяв нож, которым она резала пирог, я приставил его к горлу соседки. Прежде чем я осознал, что делаю, мой девственный член был внутри нее, тут не с чем было сравнивать, так что это было хорошо. Прошла всего минута, прежде чем я взорвался в ней, вторая минута, и силы вернулись, на второй раз.
Нож куда-то делся, но прежде, я порезал ее. Длинный зубчатый ломтик прямо на волосатой киске, кровь смазывала нас, возбуждала меня, и, трахая ее, я пересек линию рисуя Икс, отметив ее для себя.
Единственные звуки, которые она издала, это крики от пореза, помимо этого, молчала и не двигалась. Я кончил в нее во второй раз, смешивая ее кровь со своей спермой. С того дня я знал, что мне нужно. И, не обратившись в полицию, она помогла мне сделать это еще с четырьмя женщинами за лето, до моего выпуска.
Отсидеть пришлось восемь долгих лет приговора, прежде чем удалось устроить побег. Это был план, созданный с первого дня. Теперь, я 35-летний мужчина, вернулся на лошадь, так сказать, если лошадь означает горячий молодой кусочек задницы. Эта девушка станет моей «добро пожаловать обратно в реальный мир». Прикасаясь к ней, я практически истекаю похотью.
2
Вожу пальцами вверх и вниз по ее телу, где нужно упругому, где нужно сочному. Прошло много времени с тех пор, как я касался чего-то такого нежного.
Разрезав трусики с помощью карманного ножа, который нашел в машине, я раздвинул ее ноги. Запах снова ударил в нос, молодой и свежий. Я засунул пальцы в ее плотное отверстие, и это едва получилось, такая она чертовски узкая. Вытаскиваю пальцы, чтобы попробовать ее - так сладко, что это кружит голову.
Избавляюсь от штанов и рубашки, бросая их на пол, и возвращаюсь к ней. Прижав ее колени к груди, я зарываюсь лицом в ее киску, облизывая и пробуя, сосу крошечный клитор, я ем киску, как свирепый безумец.
Она извивается, но не может убежать от меня. Я знаю по опыту, что могу заставить девушку кончить, против ее воли, и чувствую, что она на грани, сдерживаясь сам, пробую теплый сок, который просачивается из нее, когда она дрожит под моим языком.
- Хорошая девочка, вся мокрая для меня. - она стыдливо прикрывает лицо рукой.
Втыкаю пальцы обратно, теперь они свободно скользят, когда я проталкиваю их глубже.
Не могу больше терпеть ни минуты, вхожу в нее, хочу почувствовать ее растяжку. Я нажимаю на нее членом. Ее глаза широко раскрылись, когда боль от моего большого хозяйства выбила слезы.
Я вошел в нее, не обращая внимания на боль, яйца шлепали ее по заднице. Долбил ее, пока не почувствовал, что кончаю, только тогда я успокоился и стал двигаться с меньшей энергией. Вхожу и выхожу медленно, позволяя ей туго доить меня. Затем, когда я не мог больше сдерживаться, изливаюсь и падаю ей на грудь, полностью опустошенный.
Я беру ее сосок в рот и сосу его, как голодный ребенок, Каждое подсасывание сжимает ее дыру, затягивая вокруг члена. Сильно прикусываю сосок, пробую кровь, останавливаясь только тогда, когда зубы встречаются. Отрываю кусочек от груди и плюю на пол, а она плачет и дергается подо мной.
Страх искажает ее лицо, теперь она знает, что я настоящий монстр. Размазываю кровь по груди и сжимаю горло. Она перестает дышать сразу, сжимаю сильнее, девушка лихорадочно начинает пинаться, и это дает желаемый эффект, я позволяю судорогам ласкать мой член. Она начинает терять сознание, тело не может больше двигаться без кислорода в мозгу, тогда только отпускаю, ее ноздри раздуваются, девушка изо всех сил пытается надышаться.
Я переворачиваю ее, мучительно скручивая руки над головой, а затем сгибаю колени, и ее задница смотрит прямо на меня. Я нажимаю на нее, разрывая. Нужно перевести дыхание; возбуждение переполняет легкие.
Когда я восстанавливаю контроль над дыханием, то сжимаю талию, и трахаю ее. Я двигаю ее бедра к себе и от себя, и наблюдаю, как член исчезает в сладкой дыре.
Шлепаю ее по заднице, и круглые ягодицы дрожат. Боже, это выглядит так хорошо. Я ударил ее несколько раз, пока задница не загорелась, от следов ладони. Я долблю все сильнее и быстрее, желая наполнить ее задницу. И, наконец, громко кончаю, рыча, как животное.
Вдруг я слышу громкий треск, и она кричит через кляп. Не останавливаюсь, чтобы выяснить, что могло сломаться, слишком долго я был лишен того, что мне так необходимо.
Откидываю ее назад, она снова кричит, и понимаю, что это, должно быть, было ее плечо, которое щелкнуло. Удерживая ее, сажусь ей на колени, и вырезаю свой Икс на ней, это глубже, чем я обычно делаю, но хочу, чтобы на это раз, это было по-особенному.
Во время суда я видел, что некоторые из меток исчезли. Хочу, чтобы этот Икс остался с ней навсегда, я ударил ножом и скользнул по коже, на дюйм или глубже, пока буква не хлынула кровью, как гейзер, пульсируя между ее ног. Ввожу палец внутрь Икса, до первой фаланги, а затем провожу им по всей букве.
Этот знак останется навечно.
Оставляю ее туго связанной и иду искать мать, которая, она сказала, была дома. Дамочка может быть не такой молодой и горячей, как дочь, но я все равно хочу ее попробовать.
3.
Я натянул джинсы, не потрудившись застегнуть молнию. Иду, откуда пришел, проходя мимо кухни, я схватил стакан, налил воды из-под крана. Мне так хотелось пить от этой работенки.
В центре гостиной огромная лестница, около восьми ступенек, пролет, и снова около восьми ступеней в каждую сторону. Я выбираю левую и поднимаюсь наверх. Не слышно шума, поэтому тихонько прикладываю руку к стене, чтобы понимать, где я. Это длинный коридор со множеством дверей. Я открываю их все, по пути, убеждаясь, что все они пустые. Вторая - ванная комната, и хорошая возможность опорожнить мочевой.
Райан Хэйвок
Предупреждение.
Для этой книги нужно серьезное предупреждение.
Потому что такие мысли всегда в моей голове, всегда у меня на уме, но я не всегда позволяю им выползать. Некоторые из них проносятся мимо, некоторые из них возвращаются снова и снова.
Если у вас проблемы с «экстремальным» чтивом, пожалуйста, не трогайте эту книгу, она вас может оскорбить.
Я не делаю ничего из этого дерьма в реальной жизни, пожалуйста, запомните, что это произведение вымысел и не пытайтесь повторить это дома.
Глава 1
Загорелся датчик топлива, я думал, что у меня хватит его еще на несколько миль, и я успею найти станцию, но дело в том, что, когда крадешь автомобиль, никогда не знаешь, что в нем исправно, что нет. У этого, кажется, неисправный датчик.
Драная колымага заглохла на обочине какой-то дерьмовой дороги, где ничего не было видно, кроме деревьев, в какую сторону ни посмотри. Ни одного другого автомобиля за сто миль. Час ночи, и это тоже не радует, 1:00 – нельзя тут ожидать многого.
Тащу задницу через этот город, и теперь я в ловушке внутри него, пока не получу кое-что. Мне нужно найти место, где можно залечь на дно, и, как я надеялся, немного поспать, ну, все это можно отложить и на завтра. Еще немного миль нужно оставить между мной и высокими стенами этой чертовой тюрьмы.
Я выбрал путь, который казался самым легким, пошел через лес. Стояла прохладная ночь, с легким освежающим ветерком. И ничего передо мной, кроме деревьев, тонн и тонн гребаных деревьев, какая дерьмовая куча, а, чтобы в ней застрять.
Казалось, я иду уже несколько миль, но на самом деле этого не могло быть, это рельеф, который заставляет думать, что ты идешь так долго. Снова иду, спотыкаюсь очередной раз – вот такое дерьмо очень раздражает.
Думаю, какие у меня варианты сейчас, может, я могу просто сэкономить себе сломанную лодыжку и проторчать здесь ночь, когда блеск от отражения луны в стекле бросается в глаза, и остается только благодарить свою гребаную удачу, что хоть что-то здесь есть.
Можно разглядеть остальную часть окна, и когда я подхожу ближе, остальная часть фермы появляется в поле зрения. Это старое здание, которому не менее ста лет, судя по виду. Кант вокруг крыльца, отсутствует большая часть перил, жалюзи, свисающие как зубы, и сайдинг грязный и полуразрушенный.
Я не могу себе представить, что там кто-то может жить, но тщательно осматриваю дом, чтобы исключить такую вероятность. Не вижу ничего, что меня бы насторожило, хватаю камень и стучу им в одно из маленьких стеклянных стекол у двери. Потом, целую минуту слушаю, прежде чем просунуть руку, чтобы найти замок.
Дверь скрипит, когда я медленно толкаю ее. Кухня. Она грязная и пыльная, похоже, что никто не пользовался ею уже какое-то время.
Я пошарил по шкафам, чтобы найти какие-нибудь продукты долгого хранения, и вдруг увидел, какое-то движение боковым зрением, и, черт возьми, не могло быть ничего более приветливого. Медленно поворачиваю голову в сторону девушки в белом топе - я говорю это только потому, что это единственное, что на ней было, ну и вот еще крошечные розовые трусики. Я не могу оторвать глаз от этого маленького треугольника ткани.
Это было так давно, когда я был с молодой женщиной - любой женщиной, на самом деле, и мой бог, эта молода. Она выглядит свеженькой старшеклассницей. У меня кровь мгновенно вскипела, член затвердел так сильно, что мог бы проткнуть молнию на джинсах.
- Что ты тут делаешь? – спросила она сонно. Наверняка я разбудил ее, разбивая окно.
Медленно иду к ней, чтобы не спугнуть.
- Я просто оказался тут, я думал это место пустует.
Надо еще медленнее; двигаясь, как кот во время охоты, дюйм за дюймом я приближался к ней.
- Тут есть кто-нибудь, кто мог бы мне помочь?
Она потрясла головой.
Я не мог представить, что эта девушка делает тут совсем одна.
- Твои родители тут?
Теперь я уже достаточно близко, чтобы схватить ее. Какой у нее сладкий запах, что-то цветочное, и это влекло меня.
- Моя мать спит, могу пойти и разбудить ее, если хочешь, - ее голос был так невинен, точно, как я люблю.
- Нет, сладкая, не нужно, - я напал быстро, оценив шансы, одной рукой я обхватил ее тонкую талию, другой зажал рот. Она пыталась освободиться, но я оторвал ее от пола, так девушка не могла убежать. Но она дико отбрыкивалась. Ее спина была прижата ко мне и она ерзала своей маленькой задницей по моему члену. Я почти задыхался, так долго я этого ждал.
Восемь лет в тюрьме, где каждый день за сто, восемь гребаных лет без женщины – эта маленькая девочка не знала, что она делает со мной сейчас, как заводит меня своим диким сопротивлением.
Я был «свободен» уже девять часов, большую часть из которых ушли на угон машины и побег от полиции, которая преследовала меня, потом мне удалось оторваться. Вообще, не было времени насладиться своей свободой. И эта маленькая леди сейчас отлично подходит для этого.
Я отчаянно искал место, куда ее унести, чтобы, если она будет шуметь, ее бы не услышали.
- Прекрати извиваться, девочка.
Мой голос хрипит от похоти. Я сжимаю ее сильнее, пытаясь успокоить, но девушка сопротивляется даже сильнее.
- О, черт! – я не могу больше сдерживаться и кончаю прямо в штаны, быстро сую член в ее задницу, спуская остальное.
Думаю, она поняла, что произошло, потому что она затихла. Хотелось бы, чтобы она сделала это, когда я просил, раньше, и мне не пришлось бы ходить с этим грузом в джинсах, но я благодарен в любом случае, так ее легче нести.
Дом темный, но мне везет и я смог найти подходящее местечко. Открываю последнюю дверь, и это спальня, похоже, что она не использовалась уже долго. Отличная кровать. Разум становится калейдоскопом развращенных образов, с ней в главной роли.
Швыряю ее поверх одеяла и пыль танцует в лунном свете. Я закрываю рот, чтобы не задохнуться, даю ей время, необходимое, чтобы сесть на кровати. Затем хватаю ее за волосы и дергаю к себе. Она визжит и сжимается от боли. Крошечные слезы, выступают у нее на глазах и падают прямо на меня - я хочу еще.
Прижимаю ее к постели снова, уже собой, чтобы удержать, сажусь сверху, оседлав ее талию и, разрывая этот топ. Круглые, молодые сиськи прекрасны, но прежде, чем позволить себе слишком отвлечься от них, я делаю длинные полоски из разорванной рубашки и удерживая ее под собой, крепко привязываю за запястья к решетке кровати, обездвижив.
Затем завязываю толстой полоской ее рот, крепко затягивая ткань за головой. Он заглушает настолько, что больше можно не беспокоиться о шуме. Дом огромен, и из того, что я видел на нижнем этаже, никого рядом нет.
Изучаю ее тело. Боже, это было так давно, когда я чувствовал запах женщины, зарыться носом в ее трусики и вдыхать этот запах - так здорово. Я был так возбужден, сильнее, чем думал, член просто онемел.
Последняя женщина, с которой я был, была в мою последнюю ночь свободного человека, у нее были обвисшие жирные сиськи, поймал ее, когда она садилась в машину. Я трахал ее на заднем сиденье микроавтобуса. Она даже не стоила того, это было просто, чтобы добавить еще одну в мой список. У нее была какая-то тревожная кнопка, которую она смогла нажать, чтобы вызвать полицейских. Когда сирены зазвучали рядом, я еще одевался. Не успел сбежать, они взяли меня в считанные секунды, надели наручники и бросили в полицейскую машину.
Я разыскивался за серию изнасилований, которые они смогли связать со мной после получения ДНК. Они сказали, что я зверский монстр за то, что сделал со всеми этими девушками. Фото за фото, всех женщин, которые пришли на суд. Их маленькие напуганные исцарапанные лица были выставлены напоказ, для всех, в зале суда, некоторые фотографии свежих порезов, крестом на их кисках, это от тех, кто побежал в отделение неотложной помощи, чтобы сразу сделать медэкспертизу для будущего суда.
Я много лет этим занимался, прежде чем меня поймали, было много женщин, на которых был мой Икс, вот как меня всегда называли, Икс, сокращение от Ксавьер. Эти суки должны были с гордостью носить мое имя, выгравированное на их коже, постоянное напоминание о том, что они избранные. Вместо этого они отправили меня в тюрьму пожизненно.
Присяжные были единогласны и двадцатью семью подтвержденными случаями увечий и жестоких изнасилований я не был удивлен. Меня удивило как немного их выступило в суде. Понятно, что не каждая женщина шла в суд после изнасилования, но подумать только, как огромно число молчавших. На мне, должно быть, их было сто восемнадцать, по моим подсчетам, да, я, действительно, считал. Именно столько женщин я изнасиловал - все мои Икс - все мои шлюхи. Подавляющее большинство, должно быть, было довольно нашим временем проведенным вместе, так как я не видел их в суде, жалующимися.
Моя первая, была старой женщиной по соседству, которая попросила меня о помощи во дворе, что было обычным явлением в районе, вроде того, где я рос. Мы помогали друг другу. И я помог ей. Я был молод и неопытен - это было быстро. И до сих пор удивляюсь, что она меня не растерзала, она знала, кем была моя мать, и могла бы просто сказать ей, я, действительно, ждал, когда они отведут меня в тюрьму за это. Но, прошло много дней и ничего не случилось. Самое худшее, что случилось, меня никогда больше не приглашали снова помочь, - и это вовсе не наказание, вообще-то.
Хотя, не такую ужасную, как последующие, но она все-таки заполучила мою метку, грубо выгравированную на ее мясистом старом кургане.
Когда работа была сделана, она предложила мне лимонад, я любезно согласился. Потный от работы, потягивая лимонад и разговаривая с ней, я смотрел на ее мясистые бедра. Нельзя было сдержаться, и желание взяло верх. Взяв нож, которым она резала пирог, я приставил его к горлу соседки. Прежде чем я осознал, что делаю, мой девственный член был внутри нее, тут не с чем было сравнивать, так что это было хорошо. Прошла всего минута, прежде чем я взорвался в ней, вторая минута, и силы вернулись, на второй раз.
Нож куда-то делся, но прежде, я порезал ее. Длинный зубчатый ломтик прямо на волосатой киске, кровь смазывала нас, возбуждала меня, и, трахая ее, я пересек линию рисуя Икс, отметив ее для себя.
Единственные звуки, которые она издала, это крики от пореза, помимо этого, молчала и не двигалась. Я кончил в нее во второй раз, смешивая ее кровь со своей спермой. С того дня я знал, что мне нужно. И, не обратившись в полицию, она помогла мне сделать это еще с четырьмя женщинами за лето, до моего выпуска.
Отсидеть пришлось восемь долгих лет приговора, прежде чем удалось устроить побег. Это был план, созданный с первого дня. Теперь, я 35-летний мужчина, вернулся на лошадь, так сказать, если лошадь означает горячий молодой кусочек задницы. Эта девушка станет моей «добро пожаловать обратно в реальный мир». Прикасаясь к ней, я практически истекаю похотью.
2
Вожу пальцами вверх и вниз по ее телу, где нужно упругому, где нужно сочному. Прошло много времени с тех пор, как я касался чего-то такого нежного.
Разрезав трусики с помощью карманного ножа, который нашел в машине, я раздвинул ее ноги. Запах снова ударил в нос, молодой и свежий. Я засунул пальцы в ее плотное отверстие, и это едва получилось, такая она чертовски узкая. Вытаскиваю пальцы, чтобы попробовать ее - так сладко, что это кружит голову.
Избавляюсь от штанов и рубашки, бросая их на пол, и возвращаюсь к ней. Прижав ее колени к груди, я зарываюсь лицом в ее киску, облизывая и пробуя, сосу крошечный клитор, я ем киску, как свирепый безумец.
Она извивается, но не может убежать от меня. Я знаю по опыту, что могу заставить девушку кончить, против ее воли, и чувствую, что она на грани, сдерживаясь сам, пробую теплый сок, который просачивается из нее, когда она дрожит под моим языком.
- Хорошая девочка, вся мокрая для меня. - она стыдливо прикрывает лицо рукой.
Втыкаю пальцы обратно, теперь они свободно скользят, когда я проталкиваю их глубже.
Не могу больше терпеть ни минуты, вхожу в нее, хочу почувствовать ее растяжку. Я нажимаю на нее членом. Ее глаза широко раскрылись, когда боль от моего большого хозяйства выбила слезы.
Я вошел в нее, не обращая внимания на боль, яйца шлепали ее по заднице. Долбил ее, пока не почувствовал, что кончаю, только тогда я успокоился и стал двигаться с меньшей энергией. Вхожу и выхожу медленно, позволяя ей туго доить меня. Затем, когда я не мог больше сдерживаться, изливаюсь и падаю ей на грудь, полностью опустошенный.
Я беру ее сосок в рот и сосу его, как голодный ребенок, Каждое подсасывание сжимает ее дыру, затягивая вокруг члена. Сильно прикусываю сосок, пробую кровь, останавливаясь только тогда, когда зубы встречаются. Отрываю кусочек от груди и плюю на пол, а она плачет и дергается подо мной.
Страх искажает ее лицо, теперь она знает, что я настоящий монстр. Размазываю кровь по груди и сжимаю горло. Она перестает дышать сразу, сжимаю сильнее, девушка лихорадочно начинает пинаться, и это дает желаемый эффект, я позволяю судорогам ласкать мой член. Она начинает терять сознание, тело не может больше двигаться без кислорода в мозгу, тогда только отпускаю, ее ноздри раздуваются, девушка изо всех сил пытается надышаться.
Я переворачиваю ее, мучительно скручивая руки над головой, а затем сгибаю колени, и ее задница смотрит прямо на меня. Я нажимаю на нее, разрывая. Нужно перевести дыхание; возбуждение переполняет легкие.
Когда я восстанавливаю контроль над дыханием, то сжимаю талию, и трахаю ее. Я двигаю ее бедра к себе и от себя, и наблюдаю, как член исчезает в сладкой дыре.
Шлепаю ее по заднице, и круглые ягодицы дрожат. Боже, это выглядит так хорошо. Я ударил ее несколько раз, пока задница не загорелась, от следов ладони. Я долблю все сильнее и быстрее, желая наполнить ее задницу. И, наконец, громко кончаю, рыча, как животное.
Вдруг я слышу громкий треск, и она кричит через кляп. Не останавливаюсь, чтобы выяснить, что могло сломаться, слишком долго я был лишен того, что мне так необходимо.
Откидываю ее назад, она снова кричит, и понимаю, что это, должно быть, было ее плечо, которое щелкнуло. Удерживая ее, сажусь ей на колени, и вырезаю свой Икс на ней, это глубже, чем я обычно делаю, но хочу, чтобы на это раз, это было по-особенному.
Во время суда я видел, что некоторые из меток исчезли. Хочу, чтобы этот Икс остался с ней навсегда, я ударил ножом и скользнул по коже, на дюйм или глубже, пока буква не хлынула кровью, как гейзер, пульсируя между ее ног. Ввожу палец внутрь Икса, до первой фаланги, а затем провожу им по всей букве.
Этот знак останется навечно.
Оставляю ее туго связанной и иду искать мать, которая, она сказала, была дома. Дамочка может быть не такой молодой и горячей, как дочь, но я все равно хочу ее попробовать.
3.
Я натянул джинсы, не потрудившись застегнуть молнию. Иду, откуда пришел, проходя мимо кухни, я схватил стакан, налил воды из-под крана. Мне так хотелось пить от этой работенки.
В центре гостиной огромная лестница, около восьми ступенек, пролет, и снова около восьми ступеней в каждую сторону. Я выбираю левую и поднимаюсь наверх. Не слышно шума, поэтому тихонько прикладываю руку к стене, чтобы понимать, где я. Это длинный коридор со множеством дверей. Я открываю их все, по пути, убеждаясь, что все они пустые. Вторая - ванная комната, и хорошая возможность опорожнить мочевой.
