«Скромность украшает девушку», - красивая женщина крутилась перед зеркалом. Легкая, изящная. Длинные темные волосы, большие карие глаза с синим всполохом, белоснежная улыбка, мраморная кожа и длинные ноги, изящные длинные руки, тонкие длинные пальцы, даже ногти чуть удлиненные. Мама.
Настенька – всю жизнь ее так называли, - росла не такой привлекательной. Мама, конечно, говорила, что Настенька красивая, но то мама, кто же в это верит. Мама же и учила, что нужно быть просто доброй, и тогда тебя ждет счастливая жизнь.
Настенька слушала маму, потому что мы привыкли слушаться красивое. Мы так любим красивое, что не можем поверить, что красота может действовать нам во вред. Но это потому, что мы не умеем определять, что красивое. А красивое – это именно то, что нам во благо. Не то, что красивое, то и во благо, а то, что во благо, то и красивое. А еще потому, что мама умело пользовалась этой данной ей привлекательностью, так она и окрутила сурового и угрюмого богатого мужчину.
Ростистав Поддубный – не олигарх, но близко к тому, - встретил Аксинью на вечере, какое-то очередное открытие выставки кого-то. Такие поводы сливались в одно, туда нужно было ходить, чтобы увидеть партнеров и клиентов, обсудить дела без галстуков, повысить доверие… да и коучи советуют. Но коучи советуют не только около-олигархам посещать такие выставки, но и рыбкам-прилипалам, вроде Аксиньи.
Идеальный вариант, когда на таком вечере одна «рыбка», возможно, организаторам выставок и приемов для олигархов стоит отслеживать этот момент. Все богатые, все в стрессе, все знакомые, все интриги и игры всем известны. А тут новая кровь, не такая как все, простая девушка. И, истосковавшиеся по настоящему, хотя кто им мешает жить по-настоящему, олигархи кидаются на «честное, живое, от земли», не понимая, что честному, живому, от земли, нечего делать на таких вечерах. Даже случайно. Им некогда, они заняты выживанием. Олигархи же не смотрят на людей, которые делают этот вечер – официантов, уборщиц, поваров, посыльных. Им нужен правильно поданный «честный человек». Аксинья все это отлично знала. Поддубный много работал, мало тратил. Причем, мало тратил всего – денег, душевного тепла, эмоций. А тут, легкая, как бабочка и такая же красивая, Аксинья. Красота ее была тихой, благородной, не кукольной. Образование подходящее – геолог-эколог. Работала Аксинья в геологическом НИИ. Одним из десятком экологов. Настоящее не бывает. И пока все крутились вокруг говорливых шутов, Аксинья заговорила с Ростиславом. Правильно заговорила, как в миллионах книг и фильмов бедная девушка заговаривает с богатым мужчиной. О том, что не любит такие вечера, что оказалась тут случайно, подруга пригласила. Откуда у бедной девушки богатая подруга? Учились вместе. Почему позвала? Так дружили в соцсетях все это время, подруга, вон она, Татьяна, владелица сети салонов и фитнес-центров, написала про выставку Арсения Петрова, а Аксинья давно любит его творчество, вот и написала, что вот бы живьем посмотреть! Ну Татьяна и пригласила.
Все тут по делам, все наплевать на живопись этого Петрова, а Аксинья… да, настоящая. Такие считаются настоящими, и Аксинья про это знала. Звали ее по паспорту Оксана, но она взяла себе прабабкино, языческое. Легче было продавать историю этакой лесной ведьмы, чем загадочной странницы.
Настенька же родилась в золотой рубашке, ни в чем не нуждалась и ничего не хотела. Аксинья пыталась научить дочь, объяснить ей, что жизнь не добрая сказка, что нужно только других убеждать в этом, но для этого ей пришлось бы самой признаться, что она не сказочная милая лесная ведьма, а дочь сразу так пугалась, что у Аксиньи опускались руки. Слишком хорошо у нее получилось продать сказку о добре, которая не имела к ней никакого отношения.
Ростислав берег свою Аксинью, как самое главное сокровище и дочь любил, как осколок своей лесной ведьмы. Любило ли его холодное сердце Аксиньи? Сейчас у нее уже не спросишь, но ценила, берегла, и продавала его сказку тоже так успешно, что ему завидовали по-белому, его ценили, всем нравилась такая чистая сказочная Аксинья. Партнеры доверяли ему, потому что ему доверяли огромные сказочные глаза Аксиньи. Недоброжелатели знали, что за свою Аксинью Ростислав отдаст все свое состояние, несколько раз ее пытались похитить, но Аксинья выбиралась из ловушек, с чистой улыбкой говорила, что ей сама природа помогает. Хотя помогали ей ее хищный ум и недоверие ко всему миру. Со временем и противники смирились, что Аксинья – ведьма.
Но беда все равно случилась, всегда туда, где есть ложь, приходит беда, рано или поздно.
Он появился в фирме Ростислава как-то буднично и внезапно, аналитик. Ингет Реофад, то ли финн, то ли прибалт. Красивый, прагматичный, с ледяными голубыми глазами, как морозное небо, белоснежные волосы, высокий и холодный, как лед. Но улыбался он как солнце. Ах, как сладко замирали сердца у тех, кто видел его улыбку.
Замерло оно и у Аксиньи, хотя и считала она, что его у нее нет. Закружилась голова у Снежной королевы, стала таять Снегурочка. Люди не замечали, Аксинья вела себя на людях все так же, а оставаясь одна то млела от счастья, которое дарило ей новое чувство, вспоминая ледяные глаза Ингета, то беззвучно плакала, словно действительно таяла. Нестерпимой мукой стали ласки Ростислава, и все чаще срывался с ее губ мучительный, как вой, стон. И всегда за окном поднимался холодный ветер, а зимой злая вьюга, когда в теплой дорогой квартире, превратившейся в клетку для Аксиньи, любил ее Ростислав.
Ингет быстро подружился с Ростиславом, с Аксиньей, с Настенькой, стал вхож в дом. Еще мучительнее стала жизнь Аксиньи. Посмотрит на нее Ингет, и словно ледяные иглы впиваются в сердце Аксиньи, улыбнется или рассмеется, и словно вьюга из головы все мысли выметала, в глазах темнеет, мир из-под ног уходит.
Было у Ингета увлечение, сноубордист он был. Рассказывал он о склонах, где катался, о зимних странах, где бывал. Слушала Аксинья, восхищалась.
- Вот бы попробовать! – весело вскрикивала.
А Ростислав верил своей лесной ведьме, да и в Ингете сомневаться не приходилось, никакой искры между ними он не чувствовал. Это если женщина любила и разлюбила, то чувствуешь, а если не любила никогда, как заметишь?
- Так давайте сходим все вместе! – предложил Ростислав, как-то под Новый год.
ХХХХ
Поддубные вместе пришли, и Настеньку взяли, а Ингет не один пришел, привел красавицу. Такую же ледяную, как он.
- Это Геата, - представил Ингет.
Чуть от боли на месте не умерла Аксинья. Впервые в жизни почувствовала она себя дурнушкой. Настолько невероятной была красота Геаты.
Ингет ласково и живо объяснял всем, как кататься, поддерживал, учил. Геату учить было не нужно, она все умела.
И вот Ингет, придерживая Аксинью за руку, медленно повез, как повел ее по склону. Сначала все улыбались, потом смеялись, шутя им вслед, как хорошо получается, а пара все ускорялась и ускорялась, уезжая все дальше и дальше. Встревожился первым Ростислав, когда поднялась вьюга, скрывая пару.
Закричал мужчина, бросился за ними, но сноуборд не слушался, бросил его Ростислав, побежал, но утопал в снегу, скользил на дорожке, добежал до низа, но Ингета и Аксиньи там не было и не появлялись они.
Настенька так испугалась, что даже плакать не могла. Улыбнулась ей Геата холодно, глаза голубые укололи, как льдинки, подхватила ее и ловко ринулась со склона, следом за Ростиславом.
ХХХХ
Так и сгинули Ингет и Аксинья.
Чуть не умер от горя Ростислав. Искал и сам, бродя часами по городу, платил детективам. Ничего больше его не интересовало. А на дочь, которая так напоминала мать, ему было больно смотреть. Иной раз он ее ненавидел, потому что так она напоминала ему его лесную ведьму, а иной раз такая нежность его брала к ней. Но Настенька только внешностью напоминала мать, характер у нее был кроткий, добрый, как мать учила. Невеселая она была, тихая, неинтересная совсем. Вела она дом хорошо, прилежно, да только отца это не радовало.
А однажды пришел Ростислав с работы раньше и застал как Настенька по дому хлопочет и поет. И так она ему в этот момент Аксинью его напомнила, что сердце снова забилось.
- Аксинья, - выдохнул он, шагнул к дочери, обнял, прижал к себе, и тут же ощутил, что мысли у него о тонкой Настеньке в руках у него не отцовские. Испугался Ростислав, устыдился, отпустил Настеньку, почти оттолкнул, ничего не понимающую, застонал и ушел к себе.
С тех пор ни одного взгляда он себе на Настеньку не позволял, ни одного теплого слова. Чтобы доказать обществу, которому не было никакого дела до него, что он не ужасный извращенец.
А вскоре в доме появилась красавица Геата. Смогла она как-то переключить внимание Ростислава на себя и замкнуть на себе. Ничего не видел, как завороженный, слушал ее Ростислав.
Настенька боялась новую хозяйку, строгая она была, хотя не ругалась Геата на нее никогда. Унижала своей красотой и умелостью. У Геаты все спорилось, все ладилось, все она успевала, все она делала лучше всех. А если Настенька чего-то не могла или оценку приносила не лучшую, Геата только поджимала нежные губы, складывала руки на груди и со снисходительным укором спрашивала, чем Настенька занималась, что не смогла подготовиться лучше, не могла научиться, не могла справиться. Если Настеньку кто-то в школе, а потом в университете дразнил или задевал, Геата пренебрежительно хмыкала и говорила, что иначе к такой относиться и невозможно. Но хуже всего, что Геата не одна пришла, с дочерью, одногодкой Настеньки – Марфой. Та сразу невзлюбила Настеньку.
Марфа постоянно задирала Настеньку, портила ее вещи, делала пакости и сваливала на нее вину. Настенька плакала, сначала пыталась оправдываться, но Геата так уточняла, что случилось, как на допросе, Настенька не могла подобрать слова, только плакала, поэтому часто бывала наказана. Потом Настенька совсем перестала жаловаться. Терпела все - и равнодушное пренебрежение Геаты, и пакости Марфы, и игнор отца. Вспоминала только маму, единственное светлое ее воспоминание. Настенька много читала, а потом и сама придумывать начала, и придумала она себе, что мама не умерла, что увез ее Мороз в свой дворец. И живет мама там, а вернуться не может, дороги потому что не знает.
Сколько раз Настенька хотела уйти в лес, искать дворец Мороза. Да только сказки сказками, а понимала Настенька, что выдумки это все. Хотя иногда девушка думала, что лучше в лесу замерзнуть, чем так жить.
Настенька начала заниматься сноубордом, так ей казалось, она ближе к матери, но когда Ростислав об этом узнал, то взбесился. И если бы не Геата, то запретил бы ей. Геата сказала, что пусть у девчонки будет хоть какое-то занятие.
- А если сгинешь, туда тебе и дорога, - склонившись, прошипела Геата Настеньке.
Настенька совсем расцвела, та же изящная красота матери все явственнее проступала в ней, многим она нравилась. Стали парни вокруг нее крутиться. Да только Настенька не знала, не умела с ними себя вести, все шутки ей казались насмешками, все ухаживания попытками задеть.
Все мрачнее становился Ростислав, глядя на копию Аксиньи, все более колючими становились глаза Геаты, все злее Марфа.
- Отец, может, я отдельно буду жить? – попросилась Настенька, как-то за ужином.
Посмотрел на нее Ростислав, застонал и выскочил из-за стола. Геата звякнула приборами и выскочила за ним.
Марфа загыгыкала, забулькала.
- Сейчас снова получишь!
Так и не поняла Настенька, что она не так сделала снова.
ХХХХ
- Эй, Настька, поехали вечером в клуб, - подошел к ней Вадим, яркий балагур и любимец девушек всего потока. Подошел и панибратски обнял за плечи. Увидел Марфу среди девушек и подмигнул ей. Марфа гордо отвернулась.
Настенька оробела, голову опустила.
- Да ты перестань из себя снежную королеву строить, не мачеха. Ух, видал я бабу твоего отца, - потряс Вадим девушку.
- Давай, к шалавам своим иди, - раздался насмешливый голос Мая.
Руку Влада с плеча Настеньки кто-то снял.
- А тебе-то что?
- А мне-то все, не трогай ее.
- А что, сам распечатать хочешь недотрогу? – захохотал Вадим, и группка парней у окна рассмеялась. Какие-то девушки тоже заулыбались.
- Захочу кого распечатать, к тебе приду, - усмехнулся Май.
- Ну ты чо… - набычился Вадим, но Май стоял спокойно, весело глядя на него.
А глаза у Мая были как листва поздней весной в солнечный день, казалось в них всегда пряталось солнце.
Это был не первый раз, когда он вступался за Настеньку, но Мая всегда был чем-то занят, вступался и уходил. «И сейчас уйдет», - с грустью подумала Настенька.
- Что? Возбудился уже? Дергай отсюда, чтобы около Насти я тебя не видел больше.
- Твоя, что ли? – буркнул Вадим, но с Маем связываться не хотел.
С Маем он хотел дружить, но солнечный красавец был высокомерным и каким-то недосягаемо гордым. И общих тем как-то не находилось. Хотя в нескольких скандалах они участвовали вместе, против несправедливости ректората, и выходили победителями.
Вадим потратил несколько лет, чтобы занять место главного в иерархии парней университета, но Май был как лев, который в иерархии не участвовал, но был царем по умолчанию, которому доказывать свое место было не нужно.
- Моя, что ли, - улыбнулся Май.
- Оп-па как, пацаны, слышали? Тихоня-то не промах! А ты на деньги папочки позарился? – продолжал кривляться Вадим, только отошел подальше.
- Позарился бы на деньги папочки, и гулял бы с папочкой, придурок ты, Вадик, - беззлобно рассмеялся Май и улыбнулся Настеньке ласково – идем?
Настенька так давно ласкового взгляда не видела, улыбнулась робко в ответ и кивнула.
Они шли по широкому коридору университета, и Настенька слышала, вот-вот правда слышала, как в сердце звучит какая-то весенняя пьянящая музыка. «Уйдет, уйдет сейчас», - обреченно думала Настенька. Все хорошее уходит – ушла мама, ушел отец, уйдет и Май.
- У тебя ленты кончились? – спросил Май.
Настенька снова кивнула, но они шли рядом бок о бок, и он не заметил, ждал ответа. «Вечность бы так идти!» - подумала Настенька.
- Да…
- Хочешь кофе? Зайдем куда-нибудь. Или давай я тебя подвезу.
Настенька снова кивнула. Потом помотала самой себе. Вот так бывает, важное уже случилось, а ты не готов, не умеешь слова связать и так боишься все испортить, что портишь, конечно.
- Хочу, - смогла выдавить Настенька.
Май рассмеялся, ласково тоже, не насмешливо. И Настенька улыбнулась.
Сели они тут же в университетском кафе, Май заказал кофе и пирожные. Заплатил сам. А Настенька занервничала, мама ей еще говорила, что платить за себя нужно самой. Попыталась протестовать, но Май отмахнулся.
- Заплатишь в другой раз, если хочешь. Или угостишь кого-нибудь, кому нужно, считай, что мы запустили колесо добра, знаешь, что это такое?
Настенька помотала головой.
- Это когда ты делаешь что-нибудь приятное кому-нибудь, а если он хочет ответить, говоришь, чтобы ответил кому-нибудь другому, дальше, и так далее. И твой ответ вернется ко мне через кого-то другого, понимаешь? Представь, какой бы был мир, если бы постоянно вращались такие колеса добра?
Девушка восхищенно выдохнула.
- А ко мне ничего хорошего никогда не возвращается, наверное, я ничего хорошего не делаю.
