Распрямившаяся еловая ветка ударила Юлю по лицу, чуть не сбив очки. Юля зашипела рассерженной кошкой, прислонила коварное дерево к стене у лифта, на этот раз придерживая плечом, и продолжила искать ключи в сумочке. В момент, когда она наконец-то нащупала связку, протяжно взвыл телефон.
- Ну охренеть теперь, - вздохнула Юля.
Сенсорный экран не реагировал на прикосновение замерзшей руки. Юля сбросила звонок боковой кнопкой.
Телефон взвыл снова.
Юля вздохнула, подышала на пальцы, чтобы хоть как-то их отогреть, и с третьего раза сумела ответить.
- Катерина? Давай я тебе пере… Что за пожар? Ты чего ревешь?
- Юль! Прости! Я… - Катя всхлипнула и перевела дыхание, - можно я у вас с Маринкой поживу? Сашка совсем…
Катя пыталась что-то еще объяснить, но получались только невнятные рыдания.
- Понятно, - как можно спокойнее ответила Юля, - не проблема, конечно, живи. За тобой приехать?
- Ыыы… - раздалось из трубки.
- Видимо, приехать. Все, не реви, скоро будем.
Юля закинула телефон в сумку, подхватила падающую елку, с которой окончательно сползла веревка, державшая ветки, и нажала кнопку звонка.
В квартире тепло, уютно и празднично пахло горячими плюшками с корицей. Марина помогла Юле втащить елку в прихожую и убежала на кухню.
Юля устало присела на пуфик у двери и стала протирать мгновенно запотевшие очки.
- Что у нас случилось? - спросила Юля. - Новогодние чудеса вроде только завтра намечаются? Ты же никогда ничего не пекла, любительница диет?
- Моего босса, гада, повышают! – радостно крикнула Марина из кухни.
- И мы счастливы этому потому что… А почему мы счастливы за твоего вредного начальника? – Юля, не раздеваясь, прошла следом за подругой. Открыла холодильник и ухватила кусок сыра.
- Потому что повышают его в центральный офис! – торжественно объявила Марина, выставляя на стол тарелку с немного кривоватыми, но аппетитными булочками, - и он больше не сможет меня доставать!
- Я лишусь леденящих душу историй? - усмехнулась Юля. - Ты перестанешь называть грушу в тренажерке «Владимир Николаевич»? Пристрастишься печь плюшки, забьешь на тренировки и станешь как я – толстой и красивой?
- Красивой - это вряд ли, - хмыкнула Марина, - не с моим счастьем. А ты чего не раздеваешься?
- Катерина только что звонила. Рыдает, просит приютить. Все-таки разругались они с Сашкой в дым и хлам. Скатаемся?
Марина взяла одну из кособоких плюшек, откусила кусочек и кивнула:
- Не вопрос. Давно пора.
- Давно… Лишь бы она потом не решила по нему пострадать, - задумчиво-ехидно протянула Юля, доедая сыр.
- В мой огород камешек? – хохотнула Марина. – Ты не путай, Катькин Сашка – дурак и козел, страдать там не по кому. А мои вздохи по Димке – скорее привычка, чем что-то серьезное.
- Ага, привычка, - пробормотала Юля себе под нос, - знаем мы такие привычки…
- Все, я готова, - Марина демонстративно не заметила Юлин сарказм, взяла ключи от машины и накинула куртку.
– Надеюсь, твоя старушка не развалится под грузом Катькиных страданий, - хмыкнула Юля.
Они припарковались около гаражей. Во дворе было темно, только мятый фонарь кое-как освещал дорожку, да переливались праздничными огоньками новогодние гирлянды в окнах квартир.
Марина позвонила Кате: «Мы приехали. Ага. Ждем». Запрокинула голову и спросила в потолок машины:
- Вот скажи мне, Юль, почему так? Мы с тобой Катькины подруги с незапамятных времен. Мы прекрасно понимали, что ничем хорошим ее история с Сашкой не закончится. И молчали. Максимум, на что нам хватило смелости, это осторожно промямлить: «Подумай, дорогая, он тебе точно нужен?»
- А смысл? Пока человек сам все шишки не набьет –ты его с кривой дорожки не сдвинешь, - Юля грустно вздохнула. – Знаешь ведь, как родители попытались ее отговорить… В итоге Катька с ними уже год не виделась.
- Да уж… Главное, не ляпнуть: «предупреждала тебя мама!». О, а вот и Катерина.
Катя скользила каблучками по плохо очищенной от снега дорожке, с трудом умудряясь удерживать равновесие. Громадная сумка норовила сползти с плеча, но перехватить ее Катя не могла – держала обеими руками большое зеленое блюдо.
- Катька! Сказать-то не судьба? Помогли бы донести, – проворчала Марина, открывая багажник.
Юля забрала блюдо. Катя всхлипнула, уронила сумку в сугроб рядом с машиной и вскрикнула от боли – выбившаяся из-под шапки прядь ее длинных темных волос зацепилась за пряжку ремня.
Марина подняла многострадальный багаж, наскоро отряхнула его от снега и закинула в машину. Приобняла Катю.
- Все, дорогая, теперь все хорошо. Только не рыдай на холоде.
Юля поднесла блюдо поближе к глазам и усмехнулась:
- Катерина, зачем тебе эта жуткая тарелка с дурацкой надписью?
- Если бы Сашка не вовремя вернулся, разбила бы об его голову, - тихонько ответила Катя.
- Разве что в прыжке, - хмыкнула Юля, - он, если я сослепу не путаю, тебя намного выше.
- Зато я в сто раз злее, - всхлипнула Катя. – И вообще, я это блюдо ему подарила, когда думала, что все хорошо… Что я в этом паршивом доме с видом на гаражи буду жить долго и счастливо! Не оставлять же!
- Ладно, поехали уже, - сказала Марина, - не хватало нам только повстречаться с местными жителями. Слышите, как тут кому-то весело?
За гаражами заливисто лаял явно немаленький пес. Ему вторил и пьяный хохот как минимум двух человек.
- Погоди, - попросила Катя, - я минутку постою. Все-таки я здесь почти год жила…
Из-за ближайшего гаража в их сторону вылетел серый комок. Почти сразу за ним, громко гавкая, появилась большая поджарая собака. Комок заметался по снегу, пытаясь спастись, но пес был намного быстрее.
Марина ахнула, распахнула водительскую дверь и выхватила из-под сидения фонарик, похожий на дубинку. Катя взвизгнула и одним прыжком оказалась за машиной. Юля не двинулась с места. Коротко замахнувшись, она бросила в пса тарелкой. Грозное рычание прервалось визгом – ребро блюда попало точно в собачью морду.
Почуяв спасение, комок с жалобным мявом кинулся к Юле. Она присела на корточки, подхватила его на руки и стала отступать к машине.
Собака потрясла квадратной головой, в тусклом свете фонаря блеснули разлетевшиеся капли слюны. Пес низко зарычал и медленно пошел к Юле.
- Рэ-эксик? Ты где? Пойма-ал?
Следом за псом из-за гаража вышли двое парней, расхлябано покачиваясь и ухмыляясь. Выпили они явно достаточно для «море по колено», но маловато для того, чтобы упасть в сугроб.
- Хы! Не поймал. Дура-ак.
- О, девчонки! Вы это, потише, Рэксик резких движений не того… не любит.
- Собаку уберите. – Мало кто мог ожидать от невысокой, пухленькой Юли такого сильного, командирского окрика.
Парни на несколько секунд остановились, но потом присмотрелись, что перед ними - всего лишь три девушки рядом со старенькой машиной. Захохотали, один из них одобрительно потрепал пса по холке.
- Ка-акие грозные девчонки! Да вы не бойтесь, мы Рэксика пока придержим. Х-хы… Кота помойного оставьте, а то это… веселье портите.
Марина, молясь, чтобы батарейки были живы, щелкнула кнопкой фонарика и направила луч в глаза ближайшему парню. Тот взвыл как от удара, попытался заслониться руками от мощного потока света, потерял равновесие, затоптался и сел в сугроб, отдавив лапу взвизгнувшей собаке.
Его приятель с матом кинулся к Марине и тоже получил по глазам. Не переставая орать, он тер ладонями лицо и продолжал, шатаясь, слепо идти куда-то вбок.
- Поехали отсюда, - негромко и зло бросила Марина.
Юля и Катя запрыгнули в машину. Марина, продолжая светить на парней, быстро уселась за руль, с хрустом включила заднюю передачу и только на ходу погасила фонарик.
Вслед им неслись матерные обещания всевозможных неприятностей.
- Пристегнись, Бэтмен, - неестественно спокойно сказала Юля, когда они выехали из двора.
Марина щелкнула ремнем безопасности и аккуратно пристроилась в хвост пробки перед большой развязкой.
- Это что вообще было? – звонко спросила Катя. Она пыталась дрожащими руками расстегнуть пуховик, но замерзшие пальцы не слушались.
- Это были д-долбанутые козлы и мощный с-светодиодный фонарик, из отдела с-самообороны, - ответила Марина, стараясь не стучать зубами и ровнее вести машину. Она глубоко вздохнула и продолжила, - а еще я очень испугалась. Юль, как ты в псину сумела попасть?
- Понятия не имею, - Юля тряхнула головой и почесала за ухом спасенного кота, вцепившегося в ее куртку. – С моим, хм… «прекрасным» зрением это чистое везение. И надо было как-то избавиться от мерзкой тарелки! Не тащить же в дом этакое убожество.
Катя нервно рассмеялась.
-Там, на тарелке, надпись была. «Любимому Сашеньке с Днем рождения». И дата. Если эти уроды местные – они Сашке все претензии предъявят.
- Хороший ты ему прощальный подарок оставила! – Марина одобрительно хмыкнула, - молодец!
Плюшки давно остыли, зато теперь в небольшой квартире, где жили Марина и Юля, одуряюще пахла Новым годом отогревшаяся елка. Мохнатое деревце так и лежало в прихожей.
- Ух ты, какая у вас ель! – восхитилась Катя, осторожно переступая через ветки. – Запах, как в детстве… А у меня игрушки есть.
- У нас тоже где-то были, надо нарядить, - кивнула Марина, - только кота устроим.
Катя больше не всхлипывала. Она кинула в угол сумку, быстро разделась и зашуршала пакетом из зоомагазина, в который они заехали по дороге.
- Юль? Куда горшок ставить твоему спасенному?
- В туалет, куда еще-то? Вот только пассажир с меня слезать отказывается.
Кот вцепился в Юлину куртку всеми когтями, прижался, поджал хвост и даже прихватил зубами воротник. Он больше не дрожал, но все попытки снять его были безрезультатны.
Придерживая кота одной рукой, Юля кое-как стянула сапоги и уселась на диван.
Снег, налипший на кошачью шерсть, медленно таял, растекаясь грязными разводами по Юлиной куртке.
- Ну все, - вздохнула она. - Теперь я кототавр. Почти кентавр, только с котом.
- Жрать захочет – слезет, - сказала Марина. – Сейчас я его сманю.
Марина принесла сосиску и дала ее обнюхать коту. Чуть отодвинула – мол, хочешь вкусного – отцепись. Кот повернул голову, молниеносно щелкнул зубами, отхватив кусок, и, почти не прожевав, проглотил.
- Давай еду сюда, - решила Юля, - куртке все равно хана, пусть с меня ест.
- А воду ему в твой капюшон налить? – ехидно поинтересовалась Марина.
- М-да… Не знаю. Ладно, у кота явно посттравматический стресс – так, кажется, это называется? Пусть пока на мне сидит, рано или поздно оклемается. Правда, мне уже жарко.
- Терпи. Коль спасете вы девицу… в твоем случае – кота. Тебе очки протереть?
- Ага, протри, пожалуйста, а то вообще ничего не видно. Ты, кстати, знаешь, как с котами обращаться? У меня зверья никогда не было.
- Разберемся как-нибудь. Я тоже не кошатник, но какая разница? Жрать дали, горшок купили – чего ему еще надо?
В комнату зашла Катя. Глаза были красными, но уже сухими.
- Посуду я вам перемыла, чтобы была от меня, истерички, хоть какая-то польза. К тому же, я от уборки успокаиваюсь… Давайте елку поставим? А с котами я тоже дел никогда не имела. У бабушки кошка была – вот и весь мой опыт.
Юля осталась на диване в обнимку с котом. Она скормила зверю сосиску, кот заурчал, устроился поудобнее, попил воды из подставленной под морду мисочки, но слезать все равно отказался.
Марина с Катей закрепили елку в старой держалке на трех лапках и задвинули в угол комнаты. Марина достала коробку с елочными игрушками, Катя извлекла из своей сумки жестяной ящичек со своими…
- Говорила мне мама – не надо, - тихонько, будто про себя, внезапно сказала Катя, - говорила – не связывайся ты с ним, присмотрись… А я, дура, скандалила. Мол, Санька – лучше всех, такой, сякой, разэтакий… Просто детство у него тяжелое было, и вообще… Думала, отогрею…
- Кать, все в порядке, - Марина чуть неуклюже погладила ее по плечу, - все ошибаются. Ты же не прожила с ним двадцать лет и не родила пятерых? Всего-то год прошел.
Катя вытерла ладонью слезы и продолжила так же тихонько:
- Ему эти мои попытки «отогреть» совершенно не нужны были. Так, развлечение. А потом поднадоело, и понеслось. Пьянки, тусовки бесконечные, запои на неделю… А сегодня… Мы на даче у его друга были. Посыпаюсь – а он… С утра пьяный, устроил мне скандал, орал, что я его достала и мешаю отдыхать. В который раз уже. Потом уснул, а я до электрички добежала. Бегу и думаю – а если меня прямо тут, в лесу, убьют? Или оступлюсь, ногу сломаю? Он же и не подумает меня искать…
Катя замолчала и начала крутить в руках красный елочный шарик с нарисованным цветком.
- Прости за прямоту – он как был пьяным кретином, так и остался, - жестко сказала Марина. – Я рада, что ты от него ушла. Пусть ему алкаши-собачники морду начистят, а ты лучше о себе подумай. Завтра Новый год отпразднуем, ребята из клуба грозились грандиозную вечеринку закатить. Поедешь с нами, развеешься…
- Я о себе и думаю, - снова всхлипнула Катя. – Кому я нужна? Я из-за него сейчас от каждого куста шарахаюсь. С родителями разругалась, работа дурацкая… Может, он поймет, что так нельзя, и изменится?
- С ума сошла? – вскинулась Юля. - Ты нам нужна! Мы же с пятого класса вместе! И вообще – ты представь, что так, как последний год, ты могла бы прожить еще лет двадцать. Тебе оно надо?
Катя села на пол и отвернулась.
Кот, до этого лежавший, вцепившись в Юлю, втянул когти, тяжело встал и спрыгнул на пол. Подошел к Кате, ткнулся ей лбом в бедро и улегся, привалившись к ее ноге. Катя погладила кота, сгребла его в охапку, уткнулась лицом в грязную, еще влажную от снега шерсть и разрыдалась в голос.
- Да не вернусь я к нему! – приподняв голову, выкрикивала она сквозь слезы, - ни за какие коврижки не вернусь! Пусть живет, как хочет! Но как я теперь с родителями? После всего? Я им такого наговорила! С вами здорово, я вас люблю, но я хочу к маме!
Кот стоически терпел, уткнувшись мордочкой в ее шею.
«Выйду утром в кухню с котом…» - напевала Марина на мотив «Выйду ночью в поле с конем», наливая воду в чайник.
Чайник подозрительно сверкал.
Марина присмотрелась. Кухня была отдраена до блеска, даже вечно грязная вытяжка оказалась молочно-белой. Похоже, Катя вчера очень долго не могла уснуть, и перемыла не только посуду, но и все, до чего дотянулась.
Ну да, она же говорила вчера, что приборка ее успокаивает…
За окном занимался поздний, серый зимний рассвет. Прохожих в предновогоднее утро было немного. На машинах блестела мишура, намотанная на зеркала и антенны. По засыпанному свежевыпавшим снегом газону восторженно скакал соседский щенок. Его хозяйка, очень серьезная второклассница, кидала в песика снежками. Щенок подскакивал, ловил комки снега на лету и снова мчался кругами.
«Утром ранним тихо пойдем…
Мы пойдем с котом за едой вдвоем,
К холодильнику мы вместе пойдем…»
Вылизавшийся за ночь кот оказался очень мохнатым серо-полосатым «сибиряком» с толстыми лапами и намеком на кисточки на ушах. Он сидел возле холодильника и пристально наблюдал за тем, как Марина насыпает ему в миску сухарики корма.
Когда она поставила еду на пол, кот одобрительно махнул роскошным хвостом, мгновенно все слопал и быстро убежал в комнату. Марина пошла следом.
- Ну охренеть теперь, - вздохнула Юля.
Сенсорный экран не реагировал на прикосновение замерзшей руки. Юля сбросила звонок боковой кнопкой.
Телефон взвыл снова.
Юля вздохнула, подышала на пальцы, чтобы хоть как-то их отогреть, и с третьего раза сумела ответить.
- Катерина? Давай я тебе пере… Что за пожар? Ты чего ревешь?
- Юль! Прости! Я… - Катя всхлипнула и перевела дыхание, - можно я у вас с Маринкой поживу? Сашка совсем…
Катя пыталась что-то еще объяснить, но получались только невнятные рыдания.
- Понятно, - как можно спокойнее ответила Юля, - не проблема, конечно, живи. За тобой приехать?
- Ыыы… - раздалось из трубки.
- Видимо, приехать. Все, не реви, скоро будем.
Юля закинула телефон в сумку, подхватила падающую елку, с которой окончательно сползла веревка, державшая ветки, и нажала кнопку звонка.
В квартире тепло, уютно и празднично пахло горячими плюшками с корицей. Марина помогла Юле втащить елку в прихожую и убежала на кухню.
Юля устало присела на пуфик у двери и стала протирать мгновенно запотевшие очки.
- Что у нас случилось? - спросила Юля. - Новогодние чудеса вроде только завтра намечаются? Ты же никогда ничего не пекла, любительница диет?
- Моего босса, гада, повышают! – радостно крикнула Марина из кухни.
- И мы счастливы этому потому что… А почему мы счастливы за твоего вредного начальника? – Юля, не раздеваясь, прошла следом за подругой. Открыла холодильник и ухватила кусок сыра.
- Потому что повышают его в центральный офис! – торжественно объявила Марина, выставляя на стол тарелку с немного кривоватыми, но аппетитными булочками, - и он больше не сможет меня доставать!
- Я лишусь леденящих душу историй? - усмехнулась Юля. - Ты перестанешь называть грушу в тренажерке «Владимир Николаевич»? Пристрастишься печь плюшки, забьешь на тренировки и станешь как я – толстой и красивой?
- Красивой - это вряд ли, - хмыкнула Марина, - не с моим счастьем. А ты чего не раздеваешься?
- Катерина только что звонила. Рыдает, просит приютить. Все-таки разругались они с Сашкой в дым и хлам. Скатаемся?
Марина взяла одну из кособоких плюшек, откусила кусочек и кивнула:
- Не вопрос. Давно пора.
- Давно… Лишь бы она потом не решила по нему пострадать, - задумчиво-ехидно протянула Юля, доедая сыр.
- В мой огород камешек? – хохотнула Марина. – Ты не путай, Катькин Сашка – дурак и козел, страдать там не по кому. А мои вздохи по Димке – скорее привычка, чем что-то серьезное.
- Ага, привычка, - пробормотала Юля себе под нос, - знаем мы такие привычки…
- Все, я готова, - Марина демонстративно не заметила Юлин сарказм, взяла ключи от машины и накинула куртку.
– Надеюсь, твоя старушка не развалится под грузом Катькиных страданий, - хмыкнула Юля.
Они припарковались около гаражей. Во дворе было темно, только мятый фонарь кое-как освещал дорожку, да переливались праздничными огоньками новогодние гирлянды в окнах квартир.
Марина позвонила Кате: «Мы приехали. Ага. Ждем». Запрокинула голову и спросила в потолок машины:
- Вот скажи мне, Юль, почему так? Мы с тобой Катькины подруги с незапамятных времен. Мы прекрасно понимали, что ничем хорошим ее история с Сашкой не закончится. И молчали. Максимум, на что нам хватило смелости, это осторожно промямлить: «Подумай, дорогая, он тебе точно нужен?»
- А смысл? Пока человек сам все шишки не набьет –ты его с кривой дорожки не сдвинешь, - Юля грустно вздохнула. – Знаешь ведь, как родители попытались ее отговорить… В итоге Катька с ними уже год не виделась.
- Да уж… Главное, не ляпнуть: «предупреждала тебя мама!». О, а вот и Катерина.
Катя скользила каблучками по плохо очищенной от снега дорожке, с трудом умудряясь удерживать равновесие. Громадная сумка норовила сползти с плеча, но перехватить ее Катя не могла – держала обеими руками большое зеленое блюдо.
- Катька! Сказать-то не судьба? Помогли бы донести, – проворчала Марина, открывая багажник.
Юля забрала блюдо. Катя всхлипнула, уронила сумку в сугроб рядом с машиной и вскрикнула от боли – выбившаяся из-под шапки прядь ее длинных темных волос зацепилась за пряжку ремня.
Марина подняла многострадальный багаж, наскоро отряхнула его от снега и закинула в машину. Приобняла Катю.
- Все, дорогая, теперь все хорошо. Только не рыдай на холоде.
Юля поднесла блюдо поближе к глазам и усмехнулась:
- Катерина, зачем тебе эта жуткая тарелка с дурацкой надписью?
- Если бы Сашка не вовремя вернулся, разбила бы об его голову, - тихонько ответила Катя.
- Разве что в прыжке, - хмыкнула Юля, - он, если я сослепу не путаю, тебя намного выше.
- Зато я в сто раз злее, - всхлипнула Катя. – И вообще, я это блюдо ему подарила, когда думала, что все хорошо… Что я в этом паршивом доме с видом на гаражи буду жить долго и счастливо! Не оставлять же!
- Ладно, поехали уже, - сказала Марина, - не хватало нам только повстречаться с местными жителями. Слышите, как тут кому-то весело?
За гаражами заливисто лаял явно немаленький пес. Ему вторил и пьяный хохот как минимум двух человек.
- Погоди, - попросила Катя, - я минутку постою. Все-таки я здесь почти год жила…
Из-за ближайшего гаража в их сторону вылетел серый комок. Почти сразу за ним, громко гавкая, появилась большая поджарая собака. Комок заметался по снегу, пытаясь спастись, но пес был намного быстрее.
Марина ахнула, распахнула водительскую дверь и выхватила из-под сидения фонарик, похожий на дубинку. Катя взвизгнула и одним прыжком оказалась за машиной. Юля не двинулась с места. Коротко замахнувшись, она бросила в пса тарелкой. Грозное рычание прервалось визгом – ребро блюда попало точно в собачью морду.
Почуяв спасение, комок с жалобным мявом кинулся к Юле. Она присела на корточки, подхватила его на руки и стала отступать к машине.
Собака потрясла квадратной головой, в тусклом свете фонаря блеснули разлетевшиеся капли слюны. Пес низко зарычал и медленно пошел к Юле.
- Рэ-эксик? Ты где? Пойма-ал?
Следом за псом из-за гаража вышли двое парней, расхлябано покачиваясь и ухмыляясь. Выпили они явно достаточно для «море по колено», но маловато для того, чтобы упасть в сугроб.
- Хы! Не поймал. Дура-ак.
- О, девчонки! Вы это, потише, Рэксик резких движений не того… не любит.
- Собаку уберите. – Мало кто мог ожидать от невысокой, пухленькой Юли такого сильного, командирского окрика.
Парни на несколько секунд остановились, но потом присмотрелись, что перед ними - всего лишь три девушки рядом со старенькой машиной. Захохотали, один из них одобрительно потрепал пса по холке.
- Ка-акие грозные девчонки! Да вы не бойтесь, мы Рэксика пока придержим. Х-хы… Кота помойного оставьте, а то это… веселье портите.
Марина, молясь, чтобы батарейки были живы, щелкнула кнопкой фонарика и направила луч в глаза ближайшему парню. Тот взвыл как от удара, попытался заслониться руками от мощного потока света, потерял равновесие, затоптался и сел в сугроб, отдавив лапу взвизгнувшей собаке.
Его приятель с матом кинулся к Марине и тоже получил по глазам. Не переставая орать, он тер ладонями лицо и продолжал, шатаясь, слепо идти куда-то вбок.
- Поехали отсюда, - негромко и зло бросила Марина.
Юля и Катя запрыгнули в машину. Марина, продолжая светить на парней, быстро уселась за руль, с хрустом включила заднюю передачу и только на ходу погасила фонарик.
Вслед им неслись матерные обещания всевозможных неприятностей.
- Пристегнись, Бэтмен, - неестественно спокойно сказала Юля, когда они выехали из двора.
Марина щелкнула ремнем безопасности и аккуратно пристроилась в хвост пробки перед большой развязкой.
- Это что вообще было? – звонко спросила Катя. Она пыталась дрожащими руками расстегнуть пуховик, но замерзшие пальцы не слушались.
- Это были д-долбанутые козлы и мощный с-светодиодный фонарик, из отдела с-самообороны, - ответила Марина, стараясь не стучать зубами и ровнее вести машину. Она глубоко вздохнула и продолжила, - а еще я очень испугалась. Юль, как ты в псину сумела попасть?
- Понятия не имею, - Юля тряхнула головой и почесала за ухом спасенного кота, вцепившегося в ее куртку. – С моим, хм… «прекрасным» зрением это чистое везение. И надо было как-то избавиться от мерзкой тарелки! Не тащить же в дом этакое убожество.
Катя нервно рассмеялась.
-Там, на тарелке, надпись была. «Любимому Сашеньке с Днем рождения». И дата. Если эти уроды местные – они Сашке все претензии предъявят.
- Хороший ты ему прощальный подарок оставила! – Марина одобрительно хмыкнула, - молодец!
Плюшки давно остыли, зато теперь в небольшой квартире, где жили Марина и Юля, одуряюще пахла Новым годом отогревшаяся елка. Мохнатое деревце так и лежало в прихожей.
- Ух ты, какая у вас ель! – восхитилась Катя, осторожно переступая через ветки. – Запах, как в детстве… А у меня игрушки есть.
- У нас тоже где-то были, надо нарядить, - кивнула Марина, - только кота устроим.
Катя больше не всхлипывала. Она кинула в угол сумку, быстро разделась и зашуршала пакетом из зоомагазина, в который они заехали по дороге.
- Юль? Куда горшок ставить твоему спасенному?
- В туалет, куда еще-то? Вот только пассажир с меня слезать отказывается.
Кот вцепился в Юлину куртку всеми когтями, прижался, поджал хвост и даже прихватил зубами воротник. Он больше не дрожал, но все попытки снять его были безрезультатны.
Придерживая кота одной рукой, Юля кое-как стянула сапоги и уселась на диван.
Снег, налипший на кошачью шерсть, медленно таял, растекаясь грязными разводами по Юлиной куртке.
- Ну все, - вздохнула она. - Теперь я кототавр. Почти кентавр, только с котом.
- Жрать захочет – слезет, - сказала Марина. – Сейчас я его сманю.
Марина принесла сосиску и дала ее обнюхать коту. Чуть отодвинула – мол, хочешь вкусного – отцепись. Кот повернул голову, молниеносно щелкнул зубами, отхватив кусок, и, почти не прожевав, проглотил.
- Давай еду сюда, - решила Юля, - куртке все равно хана, пусть с меня ест.
- А воду ему в твой капюшон налить? – ехидно поинтересовалась Марина.
- М-да… Не знаю. Ладно, у кота явно посттравматический стресс – так, кажется, это называется? Пусть пока на мне сидит, рано или поздно оклемается. Правда, мне уже жарко.
- Терпи. Коль спасете вы девицу… в твоем случае – кота. Тебе очки протереть?
- Ага, протри, пожалуйста, а то вообще ничего не видно. Ты, кстати, знаешь, как с котами обращаться? У меня зверья никогда не было.
- Разберемся как-нибудь. Я тоже не кошатник, но какая разница? Жрать дали, горшок купили – чего ему еще надо?
В комнату зашла Катя. Глаза были красными, но уже сухими.
- Посуду я вам перемыла, чтобы была от меня, истерички, хоть какая-то польза. К тому же, я от уборки успокаиваюсь… Давайте елку поставим? А с котами я тоже дел никогда не имела. У бабушки кошка была – вот и весь мой опыт.
Юля осталась на диване в обнимку с котом. Она скормила зверю сосиску, кот заурчал, устроился поудобнее, попил воды из подставленной под морду мисочки, но слезать все равно отказался.
Марина с Катей закрепили елку в старой держалке на трех лапках и задвинули в угол комнаты. Марина достала коробку с елочными игрушками, Катя извлекла из своей сумки жестяной ящичек со своими…
- Говорила мне мама – не надо, - тихонько, будто про себя, внезапно сказала Катя, - говорила – не связывайся ты с ним, присмотрись… А я, дура, скандалила. Мол, Санька – лучше всех, такой, сякой, разэтакий… Просто детство у него тяжелое было, и вообще… Думала, отогрею…
- Кать, все в порядке, - Марина чуть неуклюже погладила ее по плечу, - все ошибаются. Ты же не прожила с ним двадцать лет и не родила пятерых? Всего-то год прошел.
Катя вытерла ладонью слезы и продолжила так же тихонько:
- Ему эти мои попытки «отогреть» совершенно не нужны были. Так, развлечение. А потом поднадоело, и понеслось. Пьянки, тусовки бесконечные, запои на неделю… А сегодня… Мы на даче у его друга были. Посыпаюсь – а он… С утра пьяный, устроил мне скандал, орал, что я его достала и мешаю отдыхать. В который раз уже. Потом уснул, а я до электрички добежала. Бегу и думаю – а если меня прямо тут, в лесу, убьют? Или оступлюсь, ногу сломаю? Он же и не подумает меня искать…
Катя замолчала и начала крутить в руках красный елочный шарик с нарисованным цветком.
- Прости за прямоту – он как был пьяным кретином, так и остался, - жестко сказала Марина. – Я рада, что ты от него ушла. Пусть ему алкаши-собачники морду начистят, а ты лучше о себе подумай. Завтра Новый год отпразднуем, ребята из клуба грозились грандиозную вечеринку закатить. Поедешь с нами, развеешься…
- Я о себе и думаю, - снова всхлипнула Катя. – Кому я нужна? Я из-за него сейчас от каждого куста шарахаюсь. С родителями разругалась, работа дурацкая… Может, он поймет, что так нельзя, и изменится?
- С ума сошла? – вскинулась Юля. - Ты нам нужна! Мы же с пятого класса вместе! И вообще – ты представь, что так, как последний год, ты могла бы прожить еще лет двадцать. Тебе оно надо?
Катя села на пол и отвернулась.
Кот, до этого лежавший, вцепившись в Юлю, втянул когти, тяжело встал и спрыгнул на пол. Подошел к Кате, ткнулся ей лбом в бедро и улегся, привалившись к ее ноге. Катя погладила кота, сгребла его в охапку, уткнулась лицом в грязную, еще влажную от снега шерсть и разрыдалась в голос.
- Да не вернусь я к нему! – приподняв голову, выкрикивала она сквозь слезы, - ни за какие коврижки не вернусь! Пусть живет, как хочет! Но как я теперь с родителями? После всего? Я им такого наговорила! С вами здорово, я вас люблю, но я хочу к маме!
Кот стоически терпел, уткнувшись мордочкой в ее шею.
***
«Выйду утром в кухню с котом…» - напевала Марина на мотив «Выйду ночью в поле с конем», наливая воду в чайник.
Чайник подозрительно сверкал.
Марина присмотрелась. Кухня была отдраена до блеска, даже вечно грязная вытяжка оказалась молочно-белой. Похоже, Катя вчера очень долго не могла уснуть, и перемыла не только посуду, но и все, до чего дотянулась.
Ну да, она же говорила вчера, что приборка ее успокаивает…
За окном занимался поздний, серый зимний рассвет. Прохожих в предновогоднее утро было немного. На машинах блестела мишура, намотанная на зеркала и антенны. По засыпанному свежевыпавшим снегом газону восторженно скакал соседский щенок. Его хозяйка, очень серьезная второклассница, кидала в песика снежками. Щенок подскакивал, ловил комки снега на лету и снова мчался кругами.
«Утром ранним тихо пойдем…
Мы пойдем с котом за едой вдвоем,
К холодильнику мы вместе пойдем…»
Вылизавшийся за ночь кот оказался очень мохнатым серо-полосатым «сибиряком» с толстыми лапами и намеком на кисточки на ушах. Он сидел возле холодильника и пристально наблюдал за тем, как Марина насыпает ему в миску сухарики корма.
Когда она поставила еду на пол, кот одобрительно махнул роскошным хвостом, мгновенно все слопал и быстро убежал в комнату. Марина пошла следом.
