Я находился на лесной поляне, окружённой привычным на вид лесом, с краю которой стояли основной боевой танк советской армии и автомобиль «Запорожец», столкнувшиеся недавно в случайном ДТП… Сюр, не иначе! Подошёл к опушке и внимательно рассмотрел растущие там деревья. Среди них нашлась - обыкновенная ёлка. Твою ж мать! На Терруме - они не растут! Там имеется только похожее дерево, напоминающее гибрид сосны и ели. «Вот тебе и переехал! Это как так - я опять на Земле?!» - побежали вскачь мои мысли. Ситуация требовала скорейшего прояснения и я отправился «будить» экипаж танка.
Начал, как положено, с командира. Лейтенант Алексей Никитин «просыпаться» не спешил, но мой направленный магический «будильник» работал исправно, и мне удалось привести его в чувство. Некоторое время спустя внутри танка началась движуха - лейтенант пытался привести в чувство своих товарищей и активно осматривался вокруг в приборы наблюдения. Не стал скрываться и дал ему возможность рассмотреть меня. Через некоторое время люк на башне откинулся и оттуда появился Никитин. Он был в противогазе, на груди у него висел переносной дозиметр, а за спиной - АКМС (автомат Калашникова модернизированный специальный).
Причины такого необычного внешнего вида быстро стали хорошо понятны, ибо, я активно копался в мыслях лейтенанта. Его батальон принимал участие в учениях на Семипалатинском полигоне. 25 апреля 1985 года там планировалось испытание очередного ядерного заряда. Взрыв был подземным, однако, командование решило проверить эффективность систем защиты Т-72 от оружия массового поражения, в условиях максимально приближенных к боевым. Радиоактивной пыли в тех местах - хватало с избытком.
Являясь командиром танкового взвода - Никитин вывел своих подчинённых на заранее намеченные позиции. Танки заглушили двигатели, загерметезировали боевое отделение и отделение управления и включили системы, обеспечивающие создание избыточного давления воздуха внутри корпуса. Потом лейтенант почувствовал, как содрогнулась земля, в глазах стало темно и он потерял сознание…
Вот и причина переноса! Видимо, энергия близкого ядерного взрыва поспособствовала образованию дыры в пространстве, в которую этот танк и провалился. Эта теория казалась вполне логичной, но она не объясняла главного: Где мы сейчас? И почему наша «встреча» произошла не на Терруме?! В том, что мы находимся именно на Земле - я уже практически не сомневался. Скорее всего, вышла случайность, вероятность которой составляет тысячные доли процента и именно этим можно объяснить подобный парадокс. Мне очень хотелось так думать…
Тем временем, лейтенант выбрался на броню и начал колдовать с дозиметром. Возился он пару минут, а затем снял противогаз, уставился на «Запорожец», потом на меня и произнёс единственную фразу: «Где мы»? Признаться - этот вопрос волновал меня не меньше. Начали личное общение. Лишних доминант я старался не накладывать. У Алексея болела голова, и чувствовал он себя - не лучшим образом. Со своей стороны пояснил, как оказался здесь я: ехал домой, попал в туман, ударился о препятствие. Вот собственно и всё. И ни капли лжи, при этом…
Туман уже почти рассеялся, и стало понятно, что здесь наступил полдень. Лейтенант осматривался вокруг, удивляясь коренному изменению окружающей обстановки. Ну да, мгновенно перенестись из голой степи в густой лес - это очень необычно. Однако Никитин предпочитал мыслить логически и предполагал, что это «перемещение» - лишь последствия сильного удара по голове и частичной потери памяти. Его сознание тоже цеплялось за привычную реальность…
Далее мне удалось привести в чувство остальной экипаж. Они вылезли из люков почти одновременно: механик - водитель, младший сержант - Иван Малов и наводчик - оператор, ефрейтор - Николай Будаев. Немедленно бросились с вопросами к своему командиру. Пока экипаж пытался прояснить текущую обстановку, рассмотрел их внимательнее. Одеты все были в чёрные комбинезоны и короткие сапоги. Справа на груди - шеврон в виде танка. На плечах погоны со знаками различия. На головах - очень привычные по виду шлемы. Сразу видно - настоящие советские танкисты. Черты лица Николая оказались не славянскими - он был родом из Улан-Удэ, бурят по национальности. Экипаж этот - числился в их полку образцовым. Все комсомольцы, отличники боевой и политической подготовки. М-да, угораздило же вас, однако…
После бурного обсуждения текущих событий перешли к практическим действиям. Я немного отодвинул «Запорожец» от танка и оценил размер ущерба: разбиты правая фара, габарит и поворотник, помято крыло и часть бампера спереди. Однако машина осталась на ходу. Впрочем, спереди тут и ломаться особо нечему. Подправил только монтировкой крыло, которое стало слегка задевать за переднее колесо.
Танкисты, тем временем, осматривали свою машину на предмет повреждений. Их не нашлось совсем. Все системы танка функционировали исправно. Топливные баки - почти полные. В наличии имеется штатный боекомплект - 44 выстрела к пушке, 300 патронов к зенитному пулемёту и 2000 - к ПКТ (Пулемёт Калашникова танковый). Лейтенант залез в башню и прильнул к радиостанции. Через некоторое время я заметил в его мыслях недоумение - он обнаружил в окружающем радиоэфире… Только немецкую речь.
Это казалось очень необычным фактом! Я уже хотел поспешить забраться внутрь танка, чтобы оценить содержание тех переговоров, однако, звук передергиваемого затвора и резкий возглас «Хенде хох» - заставил меня поменять эти планы…
…
Голос явно принадлежал подростку. Осторожно оборачиваюсь на звук. Точно. Метрах в десяти находится парнишка лет пятнадцати, частично прикрытый кустами. В руках он держал винтовку Мосина, которая была нацелена непосредственно на меня. Быстрый скан окрестностей. Пацан тут не один. Недалеко спрятался его напарник, тоже с оружием. Копаюсь в его голове… и тотчас охреневаю от полученной информации. Это партизаны. Они ходили на разведку, возвращались на базу, заметили необычную технику и приняли нас за немцев. Парнишка не выдержал и решил взять нас в плен. Глупо конечно. Если бы здесь действительно стоял немецкий танк, то вряд ли бы он вообще остался в живых. Однако меня занимало сейчас совсем другое… Мы попали в прошлое! На войну…
«Ты бы винтовку опустил. Свои мы». - Обратился я к парню, подкрепляя сказанное доминантой доверие. «И напарнику своему скажи, чтобы не прятался, вижу я, где он залёг». - Добавил не спеша, посылая второму партизану расслабляющий импульс. Сработало. Оба появились на поляне немедля. Парнишка был одет в темные брюки и куртку, на голове серая кепка. Обут - в неказистые ботинки. Выглядит невзрачно. Второй персонаж казался более колоритным: пожилой человек небольшого росточка, с окладистой седой бородой. С винтовкой за плечом. Его одежда состояла из телогрейки, солдатских галифе и драной шапки. На ногах - кирзовые сапоги. Познакомились. Парня звали Михась, ему - 15 лет от роду. Второй представился как - дед Василь. Этому было уже под семьдесят. Старый да малый. Вот такие здесь партизаны.
Завязался разговор, который сразу дал текущую дату - 16 августа 1942 года. И место - где-то на полпути между Витебском и Оршей. Названия окрестных поселений - мне ни о чём не говорили. Оба партизана с интересом рассматривали нашу технику, особенно поражаясь размерами танка. В этот момент к нам подошёл ефрейтор Будаев и дед тут же воззрился на его погоны, с одной поперечной нашивкой и двумя большими буквами - СА. А ведь верно! Погоны в Красной армии ещё не носят. И название своё (на Советскую) - она поменяет только после Победы. Пришлось морочить бдительного партизана дополнительно, а танкистам выдавать общую установку, о том, чтобы срочно снимали погоны. Иначе, вопросов и хлопот, - можно огрести немерено.
Через некоторое время в наш разговор включился и остальной экипаж. Танкисты оказались крайне удивлены сложившейся вокруг действительностью, но благодаря моим ментальным способностям - приняли её как существующую реальность, а не фантастическую ахинею. Партизаны же, очень живо интересовались тем - откуда мы сюда прибыли? И главное - где сделали такую удивительную машину, как этот танк? Впрочем, на «Запорожец» они тоже посматривали с интересом…
Дабы не вдаваться в лишние подробности, сделал строгое лицо и объявил, что - «боевая машина является секретным экземпляром, а его экипаж выполняет здесь - особое задание командования, распространяться о котором - мы не имеем права». Прониклись все, в том числе и танкисты. Далее решили так: экипаж
танка и дед Василь остаются на месте и занимаются рекогносцировкой местности и тщательной маскировкой имеющихся транспортных средств, а мы с Михасем - отправляемся в расположение их партизанского отряда.
Наш путь лежал по еле заметным лесным тропинкам, известным здесь только настоящим аборигенам. Шли довольно долго - километров десять отмотали не меньше. Наконец Михась привёл к партизанской базе и меня немедленно препроводили к их командиру.
Юрий Петрович Лагутин не являлся ни кадровым военным, ни профессиональным диверсантом. До войны работал в райкоме партии. С началом немецкого вторжения занимался эвакуацией партийных и советских архивов. После прихода оккупантов, вместе с группой товарищей, перешёл на нелегальное положение и организовал партизанский отряд. Состоял он, в основном, из местных жителей и прибившихся к ним бойцов РККА, попавших в окружение. Численность отряда, в настоящий момент, составляет немногим более 50 человек. Однако здесь имеется связь с другими партизанскими соединениями, а также с «большой землёй». Да, территория Белоруссии, во время её оккупации немцами - являлась настоящим партизанским краем…
Беседовали наедине. Решил не усложнять процесс и в разговоре с Лагутиным применил проверенную схему: уполномоченный сотрудник НКВД выполняет здесь особое задание руководства. Документы, подтверждающие мою личность и полномочия, тоже нашлись. Шелковый платок с текстом, который гласил: «Настоящее удостоверение выдано майору НКВД - тов. Тимофееву А. В. Он командируется в качестве Начальника специальной группы в тыл врага. Командирам партизанских отрядов и всем советским гражданам, находящимся на оккупированной немцами территории, оказывать тов. Тимофееву - всемерное содействие». Мой носовой платок был сделан из хлопка, и никаких надписей на нём не имелось, однако, несмотря на его внешнюю чистоту, Юрий Петрович явственно видел на нём текст, а также угловой штамп и печать. А что делать - такая у меня магия…
Беседовали мы долго, периодически подливая в кружки кипяток и попивая из них чай, состоящий из отвара лесных трав. Я познакомился с местной обстановкой и мы обсудили некоторые планы, договорившись о совместных действиях, буквально уже на завтра. Прятать современную боевую машину с полным боекомплектом, в лесу, до окончания оккупации Белоруссии - казалось мне совершенно неуместным. Поэтому, было решено показать фрицам - «кузькину мать»…
Сведения, которые принёс сегодня Михась, говорили о том, что на ближайшей железнодорожной станции разгружается танковое подразделение вермахта. «Соседи» Лагутина очень хорошо «порезвились» вчера на коммуникациях и железнодорожное сообщение в районе - прервано. Теперь немцы собираются двинуть танковую колонну своим ходом, для скорейшего прибытия к другой станции и отправке на фронт. Маршрут их движения тоже понятен - ближайшая приличная дорога здесь одна, а фрицы всегда предпочитают двигаться по шоссе даже на танках.
Командир отряда выслал боевое охранение к месту стоянки Т-72, а также дополнительную разведку на железнодорожную станцию. Свежая информация - должна поступить уже к следующему утру. Оставалось только ждать.
Место для ночлега мне выделили в штабной землянке. Перед сном я долго размышлял о вывертах мироздания, которые забросили меня вместо Террума - на войну. И не просто на войну, а на - Великую Отечественную! В голове роились разные мысли: «Зачем я здесь? Как жить и воевать в этом времени? А главное - как выбираться отсюда? Ведь мне нужно домой»! Так и не придя ни к чему конкретному, определился, что буду решать текущие вопросы по мере их поступления, перевернулся на другой бок и уснул...
…
Поднялся я ещё затемно, поскольку, на сегодняшний день намечалось много различных дел. Мне необходимо было вернуться к стоянке Т-72 и организовать его выдвижение к месту засады на немецкую танковую колонну. Для проведения данной операции Лагутин выделил нам отряд численностью в тридцать хорошо вооруженных бойцов. Это выглядело очень логично, ведь один танк, даже самый современный, без пехотного прикрытия - может очень быстро оказаться в ловушке.
По прибытии, сразу осмотрелись на местности, и убедился в том, что с боевой машиной и экипажем - всё в порядке. Танк оказался тщательно замаскирован, а пути его выдвижения из леса - предварительно намечены. Недалеко имелась порядком заросшая просека, которая выводила нас к дороге, идущей на Смоленск. Последние данные партизанской разведки говорили о том, что немцы собираются перебрасывать своё танковое подразделение именно по ней. Переговорил отдельно с экипажем и обрисовал им текущий план действий. Парни уже прониклись моментом и нисколько не сомневались в необходимости их участия в предстоящей операции. Танкисты горели желанием - «задать фрицам хорошую трёпку». Дед Василь остался на месте - для охраны моего «Запорожца».
Выдвинулись оперативно, под проблески разгорающегося рассвета. Добраться до места предполагаемой засады и наметить план действий на местности удалось уже примерно через полтора часа. Шоссейная дорога имела здесь высокую насыпь, окруженную придорожными канавами. Если танковая колонна втянется на этот участок, то деваться им отсюда будет просто некуда. А дальше, по классике - жжём первую и последнюю машину и начинаем методичный расстрел остальных. В теории - всё верно. Как будет на практике?
Из истории Великой Отечественной войны многие, наверняка, помнят подвиг экипажа танка старшего лейтенанта Колобанова, который на своем единственном КВ-1 смог разгромить колонну немецких танков численностью в 22 машины. В течении всего получаса… Нисколько не хочу умалить умения и храбрость наших героев - танкистов, однако, отмечу, что в том бою нашей машине противостояли двадцать лёгких танков Pz.Kpfw.35(t) чешского производства и лишь два средних Т - IV. Отсюда и результат - тяжёлый советский танк, с пушкой калибра 76,2 мм - «наголову» превосходил по вооружению и бронированию большинство немецких «панцирей».
В нашем случае ситуация казалась похожей, но отличалась в деталях: нам предстояло столкнуться в бою с полноценной танковой ротой, имеющей в своём составе различные типы боевых машин. По штату в ней находится 5 лёгких и 14 средних танков, плюс различные машины разведки и технического обеспечения. Многое, в данной ситуации, будет зависеть от умелых действий нашего экипажа и конечно удачи. Ведь, даже если случайно собьют гусеницу, то наш танк останется без движения и станет постоянной мишенью. А при таком раскладе - не спасёт никакая броня…
Т-72 замаскировали на опушке леса, находящейся примерно в полукилометре от данного участка дороги.
Начал, как положено, с командира. Лейтенант Алексей Никитин «просыпаться» не спешил, но мой направленный магический «будильник» работал исправно, и мне удалось привести его в чувство. Некоторое время спустя внутри танка началась движуха - лейтенант пытался привести в чувство своих товарищей и активно осматривался вокруг в приборы наблюдения. Не стал скрываться и дал ему возможность рассмотреть меня. Через некоторое время люк на башне откинулся и оттуда появился Никитин. Он был в противогазе, на груди у него висел переносной дозиметр, а за спиной - АКМС (автомат Калашникова модернизированный специальный).
Причины такого необычного внешнего вида быстро стали хорошо понятны, ибо, я активно копался в мыслях лейтенанта. Его батальон принимал участие в учениях на Семипалатинском полигоне. 25 апреля 1985 года там планировалось испытание очередного ядерного заряда. Взрыв был подземным, однако, командование решило проверить эффективность систем защиты Т-72 от оружия массового поражения, в условиях максимально приближенных к боевым. Радиоактивной пыли в тех местах - хватало с избытком.
Являясь командиром танкового взвода - Никитин вывел своих подчинённых на заранее намеченные позиции. Танки заглушили двигатели, загерметезировали боевое отделение и отделение управления и включили системы, обеспечивающие создание избыточного давления воздуха внутри корпуса. Потом лейтенант почувствовал, как содрогнулась земля, в глазах стало темно и он потерял сознание…
Вот и причина переноса! Видимо, энергия близкого ядерного взрыва поспособствовала образованию дыры в пространстве, в которую этот танк и провалился. Эта теория казалась вполне логичной, но она не объясняла главного: Где мы сейчас? И почему наша «встреча» произошла не на Терруме?! В том, что мы находимся именно на Земле - я уже практически не сомневался. Скорее всего, вышла случайность, вероятность которой составляет тысячные доли процента и именно этим можно объяснить подобный парадокс. Мне очень хотелось так думать…
Тем временем, лейтенант выбрался на броню и начал колдовать с дозиметром. Возился он пару минут, а затем снял противогаз, уставился на «Запорожец», потом на меня и произнёс единственную фразу: «Где мы»? Признаться - этот вопрос волновал меня не меньше. Начали личное общение. Лишних доминант я старался не накладывать. У Алексея болела голова, и чувствовал он себя - не лучшим образом. Со своей стороны пояснил, как оказался здесь я: ехал домой, попал в туман, ударился о препятствие. Вот собственно и всё. И ни капли лжи, при этом…
Туман уже почти рассеялся, и стало понятно, что здесь наступил полдень. Лейтенант осматривался вокруг, удивляясь коренному изменению окружающей обстановки. Ну да, мгновенно перенестись из голой степи в густой лес - это очень необычно. Однако Никитин предпочитал мыслить логически и предполагал, что это «перемещение» - лишь последствия сильного удара по голове и частичной потери памяти. Его сознание тоже цеплялось за привычную реальность…
Далее мне удалось привести в чувство остальной экипаж. Они вылезли из люков почти одновременно: механик - водитель, младший сержант - Иван Малов и наводчик - оператор, ефрейтор - Николай Будаев. Немедленно бросились с вопросами к своему командиру. Пока экипаж пытался прояснить текущую обстановку, рассмотрел их внимательнее. Одеты все были в чёрные комбинезоны и короткие сапоги. Справа на груди - шеврон в виде танка. На плечах погоны со знаками различия. На головах - очень привычные по виду шлемы. Сразу видно - настоящие советские танкисты. Черты лица Николая оказались не славянскими - он был родом из Улан-Удэ, бурят по национальности. Экипаж этот - числился в их полку образцовым. Все комсомольцы, отличники боевой и политической подготовки. М-да, угораздило же вас, однако…
После бурного обсуждения текущих событий перешли к практическим действиям. Я немного отодвинул «Запорожец» от танка и оценил размер ущерба: разбиты правая фара, габарит и поворотник, помято крыло и часть бампера спереди. Однако машина осталась на ходу. Впрочем, спереди тут и ломаться особо нечему. Подправил только монтировкой крыло, которое стало слегка задевать за переднее колесо.
Танкисты, тем временем, осматривали свою машину на предмет повреждений. Их не нашлось совсем. Все системы танка функционировали исправно. Топливные баки - почти полные. В наличии имеется штатный боекомплект - 44 выстрела к пушке, 300 патронов к зенитному пулемёту и 2000 - к ПКТ (Пулемёт Калашникова танковый). Лейтенант залез в башню и прильнул к радиостанции. Через некоторое время я заметил в его мыслях недоумение - он обнаружил в окружающем радиоэфире… Только немецкую речь.
Это казалось очень необычным фактом! Я уже хотел поспешить забраться внутрь танка, чтобы оценить содержание тех переговоров, однако, звук передергиваемого затвора и резкий возглас «Хенде хох» - заставил меня поменять эти планы…
…
Голос явно принадлежал подростку. Осторожно оборачиваюсь на звук. Точно. Метрах в десяти находится парнишка лет пятнадцати, частично прикрытый кустами. В руках он держал винтовку Мосина, которая была нацелена непосредственно на меня. Быстрый скан окрестностей. Пацан тут не один. Недалеко спрятался его напарник, тоже с оружием. Копаюсь в его голове… и тотчас охреневаю от полученной информации. Это партизаны. Они ходили на разведку, возвращались на базу, заметили необычную технику и приняли нас за немцев. Парнишка не выдержал и решил взять нас в плен. Глупо конечно. Если бы здесь действительно стоял немецкий танк, то вряд ли бы он вообще остался в живых. Однако меня занимало сейчас совсем другое… Мы попали в прошлое! На войну…
«Ты бы винтовку опустил. Свои мы». - Обратился я к парню, подкрепляя сказанное доминантой доверие. «И напарнику своему скажи, чтобы не прятался, вижу я, где он залёг». - Добавил не спеша, посылая второму партизану расслабляющий импульс. Сработало. Оба появились на поляне немедля. Парнишка был одет в темные брюки и куртку, на голове серая кепка. Обут - в неказистые ботинки. Выглядит невзрачно. Второй персонаж казался более колоритным: пожилой человек небольшого росточка, с окладистой седой бородой. С винтовкой за плечом. Его одежда состояла из телогрейки, солдатских галифе и драной шапки. На ногах - кирзовые сапоги. Познакомились. Парня звали Михась, ему - 15 лет от роду. Второй представился как - дед Василь. Этому было уже под семьдесят. Старый да малый. Вот такие здесь партизаны.
Завязался разговор, который сразу дал текущую дату - 16 августа 1942 года. И место - где-то на полпути между Витебском и Оршей. Названия окрестных поселений - мне ни о чём не говорили. Оба партизана с интересом рассматривали нашу технику, особенно поражаясь размерами танка. В этот момент к нам подошёл ефрейтор Будаев и дед тут же воззрился на его погоны, с одной поперечной нашивкой и двумя большими буквами - СА. А ведь верно! Погоны в Красной армии ещё не носят. И название своё (на Советскую) - она поменяет только после Победы. Пришлось морочить бдительного партизана дополнительно, а танкистам выдавать общую установку, о том, чтобы срочно снимали погоны. Иначе, вопросов и хлопот, - можно огрести немерено.
Через некоторое время в наш разговор включился и остальной экипаж. Танкисты оказались крайне удивлены сложившейся вокруг действительностью, но благодаря моим ментальным способностям - приняли её как существующую реальность, а не фантастическую ахинею. Партизаны же, очень живо интересовались тем - откуда мы сюда прибыли? И главное - где сделали такую удивительную машину, как этот танк? Впрочем, на «Запорожец» они тоже посматривали с интересом…
Дабы не вдаваться в лишние подробности, сделал строгое лицо и объявил, что - «боевая машина является секретным экземпляром, а его экипаж выполняет здесь - особое задание командования, распространяться о котором - мы не имеем права». Прониклись все, в том числе и танкисты. Далее решили так: экипаж
танка и дед Василь остаются на месте и занимаются рекогносцировкой местности и тщательной маскировкой имеющихся транспортных средств, а мы с Михасем - отправляемся в расположение их партизанского отряда.
Наш путь лежал по еле заметным лесным тропинкам, известным здесь только настоящим аборигенам. Шли довольно долго - километров десять отмотали не меньше. Наконец Михась привёл к партизанской базе и меня немедленно препроводили к их командиру.
Юрий Петрович Лагутин не являлся ни кадровым военным, ни профессиональным диверсантом. До войны работал в райкоме партии. С началом немецкого вторжения занимался эвакуацией партийных и советских архивов. После прихода оккупантов, вместе с группой товарищей, перешёл на нелегальное положение и организовал партизанский отряд. Состоял он, в основном, из местных жителей и прибившихся к ним бойцов РККА, попавших в окружение. Численность отряда, в настоящий момент, составляет немногим более 50 человек. Однако здесь имеется связь с другими партизанскими соединениями, а также с «большой землёй». Да, территория Белоруссии, во время её оккупации немцами - являлась настоящим партизанским краем…
Беседовали наедине. Решил не усложнять процесс и в разговоре с Лагутиным применил проверенную схему: уполномоченный сотрудник НКВД выполняет здесь особое задание руководства. Документы, подтверждающие мою личность и полномочия, тоже нашлись. Шелковый платок с текстом, который гласил: «Настоящее удостоверение выдано майору НКВД - тов. Тимофееву А. В. Он командируется в качестве Начальника специальной группы в тыл врага. Командирам партизанских отрядов и всем советским гражданам, находящимся на оккупированной немцами территории, оказывать тов. Тимофееву - всемерное содействие». Мой носовой платок был сделан из хлопка, и никаких надписей на нём не имелось, однако, несмотря на его внешнюю чистоту, Юрий Петрович явственно видел на нём текст, а также угловой штамп и печать. А что делать - такая у меня магия…
Беседовали мы долго, периодически подливая в кружки кипяток и попивая из них чай, состоящий из отвара лесных трав. Я познакомился с местной обстановкой и мы обсудили некоторые планы, договорившись о совместных действиях, буквально уже на завтра. Прятать современную боевую машину с полным боекомплектом, в лесу, до окончания оккупации Белоруссии - казалось мне совершенно неуместным. Поэтому, было решено показать фрицам - «кузькину мать»…
Сведения, которые принёс сегодня Михась, говорили о том, что на ближайшей железнодорожной станции разгружается танковое подразделение вермахта. «Соседи» Лагутина очень хорошо «порезвились» вчера на коммуникациях и железнодорожное сообщение в районе - прервано. Теперь немцы собираются двинуть танковую колонну своим ходом, для скорейшего прибытия к другой станции и отправке на фронт. Маршрут их движения тоже понятен - ближайшая приличная дорога здесь одна, а фрицы всегда предпочитают двигаться по шоссе даже на танках.
Командир отряда выслал боевое охранение к месту стоянки Т-72, а также дополнительную разведку на железнодорожную станцию. Свежая информация - должна поступить уже к следующему утру. Оставалось только ждать.
Место для ночлега мне выделили в штабной землянке. Перед сном я долго размышлял о вывертах мироздания, которые забросили меня вместо Террума - на войну. И не просто на войну, а на - Великую Отечественную! В голове роились разные мысли: «Зачем я здесь? Как жить и воевать в этом времени? А главное - как выбираться отсюда? Ведь мне нужно домой»! Так и не придя ни к чему конкретному, определился, что буду решать текущие вопросы по мере их поступления, перевернулся на другой бок и уснул...
…
Поднялся я ещё затемно, поскольку, на сегодняшний день намечалось много различных дел. Мне необходимо было вернуться к стоянке Т-72 и организовать его выдвижение к месту засады на немецкую танковую колонну. Для проведения данной операции Лагутин выделил нам отряд численностью в тридцать хорошо вооруженных бойцов. Это выглядело очень логично, ведь один танк, даже самый современный, без пехотного прикрытия - может очень быстро оказаться в ловушке.
По прибытии, сразу осмотрелись на местности, и убедился в том, что с боевой машиной и экипажем - всё в порядке. Танк оказался тщательно замаскирован, а пути его выдвижения из леса - предварительно намечены. Недалеко имелась порядком заросшая просека, которая выводила нас к дороге, идущей на Смоленск. Последние данные партизанской разведки говорили о том, что немцы собираются перебрасывать своё танковое подразделение именно по ней. Переговорил отдельно с экипажем и обрисовал им текущий план действий. Парни уже прониклись моментом и нисколько не сомневались в необходимости их участия в предстоящей операции. Танкисты горели желанием - «задать фрицам хорошую трёпку». Дед Василь остался на месте - для охраны моего «Запорожца».
Выдвинулись оперативно, под проблески разгорающегося рассвета. Добраться до места предполагаемой засады и наметить план действий на местности удалось уже примерно через полтора часа. Шоссейная дорога имела здесь высокую насыпь, окруженную придорожными канавами. Если танковая колонна втянется на этот участок, то деваться им отсюда будет просто некуда. А дальше, по классике - жжём первую и последнюю машину и начинаем методичный расстрел остальных. В теории - всё верно. Как будет на практике?
Из истории Великой Отечественной войны многие, наверняка, помнят подвиг экипажа танка старшего лейтенанта Колобанова, который на своем единственном КВ-1 смог разгромить колонну немецких танков численностью в 22 машины. В течении всего получаса… Нисколько не хочу умалить умения и храбрость наших героев - танкистов, однако, отмечу, что в том бою нашей машине противостояли двадцать лёгких танков Pz.Kpfw.35(t) чешского производства и лишь два средних Т - IV. Отсюда и результат - тяжёлый советский танк, с пушкой калибра 76,2 мм - «наголову» превосходил по вооружению и бронированию большинство немецких «панцирей».
В нашем случае ситуация казалась похожей, но отличалась в деталях: нам предстояло столкнуться в бою с полноценной танковой ротой, имеющей в своём составе различные типы боевых машин. По штату в ней находится 5 лёгких и 14 средних танков, плюс различные машины разведки и технического обеспечения. Многое, в данной ситуации, будет зависеть от умелых действий нашего экипажа и конечно удачи. Ведь, даже если случайно собьют гусеницу, то наш танк останется без движения и станет постоянной мишенью. А при таком раскладе - не спасёт никакая броня…
Т-72 замаскировали на опушке леса, находящейся примерно в полукилометре от данного участка дороги.
