Вот уж дельце, конечно!
Прошел к стене и щелкнул выключателем. Он бы удивился, если бы тот действительно сработал. Однако зал оставался в приятной темноте. Приятной от того, что он мог не замечать замерших лиц людей, в глазах который была безмолвная мольба о помощи. Фантазия отчего-то хотела подбросить слова, и Эдгар от них отмахнулся. — Надо будет вытащить список людей, пришедших на сеанс, и-...
— Смотри. — Прервал его напарник.
Эдгар проследил за лучом фонарика. Там, вдали, у самого выхода, был силуэт, что растворился в воздухе, стоило обратить на него внимание.
«Вот ведь наглец!» — подумал он, и побежал к выходу из кинотеатра.
— МБР [1]
Парень не следил, побежал ли Эгрет следом, когда выбежал в холл кинотеатра, расположенный на четвертом этаже. Заброшенный торговый центр. Никаких силуэтов не было видно. Торговый центр был мертвым. Его черно-белая палитра подчеркивала открытые участки, пустые и безжизненные. Эдгар прошел к бортику, опираясь на него обеими руками, и всмотрелся в пространство. Все окружение здесь потеряло всякие краски, выцвело, утопая в палитре кино прошлого века. На таком фоне разглядеть темную фигуру было сложно, и отчего-то он сомневался, что это получится сделать. В абсолютной тишине нет ни шороха, ни звука удаляющихся шагов. Сбежал. Вот так вот, пользуясь преимуществами и знаниями собственно прописанного сценария.
Выругавшись себе под нос, Эдгар повернулся обратно. Коридор с залом тянулся, утопая в темноте. Только фонарик Эгрета временами мелькал то тут, то там — парень осматривал другие залы, словно призрачный лик.
В воздухе не было никаких запахов, несмотря на то, что стандартный фаст-фуд здесь тоже был: вот стойка с попкорном разных видов, и газировкой, что диссонировала с выбранным стилем. Марки были словно стерты. Вот билетные кассы, закрытые тяжелыми металлическими жалюзи, а сбоку — ряд терминалов, так удачно вытеснивших работу некоторых людей. Эдгар шел, не слыша звуков собственных шагов.
— Уверен, что наш преступник — профан?
Эдгар будто бы споткнулся на полпути о пустоту, вздрогнул от резкости голоса, и вскинул голову, пытаясь найти, где находится Эгрет.
— Да как же иначе! — Вскинулся он, и, поморщившись, вытянул руку, загибая пальцы: — воздействие грубое, переход устроен буквально по времени! Он не в курсе о работе бюро, и не знает о том, что вмешательство искусное должно остаться незамеченным, а не останавливать пространство вокруг себя вместе с пленкой! Чего ты... чего ты улыбаешься? — Эдгар, сбитый с толку подошел к Эгрету.
— Я бы, знаешь ли, не был так уверен, — он толкнул дверцу кинозала. — По крайней мере в том, что это дилетант.
Зал оставался в полной темноте. Эгрет провел своего напарника дальше, к лестницам, и луч его фонарика заскользил по рядам. Сначала Эдгар решил, что Эгрет его дурит, и они оказались в том же зале. Метнул в него скептичный взгляд, натолкнувшись на нахальную улыбку, и шагнул в темноту. Луч фонарика вытаскивал одну небольшую историю за другой — многие просто сидели, их лица казались чуть скучающими, а после Эдгар вообще столкнулся с незнакомцем, который, кажется, собирался покинуть сеанс. Другие истории, другие лица. Преступник не просто похитил случайных людей в одном кинотеатре на сеансе, нет.
— Либо наш «роки» быстро учится, либо это не первое подобное похищение. Возможно, и не последнее. — Он выглянул в коридор. — Двери в залы 7-8 закрыты, также как эта была закрыта в реальности.
— Это как же мы его упустили-то? — Сокрушенно тихо пробормотал Эдгар.
— «Мы»? Не знаю. Кто б сказал, сколько эти люди здесь находятся...
Эдгар развернулся к выходу.
— Надо найти хозяина лабиринта [2]
В голове промелькнула мысль о том, что ему бы хотелось взглянуть в лицо не только хозяину, но и автору лабиринта. Осознанность преступника внушала страх и злобу. Перенести что-то в реальность, привнести хорошее, привнести нужные мысли — желание большинства демиургов, взявшихся за перо, кисть или камеру. Осознанные или нет, многие из них хотят дать человеческой холодной натуре чувства. Тронуть до глубины души словами песни, пробить на слезу трагической историей, или заставить воодушевиться успехом лирического героя на экране. У них есть власть над людскими сердцами, но он будто выворачивает свою суть... для чего? Готовится к чему-то? Вполне возможно.
Звук открывшейся двери сейчас показался оглушительным.
— Нас приглашают? Какая прелесть. — Пропел буквально Эгрет, смело двинувшись к новому входу.
Эдгар, чуть поколебавшись, ещё раз взглянув в лица пленников лабиринта, последовал за своим напарником. Они просто обязаны им помочь. Интересно, следит ли за ними хозяин, или... нет, определенно следит, где бы он ни был. Таких совпадений — сейчас по закону жанра перед героями открывается новая дверь — не бывает в реальной жизни, а они не киногерои, чтобы подчиняться беспрекословно течению измененной реальности.
Мир должен жить, но этой жизнью его наделяет центральное творение. Иногда это бывает главный герой, иногда — антагонист. Центр вселенной. Антагонист, всю сюжетную линию мечтающий победить героя, стать владельцем такого мира — в подобной псевдо-реальности действительно имеет шанс. Только вот осознает ли он это? Едва ли. Если такое осознание происходит, их безумная судьба похожа на тех, кто понял, что они участники телешоу. Только участники таких передач хотя бы могут вырваться из оков сюжета, а живущие в лабиринте вынуждены продолжать жить, несмотря на полное понимание их лживой жизни, едва её осознают. К счастью, таких трагичных историй тоже единицы.
Однако именно они рождают байки и легенды об одержимых духами картинах, или проклятых пьесах, а в последнее время и играх. Во многом, конечно же, это просто удачная выдумка авторов, но последнее время были прецеденты. В любом случае Эдгару было любопытно, куда двинется искусство. По крайней мере, то, что он сам считал таковым.
Знакомые по кадрам фильма коридоры сужали восприятие. Давили. Тяжелые черные занавески стирали границы коридора, утопая в темноте. Свет фонарика словно мерк, не в силах побороть эту тьму. Эдгар не сразу понял, когда коридоры превратились в комнаты. Скрипели тяжелые люстры на старых креплениях, позвякивали подвески, отчего-то в этом пространстве напоминающие не приятный перелив хрусталя, а тонкие цепи. Откуда в торговом центре все это? Лабиринт принимал другие формы? Насколько его границы были размыты в рамках жанра?
Скрип теперь уже не оставлял сомнений: цепи здесь все-таки были. Звуки шагов теперь не тонули в мягком ковре, а ритмом стучали по мраморной поверхности. Она была настолько чистой, что агенты видели в нем свои отражения. Видели также покачивающиеся силуэты поверх них. Эдгар отшатнулся. Луч фонарика заскользил вверх, вытаскивая на свет тонкие ноги, худое тело, тощие ручонки, распущенные волосы, и бледное безжизненное лицо с наброшенным поверх тонкой шеи крюком.
Это было не единственное тело, подвешенное таким образом. Весь зал походил на выставку марионеток. Только марионетками здесь были люди. Или куклы были настолько похожими на них. Эгрет подошел к одному из тех, кто едва-едва достигал его макушки. Рука прошлась по коже. Холодная, гладкая. Эдгар лишь внутренне поежился. Напарник обследовал конечность без всякого отвращения.
— Сухо. — Выдал он. — Мне кажется, что это просто куклы, — и после этого небрежно толкнул тело.
Оно покачнулось, загремело внутри кукольными суставами, подергиваясь так, как ни для одного человека неестественно. Эдгар кивнул. Эгрет вновь улыбнулся ему.
— Ещё новые, странные, куклы.
Монотонный, чужой голос раздался за спиной.
Эдгар рефлекторно схватился за пистолет, но тут же расслабился. Конечно, у него ещё висел и складной клинок на поясе, но привычка браться за огнестрельное оружие была вбита в голову последними событиями. В свете фонаря, теперь уже действительно стояла одухотворенная кукла. Росчерки креплений на суставах, подвижных частей, не оставляли сомнений. В купе с расслабленным выражением лица, и сухой интонацией, сомнений не оставалось — настоящая марионетка. Только нитей нет.
— Кукловод приводит все больше кукол, вроде вас. Полагаю, нам следует беспокоиться. — Его голова склонилась к левому плечу. — Или, может, не стоит?
— Не стоит. — Эдгар заставил себя сбросить жуткое чувство, и подойти к нему. — Мы не куклы. Даже, можно сказать, ненадолго здесь оказались.
— Ясно.
— Кукловод, о котором ты сказал, кто это? — Эгрет поравнялся с Эдгаром.
Некоторое время незнакомец просто молчал, смотря немигающим взглядом на обоих, словно замер, или закончилась заводка ключом. Тем не менее, они ждали.
— Он приводит новых кукол. Оставляет их, прежде чем подвесить их за нити. Они кричат, пока не срывают голос. Тогда он меняет их тело. Тогда они становятся настоящими куклами. — Незнакомец запрокинул голову, в сторону тел. — Вы не слышите, как они кричат?
Эдгар закрыл глаза, вслушался. Свистит дыханием ветра сквозняк, которого он не замечал ранее. Скрипят цепи и веревки, наполняя помещение звуками смерти. Похожи ли они на крики? Только отдаленно. Скорее на стон или плач. Стон, порождаемый воображением, которое хочет слышать немой протест этих кукол. Ничего он не слышит.
— Нет. — Ответил Эдгар.
— Завидно. — Сухо ответила кукла. — Хочу ваш грубый слух, чтобы не слышать того, что не хочется слышать.
Эгрет покрутил пальцем у виска мимолетно, глянув на Эдгара. Он был склонен с ним согласиться.
— Все идет как-то не так. — Призналась кукла. — Обычно здесь никого нет. Обычно остаются там, в зале. Странной зале, далекой от нас. Кукловод потом выносит оттуда новоприбывших. Несет в мастерскую. Ему надоели куклы, вроде нас. Он создает новые куклы. Совершенные, как говорит он. Странные, как говорим мы. Если вы с другой стороны, быть может, вы поможете мне? Я не хочу, чтобы мы были в таком состоянии. Мои братья, мои сестры, они боятся, что Кукловод от нас избавится. Я тоже этого боюсь.
— Уже были прецеденты? — Поинтересовался Эдгар.
Кукла уверенно кивнула.
— За эти дни стало пропадать по одной кукле в сутки. Мы не смогли их найти больше.
— Покажете нам... где вы располагаетесь обычно? — Спросил парень, поглядывая на напарника. Он лишь кратко кивнул. Кукла постояла в задумчивости.
— Это запрещено правилами. Однако...
— Мы можем помочь найти ваших пропавших собратьев. Осмотримся, поищем. — Эдгар вздохнул, проверяя тонкие исписанные палочки на поясе. — Может быть, даже сможем их спасти, и вернуть к вам.
Действие в кино ограничено сюжетом.
Однако по воле демиурга мир внутри истории не ограничивается только тем, что выхватывает кадр. Хорошо скроенный мир, прекрасно выверенная история — одна из бесконечного множества тех, что может развиваться в одном и том же месте. Просто автор выбирает лишь самые интересные из них, и придает им форму. Так вот... жизнь за пределами кадра ограничена описаниями сцен, и вложенными мыслями демиурга. Богатый мир демиурга, может привнести больше, чем то, что задумывал настоящий автор.
Шагая за куклой, Эдгар с Эгредом хранили молчание.
Коридор за коридором, пролет за пролетом. Черные полотна с белыми небрежными мазками дверей, перил, и ступенек лестниц. Фонарик неохотно боролся с темнотой вокруг, его свет казался резким, и очень быстро Эдгар осознал, что путь назад явно не сможет найти самостоятельно.
Временами он видел кукол, они проводили их безразличными взглядами. В отличие от людей даже не шептались о лощено выглядящих незнакомцах в костюмах. Не пытались судить. Не пытались узнать, кто они, и зачем пришли. Их лица не выражали эмоций. Даже без отблесков на свету Эдгару виделись нити, опутывающие этих едва движимых созданий. Рабы сюжета, которые не могут отойти от роли. Даже их проводник ими был опутан, но в меньшей степени. Намеренно дана воля, или он понимает происходящее чуть больше, чем другие?
— Далековато ваша мастерская... — проворчал Эгрет. Он явно с радостью бы осмотрелся, но даже до него стало доходить, что это практически невозможно. Первое время он периодически отлучался, дергая то одну ручку, то другую, но открыть двери был не в силах. Нагонял с трудом, и, не будь там Эдгара, потерялся бы вовсе. В конце концов, Эгрет начал подозревать, что за этими дверьми попусту ничего нет, и не задумывалось. Декорации, только для нагнетания эффекта.
Фальшь...
Эдгар задумался. Стоило ли вот так вот идти на поводу у незнакомца?
— Пришли.
Кукла замерла у больших двустворчатых дверей, прикрытых портьерами. Шелест ткани. Кольца с тихим скрипом прокатывались по люверсам. Эдгар интуитивно потянулся к пистолету. Расстегнул ремни на кобуре.
Двери распахнулись тихо, не издав даже малейшего скрипа. Черно-белая плитка, как на шахматной доске — первое, что бросилось в глаза. Звук маятника в конце — тик-так... тик-так... — единственный звук впереди, кроме стука сердца и дыхания. Кукла двинулась вперед, захватив с собой лампу. Эдгар двинулся следом. Шаги в лакированных туфлях глухо отдавались в необъятном пространстве. На миг возникло чувство дежавю.
— Эй! — Возмутился позади идущий Эгрет. — Ты над нами смеешься?! По кругу решил поводить?
— Тише, пожалуйста. — Проговорила кукла. — Мастер... — обратился он в темноту.
Двери захлопнулись. Потусторонний холод лизнул ноги, обхватывая щиколотки. Эдгар выхватил пистолет, прицелившись в куклу.
— Мастер, я исполнил свою роль! — Воскликнула кукла проникновенно, двигаясь в темноту. — Отпустите... отпустите их.
Эдгар побежал вслед за куклой. Только вот, сколько не бежал, догнать не получалось. Словно он бежал по бесконечной беговой дорожке, или пытался схватить тень. Опасался ли он, что кукла перед ними, это тот же Мастер, или опасался, что его Мастер окажется ему не по плечу? Он ведь не маг. Просто писатель. Просто его слово чуть более ценно, чем у его коллег.
И все-таки, он просто человек.
Рука куклы была холодной. Впрочем, он бы удивился, если бы почувствовал тепло. Кукла обернулась на него с недоумением.
— Ты что несешь вообще? — Вскрикнул Эдгар. Оглянулся, замечая движение вокруг, и схватил его за грудки. — Где чертов Хранитель Лабиринта?! Твой Мастер, Кукловод, или как его, черт возьми?!
— Здесь! — Раскинула руки кукла.
Эдгар отпустил его, отступив на шаг.
— Эд-! — Окрик прервался. Свист лезвия, шелест разрезанной одежды, и чавкающий звук металла, пронзающего плоть.
Прошел к стене и щелкнул выключателем. Он бы удивился, если бы тот действительно сработал. Однако зал оставался в приятной темноте. Приятной от того, что он мог не замечать замерших лиц людей, в глазах который была безмолвная мольба о помощи. Фантазия отчего-то хотела подбросить слова, и Эдгар от них отмахнулся. — Надо будет вытащить список людей, пришедших на сеанс, и-...
— Смотри. — Прервал его напарник.
Эдгар проследил за лучом фонарика. Там, вдали, у самого выхода, был силуэт, что растворился в воздухе, стоило обратить на него внимание.
«Вот ведь наглец!» — подумал он, и побежал к выходу из кинотеатра.
— МБР [1]
Закрыть
! Стоять! — Крикнул он практически интуитивно. Его крик эхом прокатился по залу, и вырвался вместе с ним в коридор.Мистическое бюро "Реальность" (далее МБР) — земная организация, основанная несколько веков назад. Расследует и разыскивает демиургов, а также их деятельность. Помимо прочего занимается с последствиями воплощения мистических существ (призраков, вампиров и т.п.) в реальность, и наблюдает за тем, чтобы люди не вскрыли другую сторону всем знакомого мира, тем самым подвергая опасности всех своих подопечных
Парень не следил, побежал ли Эгрет следом, когда выбежал в холл кинотеатра, расположенный на четвертом этаже. Заброшенный торговый центр. Никаких силуэтов не было видно. Торговый центр был мертвым. Его черно-белая палитра подчеркивала открытые участки, пустые и безжизненные. Эдгар прошел к бортику, опираясь на него обеими руками, и всмотрелся в пространство. Все окружение здесь потеряло всякие краски, выцвело, утопая в палитре кино прошлого века. На таком фоне разглядеть темную фигуру было сложно, и отчего-то он сомневался, что это получится сделать. В абсолютной тишине нет ни шороха, ни звука удаляющихся шагов. Сбежал. Вот так вот, пользуясь преимуществами и знаниями собственно прописанного сценария.
Выругавшись себе под нос, Эдгар повернулся обратно. Коридор с залом тянулся, утопая в темноте. Только фонарик Эгрета временами мелькал то тут, то там — парень осматривал другие залы, словно призрачный лик.
В воздухе не было никаких запахов, несмотря на то, что стандартный фаст-фуд здесь тоже был: вот стойка с попкорном разных видов, и газировкой, что диссонировала с выбранным стилем. Марки были словно стерты. Вот билетные кассы, закрытые тяжелыми металлическими жалюзи, а сбоку — ряд терминалов, так удачно вытеснивших работу некоторых людей. Эдгар шел, не слыша звуков собственных шагов.
— Уверен, что наш преступник — профан?
Эдгар будто бы споткнулся на полпути о пустоту, вздрогнул от резкости голоса, и вскинул голову, пытаясь найти, где находится Эгрет.
— Да как же иначе! — Вскинулся он, и, поморщившись, вытянул руку, загибая пальцы: — воздействие грубое, переход устроен буквально по времени! Он не в курсе о работе бюро, и не знает о том, что вмешательство искусное должно остаться незамеченным, а не останавливать пространство вокруг себя вместе с пленкой! Чего ты... чего ты улыбаешься? — Эдгар, сбитый с толку подошел к Эгрету.
— Я бы, знаешь ли, не был так уверен, — он толкнул дверцу кинозала. — По крайней мере в том, что это дилетант.
Зал оставался в полной темноте. Эгрет провел своего напарника дальше, к лестницам, и луч его фонарика заскользил по рядам. Сначала Эдгар решил, что Эгрет его дурит, и они оказались в том же зале. Метнул в него скептичный взгляд, натолкнувшись на нахальную улыбку, и шагнул в темноту. Луч фонарика вытаскивал одну небольшую историю за другой — многие просто сидели, их лица казались чуть скучающими, а после Эдгар вообще столкнулся с незнакомцем, который, кажется, собирался покинуть сеанс. Другие истории, другие лица. Преступник не просто похитил случайных людей в одном кинотеатре на сеансе, нет.
— Либо наш «роки» быстро учится, либо это не первое подобное похищение. Возможно, и не последнее. — Он выглянул в коридор. — Двери в залы 7-8 закрыты, также как эта была закрыта в реальности.
— Это как же мы его упустили-то? — Сокрушенно тихо пробормотал Эдгар.
— «Мы»? Не знаю. Кто б сказал, сколько эти люди здесь находятся...
Эдгар развернулся к выходу.
— Надо найти хозяина лабиринта [2]
Закрыть
.Хозяин Лабиринта — существо, поставленное демиургом для охраны своего мира. Иногда они наделяют такими свойствами уже существующего персонажа истории, или же вписывают его отдельно. В отличие от остальных жителей искусственной реальности (она же "Лабиринт") полностью осведомлен о том, что находится в несуществующем мире
В голове промелькнула мысль о том, что ему бы хотелось взглянуть в лицо не только хозяину, но и автору лабиринта. Осознанность преступника внушала страх и злобу. Перенести что-то в реальность, привнести хорошее, привнести нужные мысли — желание большинства демиургов, взявшихся за перо, кисть или камеру. Осознанные или нет, многие из них хотят дать человеческой холодной натуре чувства. Тронуть до глубины души словами песни, пробить на слезу трагической историей, или заставить воодушевиться успехом лирического героя на экране. У них есть власть над людскими сердцами, но он будто выворачивает свою суть... для чего? Готовится к чему-то? Вполне возможно.
Звук открывшейся двери сейчас показался оглушительным.
— Нас приглашают? Какая прелесть. — Пропел буквально Эгрет, смело двинувшись к новому входу.
Эдгар, чуть поколебавшись, ещё раз взглянув в лица пленников лабиринта, последовал за своим напарником. Они просто обязаны им помочь. Интересно, следит ли за ними хозяин, или... нет, определенно следит, где бы он ни был. Таких совпадений — сейчас по закону жанра перед героями открывается новая дверь — не бывает в реальной жизни, а они не киногерои, чтобы подчиняться беспрекословно течению измененной реальности.
Мир должен жить, но этой жизнью его наделяет центральное творение. Иногда это бывает главный герой, иногда — антагонист. Центр вселенной. Антагонист, всю сюжетную линию мечтающий победить героя, стать владельцем такого мира — в подобной псевдо-реальности действительно имеет шанс. Только вот осознает ли он это? Едва ли. Если такое осознание происходит, их безумная судьба похожа на тех, кто понял, что они участники телешоу. Только участники таких передач хотя бы могут вырваться из оков сюжета, а живущие в лабиринте вынуждены продолжать жить, несмотря на полное понимание их лживой жизни, едва её осознают. К счастью, таких трагичных историй тоже единицы.
Однако именно они рождают байки и легенды об одержимых духами картинах, или проклятых пьесах, а в последнее время и играх. Во многом, конечно же, это просто удачная выдумка авторов, но последнее время были прецеденты. В любом случае Эдгару было любопытно, куда двинется искусство. По крайней мере, то, что он сам считал таковым.
Знакомые по кадрам фильма коридоры сужали восприятие. Давили. Тяжелые черные занавески стирали границы коридора, утопая в темноте. Свет фонарика словно мерк, не в силах побороть эту тьму. Эдгар не сразу понял, когда коридоры превратились в комнаты. Скрипели тяжелые люстры на старых креплениях, позвякивали подвески, отчего-то в этом пространстве напоминающие не приятный перелив хрусталя, а тонкие цепи. Откуда в торговом центре все это? Лабиринт принимал другие формы? Насколько его границы были размыты в рамках жанра?
Скрип теперь уже не оставлял сомнений: цепи здесь все-таки были. Звуки шагов теперь не тонули в мягком ковре, а ритмом стучали по мраморной поверхности. Она была настолько чистой, что агенты видели в нем свои отражения. Видели также покачивающиеся силуэты поверх них. Эдгар отшатнулся. Луч фонарика заскользил вверх, вытаскивая на свет тонкие ноги, худое тело, тощие ручонки, распущенные волосы, и бледное безжизненное лицо с наброшенным поверх тонкой шеи крюком.
Это было не единственное тело, подвешенное таким образом. Весь зал походил на выставку марионеток. Только марионетками здесь были люди. Или куклы были настолько похожими на них. Эгрет подошел к одному из тех, кто едва-едва достигал его макушки. Рука прошлась по коже. Холодная, гладкая. Эдгар лишь внутренне поежился. Напарник обследовал конечность без всякого отвращения.
— Сухо. — Выдал он. — Мне кажется, что это просто куклы, — и после этого небрежно толкнул тело.
Оно покачнулось, загремело внутри кукольными суставами, подергиваясь так, как ни для одного человека неестественно. Эдгар кивнул. Эгрет вновь улыбнулся ему.
— Ещё новые, странные, куклы.
Монотонный, чужой голос раздался за спиной.
Эдгар рефлекторно схватился за пистолет, но тут же расслабился. Конечно, у него ещё висел и складной клинок на поясе, но привычка браться за огнестрельное оружие была вбита в голову последними событиями. В свете фонаря, теперь уже действительно стояла одухотворенная кукла. Росчерки креплений на суставах, подвижных частей, не оставляли сомнений. В купе с расслабленным выражением лица, и сухой интонацией, сомнений не оставалось — настоящая марионетка. Только нитей нет.
— Кукловод приводит все больше кукол, вроде вас. Полагаю, нам следует беспокоиться. — Его голова склонилась к левому плечу. — Или, может, не стоит?
— Не стоит. — Эдгар заставил себя сбросить жуткое чувство, и подойти к нему. — Мы не куклы. Даже, можно сказать, ненадолго здесь оказались.
— Ясно.
— Кукловод, о котором ты сказал, кто это? — Эгрет поравнялся с Эдгаром.
Некоторое время незнакомец просто молчал, смотря немигающим взглядом на обоих, словно замер, или закончилась заводка ключом. Тем не менее, они ждали.
— Он приводит новых кукол. Оставляет их, прежде чем подвесить их за нити. Они кричат, пока не срывают голос. Тогда он меняет их тело. Тогда они становятся настоящими куклами. — Незнакомец запрокинул голову, в сторону тел. — Вы не слышите, как они кричат?
Эдгар закрыл глаза, вслушался. Свистит дыханием ветра сквозняк, которого он не замечал ранее. Скрипят цепи и веревки, наполняя помещение звуками смерти. Похожи ли они на крики? Только отдаленно. Скорее на стон или плач. Стон, порождаемый воображением, которое хочет слышать немой протест этих кукол. Ничего он не слышит.
— Нет. — Ответил Эдгар.
— Завидно. — Сухо ответила кукла. — Хочу ваш грубый слух, чтобы не слышать того, что не хочется слышать.
Эгрет покрутил пальцем у виска мимолетно, глянув на Эдгара. Он был склонен с ним согласиться.
— Все идет как-то не так. — Призналась кукла. — Обычно здесь никого нет. Обычно остаются там, в зале. Странной зале, далекой от нас. Кукловод потом выносит оттуда новоприбывших. Несет в мастерскую. Ему надоели куклы, вроде нас. Он создает новые куклы. Совершенные, как говорит он. Странные, как говорим мы. Если вы с другой стороны, быть может, вы поможете мне? Я не хочу, чтобы мы были в таком состоянии. Мои братья, мои сестры, они боятся, что Кукловод от нас избавится. Я тоже этого боюсь.
— Уже были прецеденты? — Поинтересовался Эдгар.
Кукла уверенно кивнула.
— За эти дни стало пропадать по одной кукле в сутки. Мы не смогли их найти больше.
— Покажете нам... где вы располагаетесь обычно? — Спросил парень, поглядывая на напарника. Он лишь кратко кивнул. Кукла постояла в задумчивости.
— Это запрещено правилами. Однако...
— Мы можем помочь найти ваших пропавших собратьев. Осмотримся, поищем. — Эдгар вздохнул, проверяя тонкие исписанные палочки на поясе. — Может быть, даже сможем их спасти, и вернуть к вам.
Действие в кино ограничено сюжетом.
Однако по воле демиурга мир внутри истории не ограничивается только тем, что выхватывает кадр. Хорошо скроенный мир, прекрасно выверенная история — одна из бесконечного множества тех, что может развиваться в одном и том же месте. Просто автор выбирает лишь самые интересные из них, и придает им форму. Так вот... жизнь за пределами кадра ограничена описаниями сцен, и вложенными мыслями демиурга. Богатый мир демиурга, может привнести больше, чем то, что задумывал настоящий автор.
Шагая за куклой, Эдгар с Эгредом хранили молчание.
Коридор за коридором, пролет за пролетом. Черные полотна с белыми небрежными мазками дверей, перил, и ступенек лестниц. Фонарик неохотно боролся с темнотой вокруг, его свет казался резким, и очень быстро Эдгар осознал, что путь назад явно не сможет найти самостоятельно.
Временами он видел кукол, они проводили их безразличными взглядами. В отличие от людей даже не шептались о лощено выглядящих незнакомцах в костюмах. Не пытались судить. Не пытались узнать, кто они, и зачем пришли. Их лица не выражали эмоций. Даже без отблесков на свету Эдгару виделись нити, опутывающие этих едва движимых созданий. Рабы сюжета, которые не могут отойти от роли. Даже их проводник ими был опутан, но в меньшей степени. Намеренно дана воля, или он понимает происходящее чуть больше, чем другие?
— Далековато ваша мастерская... — проворчал Эгрет. Он явно с радостью бы осмотрелся, но даже до него стало доходить, что это практически невозможно. Первое время он периодически отлучался, дергая то одну ручку, то другую, но открыть двери был не в силах. Нагонял с трудом, и, не будь там Эдгара, потерялся бы вовсе. В конце концов, Эгрет начал подозревать, что за этими дверьми попусту ничего нет, и не задумывалось. Декорации, только для нагнетания эффекта.
Фальшь...
Эдгар задумался. Стоило ли вот так вот идти на поводу у незнакомца?
— Пришли.
Кукла замерла у больших двустворчатых дверей, прикрытых портьерами. Шелест ткани. Кольца с тихим скрипом прокатывались по люверсам. Эдгар интуитивно потянулся к пистолету. Расстегнул ремни на кобуре.
Двери распахнулись тихо, не издав даже малейшего скрипа. Черно-белая плитка, как на шахматной доске — первое, что бросилось в глаза. Звук маятника в конце — тик-так... тик-так... — единственный звук впереди, кроме стука сердца и дыхания. Кукла двинулась вперед, захватив с собой лампу. Эдгар двинулся следом. Шаги в лакированных туфлях глухо отдавались в необъятном пространстве. На миг возникло чувство дежавю.
— Эй! — Возмутился позади идущий Эгрет. — Ты над нами смеешься?! По кругу решил поводить?
— Тише, пожалуйста. — Проговорила кукла. — Мастер... — обратился он в темноту.
Двери захлопнулись. Потусторонний холод лизнул ноги, обхватывая щиколотки. Эдгар выхватил пистолет, прицелившись в куклу.
— Мастер, я исполнил свою роль! — Воскликнула кукла проникновенно, двигаясь в темноту. — Отпустите... отпустите их.
Эдгар побежал вслед за куклой. Только вот, сколько не бежал, догнать не получалось. Словно он бежал по бесконечной беговой дорожке, или пытался схватить тень. Опасался ли он, что кукла перед ними, это тот же Мастер, или опасался, что его Мастер окажется ему не по плечу? Он ведь не маг. Просто писатель. Просто его слово чуть более ценно, чем у его коллег.
И все-таки, он просто человек.
Рука куклы была холодной. Впрочем, он бы удивился, если бы почувствовал тепло. Кукла обернулась на него с недоумением.
— Ты что несешь вообще? — Вскрикнул Эдгар. Оглянулся, замечая движение вокруг, и схватил его за грудки. — Где чертов Хранитель Лабиринта?! Твой Мастер, Кукловод, или как его, черт возьми?!
— Здесь! — Раскинула руки кукла.
Эдгар отпустил его, отступив на шаг.
— Эд-! — Окрик прервался. Свист лезвия, шелест разрезанной одежды, и чавкающий звук металла, пронзающего плоть.
