Я проснулся в своей квартире, со стоном поднявшись с кровати. Всё тело болело невыносимо, а в особенности — голова. Обхватив её обеими руками, я попытался хоть что-то вспомнить из вчерашнего дня. Звенящая пустота сознания лишь усилила головную боль.
Чёрт... что же я такого вчера сделал?
Поднявшись и поковыляв, подавляя приступ внезапно накатившей тошноты, до ванной, склонился над раковиной в бесполезной попытке опорожнить желудок, зачем-то обтёр тыльной стороной ладони сухие губы и посмотрел на себя в зеркало. Тот ещё видок сейчас у меня! И стоит сказать: волосы взлохмачены, часть из них по непонятной мне причине слиплась, покрытая тёмно бурой коркой. Потянулся ощупать, что это вообще такое, но отчего-то, возможно, из-за извечной брезгливости, граничащей с безумием, отдёрнул пальцы, так и не коснувшись. Только передёрнулся от омерзения к самому себе. Развернул голову, чтобы заподозрить себя в полной неадекватности в предыдущие дни. Если допустить, что помойка была моей верной подругой, ибо, где ещё можно вляпаться в такое дерьмо. То с другой стороны волосы просто торчали жирными прядями и, вроде как, были просто грязны.
У шевелюры всегда был неприятный для меня сероватый оттенок, который, как ни странно, очень нравился Марго. Марго! Всё случилось из-за Марго! Ведь всё в моей жизни было ради неё и во имя Марго.
Ради неё я и не перекрашивался, пусть и желание это было с юношества. Она называла его загадочным, моим индивидуальным, моим особенным запредельным тоном, по которому всегда способна опознать в толпе.
Это немного льстило, хотя в зеркала по-прежнему смотреться не хотелось лишний раз. А сейчас и вообще они напоминали свалявшуюся собачью шерсть – одним словом, мерзость, с какой стороны не посмотри.
Только и весь мой вид сейчас, мягко говоря, больше напоминал жертву катастрофы.
Рубашка смятая, будто пожёванная, в пятнах от земли и травы. И майка торчит из-под неё рваными краями горловины. На бледном, почти белом, лице странные синюшные пятна, струйка запёкшейся крови из носа. Губы серые или сизые с чёрными трещинками и разорванным правым уголком рта.
Ничего гаже в жизни не видел. Хуже зомбака из любого ужастика.
Усмехнулся, вот бы сфоткаться, да в галерею косплейщиков. Те красятся, часами выдумывают образ, тратят время, силы и деньги. А тут, опа – я, такой натурально «красивый». Уверен, что побил бы все рекорды и вызвал фурор…
Только отчего-то стало совершенно не смешно. Наверное, от того что даже близко не понимал как так вышло?
Когда это я успел так запустить себя? Даже щетина появилась. Торчала серыми редкими иглами, как у ежа. Интересно, что бы на это сказала моя девушка? Скривилась или рассмеялась? Никогда не могу представить её реакцию заранее – мисс неадекватность.
Она бы меня сейчас...
Марго... о Боже!
Я порыскал по карманам, выудив оттуда коробочку. Какое сегодня число? Какой день? Отчего-то казалось, что прошла уйма времени, целый океан времени, и я бесконечно опоздал!
Вылетев из ванной комнаты, бросился к телефону — разряжен. Тогда же я и заметил уже более чистым взглядом и антураж комнаты, пока методично подключал разряженный девайс к зарядному устройству.
Комната выглядела… как помойка. Она была не просто изгажена, она мало чем напоминала жильё.
Столько бутылок я не видел давно, даже после дружеской попойки или вечеринки с подружками, ещё в те вольные годы, когда не был знаком с Марго. Пустой тары у себя на прикроватной тумбе, у окна, возле стены и около кровати было несчётное множество.
Они стояли нестройными пьяными цветными рядами, валялись на боку – пыльные, отчего-то оплетённые серой паутиной. Людям бы такое трудолюбие, какое есть у восьмилапых! И когда только успели?
Или я уже не убирался целую вечность?
Полюбопытствовал у самого себя: поднял несколько наиболее необычных пузатых стекляшек с кричащими и просто вычурными этикетками.
Различное пойло, недешёвое. Сколько на это ушло? Неудивительно теперь, что у меня так раскалывается голова. И как только всё это в меня влезло? Или всё-таки была вечеринка?
Или даже не одна… может быть, что-то отмечали…
Не помню. Ничего не помню!
И откуда вся эта пыль, и паутина, будто прошли месяцы, а не день-два?
За размышлениями и попытками вспомнить, когда и, главное, какого чёрта я пьянствовал так лихо, глушанул таблетку аспирина, приметив, что пакет с продуктами стоит у холодильника, а свежие, относительно свежие, газеты лежат на столе. Появились ещё варианты, объясняющие царящее вокруг безобразие.
Может быть, всё, о чём я так мечтал, сбылось? Состоялась дружеская вечеринка, а потом мы отправились в путешествие, оставив этот раздрай на потом… или на не очень-то адекватных гостей, которые, конечно же, забыли об уборке…
Это совершенно не объясняло, отчего я здесь оказался, да ещё в таком виде, но воображение упрямо искало варианты. Решил удостовериться в некоторых догадках и сориентироваться хотя бы во времени – с пространством и так всё ясно - глянул на стену.
Около двенадцати часов дня, как показывали часы. Только вот они застыли. Неубиваемые древние ходики стояли! Ну, правильно, если меня не было, то их некому было заводить. Секундные стрелки не двигались, даже не подёргивались, а электронные и вовсе были отключены — сломались.
Как же давно меня не было?
На мгновение показалось, что само время остановилось вместе с ними. В этой муторной непривычной тишине звук собственных шагов казался громом. Холодок пробежался по спине к пяткам, уж очень всё напоминало какой-то хоррор или триллер – не очень-то разбираюсь я в этих нюансах фильмов ужасов.
А именно их напоминал весь антураж квартиры, который сейчас стал отчего-то зловещим. И даже лучи солнца, проникающие через плотно задёрнутые гардины, расцвечивали окружение в неестественный мертвый оттенок.
Воображение могло бы подкинуть ещё какие-нибудь детали родственные кошмару, но тут сама жизнь ворвалась в проясняющееся сознание неприятными, но вполне привычными звуками. Звонко, будто бы лопнула струна, жизнь ворвалась в мертвенную тишину квартиры.
Соседи за стенкой снова начали шуметь. То ли проснулись, то ли вернулись с работы, только вначале грохнула входная железная дверь, потом более тихо внутренние. Шаги, какой-то стук… голоса, крики, опадающий взвизг музыки. То ли телик, то ли проигрыватель врубили на полную мощь, а после, испугавшись недовольства соседей или домочадцев, тут же убавили звук.
Я усмехнулся: всегда так: слишком тонкие стены с отвратительной звукоизоляцией. Даже шум воды из душа не в силах был просто на время обеспечить мне чувство одиночества. Всегда эти чёртовы соседи не могут жить тихо и спокойно. Правда, стенки многоквартирных домов всегда были всё равно, что пустая комната с бумажными перегородками: слышно даже как ребёнок с этажа ниже плачет и орёт. Жаль только, что получше варианта за те же деньги просто не было в городе. Обычно меня это так не раздражало, но понимаю, что сейчас головная боль во главе угла и любой резкий звук подобен прокручиванию сверла в виске. Приводя себя в достойный вид, наслушался всякого... никогда себя не считал вуайеристом, но, кажется, тут им станешь поневоле.
Где-то за другой стенкой был очередной стандартный, обычный в своей приземлённости, семейный скандал. Кажется, последнее время я стал слишком активно подмечать жизнь соседей, с большинством из которых не знаком был лично и даже не пересекался. Об этом я размышлял за приготовлением примитивного завтрака (в обеденное время, что меня всегда забавляло). И после, ковыряя яичницу вилкой в отсутствии особого аппетита, скользил взглядом по содержанию статей газеты.
«Ограбление банка. Преступники были пойманы оперативной группой после совершения кражи прямо на месте преступления. Полиция сообщает, что злоумышленники состояли в сговоре с некоторыми из работников банка. Возбуждено уголовное дело...»
«В город прибывает знаменитый современный исполнитель популярной музыки…»
Правда, «настолько популярный», что имя его мне показалось совершенно незнакомым, как и список его «хитов», кажется, представляющий из себя те бредовые песни о хреновых отношениях, бабле и прочем, прочем таком, отчего меня в душе коробило всегда. Но не от банальной «жизы», а от того, что реальности и так хватает с головой, чтобы слушать, как певцы без голоса с автотюном гундосят и ноют в микрофон о несчастной своей судьбе. Если смог прорваться в разумы других людей, то уж явно не самый несчастный. Впрочем, музыка — это лишь способ выразить своё виденье мира и эмоции, как и любое другое искусство.
«… кумир миллионов выступит в клубе «Рай». Билеты практически распроданы. Спешите! Успейте купить до начала выступления. Концерт состоится 17 апреля в 20:00. Заказать билеты можно...»
Кофе был совершенно безвкусным, а яичница пресной. Это я понял не сразу, увлечённый мыслями и внутренними рассуждениями. Хоть головная боль прошла, но ощущение лёгкого головокружения всё ещё не отпускало.
А вот это интереснее. Хоть что-то нестандартное.
«Утром 13 апреля дворник обнаружил тело молодого человека. Он упал с большой высоты, предположительно выпал из окна или балкона. По предварительной версии юноша покончил жизнь самоубийством. Личность устанавливается, ввиду множественных повреждений головы и лица. По данным полиции тело пролежало в снегу около трёх недель, и факт его нахождения вскрылся из-за оттепели».
Серьёзно? Ещё кто-то судьбы своей не вынес. Впрочем, в нашем районе подобное было не редкостью, не так давно и моя знакомая пыталась себе вены вскрыть. Спасли, правда. На лечение направили. Не так давно её мать ко мне приходила, расспрашивала. Я, правда, уже и не вспомню, что она мне там плела.
Весна была грязной, а март так и вовсе был снежным, словно в отместку за солнечный февраль. Поэтому понятное дело, что к середине апреля это всё превратилось в грязь и слякоть, а зима и вовсе не собиралась, кажется, отступать, иногда организовывая снегопады и метели с пробирающим до костей ветром. Одна радость детям была, которые облюбовали из-за этого поле с горкой, куда сваливали снег дворники. Один из них, старый Юрик и вовсе что-то для них соорудил для игр.
Провалявшись после еды ещё около получаса, выглянул в окно. С крыш капает, воздух пропах сыростью даже в квартире. Солнце ярко светит, заливая тёплым светом двор, уже бесснежный. Где-то там вижу, как шастают люди по улицам. Даже соседей напротив видно в окнах. Чёрт, надо бы отучивать себя от нехорошей привычки наблюдать за другими людьми. Задёрнув штору, тут же понял, что в квартире стоит странный неприятный запах. Он был почти не уловим, поэтому я, поискав по комнатам его источник, для себя решил, что, может, снова соседи что-то устроили. Или в мусорку кто-то хреново забросил пакет, и теперь часть содержимого распространяет это «райское амбре».
Следом раздался звонок в дверь.
Поспешив открыть, обнаружил, что попросту не могу этого сделать. Дверь будто была заперта снаружи, а внутренние щеколды и прочее просто напросто снято. В глазок я увидел, что это была Марго. Она пыталась найти свои ключи и что-то явно кричала мне по ту сторону, но я её не слышал. Это было так странно, ведь, как я уже сказал, тут всё было слышно. Вот и старушка-соседка слева вышла, видимо, на крики и тоже пыталась что-то ей уже сказать, видимо собираясь спровадить. Я попытался крикнуть, что не могу выбраться отсюда. Даже стучал в дверь изо всех сил, а после и вовсе попытался подручными средствами вскрыть её и сорвать с петель — безуспешно.
Дверь монолитной стеной встала между нами, отсекая даже звуки.
Снова взглянув в глазок, я понял, что она уже откровенно меня материт, как тварь последнюю. Я не знал, что она конкретно говорит, но почему-то в голове возникли мои собственные образы. То, как я представлял, что ей сделаю предложение. Столько готовился, даже репетировал перед зеркалом. Потом нарядился в лучший свой костюм. Белая рубашка и надраенные новые ботинки прилагались к образу, чёрное пальто, белоснежный шарф. В руках алая роза, как признание…
Время будто бы снова потекло вспять. И я распластался по двери спиной, чтобы хоть как-то удержаться на ногах.
Это было кафе. Небольшое, уютное. С приятной музыкой, приглушённым освещением, доверительной атмосферой и стойким ароматом выпечки. Мы оба любили это место. Здесь, впрочем, и познакомились впервые. Кофе с пряностями, пирожные, которые подавали только здесь.
Мы сидим, болтаем всякую чушь, оба прекрасно осознавая и ожидая того самого особенного момента. Между нами будто электрический заряд проскакивает, как на этой школьной штуке для демонстрации, когда между двух шариков возникает синеватая дуга.
И вот за несерьёзным разговором, вытаскиваю коробочку, неся всё, что думаю о ней, что понимаю, чего она бы желала, что через все проблемы, с которыми мы сталкивались, мы прошли, действуя сообща, и поддерживая друг друга. И всё, что ожидает впереди, мы так же преодолеем вместе…
Проговаривая эти заученные фразы о том, что не представляю себе жизни без неё, без её ласковой улыбки, ясных глаз… и так далее, жутко до дрожания коленок, робел и смотрел на её длинные тонкие пальцы, мучающие стебель розы. И в тот момент, когда он с удивительно неприятным треском сломался, поднял взгляд, чтобы заглянуть в глаза…
Только в этом «образе», она как-то странно отреагировала. Она расстроилась, отвернулась к окну, схватила меня за кисть, тут же отпустив мою руку резко, и что-то сказала, медленно, осторожно, но, не позволяя вставить мне даже слова. Потом и вовсе вскочила, подхватив бежевое пальто, устремившись к выходу.
И мир рухнул, потемнел, лишился красок, воздух сгустился, забивая горло и лёгкие тяжёлой липкой волной. Я словно тонул даже не в воде, а в какой-то мерзкой жиже…
Было больно.
Это было не воспоминание. Этого же не могло случиться?!
Возможно, просто глупый сон, навеянный нервным ожиданием и внутренним страхом человека, который не любит раскрываться перед другими, никого не учит, никому не доверяет и которому очень сложно даётся общение. Как улитка, я всё время был заперт внутри своего домика. Марго – это единственный человек, которому я готов отдать всего себя. Да, что там себя! Готов совершить подвиг, разрушив стены вокруг. Всё преодолею, всё изменю… только бы она разделила это новое пространство со мной!
И она не могла быть так жестока! Нам было всегда так хорошо вдвоём.
Значит, так и решаю – это был сон.
Я только собирался ей сделать предложение, и только планировал пригласить её на долгое свидание. Возможно, именно из-за моего приглашения она и пришла сегодня. Но почему мой разум именно так всё это представил? Почему?
Я уже сидел под дверью, затылком стуча в металлическую дверь. Хоть какой-то стук они должны различить когда-нибудь? Верно? Но нет. Никто не пришёл проверить, все ходили мимо, а девушка, вконец разозлившись, пнула дверь и устремилась к выходу. Это я знаю, потому как вопреки здравому смыслу, почувствовал стук по двери извне, вибрацию, а после, будто это оживило мир вокруг, я услышал цоканье каблуков в сторону лифта.
Тогда я раздражённо со всей силы вмазал по двери рукой. До боли и собственного вскрика.
Чёрт... что же я такого вчера сделал?
Поднявшись и поковыляв, подавляя приступ внезапно накатившей тошноты, до ванной, склонился над раковиной в бесполезной попытке опорожнить желудок, зачем-то обтёр тыльной стороной ладони сухие губы и посмотрел на себя в зеркало. Тот ещё видок сейчас у меня! И стоит сказать: волосы взлохмачены, часть из них по непонятной мне причине слиплась, покрытая тёмно бурой коркой. Потянулся ощупать, что это вообще такое, но отчего-то, возможно, из-за извечной брезгливости, граничащей с безумием, отдёрнул пальцы, так и не коснувшись. Только передёрнулся от омерзения к самому себе. Развернул голову, чтобы заподозрить себя в полной неадекватности в предыдущие дни. Если допустить, что помойка была моей верной подругой, ибо, где ещё можно вляпаться в такое дерьмо. То с другой стороны волосы просто торчали жирными прядями и, вроде как, были просто грязны.
У шевелюры всегда был неприятный для меня сероватый оттенок, который, как ни странно, очень нравился Марго. Марго! Всё случилось из-за Марго! Ведь всё в моей жизни было ради неё и во имя Марго.
Ради неё я и не перекрашивался, пусть и желание это было с юношества. Она называла его загадочным, моим индивидуальным, моим особенным запредельным тоном, по которому всегда способна опознать в толпе.
Это немного льстило, хотя в зеркала по-прежнему смотреться не хотелось лишний раз. А сейчас и вообще они напоминали свалявшуюся собачью шерсть – одним словом, мерзость, с какой стороны не посмотри.
Только и весь мой вид сейчас, мягко говоря, больше напоминал жертву катастрофы.
Рубашка смятая, будто пожёванная, в пятнах от земли и травы. И майка торчит из-под неё рваными краями горловины. На бледном, почти белом, лице странные синюшные пятна, струйка запёкшейся крови из носа. Губы серые или сизые с чёрными трещинками и разорванным правым уголком рта.
Ничего гаже в жизни не видел. Хуже зомбака из любого ужастика.
Усмехнулся, вот бы сфоткаться, да в галерею косплейщиков. Те красятся, часами выдумывают образ, тратят время, силы и деньги. А тут, опа – я, такой натурально «красивый». Уверен, что побил бы все рекорды и вызвал фурор…
Только отчего-то стало совершенно не смешно. Наверное, от того что даже близко не понимал как так вышло?
Когда это я успел так запустить себя? Даже щетина появилась. Торчала серыми редкими иглами, как у ежа. Интересно, что бы на это сказала моя девушка? Скривилась или рассмеялась? Никогда не могу представить её реакцию заранее – мисс неадекватность.
Она бы меня сейчас...
Марго... о Боже!
Я порыскал по карманам, выудив оттуда коробочку. Какое сегодня число? Какой день? Отчего-то казалось, что прошла уйма времени, целый океан времени, и я бесконечно опоздал!
Вылетев из ванной комнаты, бросился к телефону — разряжен. Тогда же я и заметил уже более чистым взглядом и антураж комнаты, пока методично подключал разряженный девайс к зарядному устройству.
Комната выглядела… как помойка. Она была не просто изгажена, она мало чем напоминала жильё.
Столько бутылок я не видел давно, даже после дружеской попойки или вечеринки с подружками, ещё в те вольные годы, когда не был знаком с Марго. Пустой тары у себя на прикроватной тумбе, у окна, возле стены и около кровати было несчётное множество.
Они стояли нестройными пьяными цветными рядами, валялись на боку – пыльные, отчего-то оплетённые серой паутиной. Людям бы такое трудолюбие, какое есть у восьмилапых! И когда только успели?
Или я уже не убирался целую вечность?
Полюбопытствовал у самого себя: поднял несколько наиболее необычных пузатых стекляшек с кричащими и просто вычурными этикетками.
Различное пойло, недешёвое. Сколько на это ушло? Неудивительно теперь, что у меня так раскалывается голова. И как только всё это в меня влезло? Или всё-таки была вечеринка?
Или даже не одна… может быть, что-то отмечали…
Не помню. Ничего не помню!
И откуда вся эта пыль, и паутина, будто прошли месяцы, а не день-два?
За размышлениями и попытками вспомнить, когда и, главное, какого чёрта я пьянствовал так лихо, глушанул таблетку аспирина, приметив, что пакет с продуктами стоит у холодильника, а свежие, относительно свежие, газеты лежат на столе. Появились ещё варианты, объясняющие царящее вокруг безобразие.
Может быть, всё, о чём я так мечтал, сбылось? Состоялась дружеская вечеринка, а потом мы отправились в путешествие, оставив этот раздрай на потом… или на не очень-то адекватных гостей, которые, конечно же, забыли об уборке…
Это совершенно не объясняло, отчего я здесь оказался, да ещё в таком виде, но воображение упрямо искало варианты. Решил удостовериться в некоторых догадках и сориентироваться хотя бы во времени – с пространством и так всё ясно - глянул на стену.
Около двенадцати часов дня, как показывали часы. Только вот они застыли. Неубиваемые древние ходики стояли! Ну, правильно, если меня не было, то их некому было заводить. Секундные стрелки не двигались, даже не подёргивались, а электронные и вовсе были отключены — сломались.
Как же давно меня не было?
На мгновение показалось, что само время остановилось вместе с ними. В этой муторной непривычной тишине звук собственных шагов казался громом. Холодок пробежался по спине к пяткам, уж очень всё напоминало какой-то хоррор или триллер – не очень-то разбираюсь я в этих нюансах фильмов ужасов.
А именно их напоминал весь антураж квартиры, который сейчас стал отчего-то зловещим. И даже лучи солнца, проникающие через плотно задёрнутые гардины, расцвечивали окружение в неестественный мертвый оттенок.
Воображение могло бы подкинуть ещё какие-нибудь детали родственные кошмару, но тут сама жизнь ворвалась в проясняющееся сознание неприятными, но вполне привычными звуками. Звонко, будто бы лопнула струна, жизнь ворвалась в мертвенную тишину квартиры.
Соседи за стенкой снова начали шуметь. То ли проснулись, то ли вернулись с работы, только вначале грохнула входная железная дверь, потом более тихо внутренние. Шаги, какой-то стук… голоса, крики, опадающий взвизг музыки. То ли телик, то ли проигрыватель врубили на полную мощь, а после, испугавшись недовольства соседей или домочадцев, тут же убавили звук.
Я усмехнулся: всегда так: слишком тонкие стены с отвратительной звукоизоляцией. Даже шум воды из душа не в силах был просто на время обеспечить мне чувство одиночества. Всегда эти чёртовы соседи не могут жить тихо и спокойно. Правда, стенки многоквартирных домов всегда были всё равно, что пустая комната с бумажными перегородками: слышно даже как ребёнок с этажа ниже плачет и орёт. Жаль только, что получше варианта за те же деньги просто не было в городе. Обычно меня это так не раздражало, но понимаю, что сейчас головная боль во главе угла и любой резкий звук подобен прокручиванию сверла в виске. Приводя себя в достойный вид, наслушался всякого... никогда себя не считал вуайеристом, но, кажется, тут им станешь поневоле.
Где-то за другой стенкой был очередной стандартный, обычный в своей приземлённости, семейный скандал. Кажется, последнее время я стал слишком активно подмечать жизнь соседей, с большинством из которых не знаком был лично и даже не пересекался. Об этом я размышлял за приготовлением примитивного завтрака (в обеденное время, что меня всегда забавляло). И после, ковыряя яичницу вилкой в отсутствии особого аппетита, скользил взглядом по содержанию статей газеты.
«Ограбление банка. Преступники были пойманы оперативной группой после совершения кражи прямо на месте преступления. Полиция сообщает, что злоумышленники состояли в сговоре с некоторыми из работников банка. Возбуждено уголовное дело...»
«В город прибывает знаменитый современный исполнитель популярной музыки…»
Правда, «настолько популярный», что имя его мне показалось совершенно незнакомым, как и список его «хитов», кажется, представляющий из себя те бредовые песни о хреновых отношениях, бабле и прочем, прочем таком, отчего меня в душе коробило всегда. Но не от банальной «жизы», а от того, что реальности и так хватает с головой, чтобы слушать, как певцы без голоса с автотюном гундосят и ноют в микрофон о несчастной своей судьбе. Если смог прорваться в разумы других людей, то уж явно не самый несчастный. Впрочем, музыка — это лишь способ выразить своё виденье мира и эмоции, как и любое другое искусство.
«… кумир миллионов выступит в клубе «Рай». Билеты практически распроданы. Спешите! Успейте купить до начала выступления. Концерт состоится 17 апреля в 20:00. Заказать билеты можно...»
Кофе был совершенно безвкусным, а яичница пресной. Это я понял не сразу, увлечённый мыслями и внутренними рассуждениями. Хоть головная боль прошла, но ощущение лёгкого головокружения всё ещё не отпускало.
А вот это интереснее. Хоть что-то нестандартное.
«Утром 13 апреля дворник обнаружил тело молодого человека. Он упал с большой высоты, предположительно выпал из окна или балкона. По предварительной версии юноша покончил жизнь самоубийством. Личность устанавливается, ввиду множественных повреждений головы и лица. По данным полиции тело пролежало в снегу около трёх недель, и факт его нахождения вскрылся из-за оттепели».
Серьёзно? Ещё кто-то судьбы своей не вынес. Впрочем, в нашем районе подобное было не редкостью, не так давно и моя знакомая пыталась себе вены вскрыть. Спасли, правда. На лечение направили. Не так давно её мать ко мне приходила, расспрашивала. Я, правда, уже и не вспомню, что она мне там плела.
Весна была грязной, а март так и вовсе был снежным, словно в отместку за солнечный февраль. Поэтому понятное дело, что к середине апреля это всё превратилось в грязь и слякоть, а зима и вовсе не собиралась, кажется, отступать, иногда организовывая снегопады и метели с пробирающим до костей ветром. Одна радость детям была, которые облюбовали из-за этого поле с горкой, куда сваливали снег дворники. Один из них, старый Юрик и вовсе что-то для них соорудил для игр.
Провалявшись после еды ещё около получаса, выглянул в окно. С крыш капает, воздух пропах сыростью даже в квартире. Солнце ярко светит, заливая тёплым светом двор, уже бесснежный. Где-то там вижу, как шастают люди по улицам. Даже соседей напротив видно в окнах. Чёрт, надо бы отучивать себя от нехорошей привычки наблюдать за другими людьми. Задёрнув штору, тут же понял, что в квартире стоит странный неприятный запах. Он был почти не уловим, поэтому я, поискав по комнатам его источник, для себя решил, что, может, снова соседи что-то устроили. Или в мусорку кто-то хреново забросил пакет, и теперь часть содержимого распространяет это «райское амбре».
Следом раздался звонок в дверь.
Поспешив открыть, обнаружил, что попросту не могу этого сделать. Дверь будто была заперта снаружи, а внутренние щеколды и прочее просто напросто снято. В глазок я увидел, что это была Марго. Она пыталась найти свои ключи и что-то явно кричала мне по ту сторону, но я её не слышал. Это было так странно, ведь, как я уже сказал, тут всё было слышно. Вот и старушка-соседка слева вышла, видимо, на крики и тоже пыталась что-то ей уже сказать, видимо собираясь спровадить. Я попытался крикнуть, что не могу выбраться отсюда. Даже стучал в дверь изо всех сил, а после и вовсе попытался подручными средствами вскрыть её и сорвать с петель — безуспешно.
Дверь монолитной стеной встала между нами, отсекая даже звуки.
Снова взглянув в глазок, я понял, что она уже откровенно меня материт, как тварь последнюю. Я не знал, что она конкретно говорит, но почему-то в голове возникли мои собственные образы. То, как я представлял, что ей сделаю предложение. Столько готовился, даже репетировал перед зеркалом. Потом нарядился в лучший свой костюм. Белая рубашка и надраенные новые ботинки прилагались к образу, чёрное пальто, белоснежный шарф. В руках алая роза, как признание…
Время будто бы снова потекло вспять. И я распластался по двери спиной, чтобы хоть как-то удержаться на ногах.
Это было кафе. Небольшое, уютное. С приятной музыкой, приглушённым освещением, доверительной атмосферой и стойким ароматом выпечки. Мы оба любили это место. Здесь, впрочем, и познакомились впервые. Кофе с пряностями, пирожные, которые подавали только здесь.
Мы сидим, болтаем всякую чушь, оба прекрасно осознавая и ожидая того самого особенного момента. Между нами будто электрический заряд проскакивает, как на этой школьной штуке для демонстрации, когда между двух шариков возникает синеватая дуга.
И вот за несерьёзным разговором, вытаскиваю коробочку, неся всё, что думаю о ней, что понимаю, чего она бы желала, что через все проблемы, с которыми мы сталкивались, мы прошли, действуя сообща, и поддерживая друг друга. И всё, что ожидает впереди, мы так же преодолеем вместе…
Проговаривая эти заученные фразы о том, что не представляю себе жизни без неё, без её ласковой улыбки, ясных глаз… и так далее, жутко до дрожания коленок, робел и смотрел на её длинные тонкие пальцы, мучающие стебель розы. И в тот момент, когда он с удивительно неприятным треском сломался, поднял взгляд, чтобы заглянуть в глаза…
Только в этом «образе», она как-то странно отреагировала. Она расстроилась, отвернулась к окну, схватила меня за кисть, тут же отпустив мою руку резко, и что-то сказала, медленно, осторожно, но, не позволяя вставить мне даже слова. Потом и вовсе вскочила, подхватив бежевое пальто, устремившись к выходу.
И мир рухнул, потемнел, лишился красок, воздух сгустился, забивая горло и лёгкие тяжёлой липкой волной. Я словно тонул даже не в воде, а в какой-то мерзкой жиже…
Было больно.
Это было не воспоминание. Этого же не могло случиться?!
Возможно, просто глупый сон, навеянный нервным ожиданием и внутренним страхом человека, который не любит раскрываться перед другими, никого не учит, никому не доверяет и которому очень сложно даётся общение. Как улитка, я всё время был заперт внутри своего домика. Марго – это единственный человек, которому я готов отдать всего себя. Да, что там себя! Готов совершить подвиг, разрушив стены вокруг. Всё преодолею, всё изменю… только бы она разделила это новое пространство со мной!
И она не могла быть так жестока! Нам было всегда так хорошо вдвоём.
Значит, так и решаю – это был сон.
Я только собирался ей сделать предложение, и только планировал пригласить её на долгое свидание. Возможно, именно из-за моего приглашения она и пришла сегодня. Но почему мой разум именно так всё это представил? Почему?
Я уже сидел под дверью, затылком стуча в металлическую дверь. Хоть какой-то стук они должны различить когда-нибудь? Верно? Но нет. Никто не пришёл проверить, все ходили мимо, а девушка, вконец разозлившись, пнула дверь и устремилась к выходу. Это я знаю, потому как вопреки здравому смыслу, почувствовал стук по двери извне, вибрацию, а после, будто это оживило мир вокруг, я услышал цоканье каблуков в сторону лифта.
Тогда я раздражённо со всей силы вмазал по двери рукой. До боли и собственного вскрика.
