— Окружённая практически непроходимым скалистым Гиндукушем — недружественным преддверием Памира и Тибета - как в глубоком бассейне, лежит, ежегодно расцветая по весне маками и ирисами, долина Бамиан.
Голос Яна отразился от скалы, взвился вверх – и мягко растекся по каменной площадке, погружая слушателей в давние, очень давние времена…
...Горы, за тысячелетия изрытые людским старанием, давно превратили окружающий пейзаж в странный, похожий на рваный орнамент кружева, рисунок. Многочисленные пещеры комплекса старых монастырей переходят от шумерских монахов с их императором - полубогом Энмеркаром к огнепоклонникам и далее, без конца.
Здесь отметились почитатели пророка Зардешта, которого греки назвали Зороастром, Сыном Звезды.
Евсеи писали свои странные речи и проклинали пришедших им на смену толкователей священной книги праариев — Авесты.
Наконец, видимо начитавшись арийских былин, кто-то высек пять скульптур Будды: гигантскую-стоящую, потом лежащую, сидящую, маленькую идущую и, ещё одну, тоже гигантскую. Между этими памятниками, среди бесконечных галерей, пещер и ниш, можно встретить старые фрески — целые книги, давно предлагающие нерадивым потомкам прочитать оставленные на них письмена…
Он вздохнул и остановился напротив расписанной чёрной от старости охрой стены.
— Ну ваще, ты даёшь, — восхитился любознательный Павел.
— Как наша грымза-истеричка Гарпия Лоренс, — хихикнул Пётр.
— Преподаватель истории Британских островов, — поправил Илья.
Отнюдь не польщенный сравнением Ян только выразительно возвел глаза к вершинам гор. Но злиться по таким мелочам он не умел, не считал нужным. И вообще, можно же качественно посчитаться?
— Двигаемся живее, запоминаем проход, ещё минут десять, тут уже недалеко… На месте садимся, перекусываем, осматриваем могилу, — экскурсовод, не обращая внимание на нытьё и выразительные вздохи, тащил туристов в глубь горы.
— Не видели мы, что ли, старых костей, — мальчишкам было немного жутко в этих душных, пустых тоннелях.
— Там нет костей. Там могила. Я про кости не говорил, — хмыкнул проводник.
— А чья могила-то? — Илья, пытаясь забыть старика, решил поучаствовать в разговоре.
Дёрнув плечами, фигура начальства исчезла за поворотом…
Некоторое время шли молча. Прелесть путешествий стремительно таяла в духоте коридоров и однообразии выщербленных стен.
Наконец, группа подошла в незаметной со стороны коридора нише, в которой была выдолблена овальная яма, глубиной около двух метров. Освещённая фонарями, она показала прибывшим своё пустое белое нутро.
Постояли.
— Чья могила-то, Ян?
— Моя…
На следующий день туристы покинули долину. Сторож при шлагбауме остановил на выезде из города джип и, взяв дорожный «закят», поднял загородку и пожелал: «Сафар бахайр!» — Счастливого пути!
Шёл 583 год до н.э.
— Где живет этот проклятый мальчишка? — зло стерев капельку крови, выступившей от жары из треснувшей губы, и тяжело дыша, спросил Пероз (1), высокий плотно сбитый мужчина, обладатель гладкого, абсолютно голого затылка. Он был не плешив, просто ежедневно, презрев устои, человек брил свою голову уже который десяток лет. Самый старый из трёх идущих к дому пророка.
— Зардешт, судя по всему, неплохо устроился. Все, что даётся для блага обеспеченного судьбой человека, ему не чуждо, — точно также, с трудом переводя дух, вслух подумал Яздегерд (1), обладатель толстой косы на затылке, узких раскосых глаз и лютни за плечом…
Третий, Гомизд (1), промолчал. В отличие от своих разговорчивых спутников он считал врезанные в бесконечную стену из глинобитного кирпича маленькие дверки, ведущие во внутренние дворики перед домами.
Наконец, он остановился и уверенно стукнул посохом, блеснувшим серебристым металлом на конце. Кто понимал, во что окована эта темная гладкая палка, осознавал степень власти ее обладателя и склонялся ниц…
Но в данный момент, кроме него и не менее колоритных попутчиков, не было никого вокруг…
Дверь оказалась не заперта, хоть известно, что воров хватает в любом городе, тем более городе - перекрёстке караванных путей. Просто хозяин знал — силу не остановить: ни стеной из глины и тростника, ни дверью из лозы, густо замазанной тиной и высушенной под палящими лучами солнца.
Конечно, воровское общество не рисковало называть хозяина этого дома глупцом, обходя открытые двери по диагонали — в этот дом обращались за пророчеством. Хозяин занимался магическими изысканиями и проповедовал.
«Яркое солнце — единственный всевидящий и всеблагой глаз Ахура Мазды», — говорил он.
«Самое главное — понять суть Бога, - говорил он. - Если отара людская поймёт суть, то судьба человека будет вписана в горнило природы. Все зависит от этого баланса, от прочной силы, веры. Чем больше добрых помыслов, тем выше цель».
Заратустра встретил гостей у очага, где горел, не угасая и не обжигая, священный огонь. Огонь, чья сила благодаря Прометею была подвластна всем живущим.
— Садитесь, — сказал он вошедшим, не оказывая положенного гостям почтения. — Хаома (2) перед Вами.
— Ты даже не окажешь уважения, младший, — искреннему удивлению Гормизда не было границ.
— Вода в кувшине стоит у входа. Могли нагнуться и, сняв сандалии, омыть ноги. Вы ввалились ко мне, пачкая жилище дорожной грязью… — сарказм звучал в голосе хозяина.
— У тебя нет раба? — игнорируя начавшую разгораться ссору, миролюбиво спросил Пероз.
— Есть рабыни, а в чем проблема? — продолжал нарываться на неприятности стоящий у огня человек.
В приоткрытую дверь, ведущую во внутренний двор дома, были видны три женщины, они стирали белье, а рядом, смеясь, бегали мальчишки-близнецы.
— Я смотрю, ты обзавёлся потомством? — саркастически вопросил третий из вошедших.
— Не твое дело, Гормизд. Ваша цель — я. Надеюсь, вы не воюете с детьми и рабынями?
— Мы не воюем и с тобой, младший. Но ты переступил черту. Ты отказался. Мы за прогресс. Совет решил. Мы выполним.
Чёрный посох сверкнул небесным блеском. Копье из холодного металла, убивающего богов, полетело в человека…
Когда багряная полоска зари окрасила ещё иссиня - чёрный небосвод, из зева пещеры показалась сгорбленная фигура.
— Слава те: отмучился! Я больше не носитель истины. Пророчествовать-то как сложно! Зато теперь точно знаю, чего больше никогда не стану делать. Конечно, черт всегда под старость рядится в монахи, но я-то ещё не старик…
Хриплое дыхание, едва переступающие ноги, темные капли на неровном камне пола. И бесконечно усталый голос:
— Все-таки, как тяжело нести добро в ммм… массы… — в хриплый голос вплелась тень усмешки. — Где эта чертова скотина? Я же еле на ногах стою?
За валунами, скрывающими дорогу, послышался стук копыт.
Через несколько минут перед растерзанным и окровавленным человеком вырос чёрный, как смоль, иноходец.
— Где ты шлялся, Мрак? — прошептал человек, с трудом влезая на коня.
Рассвет не услышал ответа, да и хозяин скакуна, словно рождённого в преисподней, потерял сознание…
1984 год.
В результате стремительного наступления на населенный пункт Паси-Шахи-Мардан в районе Бамианской долины, ранним утром 9 апреля была окружена группировка Ахмад Шаха Масуда. Он был разбит и захвачен. Единственная дорога ущелья была минирована и значительно повреждена, поэтому командование отдало приказ спешиться. Десантники 4-го ДШБ и 56 ОДШБР оставив БТРы, начали зачистку ущелья, углубившись почти на 30 км на северо-восток. 10 апреля командование отдало приказ батальону Хабарова вернуться.
В результате бойцы попали в «клещи» и 11 апреля был тяжело ранен майор Цыганов. 13-го — капитан Хабаров. Из батальона был выкраден сержант срочной службы Пётр Песков, который смог отбиться от шестерых душманов и спрятаться в горах. За ним, нарушая приказ, 14 апреля отправился его брат - близнец старший сержант Павел Песков и солдат-срочник Антон Чагаев.
Последний в 1999 году дал в Париже интервью Жану - Доминику Боби, в котором рассказал удивительную историю, как брат спас брата.
Ночью, в горах, изрытых пещерами, старший сержант Павел Песков нашел тяжело раненого Петра, укрывшегося в старой пещерной могиле…
В ходе этого рейда погибло 16 человек.
В 1977 году Стив Джобс продемонстрировал обывателям массовый персональный компьютер Apple II на компьютерной ярмарке в Сан-Франциско.
В мире появилась «липкая записка» Post-it.
По трассе Москва—Алма-Ата полетел гражданский сверхзвуковой Ту-144. Параллельно полетел и пассажирский сверхзвуковой «Конкорд» по двум маршрутам сразу: Лондон - Бахрейн и Париж -Дакар.
Атомоход «Арктика» достиг Северного Полюса.
Открыты кольца Урана.
На заводе в Тольятти начали серийное производство ВАЗ-2121 «Нива».
Дала свой первый ток суперсовременная атомная электростанция в Чернобыле.
Из порта вышел новый исключительный атомный ледокол «Сибирь».
Совершил первый полёт лучший в мире истребитель уже четвёртого поколения МиГ-29.
А ещё нашли мамонтенка Диму, об этом событии рассказал читателям журнал «Техника молодежи».
——————————
1.Баал (владыка богов в западносемитской мифологии, громовержец); Молох (западносемитское верховное божество, властитель подземного мира, ему приносились человеческие жертвоприношения); Гизбар (Бог «казначей») (халдейский).
В данном тексте — это имена магов-волхвов, согласно Библейским текстам, пришедших к колыбели младенца Иисуса и перед этим убивших «хладным железом» Заратустру. Собственно, они возвращались домой после этого праведного дела, а по дороге возвестили о рождении Бога Иисуса.
Другие их имена: Гормизд, Яздегерд и Пероз (сирийский); Апелликон, Америн и Дамаскон (греческий); Магалат, Галгалат и Серакин (иудейский).
Правда, преподобный Беды Достопочтенный в где- то в 700 г н.э. называет их: Каспар, Мельхиор и Валтасар.
Все свитки повествуют ещё об одном волхве, который должен был пойти с ними — Артабан (Зардешт, Заратустра, Йаан, Локкиан). Он отказался приветствовать Иисуса и был умерщвлён…
Могила Заратустры находится в Бамиане.
2.Хаома — персидский напиток, сваренный из ревеня, произрастающий в афганских и персидских горах.
— В космосе существует бесконечное множество миров, а наша маленькая крупинка на периферии Млечного Пути, что она решает? Кому она так нужна? — лежащий на спине и старательно жующий травинку человек смотрел на небо, нависшее своей абсолютной асбестовой чернотой над одиноко стоящей палаткой в Предгорьях Гиндукуша.
Наконец, сухая и горькая палочка была доедена. С тяжелым вздохом философ сел.
— Ничего не решает! Никому не нужна! — в голосе сквозила уверенность. Мужчина огляделся и крикнул в душную темноту:
— Мальчишки, хватит изображать из себя разведчиков, ваши костлявые задницы видны издалека! Спать пора! Завтра пойдем на охоту за сокровищами…
Из-за куста тут же показались две взъерошенные головы на тонких шеях.
— Серьезно?
— Прям за настоящими?
— Представляющими историческую и научную ценность, — важно подтвердил мыслитель с высоты холма.
Илья сладко спал. Снились ему дом и Танюша. От неё почему-то пахло машинным маслом, но и этот запах за годы работы в автомобильной мастерской, стал сладким домашним и любимым.
Через мгновение его выбросило из светлого тёплого дома, и он оказался неподвижно стоящим на Проклятой башне, которую люди называли Башней Сатаны. Илья смог оглянуться.
Он стоял на защищенной старыми зубцами каменной площадке. Камень шел широкой стеной, образуя наружное кольцо защитного сооружения. А за стеной темнела-клубилась туманная ночная рябь, в которой пропадало все, что было дальше ста шагов…
Туман?
«Рука правая устала…», — подумал он и, опустив ее, услышал звон. Железная перчатка держала тускло блестящий тяжелый меч, у которого крестовина и набалдашник рукоятки были искусно украшены тонкой гравировкой, в виде пчёл и роз(1). От эфеса по клинку ползли красные отблески пожара.
«Дамасская сталь», — с каким-то не характерным для богатыря удовлетворением подумал Илья. Он опять поднял руку, любуясь тем, как на блестящей поверхности обоюдоострого меча танцевали блики пожара, смешиваясь с подсыхающей кровью только что убитого им врага.
Туман быстро опускался, и вот уже огни не могли пробиться сквозь его молочно-серую структуру. Несмотря на воцарившуюся в округе тишину, богатырь точно знал — там внизу, у ворот, заложенных камнем, толпятся сотни приверженцев смерти и зла. Как же жадно они тянут свои истонченные ненавистью когтистые лапы к хранящемуся в башне источнику вечной жизни! Сколько раз удавалось отбиться или откупиться, сколько лет святые братья бережно хранили доверенное…
Но, как ни оттягивай — время последней битвы пришло. Богатырь ждал рассвета —знамения Бога, который укажет ему путь.
Наконец, робкой полосой светловолосая Ирида прочертила небосвод, хотя ночь ещё силились спрятать утро в уползающем тумане.
Стали видны зелёные холмы и узкая дорожка из темно бардового сильфия (2), волшебного растения, которое одинаково дорого и патрициям, и плебеям.
«Вытопчут», — обреченно подумал воин и тяжело вздохнул.
А на блестевших весенней яркой росой холмах, перемещались чёрные точки, закутанные в характерные для воинов ибн Саббаха мантильи (3).
От горы из-за поворота к Проклятой Башне медленно выползла арба. На ней изваянием, сложив ноги в позе сукхасанны (4) , сидел старец. Высокий и худой, обладатель не характерной для Востока длинной бороды и невероятно густых седых волос, он издалека походил на льва. Какой-то несдержанный юнец выпустил из бойницы арбалетный болт. Резкий шипящий свист рассек воздух и канул далеко за повозкой. Волы невозмутимо продолжили путь, а восседающий даже не качнулся. С высоты Илье хорошо были видны его глаза, вырезанные на коричневом от ветра и времени лице. Глаза Смерти.
Экипаж приблизился к воротам в тот момент, когда шарообразное пламя, жившее в летящем сосуде, ударилось о стену. Шар, наполненный греческим огнём, от удара взорвался, с треском распавшись на куски, и пламя стало лизать каменную твердь — вихрь, порождённый самим адом, горящий даже под водой. Оно, казалось, могло пожрать даже камень… Но белоголовый был стар и пережил слишком много сражений, чтобы его устрашило созданное людьми. Он поднял руку в приветствии, крикнув бодрым гулким басом: «Хайре!»
Потом вытянул перед собой обитый железом посох и приказал защитникам: «Отвалить камни! Очистить проход!»
Легкий ветер шевельнул плащ Ильи с красным тамплиерским крестом. Он развернулся и увидел перед собой распростертое тело.
— Ян? — с трудом шевельнулись вмиг высохшие губы. — Кто?
И тут на него хлынул голос Старца, зазвучавший со всех сторон, словно он ступил в огненный горн.
— Ты!
Богатырь дрогнул.
— Ты! — это кричали, захлебываясь от радости, зелёные холмы.
— Ты! — вторила ещё не высохшая под палящим летним зноем весенняя звонкая горная река.
— Ты! Ты! Ты! Ты!….
— Эк тебя штырит, болезный, — сквозь визг голосов в голову гвоздем воткнулся ехидный баритон. — Давай, хва неге придаваться. Я те сейчас чайком напою. Знатный чаёк. Такого в мире и не сыщешь теперь. Сильфиев. Напиток богов!
— Каких богов? — Илья сел, замотал головой — и чуть не упал.
Голос Яна отразился от скалы, взвился вверх – и мягко растекся по каменной площадке, погружая слушателей в давние, очень давние времена…
...Горы, за тысячелетия изрытые людским старанием, давно превратили окружающий пейзаж в странный, похожий на рваный орнамент кружева, рисунок. Многочисленные пещеры комплекса старых монастырей переходят от шумерских монахов с их императором - полубогом Энмеркаром к огнепоклонникам и далее, без конца.
Здесь отметились почитатели пророка Зардешта, которого греки назвали Зороастром, Сыном Звезды.
Евсеи писали свои странные речи и проклинали пришедших им на смену толкователей священной книги праариев — Авесты.
Наконец, видимо начитавшись арийских былин, кто-то высек пять скульптур Будды: гигантскую-стоящую, потом лежащую, сидящую, маленькую идущую и, ещё одну, тоже гигантскую. Между этими памятниками, среди бесконечных галерей, пещер и ниш, можно встретить старые фрески — целые книги, давно предлагающие нерадивым потомкам прочитать оставленные на них письмена…
Он вздохнул и остановился напротив расписанной чёрной от старости охрой стены.
— Ну ваще, ты даёшь, — восхитился любознательный Павел.
— Как наша грымза-истеричка Гарпия Лоренс, — хихикнул Пётр.
— Преподаватель истории Британских островов, — поправил Илья.
Отнюдь не польщенный сравнением Ян только выразительно возвел глаза к вершинам гор. Но злиться по таким мелочам он не умел, не считал нужным. И вообще, можно же качественно посчитаться?
— Двигаемся живее, запоминаем проход, ещё минут десять, тут уже недалеко… На месте садимся, перекусываем, осматриваем могилу, — экскурсовод, не обращая внимание на нытьё и выразительные вздохи, тащил туристов в глубь горы.
— Не видели мы, что ли, старых костей, — мальчишкам было немного жутко в этих душных, пустых тоннелях.
— Там нет костей. Там могила. Я про кости не говорил, — хмыкнул проводник.
— А чья могила-то? — Илья, пытаясь забыть старика, решил поучаствовать в разговоре.
Дёрнув плечами, фигура начальства исчезла за поворотом…
Некоторое время шли молча. Прелесть путешествий стремительно таяла в духоте коридоров и однообразии выщербленных стен.
Наконец, группа подошла в незаметной со стороны коридора нише, в которой была выдолблена овальная яма, глубиной около двух метров. Освещённая фонарями, она показала прибывшим своё пустое белое нутро.
Постояли.
— Чья могила-то, Ян?
— Моя…
***
На следующий день туристы покинули долину. Сторож при шлагбауме остановил на выезде из города джип и, взяв дорожный «закят», поднял загородку и пожелал: «Сафар бахайр!» — Счастливого пути!
***
Шёл 583 год до н.э.
— Где живет этот проклятый мальчишка? — зло стерев капельку крови, выступившей от жары из треснувшей губы, и тяжело дыша, спросил Пероз (1), высокий плотно сбитый мужчина, обладатель гладкого, абсолютно голого затылка. Он был не плешив, просто ежедневно, презрев устои, человек брил свою голову уже который десяток лет. Самый старый из трёх идущих к дому пророка.
— Зардешт, судя по всему, неплохо устроился. Все, что даётся для блага обеспеченного судьбой человека, ему не чуждо, — точно также, с трудом переводя дух, вслух подумал Яздегерд (1), обладатель толстой косы на затылке, узких раскосых глаз и лютни за плечом…
Третий, Гомизд (1), промолчал. В отличие от своих разговорчивых спутников он считал врезанные в бесконечную стену из глинобитного кирпича маленькие дверки, ведущие во внутренние дворики перед домами.
Наконец, он остановился и уверенно стукнул посохом, блеснувшим серебристым металлом на конце. Кто понимал, во что окована эта темная гладкая палка, осознавал степень власти ее обладателя и склонялся ниц…
Но в данный момент, кроме него и не менее колоритных попутчиков, не было никого вокруг…
Дверь оказалась не заперта, хоть известно, что воров хватает в любом городе, тем более городе - перекрёстке караванных путей. Просто хозяин знал — силу не остановить: ни стеной из глины и тростника, ни дверью из лозы, густо замазанной тиной и высушенной под палящими лучами солнца.
Конечно, воровское общество не рисковало называть хозяина этого дома глупцом, обходя открытые двери по диагонали — в этот дом обращались за пророчеством. Хозяин занимался магическими изысканиями и проповедовал.
«Яркое солнце — единственный всевидящий и всеблагой глаз Ахура Мазды», — говорил он.
«Самое главное — понять суть Бога, - говорил он. - Если отара людская поймёт суть, то судьба человека будет вписана в горнило природы. Все зависит от этого баланса, от прочной силы, веры. Чем больше добрых помыслов, тем выше цель».
Заратустра встретил гостей у очага, где горел, не угасая и не обжигая, священный огонь. Огонь, чья сила благодаря Прометею была подвластна всем живущим.
— Садитесь, — сказал он вошедшим, не оказывая положенного гостям почтения. — Хаома (2) перед Вами.
— Ты даже не окажешь уважения, младший, — искреннему удивлению Гормизда не было границ.
— Вода в кувшине стоит у входа. Могли нагнуться и, сняв сандалии, омыть ноги. Вы ввалились ко мне, пачкая жилище дорожной грязью… — сарказм звучал в голосе хозяина.
— У тебя нет раба? — игнорируя начавшую разгораться ссору, миролюбиво спросил Пероз.
— Есть рабыни, а в чем проблема? — продолжал нарываться на неприятности стоящий у огня человек.
В приоткрытую дверь, ведущую во внутренний двор дома, были видны три женщины, они стирали белье, а рядом, смеясь, бегали мальчишки-близнецы.
— Я смотрю, ты обзавёлся потомством? — саркастически вопросил третий из вошедших.
— Не твое дело, Гормизд. Ваша цель — я. Надеюсь, вы не воюете с детьми и рабынями?
— Мы не воюем и с тобой, младший. Но ты переступил черту. Ты отказался. Мы за прогресс. Совет решил. Мы выполним.
Чёрный посох сверкнул небесным блеском. Копье из холодного металла, убивающего богов, полетело в человека…
Когда багряная полоска зари окрасила ещё иссиня - чёрный небосвод, из зева пещеры показалась сгорбленная фигура.
— Слава те: отмучился! Я больше не носитель истины. Пророчествовать-то как сложно! Зато теперь точно знаю, чего больше никогда не стану делать. Конечно, черт всегда под старость рядится в монахи, но я-то ещё не старик…
Хриплое дыхание, едва переступающие ноги, темные капли на неровном камне пола. И бесконечно усталый голос:
— Все-таки, как тяжело нести добро в ммм… массы… — в хриплый голос вплелась тень усмешки. — Где эта чертова скотина? Я же еле на ногах стою?
За валунами, скрывающими дорогу, послышался стук копыт.
Через несколько минут перед растерзанным и окровавленным человеком вырос чёрный, как смоль, иноходец.
— Где ты шлялся, Мрак? — прошептал человек, с трудом влезая на коня.
Рассвет не услышал ответа, да и хозяин скакуна, словно рождённого в преисподней, потерял сознание…
***
1984 год.
В результате стремительного наступления на населенный пункт Паси-Шахи-Мардан в районе Бамианской долины, ранним утром 9 апреля была окружена группировка Ахмад Шаха Масуда. Он был разбит и захвачен. Единственная дорога ущелья была минирована и значительно повреждена, поэтому командование отдало приказ спешиться. Десантники 4-го ДШБ и 56 ОДШБР оставив БТРы, начали зачистку ущелья, углубившись почти на 30 км на северо-восток. 10 апреля командование отдало приказ батальону Хабарова вернуться.
В результате бойцы попали в «клещи» и 11 апреля был тяжело ранен майор Цыганов. 13-го — капитан Хабаров. Из батальона был выкраден сержант срочной службы Пётр Песков, который смог отбиться от шестерых душманов и спрятаться в горах. За ним, нарушая приказ, 14 апреля отправился его брат - близнец старший сержант Павел Песков и солдат-срочник Антон Чагаев.
Последний в 1999 году дал в Париже интервью Жану - Доминику Боби, в котором рассказал удивительную историю, как брат спас брата.
Ночью, в горах, изрытых пещерами, старший сержант Павел Песков нашел тяжело раненого Петра, укрывшегося в старой пещерной могиле…
В ходе этого рейда погибло 16 человек.
***
В 1977 году Стив Джобс продемонстрировал обывателям массовый персональный компьютер Apple II на компьютерной ярмарке в Сан-Франциско.
В мире появилась «липкая записка» Post-it.
По трассе Москва—Алма-Ата полетел гражданский сверхзвуковой Ту-144. Параллельно полетел и пассажирский сверхзвуковой «Конкорд» по двум маршрутам сразу: Лондон - Бахрейн и Париж -Дакар.
Атомоход «Арктика» достиг Северного Полюса.
Открыты кольца Урана.
На заводе в Тольятти начали серийное производство ВАЗ-2121 «Нива».
Дала свой первый ток суперсовременная атомная электростанция в Чернобыле.
Из порта вышел новый исключительный атомный ледокол «Сибирь».
Совершил первый полёт лучший в мире истребитель уже четвёртого поколения МиГ-29.
А ещё нашли мамонтенка Диму, об этом событии рассказал читателям журнал «Техника молодежи».
——————————
1.Баал (владыка богов в западносемитской мифологии, громовержец); Молох (западносемитское верховное божество, властитель подземного мира, ему приносились человеческие жертвоприношения); Гизбар (Бог «казначей») (халдейский).
В данном тексте — это имена магов-волхвов, согласно Библейским текстам, пришедших к колыбели младенца Иисуса и перед этим убивших «хладным железом» Заратустру. Собственно, они возвращались домой после этого праведного дела, а по дороге возвестили о рождении Бога Иисуса.
Другие их имена: Гормизд, Яздегерд и Пероз (сирийский); Апелликон, Америн и Дамаскон (греческий); Магалат, Галгалат и Серакин (иудейский).
Правда, преподобный Беды Достопочтенный в где- то в 700 г н.э. называет их: Каспар, Мельхиор и Валтасар.
Все свитки повествуют ещё об одном волхве, который должен был пойти с ними — Артабан (Зардешт, Заратустра, Йаан, Локкиан). Он отказался приветствовать Иисуса и был умерщвлён…
Могила Заратустры находится в Бамиане.
2.Хаома — персидский напиток, сваренный из ревеня, произрастающий в афганских и персидских горах.
Прода от 19.11.2022, 15:38Хроники особого отдела 2 Глава 3.5. Что мы ищем?
— В космосе существует бесконечное множество миров, а наша маленькая крупинка на периферии Млечного Пути, что она решает? Кому она так нужна? — лежащий на спине и старательно жующий травинку человек смотрел на небо, нависшее своей абсолютной асбестовой чернотой над одиноко стоящей палаткой в Предгорьях Гиндукуша.
Наконец, сухая и горькая палочка была доедена. С тяжелым вздохом философ сел.
— Ничего не решает! Никому не нужна! — в голосе сквозила уверенность. Мужчина огляделся и крикнул в душную темноту:
— Мальчишки, хватит изображать из себя разведчиков, ваши костлявые задницы видны издалека! Спать пора! Завтра пойдем на охоту за сокровищами…
Из-за куста тут же показались две взъерошенные головы на тонких шеях.
— Серьезно?
— Прям за настоящими?
— Представляющими историческую и научную ценность, — важно подтвердил мыслитель с высоты холма.
***
Илья сладко спал. Снились ему дом и Танюша. От неё почему-то пахло машинным маслом, но и этот запах за годы работы в автомобильной мастерской, стал сладким домашним и любимым.
Через мгновение его выбросило из светлого тёплого дома, и он оказался неподвижно стоящим на Проклятой башне, которую люди называли Башней Сатаны. Илья смог оглянуться.
Он стоял на защищенной старыми зубцами каменной площадке. Камень шел широкой стеной, образуя наружное кольцо защитного сооружения. А за стеной темнела-клубилась туманная ночная рябь, в которой пропадало все, что было дальше ста шагов…
Туман?
«Рука правая устала…», — подумал он и, опустив ее, услышал звон. Железная перчатка держала тускло блестящий тяжелый меч, у которого крестовина и набалдашник рукоятки были искусно украшены тонкой гравировкой, в виде пчёл и роз(1). От эфеса по клинку ползли красные отблески пожара.
«Дамасская сталь», — с каким-то не характерным для богатыря удовлетворением подумал Илья. Он опять поднял руку, любуясь тем, как на блестящей поверхности обоюдоострого меча танцевали блики пожара, смешиваясь с подсыхающей кровью только что убитого им врага.
Туман быстро опускался, и вот уже огни не могли пробиться сквозь его молочно-серую структуру. Несмотря на воцарившуюся в округе тишину, богатырь точно знал — там внизу, у ворот, заложенных камнем, толпятся сотни приверженцев смерти и зла. Как же жадно они тянут свои истонченные ненавистью когтистые лапы к хранящемуся в башне источнику вечной жизни! Сколько раз удавалось отбиться или откупиться, сколько лет святые братья бережно хранили доверенное…
Но, как ни оттягивай — время последней битвы пришло. Богатырь ждал рассвета —знамения Бога, который укажет ему путь.
Наконец, робкой полосой светловолосая Ирида прочертила небосвод, хотя ночь ещё силились спрятать утро в уползающем тумане.
Стали видны зелёные холмы и узкая дорожка из темно бардового сильфия (2), волшебного растения, которое одинаково дорого и патрициям, и плебеям.
«Вытопчут», — обреченно подумал воин и тяжело вздохнул.
А на блестевших весенней яркой росой холмах, перемещались чёрные точки, закутанные в характерные для воинов ибн Саббаха мантильи (3).
От горы из-за поворота к Проклятой Башне медленно выползла арба. На ней изваянием, сложив ноги в позе сукхасанны (4) , сидел старец. Высокий и худой, обладатель не характерной для Востока длинной бороды и невероятно густых седых волос, он издалека походил на льва. Какой-то несдержанный юнец выпустил из бойницы арбалетный болт. Резкий шипящий свист рассек воздух и канул далеко за повозкой. Волы невозмутимо продолжили путь, а восседающий даже не качнулся. С высоты Илье хорошо были видны его глаза, вырезанные на коричневом от ветра и времени лице. Глаза Смерти.
Экипаж приблизился к воротам в тот момент, когда шарообразное пламя, жившее в летящем сосуде, ударилось о стену. Шар, наполненный греческим огнём, от удара взорвался, с треском распавшись на куски, и пламя стало лизать каменную твердь — вихрь, порождённый самим адом, горящий даже под водой. Оно, казалось, могло пожрать даже камень… Но белоголовый был стар и пережил слишком много сражений, чтобы его устрашило созданное людьми. Он поднял руку в приветствии, крикнув бодрым гулким басом: «Хайре!»
Потом вытянул перед собой обитый железом посох и приказал защитникам: «Отвалить камни! Очистить проход!»
Легкий ветер шевельнул плащ Ильи с красным тамплиерским крестом. Он развернулся и увидел перед собой распростертое тело.
— Ян? — с трудом шевельнулись вмиг высохшие губы. — Кто?
И тут на него хлынул голос Старца, зазвучавший со всех сторон, словно он ступил в огненный горн.
— Ты!
Богатырь дрогнул.
— Ты! — это кричали, захлебываясь от радости, зелёные холмы.
— Ты! — вторила ещё не высохшая под палящим летним зноем весенняя звонкая горная река.
— Ты! Ты! Ты! Ты!….
***
— Эк тебя штырит, болезный, — сквозь визг голосов в голову гвоздем воткнулся ехидный баритон. — Давай, хва неге придаваться. Я те сейчас чайком напою. Знатный чаёк. Такого в мире и не сыщешь теперь. Сильфиев. Напиток богов!
— Каких богов? — Илья сел, замотал головой — и чуть не упал.
