И поздравлял будущего счастливого отца с будущим же отцовством так активно и жизнерадостно, что при некотором желании в курсе прибавления семейства Кесслеровых можно было стать даже находясь на расстоянии метров пятидесяти.
Любопытный кот вилял из стены пушистым хвостом, собака лаяла, близнецы громким шепотом интересовались у матери, когда будет обед и какой это мужик родится в ближайшее время. Илья вздыхал.
Все были счастливы.
Седьмого января Социалистическая Республика Вьетнам при поддержке старшего брата освободила столицу Кампучии Пномпень. Кровавый режим Пол Пота и Иенг Сари пал.
Через неделю шах Ирана с семьей сбежал из страны, и уже первого февраля после пятнадцати лет эмиграции в Тегеран вернулся аятолла Хомейни. В пустыне Сахара пошёл снег… В провинции Харасан произошло землетрясение в восемь баллов по шкале Рихтера.
Первого мая в США начали выпуск Intel 8088. Создан функциональный язык программирования.
ООН объявила 1979 год «Международным годом ребёнка». В тоже время в КНР введено правило «Одна семья — один ребёнок».
В Великобритании первого мая в торжественной обстановке принцем Уэльским была наконец введена в эксплуатацию юбилейная линия метро. Старейшего метро в мире — Лондонской подземки.
Третьего мая состоялись «знаковые» всеобщие выборы, и большинством голосов на них победила первая женщина - премьер-министр Маргарет Тетчер. После одиннадцати лет бессменного управления страной ее не переизбрали. В 2000 году эта, без тени сомнения выдающаяся женщина-политик закончила свою карьеру. Умерла в 87 лет, в отеле «Ритц» в Лондоне, от инсульта.
В конце мая был открыт самый известный и посещаемый тематический парк в Чертси.
Запустили в прокат одиннадцатую серию Бондианы — «Охотник на Луну». В августе был открыт первый гей-пляж (натуралистический) в Брайтоне.
В самом конце лета убиты бомбой лорд Маунтбеттен Бирманский и его племянник. Его жена леди Брэборн на следующий день скончалась в больнице. Ответственность за смерть взяла на себя Ирландская республиканская армия освобождения.
За разработку компьютерной томографии в медицинских целях 11 октября получили Нобелевскую премию профессора Хаунсфилд и Кормак.
Стук барабана в висках эхом отдавался где-то внизу, в районе живота. Стук ритмичный, как будто чужое сердце медленно и безупречно ровно, однообразно звучало у Ксении в голове.
Сумасшедше-быстрый день, наконец, завершился. Жильцы разошлись по спальням. Дом уснул до утра.
Первым, как ни странно, отбыл, пошатываясь, Ян. Потом угомонили близнецов. Следом ушли Илья и Татьяна.
Отмыв до блеска кухню, Борис Евгеньевич где-то спрятался с мистером Сомсом Хайри из Туллокгорма. Виски, которые употребил Ян, по утверждению обоих, был великолепным.
Последними легли спать Маша с отцом. Глубоко вздохнув, Ксения пожелала «спокойной ночи» караулившему ее Мраку. Дом затих.
Женщина недовольно пошевелилась в кресле. Словно и не было этих диких бесконечных лет. Лет без семьи. И все бы хорошо…
Барабанщик, неутомимо продолжал стучать в свой обтянутый крепкой козьей шкурой барабан. Все также ровно и однообразно.
Бум. Бум. Бум. Бум…
Не отвлечься. Не уснуть.
Бум. Бум. Бум-бум…
Ксения ни одной минуты не сомневалась, что так он мог стучать часами, не сбившись и не остановившись ни на секунду, проявляя чудеса выносливости, и ничего другого.
Бум. Бум. Бум-бум…
И ничего не изменить. То есть… изменить можно. Если она сегодня решит «за», то бесконечная мелодия барабана продолжится и жизнь, заключённая в этом звуке, будет всегда. Если же предложение подружки «уничтожить никчемную сущность» будет принято, стук прекратится. Наверное, чем скорее он стихнет, тем лучше. Она устала.
Бум. Бум. Бум. Бум…
Сейчас показалось, что, в очередной раз поддавшись киношному представлению Яна, Ксения села в его длинный драккар и, взяв весло, как несколько лет назад, превратилась в рабыню обстоятельств. Но ведь в драккарах сидели не рабы. Она свободный человек, на высокооплачиваемой службе, у нее есть должность, звание и даже дипломатическая неприкосновенность. Сильная, молодая, прошедшая через изматывающие тренировки и видевшая настолько много, насколько может вообще вынести человек.
И что сейчас? Она фактически обезьянка в цирке! Зверёк, сидящий на руке у дрессировщика, связанный с ним надежной железной цепью.
Бум. Бум. Бум. Бум…
Это невыносимо!
А дрессировщик бьет и бьет в барабан и ухмыляется, показывая публике чёрные, изъеденные кариесом зубы. Его пронзительный взгляд горит первозданным адовым огнём, отблески которого попадают на ее лицо…
— Ветер нам в спину, — вдруг сама себе сказала Ксения. Затем повернула голову в сторону спальни Яна и спросила:
— Зачем тогда мы гребём?
Большие круглые уши примата зашевелились, и на улыбчивой морде существа открылся провал рта:
— Кто ты такая, чтобы обсуждать мнение начальства? Может быть, необходимо обогнать этот ветер? Греби! Не смей думать! Ты букашка на ладони, — гремел в голове барабан. — Важна не ты, а груз, который ты сейчас везёшь!
— Я человек, — закричала Ксения, этому страшному, гниющему изнутри существу. — Не смей решать за меня!
И, собрав последние силы, она приказала подруге остановить барабан.
Жадная радость, принесшаяся в ответ, встревожила Ксению. Но было поздно. Чёрные жвалы с радостью обхватили низ живота и сжали! Сидящий в ней начал отбивать ритм быстрее, постепенно увеличивая скорость, и женщине стало не до разговоров.
Сознание ее двоилось, и она уже плохо отдавала себе отчёт в содеянном. Сквозь кровавое зарево ливня, орошающего море и небо темными, пряно пахнущими каплями, она с трудом различила сгорбленную фигуру Василия Ивановича.
— Меня попросили произнести проповедь, — скорбно заметил он, не поднимая глаз на Ксюшу. — Это займет некоторое время. Не хочешь присоединиться?
— Нет, — решительно ответила за неё подруга. — Мы подождём здесь и останемся сухими.
Паучиха с трудом сдержала презрительный зевок, глядя, как по стеклу катятся капли страшного дождя.
У Ксении плыло перед глазами. Она чувствовала сковывающую ее усталость, даже попыталась вытянуться в кресле, устроиться поудобнее.
Женщина прикрыла глаза. Надо было задремать и, наконец, отдохнуть. Дождь за окном отбивал последние аккорды. Она видела, как барабанщик бросил свой инструмент и что-то тащит Непершину.
Перед глазами замелькали зелёные пятна листвы. Что-то внесли под сень огромных буковых деревьев, и перед глазами возникла застывшая от горя маска священника. Она услышала плеск грязной воды, и в мозгу зародилось какое-то подобие чувства вины.
— Отче, прости нам прегрешения наши во имя Отца, Сына и Святого Духа, — послышался голос священника. — Ныне предаем земле…
Ее тело вдруг парализовало. Ксения поняла, кого она сейчас хоронит. Заживо.
— Отпусти! — приказала она паучихе. — Отпусти немедленно. Я решила. Он должен жить.
— Мойййй, — услышала она в ответ. — Мой, мужчинка, сладкий, сильный… Дай.
Паучиха хотела есть. Молодой, ещё не зрелый самец мог подарить ей много сил. Она не желала упускать свою законную добычу. Хозяйка разрешила. Хозяйка была согласна. Хозяйка была слаба и не могла контролировать свою вторую сущность!
Но я же не хотела… я уже не хочу!
Мягким облаком в гостиную опустился Олладий.
Зло зарычал дремавший на диване Мрак.
— Хулиганим, значица, — вздрогнув, услышала паучиха. А Ксения из последних сил рванулась и увидела, сквозь вспышки яркой зарницы, рвущей ее тело, Яна. В смешной белой пижаме с рисунком из мелких оранжевых свинок.
— Нравится, — хихикнул начальник Особого отдела. — Это свинки Пиппы! Мои любимые. Спи давай! Сказал же, мужик родится! Значит родится!
Он подхватил ее на руки и легко перенёс на диван, спихнув пса. Свет в гостиной погас. Мир окутал сон.
В канун Нового 1979 года в СССР пришёл Дед Мороз. В первых числах января в Москве фиксировали на ВДНХ минус 39,7; в Казани — минус 45.3! Не боясь замерзнуть, граждане водили хороводы на площадях вокруг трещащих от стужи наряженных ёлок. Смеясь, выпивали из термоса разбавленную кипятком водку и, толкая друг друга, говорили: «Лето жаркое будет».
В августе, когда в связи с иранскими событиями в мире наступил «нефтяной шок», газету «Правда» вслух зачитывали на предприятиях, еженедельно, во время политинформаций. Граждане недоуменно пожимали плечами: «Кризис? Капиталисты, что с них взять…». В стране бензина хоть вместо чая пей. Цена? Копейки!
Мы строили Байкало-Амурскую Магистраль, запускали спутники, совершали открытия.
Переписывали затертые пленки с песнями Высоцкого и откровенно балдели от «Аббы» и «Бони М». Учились. Курили «Опал», «Шипку», «Родопи» и «Стюардессу». Пили портвейн и покупали трехлитровыми банками пиво!
Нас было много. В 1979 году уже более 262 миллионов. Мы страна с высокой рождаемостью и реально со значительно снизившейся смертностью. У нас высокая продолжительность жизни, а пенсии составляют более 50% от зарплаты.
Телевидение показало сериал «Место встречи изменить нельзя», приурочив его начало ко Дню милиции.
В новом кинотеатре «Звездный» стоят огромные очереди на «Москву слезам не верит».
К летним Олимпийским играм построена гостиница «Космос». Ах, какие там коктейли, какой кофе, какие орешки в маленьких блестящих креманках!
Страна скорбит от гибели футбольной команды «Пахтакор», летевшей из Воронежа в Кишинёв. Два пассажирских Ту-134 столкнулись в воздухе.
У нас есть свои предатели Родины — «зажрались черти»! Олег Протопопов и Людмила Белоусова, известные фигуристы, остались в Швейцарии, отказавшись возвращаться. В августе не вернулся из США танцовщик Большого Театра Александр Годунов — «какая гадость»!
А ещё умирает Константин Симонов («Жди меня и я вернусь…»).
В самое Рождество Христово Ксения родила здорового мальчика весом 3400 г длиной 51 см. На его груди, чуть слева, в области сердца находилось едва различимое родимое пятно в виде маленького улыбающегося смешного пятачка. Впрочем, рассмотреть его можно было только фантазеру.
Ребёнок был окрещён в канун праздника лично Василием Ивановичем в Соборе Успения Божией Матери и Всех Святых, несмотря на негодование его бессменного настоятеля отца Антония Сурожского (Блума).
В книге регистрации родов родильного отделения Lindo Wing, являющееся частью основанного в 1845 году лондонского госпиталя Святой Марии, оставлена лаконичная запись:
St Mary's Hospital Westminster, London.
At 7:20 p.m. on January 7, 1980, sex male
Name: Andre Boris Kessler
Mother: Suzanne Kessler
Father: Bernhard Kessler.
Entry number 156/1980
И еще было три события года..
Они решили судьбу будущего мира:
Война между Вьетнамом и Китаем (первая социалистическая война).
Война Ватикана и Андропова (война за обладание Польшей).
И, как следствие кровавая война в Афганистане.
27 апреля 1979 года около часа дня к готической паперти часовни, действующей с 1750 года и принадлежащей дворцовому комплексу Зауэр, подъехал Rolls-Royce Camargue.
Несмотря на уникальность роскошного отеля, построенного в стиле Бидермайер, старые плиты подъездной аллеи не каждый день могли похвастаться таким, слегка шуршащим покрышками гостем.
Хозяин машины, видимо решив познакомиться с круглой монументальной пластикой часовни, не доехал до отеля и остановился у арки перед входом.
Открылись двери. Из салона вышли двое.
Первый был среднего роста, плотный, с красным обветренным лицом и темными мешками под глазами, выдававшими то ли человека с заболеванием почек, то ли просто уставшего от бессонных ночей и работы. Несмотря на болезненный вид, в каждом его движении издалека были видны привычка повелевать и снисхождение к окружающим… двуногим-прямоходящим.
Второй, невысокого роста, жилистый и крепкий, был в хорошей спортивной форме, но, подражая своему спутнику, слегка сутулился. Насмешливая улыбка, не исчезающая последние двадцать лет, сформировала складки вокруг рта, и теперь даже светившиеся умом глаза не могли стереть впечатление: что-то не так в этом лице. Ощущалось в нем что-то необыкновенно хитрое, лисье… пугающее.
— Я хотел бы отнять у вас десять драгоценных минут, сэр, — сложилась в просьбу лисья улыбка.
— Десять минут? Генри, да пройдёт больше часа, прежде чем наша беседа вольется в нужное Вам русло, затем еще час вы будете медленно подплывать к цели, и я даю еще минут сорок на составленный вами многоступенчатый вопрос.
Сообщив данную информацию собеседнику, болезненного вида господин открыл дверь авто и глубоко уселся на кожаное сиденье, оставив снаружи длинные худые ноги.
— Ну что вы, у нас первое заседание в шестнадцать тридцать, а я не настолько бессердечен, чтобы не позволить вам отдохнуть и переодеться.
— А пообедать? Мой дорогой, вкусно пообедать — это самое важное в нашей профессии. Как говорил любимый мной Эркюль Пуаро, «серые клеточки надо питать». Я всегда придерживаюсь этой доктрины. А потому смелее, мой ответственный друг. Итак, ваш вопрос…
Собеседник сделал несколько шагов от машины и глубоко вздохнул.
В этом волшебном уголке, хоть и созданном когда-то очень давно руками трудолюбивого садовода, было очень сложно направить свои мысли в нужное русло и сформулировать речь таким образом, чтобы сидящий в машине господин понял его и… согласился.
Дорожка, засыпанная крупным речным песком, приятно шуршала, а струи недавно включенного фонтана невесомой пылью опускались в мраморные чаши, создавая гармонию окружающему миру. Человек посмотрел вперёд и увидел зигзаги тропинки английского парка, которая уже через каких-то пятьсот метров подводила к парадному подъезду отеля.
Еще один глубокий глоток воздуха.
— Мистер Рокфеллер я предлагаю вам пройтись… до обеда!
Из машины захохотали:
— Мой милый Генри, ты неисправим! Впрочем, это не самый большой недостаток! Ты прав. Пройдемся.
Два господина медленно шли, вдыхая полной грудью ароматы весны. Осталась позади старая часовня, с ее слабым мерцанием затерянных во тьме свечей, посвященных ликам святых. Впереди их ждали запахи духов, которые ранней весной заменяли нежное благоухание растущих роз, и музыка, приветствующая гостей. Дорожка вела мимо оранжереи. Сквозь стекла были видны широкие простыни плотной белой пленки, словно саваном укрывавшей нежные тропические ростки..
— Я слышал, вы посетили Афганистан, — наконец приступил к основной части беседы мистер Генри Киссенджер.
Собеседник остановился.
— А у вас есть мужество, чтобы говорить со мной о подобном!? Я потратил много сил, неоднократно впадал в гнев, и даже был в ярости от своего бессилия. Трудно, очень трудно, мой дорогой друг, быть жертвой обстоятельств. Но еще страшнее стать жертвой времени. И я дал себе слово — клятву, которая привела меня в то забытое богом место.
— Я слышал, что это была не только клятва, — осторожно вставил Киссенджер. — Вы ведь добились своего?
— Вероятнее сказать, купил. Когда клятва дана, а цель близка, то быстро гаснет энтузиазм, нетерпение проходит, и мозг начинает думать.
— Вы уверены в результате?
— В наше время, дорогой Генри, нельзя быть уверенным даже в собственном имени. Но я почти не сомневаюсь — меня не обманули! А о чем мы говорим? — глаза Дэвида Рокфеллера таинственно заблестели.
Любопытный кот вилял из стены пушистым хвостом, собака лаяла, близнецы громким шепотом интересовались у матери, когда будет обед и какой это мужик родится в ближайшее время. Илья вздыхал.
Все были счастливы.
***
Седьмого января Социалистическая Республика Вьетнам при поддержке старшего брата освободила столицу Кампучии Пномпень. Кровавый режим Пол Пота и Иенг Сари пал.
Через неделю шах Ирана с семьей сбежал из страны, и уже первого февраля после пятнадцати лет эмиграции в Тегеран вернулся аятолла Хомейни. В пустыне Сахара пошёл снег… В провинции Харасан произошло землетрясение в восемь баллов по шкале Рихтера.
Первого мая в США начали выпуск Intel 8088. Создан функциональный язык программирования.
ООН объявила 1979 год «Международным годом ребёнка». В тоже время в КНР введено правило «Одна семья — один ребёнок».
В Великобритании первого мая в торжественной обстановке принцем Уэльским была наконец введена в эксплуатацию юбилейная линия метро. Старейшего метро в мире — Лондонской подземки.
Третьего мая состоялись «знаковые» всеобщие выборы, и большинством голосов на них победила первая женщина - премьер-министр Маргарет Тетчер. После одиннадцати лет бессменного управления страной ее не переизбрали. В 2000 году эта, без тени сомнения выдающаяся женщина-политик закончила свою карьеру. Умерла в 87 лет, в отеле «Ритц» в Лондоне, от инсульта.
В конце мая был открыт самый известный и посещаемый тематический парк в Чертси.
Запустили в прокат одиннадцатую серию Бондианы — «Охотник на Луну». В августе был открыт первый гей-пляж (натуралистический) в Брайтоне.
В самом конце лета убиты бомбой лорд Маунтбеттен Бирманский и его племянник. Его жена леди Брэборн на следующий день скончалась в больнице. Ответственность за смерть взяла на себя Ирландская республиканская армия освобождения.
За разработку компьютерной томографии в медицинских целях 11 октября получили Нобелевскую премию профессора Хаунсфилд и Кормак.
***
Стук барабана в висках эхом отдавался где-то внизу, в районе живота. Стук ритмичный, как будто чужое сердце медленно и безупречно ровно, однообразно звучало у Ксении в голове.
Сумасшедше-быстрый день, наконец, завершился. Жильцы разошлись по спальням. Дом уснул до утра.
Первым, как ни странно, отбыл, пошатываясь, Ян. Потом угомонили близнецов. Следом ушли Илья и Татьяна.
Отмыв до блеска кухню, Борис Евгеньевич где-то спрятался с мистером Сомсом Хайри из Туллокгорма. Виски, которые употребил Ян, по утверждению обоих, был великолепным.
Последними легли спать Маша с отцом. Глубоко вздохнув, Ксения пожелала «спокойной ночи» караулившему ее Мраку. Дом затих.
Женщина недовольно пошевелилась в кресле. Словно и не было этих диких бесконечных лет. Лет без семьи. И все бы хорошо…
Барабанщик, неутомимо продолжал стучать в свой обтянутый крепкой козьей шкурой барабан. Все также ровно и однообразно.
Бум. Бум. Бум. Бум…
Не отвлечься. Не уснуть.
Бум. Бум. Бум-бум…
Ксения ни одной минуты не сомневалась, что так он мог стучать часами, не сбившись и не остановившись ни на секунду, проявляя чудеса выносливости, и ничего другого.
Бум. Бум. Бум-бум…
И ничего не изменить. То есть… изменить можно. Если она сегодня решит «за», то бесконечная мелодия барабана продолжится и жизнь, заключённая в этом звуке, будет всегда. Если же предложение подружки «уничтожить никчемную сущность» будет принято, стук прекратится. Наверное, чем скорее он стихнет, тем лучше. Она устала.
Бум. Бум. Бум. Бум…
Сейчас показалось, что, в очередной раз поддавшись киношному представлению Яна, Ксения села в его длинный драккар и, взяв весло, как несколько лет назад, превратилась в рабыню обстоятельств. Но ведь в драккарах сидели не рабы. Она свободный человек, на высокооплачиваемой службе, у нее есть должность, звание и даже дипломатическая неприкосновенность. Сильная, молодая, прошедшая через изматывающие тренировки и видевшая настолько много, насколько может вообще вынести человек.
И что сейчас? Она фактически обезьянка в цирке! Зверёк, сидящий на руке у дрессировщика, связанный с ним надежной железной цепью.
Бум. Бум. Бум. Бум…
Это невыносимо!
А дрессировщик бьет и бьет в барабан и ухмыляется, показывая публике чёрные, изъеденные кариесом зубы. Его пронзительный взгляд горит первозданным адовым огнём, отблески которого попадают на ее лицо…
— Ветер нам в спину, — вдруг сама себе сказала Ксения. Затем повернула голову в сторону спальни Яна и спросила:
— Зачем тогда мы гребём?
Большие круглые уши примата зашевелились, и на улыбчивой морде существа открылся провал рта:
— Кто ты такая, чтобы обсуждать мнение начальства? Может быть, необходимо обогнать этот ветер? Греби! Не смей думать! Ты букашка на ладони, — гремел в голове барабан. — Важна не ты, а груз, который ты сейчас везёшь!
— Я человек, — закричала Ксения, этому страшному, гниющему изнутри существу. — Не смей решать за меня!
И, собрав последние силы, она приказала подруге остановить барабан.
Жадная радость, принесшаяся в ответ, встревожила Ксению. Но было поздно. Чёрные жвалы с радостью обхватили низ живота и сжали! Сидящий в ней начал отбивать ритм быстрее, постепенно увеличивая скорость, и женщине стало не до разговоров.
Сознание ее двоилось, и она уже плохо отдавала себе отчёт в содеянном. Сквозь кровавое зарево ливня, орошающего море и небо темными, пряно пахнущими каплями, она с трудом различила сгорбленную фигуру Василия Ивановича.
— Меня попросили произнести проповедь, — скорбно заметил он, не поднимая глаз на Ксюшу. — Это займет некоторое время. Не хочешь присоединиться?
— Нет, — решительно ответила за неё подруга. — Мы подождём здесь и останемся сухими.
Паучиха с трудом сдержала презрительный зевок, глядя, как по стеклу катятся капли страшного дождя.
У Ксении плыло перед глазами. Она чувствовала сковывающую ее усталость, даже попыталась вытянуться в кресле, устроиться поудобнее.
Женщина прикрыла глаза. Надо было задремать и, наконец, отдохнуть. Дождь за окном отбивал последние аккорды. Она видела, как барабанщик бросил свой инструмент и что-то тащит Непершину.
Перед глазами замелькали зелёные пятна листвы. Что-то внесли под сень огромных буковых деревьев, и перед глазами возникла застывшая от горя маска священника. Она услышала плеск грязной воды, и в мозгу зародилось какое-то подобие чувства вины.
— Отче, прости нам прегрешения наши во имя Отца, Сына и Святого Духа, — послышался голос священника. — Ныне предаем земле…
Ее тело вдруг парализовало. Ксения поняла, кого она сейчас хоронит. Заживо.
— Отпусти! — приказала она паучихе. — Отпусти немедленно. Я решила. Он должен жить.
— Мойййй, — услышала она в ответ. — Мой, мужчинка, сладкий, сильный… Дай.
Паучиха хотела есть. Молодой, ещё не зрелый самец мог подарить ей много сил. Она не желала упускать свою законную добычу. Хозяйка разрешила. Хозяйка была согласна. Хозяйка была слаба и не могла контролировать свою вторую сущность!
Но я же не хотела… я уже не хочу!
Мягким облаком в гостиную опустился Олладий.
Зло зарычал дремавший на диване Мрак.
— Хулиганим, значица, — вздрогнув, услышала паучиха. А Ксения из последних сил рванулась и увидела, сквозь вспышки яркой зарницы, рвущей ее тело, Яна. В смешной белой пижаме с рисунком из мелких оранжевых свинок.
— Нравится, — хихикнул начальник Особого отдела. — Это свинки Пиппы! Мои любимые. Спи давай! Сказал же, мужик родится! Значит родится!
Он подхватил ее на руки и легко перенёс на диван, спихнув пса. Свет в гостиной погас. Мир окутал сон.
***
В канун Нового 1979 года в СССР пришёл Дед Мороз. В первых числах января в Москве фиксировали на ВДНХ минус 39,7; в Казани — минус 45.3! Не боясь замерзнуть, граждане водили хороводы на площадях вокруг трещащих от стужи наряженных ёлок. Смеясь, выпивали из термоса разбавленную кипятком водку и, толкая друг друга, говорили: «Лето жаркое будет».
В августе, когда в связи с иранскими событиями в мире наступил «нефтяной шок», газету «Правда» вслух зачитывали на предприятиях, еженедельно, во время политинформаций. Граждане недоуменно пожимали плечами: «Кризис? Капиталисты, что с них взять…». В стране бензина хоть вместо чая пей. Цена? Копейки!
Мы строили Байкало-Амурскую Магистраль, запускали спутники, совершали открытия.
Переписывали затертые пленки с песнями Высоцкого и откровенно балдели от «Аббы» и «Бони М». Учились. Курили «Опал», «Шипку», «Родопи» и «Стюардессу». Пили портвейн и покупали трехлитровыми банками пиво!
Нас было много. В 1979 году уже более 262 миллионов. Мы страна с высокой рождаемостью и реально со значительно снизившейся смертностью. У нас высокая продолжительность жизни, а пенсии составляют более 50% от зарплаты.
Телевидение показало сериал «Место встречи изменить нельзя», приурочив его начало ко Дню милиции.
В новом кинотеатре «Звездный» стоят огромные очереди на «Москву слезам не верит».
К летним Олимпийским играм построена гостиница «Космос». Ах, какие там коктейли, какой кофе, какие орешки в маленьких блестящих креманках!
Страна скорбит от гибели футбольной команды «Пахтакор», летевшей из Воронежа в Кишинёв. Два пассажирских Ту-134 столкнулись в воздухе.
У нас есть свои предатели Родины — «зажрались черти»! Олег Протопопов и Людмила Белоусова, известные фигуристы, остались в Швейцарии, отказавшись возвращаться. В августе не вернулся из США танцовщик Большого Театра Александр Годунов — «какая гадость»!
А ещё умирает Константин Симонов («Жди меня и я вернусь…»).
***
В самое Рождество Христово Ксения родила здорового мальчика весом 3400 г длиной 51 см. На его груди, чуть слева, в области сердца находилось едва различимое родимое пятно в виде маленького улыбающегося смешного пятачка. Впрочем, рассмотреть его можно было только фантазеру.
Ребёнок был окрещён в канун праздника лично Василием Ивановичем в Соборе Успения Божией Матери и Всех Святых, несмотря на негодование его бессменного настоятеля отца Антония Сурожского (Блума).
В книге регистрации родов родильного отделения Lindo Wing, являющееся частью основанного в 1845 году лондонского госпиталя Святой Марии, оставлена лаконичная запись:
St Mary's Hospital Westminster, London.
At 7:20 p.m. on January 7, 1980, sex male
Name: Andre Boris Kessler
Mother: Suzanne Kessler
Father: Bernhard Kessler.
Entry number 156/1980
***
И еще было три события года..
Они решили судьбу будущего мира:
Война между Вьетнамом и Китаем (первая социалистическая война).
Война Ватикана и Андропова (война за обладание Польшей).
И, как следствие кровавая война в Афганистане.
Глава 4.2. Кто на что способен.
27 апреля 1979 года около часа дня к готической паперти часовни, действующей с 1750 года и принадлежащей дворцовому комплексу Зауэр, подъехал Rolls-Royce Camargue.
Несмотря на уникальность роскошного отеля, построенного в стиле Бидермайер, старые плиты подъездной аллеи не каждый день могли похвастаться таким, слегка шуршащим покрышками гостем.
Хозяин машины, видимо решив познакомиться с круглой монументальной пластикой часовни, не доехал до отеля и остановился у арки перед входом.
Открылись двери. Из салона вышли двое.
Первый был среднего роста, плотный, с красным обветренным лицом и темными мешками под глазами, выдававшими то ли человека с заболеванием почек, то ли просто уставшего от бессонных ночей и работы. Несмотря на болезненный вид, в каждом его движении издалека были видны привычка повелевать и снисхождение к окружающим… двуногим-прямоходящим.
Второй, невысокого роста, жилистый и крепкий, был в хорошей спортивной форме, но, подражая своему спутнику, слегка сутулился. Насмешливая улыбка, не исчезающая последние двадцать лет, сформировала складки вокруг рта, и теперь даже светившиеся умом глаза не могли стереть впечатление: что-то не так в этом лице. Ощущалось в нем что-то необыкновенно хитрое, лисье… пугающее.
— Я хотел бы отнять у вас десять драгоценных минут, сэр, — сложилась в просьбу лисья улыбка.
— Десять минут? Генри, да пройдёт больше часа, прежде чем наша беседа вольется в нужное Вам русло, затем еще час вы будете медленно подплывать к цели, и я даю еще минут сорок на составленный вами многоступенчатый вопрос.
Сообщив данную информацию собеседнику, болезненного вида господин открыл дверь авто и глубоко уселся на кожаное сиденье, оставив снаружи длинные худые ноги.
— Ну что вы, у нас первое заседание в шестнадцать тридцать, а я не настолько бессердечен, чтобы не позволить вам отдохнуть и переодеться.
— А пообедать? Мой дорогой, вкусно пообедать — это самое важное в нашей профессии. Как говорил любимый мной Эркюль Пуаро, «серые клеточки надо питать». Я всегда придерживаюсь этой доктрины. А потому смелее, мой ответственный друг. Итак, ваш вопрос…
Собеседник сделал несколько шагов от машины и глубоко вздохнул.
В этом волшебном уголке, хоть и созданном когда-то очень давно руками трудолюбивого садовода, было очень сложно направить свои мысли в нужное русло и сформулировать речь таким образом, чтобы сидящий в машине господин понял его и… согласился.
Дорожка, засыпанная крупным речным песком, приятно шуршала, а струи недавно включенного фонтана невесомой пылью опускались в мраморные чаши, создавая гармонию окружающему миру. Человек посмотрел вперёд и увидел зигзаги тропинки английского парка, которая уже через каких-то пятьсот метров подводила к парадному подъезду отеля.
Еще один глубокий глоток воздуха.
— Мистер Рокфеллер я предлагаю вам пройтись… до обеда!
Из машины захохотали:
— Мой милый Генри, ты неисправим! Впрочем, это не самый большой недостаток! Ты прав. Пройдемся.
Два господина медленно шли, вдыхая полной грудью ароматы весны. Осталась позади старая часовня, с ее слабым мерцанием затерянных во тьме свечей, посвященных ликам святых. Впереди их ждали запахи духов, которые ранней весной заменяли нежное благоухание растущих роз, и музыка, приветствующая гостей. Дорожка вела мимо оранжереи. Сквозь стекла были видны широкие простыни плотной белой пленки, словно саваном укрывавшей нежные тропические ростки..
— Я слышал, вы посетили Афганистан, — наконец приступил к основной части беседы мистер Генри Киссенджер.
Собеседник остановился.
— А у вас есть мужество, чтобы говорить со мной о подобном!? Я потратил много сил, неоднократно впадал в гнев, и даже был в ярости от своего бессилия. Трудно, очень трудно, мой дорогой друг, быть жертвой обстоятельств. Но еще страшнее стать жертвой времени. И я дал себе слово — клятву, которая привела меня в то забытое богом место.
— Я слышал, что это была не только клятва, — осторожно вставил Киссенджер. — Вы ведь добились своего?
— Вероятнее сказать, купил. Когда клятва дана, а цель близка, то быстро гаснет энтузиазм, нетерпение проходит, и мозг начинает думать.
— Вы уверены в результате?
— В наше время, дорогой Генри, нельзя быть уверенным даже в собственном имени. Но я почти не сомневаюсь — меня не обманули! А о чем мы говорим? — глаза Дэвида Рокфеллера таинственно заблестели.
