Маленькая рыжая собачонка в руках у съежившегося жалкой тенью в углу крыльца Кесслера тяжело дышала, словно страдала астмой.
Илья, сильно осунувшийся, небритый и потерявший за сутки интенсивных сборов не менее пяти килограммов, был похож на скрюченный радикулитом мешок картошки, брошенный на мокрое крыльцо нерадивым садоводом.
Старый гвардии сержант громко сморкался в платок, а дверь смотрела на стоящих слезящимися глазами дворецкого - брауни, ведущего свой род от Волосатой Мег из Туллокгорма…
И только начальник Особого отдела был свеж, как огурчик.
Не обращая никакого внимания на отсутствие способности к передвижению его заранее отчаявшейся команды, он шустро выкатился на крыльцо:
— Чего стоим? Кого ждём? Вперед, товарищи!
Не дождавшись ответа (если не считать трех очень несчастных взглядов), Ян вытянул руку в характерном призыве Вождя мирового пролетариата, указав на ожидающий их кэб (1).
— Хаск ожидает нас! (2)
Илья раздраженно посмотрел на увлеченно декламирующего начальника и подумал, что Ян призван в этот мир самим Провидением и, несомненно, ниспослан ему Судьбой. В наказание? А за что?
Идеи полковника не в первый раз рвали артиллерийской канонадой жизнь. Ян, из-за каких-то только ему ведомых доводов, решил провести его и непутевого Бориса по кромке, показать кошмары мира, а после пережитых мучений оставить в неизвестности и недоумении, по - кошачьи свернув экспедицию.
Раздражение достигло максимума.
В этот раз путешествовали налегке. «Что не успели, то не надо!», — буркнул вечером Ян, скептически осмотрев покупки.
В итоге, когда таможенники открыли чемоданы, возникли некоторые вопросы. Работникам аэропорта было интересно.
Так, багаж Бориса состоял из десятка футболок и шортов, французского пробкового шлема, пяти книжек по истории искусств и кучи разнообразных флакончиков против ползающих и летающих насекомых. И если к репеллентам и футболкам таможенники отнеслись с пониманием, то наличие мини-библиотеки… кому придет в голову тащить в лес это? В принципе, бродить по джунглям, отбиваясь от насекомых книгами по истории искусств, никому не воспрещается. Но… Сверху, прямо на книгах, лежал плотный белый саван!
И это было совсем уж непонятно.
«В тропиках в нем ночевать удобно», — буркнул Кесслер пограничнику, предъявляя билет до Москвы и советский «серпастый-молоткастый» паспорт).
Все моментально стало понятно. А если даже и нет… Со странными гражданами из «империи зла» общаться не хотелось никому. И таможня тут же дала добро.
У Ильи в рюкзаке гремели алюминиевые миски, ложки (с просверленными в середине дырочками—для уменьшения веса), литровая бутылка подсолнечного масла, аккуратно завернутая в старый свитер, да опасная бритва, лежащая между парой сменного белья.
Офицер пропустил русского, не тратя слов. Лицо у него при этом было каменное, как у взятого в плен индейца племен сиу. Мало ли зачем пассажиру подсолнечное масло на борту самолета? Это не его, таможенника, дело, лично он, слава Богу, человек нормальный и в этой дикой России не живет.
В большом кожаном кофре Яна лежали вещи, аккуратно сложенные в пластиковый пакет, сачок для бабочек красного цвета, толстый том «Волшебника Изумрудного города» с иллюстрациями Владимирского и спящая рыжая собачонка, которая подняла голову и мерзко гавкнула. На стойку лег паспорт гражданина Великобритании.
«Ян Артур Джон граф Арундел герцог Норфолк», — значилось в нем.
Самолёт взлетел в сторону предзакатного моря, оставляя позади смутные воспоминания о тумане и сырости. Где то внизу мелькнула изрытая фьордами и похожая на праздничную открытку Норвегия, затем шумный немецкий Гамбург с вечно раскачивающимися на ветру красными фонарями на Репербане. Пока пассажиры дремали в креслах, «Боинг» поднатужился и пересек невидимую разделительную черту, войдя в воздушное пространство Союза Советских Социалистических Республик.
СССР… самое большое государство в мире! Его северная точка лежит далеко за полярным кругом, а южная в пустынях Туркмении. Восточная — на Чукотке. Западная — у Калининграда. Седьмая часть всей обитаемой суши. Не страна — вечность. Все остальное песок под ее могучими ногами.
?Илье снилось море. По-кошачьи мурлыкая, оно играло маслянисто блестящими лазоревыми мускулами. Он оторвал взгляд от прозрачной, чуть подернутой белоснежной пеной воды и посмотрел на горизонт. Там желто-серыми грязными пятнами из тумана выплывали горы.
«Бабка, — с досадой подумал он. - Ей тоже что-то от меня надо».
— Пива хочешь? — толкнул локтем в бок Борис.
Голова богатыря дернулась и вновь повисла на расслабленной шее. Кесслер горестно вздохнул, взяв у стюарда вторую баночку.
«Не проклинай судьбу! Довольствуйся тем, что она тебе дает. Ты Илья. Ты не Арес. Помни, внук», — шептали в эту минуту горы.
Туман взлетел вверх, богатырь, распахнув глаза, увидел зеленое море леса с вкраплениями пятен королевского пурпура.
«Охрани!»—сквозь протяжный шум моторов смог расслышать он.
Советские граждане, не обращая внимания на лучшее в мире тяжелое машиностроение, космические ракеты и покоренный Енисей, всегда с некоторым придыханием относились к прибытию зарубежных делегаций из капиталистических стран. Не то чтобы им кланялись, но свободно покупающие джинсы «Левис» и финский копченый сервелат в магазине представители загнивающего Запада однозначно заслуживали внимания со стороны граждан СССР.
Группа мужчин, прибывших из Лондона, прошествовала по транзитному коридору и остановилась у дверей зала встреч правительственных делегаций.
— Ну? – спросил громкоголосый мужчина в ковбойской замшевой куртке. — И чего мы ждем?
— Мы ждем стюардессу, которая любезно согласилась вести Мрака, – громким шепотом сообщил Борис. — Но гаденыш нашел отдельно стоящий столб.
— О, господи! – Ян, задрав подбородок, громко выразил свое мнение. — Эээ, товарищ, товарища… гражданка сопровождающая, неужели вы с собакой не могли потерпеть?
— Да, да, мистер, — с неискренней уверенностью, явно перерастающей в панический страх, пробормотала несчастная служащая аэропорта, поскольку Мрак не изъявлял никакого желания расставаться с местом исключительно привлекательных запахов.
В этот момент двери распахнулись и компания увидела стоящего перед ними Юрия Владимировича Андропова и Василия Ивановича Непершина. Последний быстро оценил обстановку, строго посмотрев на Яна.
— Балаган-то прекратите!
Валерий Михайлович Легостаев, чья биография исчерпывается тремя предложениями в Википедии (партработник и помощник Лигачева, отрицательно относившийся в Андропову, погибший при странных, никем не выясненных обстоятельствах на Кипре в 2004 году) в своем опусе «Гебист магнический», изданном за три недели до автокатастрофы, произошедшей на пустом шоссе, описал некую встречу в зале приема государственных делегаций в Шереметьево, состоявшуюся в июне 1979 года. Эту встречу, как, несомненно, важную он упоминал и в публикации «Кто предал СССР».
Легостаев поведал, как некий гражданин в замшевой коричневой куртке и джинсах, изъясняющийся на исключительно неформальном русском языке, позволил себе повысить голос на руководителя КГБ. Последний при этом молчал и сутулился. Затем они сели пить чай с бубликами, и неизвестный посоветовал Андропову «никуда не двигать меченого комбайнера». «Впрочем, - в конце беседы громко сообщил он, - меня никогда не слушали чекисты…».
В зале находилась охрана, Легостаев и Славский Ефим Павлович (министр среднего машиностроения СССР, один из кураторов создания советской атомной промышленности).
Славский дважды пытался остановить странного гражданина, не совсем цензурно обращающегося к Юрию Владимировичу, но тот только отмахивался, как от надоедливой мухи.
Только вмешательство незнакомого мужчины, похожего на священника, остановило словоизвержение «наглеца». С «невоспитанным» прилетели двое молчаливых мужчин и большая чёрная овчарка, которая скалила зубы, явно получая удовольствие от происходящего.
Проглотив бублик, странный товарищ сделал большой глоток чая и высказался:
— Ну, Юрий Владимирович, надеюсь, теперь на Ил-86 лечу. В первом классе черную икру ложкой есть буду! Не расстраивайся, все пройдет, Соломон был прав! Просто, если сможешь, прислушайся к советам, я ведь не просто так их даю!
И он повернулся к опешившему Легостаеву:
— Интендант, мы ведь первым классом летим?
Группа летела по маршруту Москва — Ташкент — Карачи — Калькутта — Ханой — Хошимин.
За 30 лет эксплуатации Ил-86 не произошло ни одной авиакатастрофы. Летчики шутили: «Илюша взлетает, потому что Земля круглая!». Самолёт обладал невероятной устойчивостью в полете. Четыре безотказных двигателя, которые не боялись при взлете и посадке ни чаек, ни ворон, делали его управление легким, создавая ощущение безопасности и надежности. Ил-86 перевозил до 75 тысяч пассажиров в сутки! Самый надежный в мире самолёт совершил свой последний полет в 2011 году, после чего 76 бортов было «разрезано на железо». Вместо них были приобретены «не совсем старые» Боинги…
А ситуация в мире летом 1979 года обстояла следующим образом…
Противостояние Андропова и мира обряженной в сутану чёрной морали началось где-то с 1973 года, в Южной Америке, так недалеко расположенной от оплота счастья США. В Сантьяго, в разгар небезызвестных событий находился генерал-лейтенант Борис Семёнович Иванов, который «до запятых» согласовал операцию спасения и обратился к Сальвадору Альенде: «Companero Salvador, источники оказались правы…».
А затем начался обстрел дворца…
Главным сценаристом с противоположной стороны выступил заместитель директора ЦРУ Вернон Уолтерс, он же разработал и успешно провел операцию «В Сантьяго идет дождь».
Следующая успешная игра была проведена им в стенах Ватикана совместно со Збигневом Бзежинским. Гений игры в покер, ловко интригующий против стран Варшавского договора, согласовывал с Уолтерсом свои действия.
В Ватикане (наконец!) 6 августа 1978 года ушел на встречу к Богу папа Павел VI, а Конклав тем временем скоренько избирал неугодного ЦРУ Альбино Лучани (Иоанн Павел I). Последний, увы, прослужит своему патрону 33 дня и, не пережив встречи за фужером шампанского, заботливо поданным Жаном-Мари Вийо, точно также отправляется на небеса с целью непосредственной аудиенции. Понтифика торопливо бальзамируют и (единственного за всю историю папства!) кремируют на следующий день. Через весьма непродолжительное время умирает и Вийо, а также представитель русской православной церкви, откушавший с ним кофею…
Бжезинский, прибыв на церемонию официальных похорон, решает задержаться в Ватикане, оставшись до момента выборов поляка Кароля Войтылы, принявшего имя Иоанн Павел II. Новоизбранный вечно улыбающийся Папа знает Збигнева со времен службы в Кракове. В результате к 1979 году сложилась давно намеченная Западом лига, включающая ЦРУ, Ватикан и мафию.
После успешного вытеснения коммунистической «заразы» из Центральной и Южной Америк, избрания Войтылы и создания основ разрушения СЭВ, Бжезинский наносит свой третий удар. Президент Картер проводит через Сенат решение о выделении колоссальных средств для оппозиции в Афганистане. В сентябре убит президент - марксист Тараки. Развернута операция «Циклон». Происходит невероятное по своим объемам финансирование моджахедов. Грамотный Андропов понимает, что скоро в Афганистане появятся ядерные ракеты, нацеленные на Москву!
Принимается решение о свержении проамериканского президента Амина и замену его на Бабрака Кармаля. На плечи Юрия Владимировича ложится нечеловеческая ноша. Необходимо любой ценой удержать от развала Союз Стран Варшавского Договора, прокормить Африку, удержать Юго -Восточную Азию, совершить еще одну попытку попасть в Америку и, наконец, оградить южные границы страны!
————
1. Наемное английское такси
2.Такси - «развалюха» «мотыга» английский слэнг
Хроники Особого отдела — 2.
Господин в застегнутой на все пуговицы клетчатой рубахе, плотном сером платке, туго обернутом вокруг шеи, в темно-синих джинсах и, разумеется, в пробковом шлеме стоял на краю обрыва. У его ног тянулся тросовый мост, безликими веревками чернел над плоской равниной заросшей тропическим влажным лесом.
Воздух, похожий на густой овсяный кисель, давно пропитал своей влагой рубаху путешественника — еще час назад совершенно чистую и наглаженную, а в настоящий момент насквозь пропитанную кроваво-бордовой пылью оттенка сырого мяса. Теперь никакая стирка не могла бы вытравить этот своеобразный окрас.
Наклонив голову, человек всмотрелся в представшую глазам бездну… и отодвинулся на шаг. Таких шагов после приближения к мосту было сделано уже не менее десяти.
Прямо перед ним, рядом с обвисшими и пахнущими тухлой капустой от постоянной сырости канатами, скользкими от гниющего на них мха, открывался вид на обрыв. И вид его был не менее удручающ: ободранная суховеями и ливневыми дождями пряная почва — красная, глиняная, отвратительно скользкая.
Метрах в двухстах, если смотреть вниз, лежала почти идеально круглая, шириной, вероятно, не менее пятидесяти миль, пустынная местность, пафосно названная на карте «зеленой жемчужиной в обрамлении золота гор». Мост же, несмотря на пафос, оканчивался через пять метров свисавшим вниз деревянным обрубком с петлей на конце.
Путешественник никак не мог оторвать от него глаз. Предполагалось, что странник наденет на себя петлю и сбросится вниз в надежде не долететь до земли, а повиснуть в метре от смерти. Надежда была весьма зыбкой…
И, похоже, не слишком… прочной
— Другого пути нет? — в третий раз спросил медленно отступающий от пропасти господин.
— Самый короткий… — кивали сопровождающие. — Хороший путь, хозяин. Хороший. Быстрый.
Постояв еще немного, взмокший от насилия над собственной личностью индивид аккуратно промокнул испарину, еще раз оглядел пространство перед собой, брезгливо поморщился и, наконец решившись, громко произнёс:
— Хочу самый длинный путь.
От этих только что рожденных им слов лицо прорезали глубокие складки, собравшие вокруг глаз сеть морщин, но человек уже принял решение и быстро начал спускаться к ожидавшим дополнительных распоряжений солдатам в грузовиках.
— Едем по маршруту русского князя! Пусть дополнительные триста километров, пусть пятьсот, но… не здесь!
В это самое время Борис Янович Кесслеров опустился в кресло и аккуратно застегнул ремень безопасности. Затем глубоко вздохнул, готовясь к длительному перелету, и убедил себя в необходимости уснуть. В запасе были десять часов покоя.
Но тут его настигла судьба. То, что у судьбы оказались хитрющие глаза начальства, белого мага не могло удивить. Хозяин их выездного особого отдела практически всегда пребывал в состоянии беспокойства и, умело портя настроение окружающим, получал от этого факта явное удовлетворение. Работа у него была такая — делать подчиненным гадости.
Но гораздо худшим было то, что между товарищем полковником и тушкой Кесслера готовился разместиться святой отец.
Илья, сильно осунувшийся, небритый и потерявший за сутки интенсивных сборов не менее пяти килограммов, был похож на скрюченный радикулитом мешок картошки, брошенный на мокрое крыльцо нерадивым садоводом.
Старый гвардии сержант громко сморкался в платок, а дверь смотрела на стоящих слезящимися глазами дворецкого - брауни, ведущего свой род от Волосатой Мег из Туллокгорма…
И только начальник Особого отдела был свеж, как огурчик.
Не обращая никакого внимания на отсутствие способности к передвижению его заранее отчаявшейся команды, он шустро выкатился на крыльцо:
— Чего стоим? Кого ждём? Вперед, товарищи!
Не дождавшись ответа (если не считать трех очень несчастных взглядов), Ян вытянул руку в характерном призыве Вождя мирового пролетариата, указав на ожидающий их кэб (1).
— Хаск ожидает нас! (2)
Илья раздраженно посмотрел на увлеченно декламирующего начальника и подумал, что Ян призван в этот мир самим Провидением и, несомненно, ниспослан ему Судьбой. В наказание? А за что?
Идеи полковника не в первый раз рвали артиллерийской канонадой жизнь. Ян, из-за каких-то только ему ведомых доводов, решил провести его и непутевого Бориса по кромке, показать кошмары мира, а после пережитых мучений оставить в неизвестности и недоумении, по - кошачьи свернув экспедицию.
Раздражение достигло максимума.
***
В этот раз путешествовали налегке. «Что не успели, то не надо!», — буркнул вечером Ян, скептически осмотрев покупки.
В итоге, когда таможенники открыли чемоданы, возникли некоторые вопросы. Работникам аэропорта было интересно.
Так, багаж Бориса состоял из десятка футболок и шортов, французского пробкового шлема, пяти книжек по истории искусств и кучи разнообразных флакончиков против ползающих и летающих насекомых. И если к репеллентам и футболкам таможенники отнеслись с пониманием, то наличие мини-библиотеки… кому придет в голову тащить в лес это? В принципе, бродить по джунглям, отбиваясь от насекомых книгами по истории искусств, никому не воспрещается. Но… Сверху, прямо на книгах, лежал плотный белый саван!
И это было совсем уж непонятно.
«В тропиках в нем ночевать удобно», — буркнул Кесслер пограничнику, предъявляя билет до Москвы и советский «серпастый-молоткастый» паспорт).
Все моментально стало понятно. А если даже и нет… Со странными гражданами из «империи зла» общаться не хотелось никому. И таможня тут же дала добро.
У Ильи в рюкзаке гремели алюминиевые миски, ложки (с просверленными в середине дырочками—для уменьшения веса), литровая бутылка подсолнечного масла, аккуратно завернутая в старый свитер, да опасная бритва, лежащая между парой сменного белья.
Офицер пропустил русского, не тратя слов. Лицо у него при этом было каменное, как у взятого в плен индейца племен сиу. Мало ли зачем пассажиру подсолнечное масло на борту самолета? Это не его, таможенника, дело, лично он, слава Богу, человек нормальный и в этой дикой России не живет.
В большом кожаном кофре Яна лежали вещи, аккуратно сложенные в пластиковый пакет, сачок для бабочек красного цвета, толстый том «Волшебника Изумрудного города» с иллюстрациями Владимирского и спящая рыжая собачонка, которая подняла голову и мерзко гавкнула. На стойку лег паспорт гражданина Великобритании.
«Ян Артур Джон граф Арундел герцог Норфолк», — значилось в нем.
***
Самолёт взлетел в сторону предзакатного моря, оставляя позади смутные воспоминания о тумане и сырости. Где то внизу мелькнула изрытая фьордами и похожая на праздничную открытку Норвегия, затем шумный немецкий Гамбург с вечно раскачивающимися на ветру красными фонарями на Репербане. Пока пассажиры дремали в креслах, «Боинг» поднатужился и пересек невидимую разделительную черту, войдя в воздушное пространство Союза Советских Социалистических Республик.
СССР… самое большое государство в мире! Его северная точка лежит далеко за полярным кругом, а южная в пустынях Туркмении. Восточная — на Чукотке. Западная — у Калининграда. Седьмая часть всей обитаемой суши. Не страна — вечность. Все остальное песок под ее могучими ногами.
***
?Илье снилось море. По-кошачьи мурлыкая, оно играло маслянисто блестящими лазоревыми мускулами. Он оторвал взгляд от прозрачной, чуть подернутой белоснежной пеной воды и посмотрел на горизонт. Там желто-серыми грязными пятнами из тумана выплывали горы.
«Бабка, — с досадой подумал он. - Ей тоже что-то от меня надо».
— Пива хочешь? — толкнул локтем в бок Борис.
Голова богатыря дернулась и вновь повисла на расслабленной шее. Кесслер горестно вздохнул, взяв у стюарда вторую баночку.
«Не проклинай судьбу! Довольствуйся тем, что она тебе дает. Ты Илья. Ты не Арес. Помни, внук», — шептали в эту минуту горы.
Туман взлетел вверх, богатырь, распахнув глаза, увидел зеленое море леса с вкраплениями пятен королевского пурпура.
«Охрани!»—сквозь протяжный шум моторов смог расслышать он.
***
Советские граждане, не обращая внимания на лучшее в мире тяжелое машиностроение, космические ракеты и покоренный Енисей, всегда с некоторым придыханием относились к прибытию зарубежных делегаций из капиталистических стран. Не то чтобы им кланялись, но свободно покупающие джинсы «Левис» и финский копченый сервелат в магазине представители загнивающего Запада однозначно заслуживали внимания со стороны граждан СССР.
Группа мужчин, прибывших из Лондона, прошествовала по транзитному коридору и остановилась у дверей зала встреч правительственных делегаций.
— Ну? – спросил громкоголосый мужчина в ковбойской замшевой куртке. — И чего мы ждем?
— Мы ждем стюардессу, которая любезно согласилась вести Мрака, – громким шепотом сообщил Борис. — Но гаденыш нашел отдельно стоящий столб.
— О, господи! – Ян, задрав подбородок, громко выразил свое мнение. — Эээ, товарищ, товарища… гражданка сопровождающая, неужели вы с собакой не могли потерпеть?
— Да, да, мистер, — с неискренней уверенностью, явно перерастающей в панический страх, пробормотала несчастная служащая аэропорта, поскольку Мрак не изъявлял никакого желания расставаться с местом исключительно привлекательных запахов.
В этот момент двери распахнулись и компания увидела стоящего перед ними Юрия Владимировича Андропова и Василия Ивановича Непершина. Последний быстро оценил обстановку, строго посмотрев на Яна.
— Балаган-то прекратите!
***
Валерий Михайлович Легостаев, чья биография исчерпывается тремя предложениями в Википедии (партработник и помощник Лигачева, отрицательно относившийся в Андропову, погибший при странных, никем не выясненных обстоятельствах на Кипре в 2004 году) в своем опусе «Гебист магнический», изданном за три недели до автокатастрофы, произошедшей на пустом шоссе, описал некую встречу в зале приема государственных делегаций в Шереметьево, состоявшуюся в июне 1979 года. Эту встречу, как, несомненно, важную он упоминал и в публикации «Кто предал СССР».
Легостаев поведал, как некий гражданин в замшевой коричневой куртке и джинсах, изъясняющийся на исключительно неформальном русском языке, позволил себе повысить голос на руководителя КГБ. Последний при этом молчал и сутулился. Затем они сели пить чай с бубликами, и неизвестный посоветовал Андропову «никуда не двигать меченого комбайнера». «Впрочем, - в конце беседы громко сообщил он, - меня никогда не слушали чекисты…».
В зале находилась охрана, Легостаев и Славский Ефим Павлович (министр среднего машиностроения СССР, один из кураторов создания советской атомной промышленности).
Славский дважды пытался остановить странного гражданина, не совсем цензурно обращающегося к Юрию Владимировичу, но тот только отмахивался, как от надоедливой мухи.
Только вмешательство незнакомого мужчины, похожего на священника, остановило словоизвержение «наглеца». С «невоспитанным» прилетели двое молчаливых мужчин и большая чёрная овчарка, которая скалила зубы, явно получая удовольствие от происходящего.
Проглотив бублик, странный товарищ сделал большой глоток чая и высказался:
— Ну, Юрий Владимирович, надеюсь, теперь на Ил-86 лечу. В первом классе черную икру ложкой есть буду! Не расстраивайся, все пройдет, Соломон был прав! Просто, если сможешь, прислушайся к советам, я ведь не просто так их даю!
И он повернулся к опешившему Легостаеву:
— Интендант, мы ведь первым классом летим?
Группа летела по маршруту Москва — Ташкент — Карачи — Калькутта — Ханой — Хошимин.
За 30 лет эксплуатации Ил-86 не произошло ни одной авиакатастрофы. Летчики шутили: «Илюша взлетает, потому что Земля круглая!». Самолёт обладал невероятной устойчивостью в полете. Четыре безотказных двигателя, которые не боялись при взлете и посадке ни чаек, ни ворон, делали его управление легким, создавая ощущение безопасности и надежности. Ил-86 перевозил до 75 тысяч пассажиров в сутки! Самый надежный в мире самолёт совершил свой последний полет в 2011 году, после чего 76 бортов было «разрезано на железо». Вместо них были приобретены «не совсем старые» Боинги…
***
А ситуация в мире летом 1979 года обстояла следующим образом…
Противостояние Андропова и мира обряженной в сутану чёрной морали началось где-то с 1973 года, в Южной Америке, так недалеко расположенной от оплота счастья США. В Сантьяго, в разгар небезызвестных событий находился генерал-лейтенант Борис Семёнович Иванов, который «до запятых» согласовал операцию спасения и обратился к Сальвадору Альенде: «Companero Salvador, источники оказались правы…».
А затем начался обстрел дворца…
Главным сценаристом с противоположной стороны выступил заместитель директора ЦРУ Вернон Уолтерс, он же разработал и успешно провел операцию «В Сантьяго идет дождь».
Следующая успешная игра была проведена им в стенах Ватикана совместно со Збигневом Бзежинским. Гений игры в покер, ловко интригующий против стран Варшавского договора, согласовывал с Уолтерсом свои действия.
В Ватикане (наконец!) 6 августа 1978 года ушел на встречу к Богу папа Павел VI, а Конклав тем временем скоренько избирал неугодного ЦРУ Альбино Лучани (Иоанн Павел I). Последний, увы, прослужит своему патрону 33 дня и, не пережив встречи за фужером шампанского, заботливо поданным Жаном-Мари Вийо, точно также отправляется на небеса с целью непосредственной аудиенции. Понтифика торопливо бальзамируют и (единственного за всю историю папства!) кремируют на следующий день. Через весьма непродолжительное время умирает и Вийо, а также представитель русской православной церкви, откушавший с ним кофею…
Бжезинский, прибыв на церемонию официальных похорон, решает задержаться в Ватикане, оставшись до момента выборов поляка Кароля Войтылы, принявшего имя Иоанн Павел II. Новоизбранный вечно улыбающийся Папа знает Збигнева со времен службы в Кракове. В результате к 1979 году сложилась давно намеченная Западом лига, включающая ЦРУ, Ватикан и мафию.
После успешного вытеснения коммунистической «заразы» из Центральной и Южной Америк, избрания Войтылы и создания основ разрушения СЭВ, Бжезинский наносит свой третий удар. Президент Картер проводит через Сенат решение о выделении колоссальных средств для оппозиции в Афганистане. В сентябре убит президент - марксист Тараки. Развернута операция «Циклон». Происходит невероятное по своим объемам финансирование моджахедов. Грамотный Андропов понимает, что скоро в Афганистане появятся ядерные ракеты, нацеленные на Москву!
Принимается решение о свержении проамериканского президента Амина и замену его на Бабрака Кармаля. На плечи Юрия Владимировича ложится нечеловеческая ноша. Необходимо любой ценой удержать от развала Союз Стран Варшавского Договора, прокормить Африку, удержать Юго -Восточную Азию, совершить еще одну попытку попасть в Америку и, наконец, оградить южные границы страны!
————
1. Наемное английское такси
2.Такси - «развалюха» «мотыга» английский слэнг
Прода от 16.03.2024, 20:12Хроники Особого отдела — 2.
Хроники Особого отдела — 2.
Глава 4.4. Кто на что способен.
Господин в застегнутой на все пуговицы клетчатой рубахе, плотном сером платке, туго обернутом вокруг шеи, в темно-синих джинсах и, разумеется, в пробковом шлеме стоял на краю обрыва. У его ног тянулся тросовый мост, безликими веревками чернел над плоской равниной заросшей тропическим влажным лесом.
Воздух, похожий на густой овсяный кисель, давно пропитал своей влагой рубаху путешественника — еще час назад совершенно чистую и наглаженную, а в настоящий момент насквозь пропитанную кроваво-бордовой пылью оттенка сырого мяса. Теперь никакая стирка не могла бы вытравить этот своеобразный окрас.
Наклонив голову, человек всмотрелся в представшую глазам бездну… и отодвинулся на шаг. Таких шагов после приближения к мосту было сделано уже не менее десяти.
Прямо перед ним, рядом с обвисшими и пахнущими тухлой капустой от постоянной сырости канатами, скользкими от гниющего на них мха, открывался вид на обрыв. И вид его был не менее удручающ: ободранная суховеями и ливневыми дождями пряная почва — красная, глиняная, отвратительно скользкая.
Метрах в двухстах, если смотреть вниз, лежала почти идеально круглая, шириной, вероятно, не менее пятидесяти миль, пустынная местность, пафосно названная на карте «зеленой жемчужиной в обрамлении золота гор». Мост же, несмотря на пафос, оканчивался через пять метров свисавшим вниз деревянным обрубком с петлей на конце.
Путешественник никак не мог оторвать от него глаз. Предполагалось, что странник наденет на себя петлю и сбросится вниз в надежде не долететь до земли, а повиснуть в метре от смерти. Надежда была весьма зыбкой…
И, похоже, не слишком… прочной
— Другого пути нет? — в третий раз спросил медленно отступающий от пропасти господин.
— Самый короткий… — кивали сопровождающие. — Хороший путь, хозяин. Хороший. Быстрый.
Постояв еще немного, взмокший от насилия над собственной личностью индивид аккуратно промокнул испарину, еще раз оглядел пространство перед собой, брезгливо поморщился и, наконец решившись, громко произнёс:
— Хочу самый длинный путь.
От этих только что рожденных им слов лицо прорезали глубокие складки, собравшие вокруг глаз сеть морщин, но человек уже принял решение и быстро начал спускаться к ожидавшим дополнительных распоряжений солдатам в грузовиках.
— Едем по маршруту русского князя! Пусть дополнительные триста километров, пусть пятьсот, но… не здесь!
***
В это самое время Борис Янович Кесслеров опустился в кресло и аккуратно застегнул ремень безопасности. Затем глубоко вздохнул, готовясь к длительному перелету, и убедил себя в необходимости уснуть. В запасе были десять часов покоя.
Но тут его настигла судьба. То, что у судьбы оказались хитрющие глаза начальства, белого мага не могло удивить. Хозяин их выездного особого отдела практически всегда пребывал в состоянии беспокойства и, умело портя настроение окружающим, получал от этого факта явное удовлетворение. Работа у него была такая — делать подчиненным гадости.
Но гораздо худшим было то, что между товарищем полковником и тушкой Кесслера готовился разместиться святой отец.
