Наблюдая за тем, как безмятежно-свободные облака пытаются скрыться из виду, Александер подумал, что они, как и он, мечтают поскорее сбежать из этого проклятого места. Вздохнув, он спустился в дом, где его уже давно ждал обед. Без настроения Александер плюхнулся за стол, после чего несколько минут старательно размешивал густую, мерзко-пахнущую, болотно-зелёного цвета, похлёбку. Наконец, получив от заботливой сестры лёгкую затрещину, мальчик принялся за еду, мысленно проклиная того идиота который додумался сотворить на божий свет такое ужасное растение как капуста.
- Не забудь помыть за собой посуду, - обратилась к нему его сестра, Хелин. Ей было пятнадцать. Тощая, слегка сутулая девушка обладала красивыми «легендарно небесными» глазами. Её светлые волосы спускались чуть ниже плеч, а телосложение немногим отличалось от мальчишеского. Чистая, но выцветшая белая рубаха отлично скрывала маленькую грудь, а коричневая юбка имела столько заплат, что её уже давно было пора выбросить.
- Фе забуду, - с полным ртом ответил ей Александер, с радостью прервав злополучную трапезу. Мальчик не любил овощи. И более всего он ненавидел капусту, составлявшую две трети их скромного бюджетного рациона.
- Как закончишь с посудой - подмети, - продолжала давать наставления сестра. – Я сегодня вернусь поздно, время у тебя есть. Только не затягивай допоздна.
- Да, моя славная королева! – сказав это, Александер приставил левую руку к виску, подражая тому, как имперские гвардейцы ранее отдавали честь. – Обещаю, сквозь меня не пройдёт ни одна пылинка!
- И не кривляйся. Я пошла, пока!
С этими словами девушка стремглав выскочила из парадного, оставляя брата в полумраке угрюмого старого дома.
Вздохнув, Александер забросил грязную тарелку в раковину и, воспользовавшись моментом, вновь полез на крышу. Мыть посуду он любил так же сильно, как и есть пахнущую болотом капустную похлёбку. Выбравшись наверх, он подставил лицо навстречу сильному, однако приятному ветру, чтобы, наблюдая за несущимися вдаль облаками, вновь уйти от паршивой реальности.
Кончив с уборкой около полудня, Александер бездельно слонялся по дому, в очередной раз полистал страницы запрещенных книг и, наконец, в очередной раз полез на крышу. Он страдал от скуки, а единственное занятие, которое никогда ему не надоедало, было наблюдение за облаками, принимавшими кроваво-красный оттенок из-за особенностей барьера. Это он знал из книг…
Десятилетний, он ещё не был мужем, однако, маленьким мальчиком он себя тоже не ощущал. Выбравшись на ветхую, дырявую, разваливающуюся у него под ногами крышу, он окинул взглядом бескрайние холмы гробниц (лежащие на севере) и не менее унылые, пребывающие в разрухе дома к востоку от дома. Наконец он снова вернулся к созерцанию облаков, когда вдруг заметил направляющегося к его дому мальчишку.
Его звали Эрих, и, как и Александер, он был сиротой. Одетый в лохмотья, его волосы неряшливо торчали во все стороны, напоминая рыжего ежа. А его ботинки – были дырявы; так, когда он бежал, окружающие легко могли увидеть его пятки. И хотя сестра считала его дурной компанией и неоднократно намекала Александеру, что против их общения – он ему нравился. В конце концов, сейчас он был его единственным другом…
Добежав до покосившейся словно под своим весом избы, Эрих остановился, чтобы перевести дух. Отдышавшись, он сложил руки в форме круга (чтобы усилить голос) и во весь дух закричал:
- Ф доме булофника фидели монстра! Фсе крифат! Если хофешь уфидеть нефто интересное – айда за мной!
- Спускаюсь! – закричал ему в ответ Александер и стремглав сорвался вниз. И хотя в глубине его души затаился страх, он переборол его в надежде наконец-то развеять скуку…
В красных, озлобленных глазах невиданного прежде чудовища он увидел свою смерть. Справляясь с предательской дрожью, словно цепи, сковавшей его тело, он отполз назад. Затем ещё. Осторожно, чтобы не дай Бог не разъярить и так уже злобного монстра, он поднялся на ноги. И тихонько вздохнув, протянул свою руку в поисках швабры…
Александер проклинал себя за то, что осмелился войти в это «гнетущее подземелье». Он никогда не славился смелостью, даже наоборот. Среди всех детей Александер выделялся кротким, спокойным нравом, и что главное – вечно задумчивым выражением. Будучи почти взрослым, он ненавидел игры вроде «войны» и практически никогда не пытался ухлёстывать за девчонками… Вместо этого юноша предпочитал проводить своё время за книгами, наедине с природой. Впрочем, была у него одна слабость. Причина того – почему сейчас он в ужасе молил Бога о спасении, медленно отходя к выходу из подвала. Этой слабостью была мистика.
Александер верил в чудовищ. Днями напролёт он зачитывался старыми легендами, а рассматривая вечно алые небеса, постоянно ловил себя на мысли о том, что ему было бы интересно оказаться снаружи, за пределами «Великого Барьера». Именно поэтому, когда Эрих рассказал ему об ужасном звере, терроризирующем местного бакалейщика, парень просто не мог это проигнорировать. К тому же за избавление от зверя бакалейщик обещал награду… Теперь же, столкнувшись с монстром с глазу на глаз, Александер проклинал свои интересы и молился, чтобы заклинание сработало успешно.
- Именем Короля Артура Великого, заклинаю тебя, тварь, убраться восвояси, - сказал он, отчаянно сжимая в своей руке перевёрнутый крест. Древний символ, с помощью которого парнишка собирался изгнать монстра обратно в Ад.
Но заклинание не сработало. С дьявольским шипением чудовище бросилось на парня, метя ему в шею. Вздрогнув, Александер отступил и в последний момент, когда зверь уже, выпрыгнув из-под стола, собирался вонзить в него свои клыки – огрел его шваброй.
Швабра оказалась действеннее молитвы. Сменив злобное шипение на противный писк, чудище устремилось к выходу из подвала. Опрокинув при побеге мешок с мукой, демон убежал, оставляя Александера одного. Позже, минутой погодя, сверху раздался крик. А чуть позже – вниз спустился сам бакалейщик. Толстый лысый дядька, много лет кормящий весь город.
- Думал, ты его изгонишь, - сквозь одышку, устало обратился он к пареньку.
- Я тоже… - Александер помрачнел, вспоминая, как «могущественнейшее» заклинание (в теории) на практике оказалось пустым бахвальством. - Никогда не слыхал о подобных тварях, – наконец, он сменил тему. – В книжках такого не было.
- Надеюсь, я тоже о них больше не услышу… - торговец поморщился, вспоминая ужас, который только что увидал. – А ты смелый парнишка, не убежал. Не желаешь у меня подработать? Мне бы не помешала вторая пара рук.
- Я подумаю, – Александер выдавил из себя улыбку, после чего, обнаружив, что всё ещё держит у себя в руках швабру – немедля отбросил её подальше. – Сестра бы этому обрадовалась.
- Вот и хорошо! – торговец по-отечески похлопал парня по плечу. - Тогда приходи ко мне послезавтра. Введу в курс дела. А пока – держи. Заслужил.
С этими словами он снял со своего пояса небольшой мешочек, открыв который, бросил парню три серебряные монеты…
Вернувшись домой, Александер застал Хелин за бытовыми вопросами. Девушка с головой погрязла в готовке и даже не заметила, как брат вернулся домой. После гибели родителей, будучи старшим ребёнком, она взвалила на свои хрупкие плечи заботу о семье. Днём прислуживая нянечкой в семье одного купца, а вечером – посвящая себе готовке. Александер прекрасно осознавал то – как много сестра делает для него, а сейчас, когда он наконец-то мог облегчить ей жизнь – он просто не мог сдержать язык за зубами!
- Сестра! Я нашёл работу, - коротко сказал он, усаживаясь за стол.
- Да? – в голосе девушки звучало удивление. Оторвавшись от кастрюли, она смерила братца пронзительным взглядом и спросила: - Какую?
- Буду помогать старику-бакалейщику.
- Ура!
От радости Хелин захлопала в ладоши, после чего, подбежав, приобняла брата. И уткнувшись носом в его короткие светло-соломенные (как и у неё самой!) волосы, она сказала:
- Я знала, что как только ты по-настоящему захочешь – у тебя всё получится.
- Угу, - коротко ответил ей Александер, жадно поглощая слегка зачерствевший батон. И хотя он подкрепился в доме у бакалейщика, сейчас, дома, он снова вспомнил о чудовище. И эти воспоминания, вкупе с пережитым стрессом, пробудили в нём сильный голод.
Прекратив объятия, девушка вернулась к кастрюле, тем не менее, продолжая свой расспрос:
- А как именно ты его уговорил? Ты же никогда до этого не работал!
- Нуу… -Александер слегка замялся, – я ему кое с чем помог.
- Кое с чем?
- Ага, – кивнув, парень замолчал, не решаясь волновать сестру рассказами о чудовище. К его удивлению, дальнейших вопросов не последовало. Вместо этого девушка полностью сконцентрировалась на готовке и, в честь праздничного события, она решила достать из запасов овощи, припасенные на чёрный день. Нарезая картошку, она насвистывала старую военную песенку, пробуждая где-то в подсознании Александера старые воспоминания…
- Теперь мы наконец поменяемся обязанностями! – радостно сказал ей брат, когда сваренный картофель уже лежал перед ним. – Я буду зарабатывать, а ты, сестра, наконец, сможешь посвятить себя – себе!
- Совсем важным стал! – девушка рассмеялась, потрепав его за волосы, – Смотри, не зазнайся!
- Не зазнаюсь.
И, насыщая организм ещё теплым картофелем, они провели вечер, впервые за долгое время смотря в будущее с надеждой…
Небо было красным. И хотя оно всегда было таковым, в этот раз – что-то в этом цвете было неестественным. Что-то было зловещим. Оторвавшись от игры в солдатиков, Александер прислушался к окружающему шуму. Это было пение. Навострив уши, он старался разобрать слова, однако, разобрал лишь последние строчки припева:
«ЛЯ-ЛЯ, ЛЯ-ЛЯ, ПОВЕСИМ КОРОЛЯ. ЛЯ-ЛЯ, ЛЯ-ЛЯ, ПОВЕСИМ КОРОЛЯ».
Подняв голову, прямо впереди себя он увидел Хелин. Та, словно пробираясь сквозь толщу воды, медленно к нему приближалась. На её лице были слёзы, а красивое, подаренное феодалом платье - было испачкано чем-то красным. Подбежав к нему, она обняла Александера со всей силы. На мгновение окружающие его крики прекратились, вернее – заглушились её всхлипываниями.
Но вот всё стихло. Даже Хелин, почему-то прекратила плакать и, как и Александер, молча вслушивалась в окружающую их мёртвую тишину. Почти мёртвую… Но вот, словно гром, раздался звук, страшный звук, слыша который, Александер всегда плакал. Где-то впереди, там, на площади, упало лезвие гильотины…
Схватив брата за руку, девушка тотчас принялась бежать прочь, а тот – бросив в сторону родного дома последний взгляд, увидел их. Королевских инквизиторов, плащи которых ярко переливались под кровавым солнцем.
Пробежав неизвестно сколько, они остановились, и у Александера наконец появилась возможность осмотреться. Всё вокруг было в руинах. На его глазах прекрасные усадьбы превращались в обветшалые, жалкие, едва стоящие на земле лачуги, которые, казалось, может снести от легчайшего ветерка. Однако они были в безопасности… Обнаружив, что Хелин его больше не держит, Александер направился к ближайшей из построек. И наткнувшись в ней на демона – погиб, не успев прикрыть шею от чертовски-острых зубов твари…
Проснувшись, Александер тихо (чтобы не разбудить сестру) выругался и, решив проветрить голову, вышел на прогулку. Блуждая по пустым, полутёмным улочкам старого города, парень наслаждался тишиной и дал волю своим мыслям. В них он чувствовал себя единственным настоящим человеком во всей округе, которая изрядно опустела из-за минувшей несколько лет назад войны. С грустью рассматривая покосившиеся заборы и пустующие, разваливающиеся прямо на глазах хибары, парень вспоминал, как совсем недавно они с сестрой жили в другом, более приятном глазу месте.
Тогда, до войны, их дом находился прямо в центре города и своими стенами едва ли не упирался в городской замок. Позже, когда родители погибли, им с сестрой пришлось переехать. И найдя новое жилье «на отшибе мира», они смирились с тем, что их лучшими друзьями стали нищета и упадок. Даже спустя два года Александер так и не смог найти общий язык с большей частью местной детворы, предпочитая общению с ними книги.
Пройдя ещё несколько кварталов, парень не встретил ни души и дошёл до Восточных Ворот. Большие, упирающиеся едва-ли не в самое небо позолоченные ворота, были старейшей оборонительной фортификацией в городе. Выходя в принадлежащий к «Папским Землям» «Святой лес», большую часть времени они стояли закрытыми, открываясь лишь тогда – когда с Востока приходили посланцы Ллирика. Остальные люди попадали в город либо через южные, либо через северные ворота. И лишь западные существовали для тех, кто решался навсегда покинуть эти земли…
А сейчас, к большущему удивлению Александера, Восточные Ворота были открыты, и его взгляду предстал конный отряд инквизиции, или, как они сами себя любили называть – «Мечей Бога». Величественные, они напоминали ангелов с окровавленными крыльями, так как их доспехи были обильно украшены оперением. А их белые, переливающиеся под солнечными лучами лёгким фиолетовым оттенком, плащи украшались перевёрнутым крестом, от которого шли красные полосы в виде крови. Древний символ был насмешкой над еретиком, который много тысяч лет назад представлял угрозу для мироздания, но, «к счастью» для всего мира – был убит и предан вечному забвению.
Все они одновременно являлись и судьями, и палачами. Проводя всю жизнь в бесконечных разъездах, «Мечи Бога» оберегали простой люд от ереси – истребляя магов и прочих неверных. Вздрогнув, Александер всё-таки решил покинуть площадь. В конце концов, инквизиция никогда не приносила добро. И никому…
Медленно, чтобы не вызвать лишних подозрений, мальчик развернулся назад, чтобы уйти, однако, тотчас был замечен одним из всадников.
- Эй! – инквизитор обращался прямо к нему, - мальчик! Иди сюда!
Сглотнув, парень подавил первый порыв ужаса, и решив даже не пытаться удрать – повернулся обратно.
- Да, господин, – учтиво обратился он к инквизитору. - Чем могу быть полезен?
- Мы разыскиваем особо опасного преступника, - всадник, тощий короткостриженый брюнет с маленькими чёрными глазами, пронзительно на него уставился. - Он должен был прийти в город где-то с час назад. Выглядит как древний старик. Одет в рваные лохмотья, на шее – след от удавки. Ты его не видел?
- Нет, мой господин, - облегчённо юноша вздохнул, осознав, что не представляет для «святых людей» интереса, - я его не видел.
- Тогда чеши отсюда, пока ноги не переломали! – инквизитор раздосадовано отмахнулся. - Не мешайся под ногами.
- Да, сэр.
Кивнув, Александер принялся бежать по направлению к дому, не желая оказаться на улице в тот момент, когда «Мечи Бога» настигнут свою жертву. Однажды, год назад, он уже был свидетелем подобного. С тех пор в его снах слишком часто стали появляться костры… Отражения видения, свидетелем которого он стал.
Свернув за угол, парень неожиданно потерял равновесие и упал, споткнувшись об какое-то живое существо. Встав на ноги и отряхнувшись, юноша увидел перед собой зверя, день назад изгнанного из лавки старика бакалейщика. В этот раз он был не один. Мерзкие, тощие, обладающие лысыми хвостами и тончайшими усиками, твари окружали его, сопровождая процесс дьявольским шипением.
- Не забудь помыть за собой посуду, - обратилась к нему его сестра, Хелин. Ей было пятнадцать. Тощая, слегка сутулая девушка обладала красивыми «легендарно небесными» глазами. Её светлые волосы спускались чуть ниже плеч, а телосложение немногим отличалось от мальчишеского. Чистая, но выцветшая белая рубаха отлично скрывала маленькую грудь, а коричневая юбка имела столько заплат, что её уже давно было пора выбросить.
- Фе забуду, - с полным ртом ответил ей Александер, с радостью прервав злополучную трапезу. Мальчик не любил овощи. И более всего он ненавидел капусту, составлявшую две трети их скромного бюджетного рациона.
- Как закончишь с посудой - подмети, - продолжала давать наставления сестра. – Я сегодня вернусь поздно, время у тебя есть. Только не затягивай допоздна.
- Да, моя славная королева! – сказав это, Александер приставил левую руку к виску, подражая тому, как имперские гвардейцы ранее отдавали честь. – Обещаю, сквозь меня не пройдёт ни одна пылинка!
- И не кривляйся. Я пошла, пока!
С этими словами девушка стремглав выскочила из парадного, оставляя брата в полумраке угрюмого старого дома.
Вздохнув, Александер забросил грязную тарелку в раковину и, воспользовавшись моментом, вновь полез на крышу. Мыть посуду он любил так же сильно, как и есть пахнущую болотом капустную похлёбку. Выбравшись наверх, он подставил лицо навстречу сильному, однако приятному ветру, чтобы, наблюдая за несущимися вдаль облаками, вновь уйти от паршивой реальности.
***
Кончив с уборкой около полудня, Александер бездельно слонялся по дому, в очередной раз полистал страницы запрещенных книг и, наконец, в очередной раз полез на крышу. Он страдал от скуки, а единственное занятие, которое никогда ему не надоедало, было наблюдение за облаками, принимавшими кроваво-красный оттенок из-за особенностей барьера. Это он знал из книг…
Десятилетний, он ещё не был мужем, однако, маленьким мальчиком он себя тоже не ощущал. Выбравшись на ветхую, дырявую, разваливающуюся у него под ногами крышу, он окинул взглядом бескрайние холмы гробниц (лежащие на севере) и не менее унылые, пребывающие в разрухе дома к востоку от дома. Наконец он снова вернулся к созерцанию облаков, когда вдруг заметил направляющегося к его дому мальчишку.
Его звали Эрих, и, как и Александер, он был сиротой. Одетый в лохмотья, его волосы неряшливо торчали во все стороны, напоминая рыжего ежа. А его ботинки – были дырявы; так, когда он бежал, окружающие легко могли увидеть его пятки. И хотя сестра считала его дурной компанией и неоднократно намекала Александеру, что против их общения – он ему нравился. В конце концов, сейчас он был его единственным другом…
Добежав до покосившейся словно под своим весом избы, Эрих остановился, чтобы перевести дух. Отдышавшись, он сложил руки в форме круга (чтобы усилить голос) и во весь дух закричал:
- Ф доме булофника фидели монстра! Фсе крифат! Если хофешь уфидеть нефто интересное – айда за мной!
- Спускаюсь! – закричал ему в ответ Александер и стремглав сорвался вниз. И хотя в глубине его души затаился страх, он переборол его в надежде наконец-то развеять скуку…
***
В красных, озлобленных глазах невиданного прежде чудовища он увидел свою смерть. Справляясь с предательской дрожью, словно цепи, сковавшей его тело, он отполз назад. Затем ещё. Осторожно, чтобы не дай Бог не разъярить и так уже злобного монстра, он поднялся на ноги. И тихонько вздохнув, протянул свою руку в поисках швабры…
Александер проклинал себя за то, что осмелился войти в это «гнетущее подземелье». Он никогда не славился смелостью, даже наоборот. Среди всех детей Александер выделялся кротким, спокойным нравом, и что главное – вечно задумчивым выражением. Будучи почти взрослым, он ненавидел игры вроде «войны» и практически никогда не пытался ухлёстывать за девчонками… Вместо этого юноша предпочитал проводить своё время за книгами, наедине с природой. Впрочем, была у него одна слабость. Причина того – почему сейчас он в ужасе молил Бога о спасении, медленно отходя к выходу из подвала. Этой слабостью была мистика.
Александер верил в чудовищ. Днями напролёт он зачитывался старыми легендами, а рассматривая вечно алые небеса, постоянно ловил себя на мысли о том, что ему было бы интересно оказаться снаружи, за пределами «Великого Барьера». Именно поэтому, когда Эрих рассказал ему об ужасном звере, терроризирующем местного бакалейщика, парень просто не мог это проигнорировать. К тому же за избавление от зверя бакалейщик обещал награду… Теперь же, столкнувшись с монстром с глазу на глаз, Александер проклинал свои интересы и молился, чтобы заклинание сработало успешно.
- Именем Короля Артура Великого, заклинаю тебя, тварь, убраться восвояси, - сказал он, отчаянно сжимая в своей руке перевёрнутый крест. Древний символ, с помощью которого парнишка собирался изгнать монстра обратно в Ад.
Но заклинание не сработало. С дьявольским шипением чудовище бросилось на парня, метя ему в шею. Вздрогнув, Александер отступил и в последний момент, когда зверь уже, выпрыгнув из-под стола, собирался вонзить в него свои клыки – огрел его шваброй.
Швабра оказалась действеннее молитвы. Сменив злобное шипение на противный писк, чудище устремилось к выходу из подвала. Опрокинув при побеге мешок с мукой, демон убежал, оставляя Александера одного. Позже, минутой погодя, сверху раздался крик. А чуть позже – вниз спустился сам бакалейщик. Толстый лысый дядька, много лет кормящий весь город.
- Думал, ты его изгонишь, - сквозь одышку, устало обратился он к пареньку.
- Я тоже… - Александер помрачнел, вспоминая, как «могущественнейшее» заклинание (в теории) на практике оказалось пустым бахвальством. - Никогда не слыхал о подобных тварях, – наконец, он сменил тему. – В книжках такого не было.
- Надеюсь, я тоже о них больше не услышу… - торговец поморщился, вспоминая ужас, который только что увидал. – А ты смелый парнишка, не убежал. Не желаешь у меня подработать? Мне бы не помешала вторая пара рук.
- Я подумаю, – Александер выдавил из себя улыбку, после чего, обнаружив, что всё ещё держит у себя в руках швабру – немедля отбросил её подальше. – Сестра бы этому обрадовалась.
- Вот и хорошо! – торговец по-отечески похлопал парня по плечу. - Тогда приходи ко мне послезавтра. Введу в курс дела. А пока – держи. Заслужил.
С этими словами он снял со своего пояса небольшой мешочек, открыв который, бросил парню три серебряные монеты…
***
Вернувшись домой, Александер застал Хелин за бытовыми вопросами. Девушка с головой погрязла в готовке и даже не заметила, как брат вернулся домой. После гибели родителей, будучи старшим ребёнком, она взвалила на свои хрупкие плечи заботу о семье. Днём прислуживая нянечкой в семье одного купца, а вечером – посвящая себе готовке. Александер прекрасно осознавал то – как много сестра делает для него, а сейчас, когда он наконец-то мог облегчить ей жизнь – он просто не мог сдержать язык за зубами!
- Сестра! Я нашёл работу, - коротко сказал он, усаживаясь за стол.
- Да? – в голосе девушки звучало удивление. Оторвавшись от кастрюли, она смерила братца пронзительным взглядом и спросила: - Какую?
- Буду помогать старику-бакалейщику.
- Ура!
От радости Хелин захлопала в ладоши, после чего, подбежав, приобняла брата. И уткнувшись носом в его короткие светло-соломенные (как и у неё самой!) волосы, она сказала:
- Я знала, что как только ты по-настоящему захочешь – у тебя всё получится.
- Угу, - коротко ответил ей Александер, жадно поглощая слегка зачерствевший батон. И хотя он подкрепился в доме у бакалейщика, сейчас, дома, он снова вспомнил о чудовище. И эти воспоминания, вкупе с пережитым стрессом, пробудили в нём сильный голод.
Прекратив объятия, девушка вернулась к кастрюле, тем не менее, продолжая свой расспрос:
- А как именно ты его уговорил? Ты же никогда до этого не работал!
- Нуу… -Александер слегка замялся, – я ему кое с чем помог.
- Кое с чем?
- Ага, – кивнув, парень замолчал, не решаясь волновать сестру рассказами о чудовище. К его удивлению, дальнейших вопросов не последовало. Вместо этого девушка полностью сконцентрировалась на готовке и, в честь праздничного события, она решила достать из запасов овощи, припасенные на чёрный день. Нарезая картошку, она насвистывала старую военную песенку, пробуждая где-то в подсознании Александера старые воспоминания…
- Теперь мы наконец поменяемся обязанностями! – радостно сказал ей брат, когда сваренный картофель уже лежал перед ним. – Я буду зарабатывать, а ты, сестра, наконец, сможешь посвятить себя – себе!
- Совсем важным стал! – девушка рассмеялась, потрепав его за волосы, – Смотри, не зазнайся!
- Не зазнаюсь.
И, насыщая организм ещё теплым картофелем, они провели вечер, впервые за долгое время смотря в будущее с надеждой…
***
Небо было красным. И хотя оно всегда было таковым, в этот раз – что-то в этом цвете было неестественным. Что-то было зловещим. Оторвавшись от игры в солдатиков, Александер прислушался к окружающему шуму. Это было пение. Навострив уши, он старался разобрать слова, однако, разобрал лишь последние строчки припева:
«ЛЯ-ЛЯ, ЛЯ-ЛЯ, ПОВЕСИМ КОРОЛЯ. ЛЯ-ЛЯ, ЛЯ-ЛЯ, ПОВЕСИМ КОРОЛЯ».
Подняв голову, прямо впереди себя он увидел Хелин. Та, словно пробираясь сквозь толщу воды, медленно к нему приближалась. На её лице были слёзы, а красивое, подаренное феодалом платье - было испачкано чем-то красным. Подбежав к нему, она обняла Александера со всей силы. На мгновение окружающие его крики прекратились, вернее – заглушились её всхлипываниями.
Но вот всё стихло. Даже Хелин, почему-то прекратила плакать и, как и Александер, молча вслушивалась в окружающую их мёртвую тишину. Почти мёртвую… Но вот, словно гром, раздался звук, страшный звук, слыша который, Александер всегда плакал. Где-то впереди, там, на площади, упало лезвие гильотины…
Схватив брата за руку, девушка тотчас принялась бежать прочь, а тот – бросив в сторону родного дома последний взгляд, увидел их. Королевских инквизиторов, плащи которых ярко переливались под кровавым солнцем.
Пробежав неизвестно сколько, они остановились, и у Александера наконец появилась возможность осмотреться. Всё вокруг было в руинах. На его глазах прекрасные усадьбы превращались в обветшалые, жалкие, едва стоящие на земле лачуги, которые, казалось, может снести от легчайшего ветерка. Однако они были в безопасности… Обнаружив, что Хелин его больше не держит, Александер направился к ближайшей из построек. И наткнувшись в ней на демона – погиб, не успев прикрыть шею от чертовски-острых зубов твари…
***
Проснувшись, Александер тихо (чтобы не разбудить сестру) выругался и, решив проветрить голову, вышел на прогулку. Блуждая по пустым, полутёмным улочкам старого города, парень наслаждался тишиной и дал волю своим мыслям. В них он чувствовал себя единственным настоящим человеком во всей округе, которая изрядно опустела из-за минувшей несколько лет назад войны. С грустью рассматривая покосившиеся заборы и пустующие, разваливающиеся прямо на глазах хибары, парень вспоминал, как совсем недавно они с сестрой жили в другом, более приятном глазу месте.
Тогда, до войны, их дом находился прямо в центре города и своими стенами едва ли не упирался в городской замок. Позже, когда родители погибли, им с сестрой пришлось переехать. И найдя новое жилье «на отшибе мира», они смирились с тем, что их лучшими друзьями стали нищета и упадок. Даже спустя два года Александер так и не смог найти общий язык с большей частью местной детворы, предпочитая общению с ними книги.
Пройдя ещё несколько кварталов, парень не встретил ни души и дошёл до Восточных Ворот. Большие, упирающиеся едва-ли не в самое небо позолоченные ворота, были старейшей оборонительной фортификацией в городе. Выходя в принадлежащий к «Папским Землям» «Святой лес», большую часть времени они стояли закрытыми, открываясь лишь тогда – когда с Востока приходили посланцы Ллирика. Остальные люди попадали в город либо через южные, либо через северные ворота. И лишь западные существовали для тех, кто решался навсегда покинуть эти земли…
А сейчас, к большущему удивлению Александера, Восточные Ворота были открыты, и его взгляду предстал конный отряд инквизиции, или, как они сами себя любили называть – «Мечей Бога». Величественные, они напоминали ангелов с окровавленными крыльями, так как их доспехи были обильно украшены оперением. А их белые, переливающиеся под солнечными лучами лёгким фиолетовым оттенком, плащи украшались перевёрнутым крестом, от которого шли красные полосы в виде крови. Древний символ был насмешкой над еретиком, который много тысяч лет назад представлял угрозу для мироздания, но, «к счастью» для всего мира – был убит и предан вечному забвению.
Все они одновременно являлись и судьями, и палачами. Проводя всю жизнь в бесконечных разъездах, «Мечи Бога» оберегали простой люд от ереси – истребляя магов и прочих неверных. Вздрогнув, Александер всё-таки решил покинуть площадь. В конце концов, инквизиция никогда не приносила добро. И никому…
Медленно, чтобы не вызвать лишних подозрений, мальчик развернулся назад, чтобы уйти, однако, тотчас был замечен одним из всадников.
- Эй! – инквизитор обращался прямо к нему, - мальчик! Иди сюда!
Сглотнув, парень подавил первый порыв ужаса, и решив даже не пытаться удрать – повернулся обратно.
- Да, господин, – учтиво обратился он к инквизитору. - Чем могу быть полезен?
- Мы разыскиваем особо опасного преступника, - всадник, тощий короткостриженый брюнет с маленькими чёрными глазами, пронзительно на него уставился. - Он должен был прийти в город где-то с час назад. Выглядит как древний старик. Одет в рваные лохмотья, на шее – след от удавки. Ты его не видел?
- Нет, мой господин, - облегчённо юноша вздохнул, осознав, что не представляет для «святых людей» интереса, - я его не видел.
- Тогда чеши отсюда, пока ноги не переломали! – инквизитор раздосадовано отмахнулся. - Не мешайся под ногами.
- Да, сэр.
Кивнув, Александер принялся бежать по направлению к дому, не желая оказаться на улице в тот момент, когда «Мечи Бога» настигнут свою жертву. Однажды, год назад, он уже был свидетелем подобного. С тех пор в его снах слишком часто стали появляться костры… Отражения видения, свидетелем которого он стал.
Свернув за угол, парень неожиданно потерял равновесие и упал, споткнувшись об какое-то живое существо. Встав на ноги и отряхнувшись, юноша увидел перед собой зверя, день назад изгнанного из лавки старика бакалейщика. В этот раз он был не один. Мерзкие, тощие, обладающие лысыми хвостами и тончайшими усиками, твари окружали его, сопровождая процесс дьявольским шипением.
