Часть I Глава 1
Мы старались быть вместе,
Но колючие тернии возросли между нами…
Мы старались быть вместе,
Но колючие тернии возросли между нами…
Я думал, что ты всегда будешь рядом,
Но стоило сделать неверный шаг, и ты исчезла.
Закрыв глаза, я слышу твой нежный голос,
А иногда слышу твой плач.
Я так желаю повернуть время вспять.
Ты забрала мое сердце с собой,
Раненое, теперь оно гулко бьется не находя себе места.
Но я все равно продолжаю любить тебя.
Я продолжаю ждать тебя…
Раннее утро. Золотой диск солнца неторопливо поднимался из–за горизонта, озаряя теплыми лучами небоскребы города, сбрасывающего пелены сна. Шум улиц проникал в приоткрытое окошко двухкомнатной квартиры, где еще сладко спали двое влюблённых… Ну, или это на первый взгляд, кажется, что влюблённых?
По комнате разнёсся противный писк будильника, и из вороха одеял показалась тёмная макушка молодого мужчины. Сдув мешающуюся челку со лба и проморгавши глаза, он сфокусировал взор на часах, которые показывали пять минут девятого.
«Хм, сегодня же день свободы... Наконец–то!»
Сладко зевнув и потянувшись, шатен встал с кровати и, тихо насвистывая, отправился в ванную. Закончив водные процедуры, принялся собирать свои немногочисленные вещи в сумку, даже не стараясь соблюдать тишину.
И естественно, своими громкими действиями разбудил девушку. Та распахнула сонные глаза и, увидев представшую перед взором картину, проговорила напряжённым голосом:
– Иран, милый, а что ты делаешь? Зачем тебе все эти вещи? – мужчина обратил своё внимание на проснувшуюся.
«Голубые глаза, каштановые длинные волосы, стройная фигурка… Да, не зря выбор пал именно на неё». Ещё немного полюбовавшись, Иран решил всё–таки пояснить:
– Ну что ж, Кэти, пришло время раскрыть все карты… – на его лице появилась коварная улыбка, – сколько мы уже вместе, ровно год? Ну, так вот: всё это время я играл роль твоего любимого. Спросишь почему? А всё просто: прошлым летом мы с моими друзьями поспорили, что я найду себе постоянную девушку и пробуду с ней ровно двенадцать месяцев. И если выдержу, то получу в награду двести тысяч долларов, детка! И кстати, ты была хороша, определённо лучше всех моих бывших. Так что пока! Не скучай!
С этими словами он повесил на плечо большую спортивную сумку и победно посмотрел на ничего не понимающую, уже бывшую пассию. Кети лишь вымолвила:
– Что ты такое говоришь? Не верю! Ведь мы так давно вместе…! Сколько счастливых моментов было, сколько радости! И ты говоришь, что это была всего лишь игра?!
Голубые омуты пылали негодованием. К горлу подкатывали рыдания, истерика грозилась начаться в любую секунду, а он так не любил этого. Девушка вскочила с кровати и, подбежав к Ирану, схватила за ладонь.
– Да, это была всего лишь игра. Умей проигрывать достойно, крошка, – мужчина провел костяшками пальцев по бледной щеке Кети, стирая горькую слезинку. Его слова ранили, словно нож, оставляя глубокие порезы в её душе, кои со временем превратятся в страшные шрамы. – А теперь прощай! – холодно бросил и, вырвав свою руку, направился к выходу.
– Иран!
Крикнула Кэти, но дверь захлопнулась за его спиной, оставляя хозяйку квартиры наедине с разбитым сердцем. Девушка осела на пол и разрыдалась. Кинуться вдогонку не позволили лишь остатки гордости. Пред мысленным взором вихрем проносились картинки: вот, как они познакомились, как гуляли по парку, держась за руки. Как он добивался её благосклонности, шепча ласковые слова на ушко, целовал… А ведь друзья её сразу предупреждали, что не стоит с ним связываться.
«Ничего… когда–нибудь и ты испытаешь такую боль. Когда–нибудь и ты познаешь всю горечь любви».
А довольный собой мужчина, меж тем уже добрался до машины. Закинув сумку в багажник, забрался на водительское сидение и взглянул в зеркало заднего вида.
Оттуда на него смотрел ухмыляющийся молодой и привлекательный бизнесмен. Немного вьющиеся волосы цвета карамели касались плеч и щекотали ключицу. Чуть раскосые карие глаза, прямой нос и волевой квадратный подбородок. Да, вниманием женщин Иран Князев обделен не был.
Тряхнув головой и подмигнув своему отражению, он завел своего «механического коня» и утопил педаль газа в пол. «Ягуар» послушно сорвался с места и с огромной скоростью понесся по улицам просыпающегося Денвера. Многие люди уже спешили на работу: кто–то шёл в магазин, а кто просто прогуливался. Зазвонил телефон.
– Алло.
– Привет, Иран! Как наши дела?
– Да всё отлично. Ты, кстати, вовремя – я выиграл, Нейт! Сегодня я порвал с Кэти. Так что, надеюсь, ты ещё не забыл номер моего счёта? – проговорил с победной ухмылкой. В трубке послышалось недовольное ворчание.
– И неужели эта девушка не вызвала у тебя никаких чувств?
– Нет. Видно не нашлась ещё та, которая украдёт моё сердце! Ну ладно друг, давай, до встречи, – и Князев бросил трубку на соседние сиденье.
«Хм, а найдётся ли она?»
Проехав ещё несколько километров, Иран включил «поворотник» и стал заворачивать за угол, как телефон вдруг опять разразился мелодией. Мужчина потянулся за ним, на дисплее высветилось «мама». Но нажав «принять вызов», внезапно почувствовал сильный толчок, а следом резкую боль, волной охватившее все тело. Дальше сознание провалилось в темноту…
– Иран, – послышался нежный голос из динамика, – Иран!
***
– Доктор, как он? – обеспокоено спросила темноволосая женщина. Её глаза были красными от пролитых слез, выглядела она очень уставшей. Рядом стоял её муж и придерживал супругу за плечи. Мужчина в белом халате тяжело вздохнул:
– Авария была тяжёлой. Он жив, но… он сейчас в коме. И как долго это продлится зависит только от вашего сына, – врач опустил глаза.
– Нет... нет! Иран! – послышался полный отчаянья крик, и мать пациента упала в обморок.
***
Голоса… Чьи–то бесцветные и бесплотные громкие голоса в темноте резали по ушам, отдаваясь болью в висках, стуча словно молоты по наковальне.
– … и они говорят: мол, в «рубашке родился», что смог выжить! Представляешь?
…
– … а если не очнется?
– Забудь об этом. На такое счастье и надеяться глупо…
Всё тело нестерпимо болело, словно по нему пару раз проехался бульдозер. От попытки сделать глубокий вздох легкие чуть не разорвало. Князев с трудом приоткрыл налитые свинцом веки. Перед взором возник белый потолок и такого же цвета стены пустой незнакомой комнаты. В воздухе витал удушающий запах медикаментов. Противно пищала аппаратура.
«Я в больнице?» – прозвучала в голове первая оформившая мысль.
Иран повернул тяжелую голову в сторону говоривших: это оказались две молоденькие медсестры в белых халатиках, гласно рассуждающие о чём–то. Вскоре одна из них заметила его движения и, как стояла, так и замерла с открытым ртом. Затем очнувшись, со свистом втянула в себя воздух и немедля подбежала к его койке.
– Святой Боже! – воскликнула она и следом протараторила: – Вы, наконец, очнулись! Лира, зови скорей врача!
Через несколько минут пришёл доктор в зеленом костюме, на вид около пятидесяти лет.
– Здравствуйте, я ваш лечащий врач, Томас Лерк. Ну, и напугали же вы нас, – он поправил очки. – Как вы себя чувствуете? – уточнил проверяя фонариком реакцию зрачков на свет.
– Не очень… Как я тут оказался? – поморщившись от неприятных ощущений, прохрипел Князев.
– Вы разве не помните? Вы попали в автокатастрофу и пробыли в коме почти два месяца.
– Вот как… смутно что–то такое припоминаю, – Иран прикрыл глаза, в ушах зашумело.
– Вы имя свое помните? – с подозрением спросил доктор.
– Иран. Иран Князев, кажется…
– Похоже, с памятью проблем не возникло. Думаю, если будете соблюдать все рекомендации, быстро пойдёте на поправку. Смотрите сюда, – Томас Лерк поводил из стороны в сторону шариковой ручкой, подмечая реакцию пациента. – Я сообщу вашим родным. Отдыхайте пока.
С этими словами врач выплыл в коридор. Чуть позже заглянула медсестра, отрегулировала аппаратуру, поставила систему. Она что–то щебетала или спрашивала, но её слова долетали, словно сквозь густой туман.
Иран перебирал в памяти какие–то смутные обрывки воспоминаний, и постепенно складывалась целостная картинка, однако, такие усилия привели к усилению боли, и так терзавшую его голову. И Князев решил не перетруждаться. Попытался расслабиться, и вскоре окружающие звуки стихли, остался лишь гул и тихий шум моря. Веки внезапно потяжелели. Почудилось, что ласковые волны закачали его в своих объятьях, и через мгновение он провалился в глубокий сон.
Когда очнулся в следующий раз, то в палате царил сумрак. Видимо на город за окном опустилась ночь. Князев сделал глубокий вдох и тут же хрипло застонал из–за острой боли, которая заворочалась в груди, царапая своими когтями.
Он хотел было поднять правую руку, чтобы почесать лоб… но удалось лишь шевельнуть пальцами. Скосил глаза на свою конечность, и брови поползли вверх – гипс. Но удивило не это. Рядом сидела темноволосая женщина, её голова покоилась на белой простыни, челка спала на лицо, не давая рассмотреть гостью. Тусклый свет от лампы стоящей на прикроватной тумбочке, падал на сгорбленную фигуру.
Неожиданно горло запершило, и Иран закашлялся. Услышав этот звук, спящая встрепенулась и выпрямилась. Губы её удивленно приоткрылись, карие глаза чуть расширились.
– Иран? Сынок, ты узнаёшь меня? – с надеждой прошептала брюнетка тридцати пяти–тридцати девяти лет. По бледной щеке скользнула слезинка, но женщина быстро смахнула её.
– Да. Смутно, но помню… – растерянно прошептал. Не выдержав, брюнетка бросилась ему на шею.
– Ну, ничего, всё будет хорошо, – проговорила сквозь рыдания и всхлипы. –Я Ванесса. Твоего отца зовут Марк. Ещё у тебя есть брат, Дэвид. Он учиться в Англии, но пока не смог приехать. У него сейчас сессия.
Князев осторожно приобнял здоровой рукой свою мать. Где–то на затворках сознания мелькнула картинка, на которой он совсем ещё малышом улепетывал от этой женщины. Следом пронеслись и иные, но уже с другими родственниками.
– Я помню тебя мама, – мягко прошептал он, ласково поглаживая брюнетку по волосам и спине.
– Ох, милый мой! – улыбаясь, облегченно произнесла Ванесса.
Вдруг дверь приоткрылась и в комнату заглянула медсестра.
– Извините, но больному нужен покой. Вы и так задержались дольше положенного. Прощу вас, покиньте пожалуйста помещение, – сказала виноватым голосом.
– Да–да, уже ухожу. Поправляйся Иран. Я с Марком завтра навещу тебя, отдыхай, – мать поцеловала на прощанье сына в щёку и тихо вышла, прикрыв за собой дверь. Князев же задумчиво смотрел ей в след.
***
«Белые стены, белый потолок… я здесь несколько недель, а уже так всё надоело. И все эти процедуры. Бр–р! – Иран тяжело вдохнул. – Хоть родные и так называемые «друзья» навещают, а то, так и со скуки помереть недолго». Он криво улыбнулся. В палату вошёл доктор Томас.
– Как ваше самочувствие? – спросил тот, поправляя очки – тоже уже поднадоевший жест.
– Немного получше. Память почти восстановилась, – ответил Князев, поморщившись, и прикрыл глаза, откидывая голову на подушку.
– Вот и хорошо. К некоторым пострадавшим воспоминания приходят через полгода, а то и больше. А с момента, как вы вышли из комы, утекло всего три недели и уже такой прогресс.
– Хм, это немного обнадёживает, – уголки губ больного приподнялись вверх.
– Ну, вот видите, вы уже пытаетесь улыбнуться. Значит, скоро окончательно пойдём на поправку, – доктор показал новые упражнения и дал рекомендации, а затем удалился.
Поздним вечером Иран сидел на постели, свесив ноги, и смотрел в окно. Гипс сняли, и теперь Князев мог свободно двигать всеми своими конечностями. Солнце уже почти скрылось за высотками, озаряя напоследок Денвер теплыми лучами. Ветер беспощадно гнул ветви деревьев, срывал с них листву и кружил её в танце над небоскребами. Голуби и воробьи бродили по территории больницы, попрошайничая у сидящих на лавках пациентов.
«Птицы вы такие свободные. Вас не касаются людские заботы и суета. Вы летите куда хотите…»
– Уже планируешь, как будешь выбираться отсюда, а Князев? – неожиданно прозвучал ироничный голос со стороны двери.
Иран обернулся и обратил свой взор на вход. Облокотившись о дверной косяк, в небрежной позе стоял высокий поджарый мужчина с зачёсанными назад светлыми волосами и лукавыми зелеными глазами.
– Нейт?
– О, друг, ты меня не забыл, – тепло улыбнулся пришедший. – Извини, раньше прийти не смог: был в командировке, по вопросам твоего бизнеса между прочим.
***
Память. Интересная это штука… что она значит для человека? Наша история, история предков? Былые чувства: радость, любовь, горе, обиды? Они приходят и уходят, сменяя друг друга в круговороте событий. Бывает, задумаешься о прожитых счастливых моментах, улыбках любимых, переполняющих тебя на ту секунду эмоциях! А иногда, мы проклинаем себя за то, что помним и не можем забыть...
Звенящая пустота. Вот, что испытываешь, когда пытаешься что–то вспомнить и натыкаешься на глухую стену. Только тогда, ты осознаешь насколько ценны даже самые печальные воспоминания. Только потерявши что–то, плачет душа.
Это осознание затронуло и Князева. Его память восстановилась полностью, врачи в унисон говорили, что ему повезло. Обычно, хоть посли и не столь долгой комы, воспоминания возвращаются позже.
Иран расположился на широком подоконнике и смотрел сквозь стекло на играющих детей, кои носились по игровой площадке. Огненный диск стоял в зените. Шум живущего города проникал сквозь приоткрытую форточку, заставляя завидовать пациентов больничного комплекса прогуливающимся людям с улицы.
«Хм, Нейт да? Интересная особа, однако. Лучший друг. Он вчера столько всего понарасказывал, что теперь моя голова просто разрывается от обилия мыслей. Хех, судя из его монолога, я был ещё тем засранцем, – мужчина усмехнулся и, спрыгнув с подоконника, улёгся на осточертевшую за эти дни кровать, прикрыл карие глаза. – Я вел–таки довольно разгульную жизнь, не ценил чувства других и пользовался людьми. Даже поверить сложно…»
Размышления прервал зашедший в палату лечащий врач.
– Ну что же, анализы у вас хорошие. Время реабилитации закончено, мышцы и нервные окончания восстановились полностью. По результатам МРТ ваш мозг в полном порядке. Думаю, через пару дней мы вас выпишем. Как говорят, родные стены лечат. Так что можете готовится, – и вышел.
Спустя трое суток. «Вот, я и дома. Аж на душе тепло».
Иран стоял напротив больших кованых ворот и смотрел на громаду частного трехэтажного особняка. Крыша из красной черепицы хорошо гармонировала с бежевым фасадом, кое–где отделанным декоративным камнем. Из–за высокого забора выглядывала зелень сада. В воздухе витал приятный букет ароматов цветущих деревьев и роз.
Пропищал сигнал, и воротина отъехала в сторону, приглашая войти. Мужчина поправил на плече сумку и пошёл по мощеной гравием дорожке к крыльцу.
Внезапно раскрылись входные двери, и оттуда с громким лаем выскочила мощная породистая псина. Дог в два прыжка преодолел разделяющие их расстояние и буквально повалил своего хозяина на газон.
– Эй–эй полегче! – Иран, кое–как отстранил черную морду от своего лица, которое пыталась облизать собака. Он со смехом поднялся с земли и отряхнул свою многострадальную пятую точку. – Куро, кажется, да? – потрепал по голове пса и почесал за его ухом. Тот радостно прогавкал в ответ и ещё раз умудрился лизнуть щеку шершавым мокрым языком.
