Только ей известным способом Ларина дель Варгос удерживала в себе эту мощь. Винсент знал, что у таких чар нет границ, как и то, насколько они сильны. Он вырос среди них, а потом провел долгие годы под их защитой, поэтому этерн, как никто, много знал о Мертвой магии.
Внезапно чародейка рассмеялась, словно он сказал что-то невероятно забавное. Её волосы вдруг приобрели серовато-пепельный оттенок, а у нежных губ появилась складка. Сеть морщинок побежала от уголков глаз к вискам. Такие бывают у благовидных старушек, которые много смеются. Нос слегка заострился. Под пылающими огнем глазами залегли темные круги. Одна сторона мигом покрывшегося пигментными пятнами лица почти скрылась под черной паутиной.
– Посмотри, – сказала она, еще миг назад прекрасная, а ныне украшенная разве что временем. – Вот вся жизнь, что у меня осталась. Как думаешь, поможет мне Мертвая магия? Она меня такой сделала! Вот цена, которую я заплатила за свое могущество.
Этерн подошел ближе, рассматривая то, что стояло перед ним. Древняя старуха, наряженная в дорогое платье и пурпурного шелка, предназначенное, скорее, для ее внучки, чем для нее самой, выглядела, мягко говоря, комично. Подобных превращений Винсенту наблюдать еще не приходилось, и это не могло не позабавить его.
– Как интересно, – протянул он с улыбкой. – Вот зачем ты пришла, – догадался этерн. – Ты ищешь способ вернуть красоту и молодость.
– Я прошу только то, что мое по праву, – пожала Ларина хрупкими плечами, возвращая прежний облик. – Чары позволяют мне быть такой, какой ты видишь меня теперь. Это совсем не то, чего я хочу от жизни. Мне плевать на магию, я не могу и не хочу терять красоту.
– Ты не была рождена избранной, – догадался Винсент. – На твои земли много сотен лет никто не нападает, тебе не нужно оборонять Зачарованные холмы. Зачем тебе понадобилось призывать Мертвые чары? Что ты скрываешь, Ларина дель Варгос?
Чародейка как-то странно посмотрела на него. Винсент вдруг ясно увидел, как ее взгляд заблестел невыплаканными слезами. Она отступила, опуская руку. Чары стекли с кончиков подрагивающих пальцев, растворяясь в жухлой траве. Однако, этерн еще чувствовал запах магии. Сила скрылась во мраке, но не отступила. Она все еще оберегала свою хозяйку. Ларина провела ладонью по юбке, поворачиваясь лицом к своей земле.
– Мертвые пустоши когда-то были твоим домом, – сказала она.
Винсент обошел ее вокруг, чтобы видеть чародейку. Глаза правительницы холмов почти полностью заполнились черно-зеленым огнем. Она ненадолго опустила веки, возвращая им прежний вид. Это повторилось несколько раз, прежде чем слезы потекли по щекам женщины, оставляя зеленоватые дорожки. Этерн внимательно наблюдал за чародейкой, почти осязая ее боль. За долгие годы Винсент не утратил способности чувствовать состояние любого живого существа. Сейчас он был несколько удивлен. Дочери Зачарованных холмов славились своей стойкостью. Происходящее настораживало.
– Верно. Несколько сотен лет провел я там, скрываясь ото всех, – кивнул этерн. – С тех пор минуло много лун, утекло много воды. Весь мир стал моим домом.
– Я верну тебе эти земли, – подняла она на него туманящийся слезами взгляд. – Но при одном условии…
– Ты настолько уверена в себе, что ставишь мне условия? – усмехнулся этерн.
– Ты все еще слушаешь меня, – заметила чародейка. – Ты знаешь, близится время, когда появится Безликий. Исмена ищет его уже несколько десятков лет.
– Это пророчество едва живо, – возразил Винсент. – Крэмвиллов почти не осталось. Люди вовсе не знают о их существовании.
– О твоем они тоже не знали. Тьма совсем близко, – прошептала Ларина. – Скоро серые часы дня исчезнут. Мир Синих сумерек почернеет окончательно.
– Я и есть Тьма, – зарычал этерн.
– Мертвые пустоши все еще помнят о тебе, – она словно не слышала последней его фразы. – Я отдам тебе их. Ты знаешь, что это значит для тебя.
– Они и так мои. А ты? Что ты хочешь взамен?
Ларина молча направилась в сторону замка Варгос. Поведение чародейки не понравилось Винсенту, и он пошел за ней. Что могло навредить ему в этом мире? Даже обладательница Мертвых чар не могла ничего с ним сделать, поскольку эти чары были частью его самого.
Едва различимая тропа, по которой Ларина вела Винсента, оборвалась у подножья холма, на котором располагался замок Варгос.
Оглядев величественную громаду, этерн невольно улыбнулся. Он не был здесь много сотен лет, но все еще помнил бесчисленные коридоры, просторные комнаты и приправленный дымом аромат трав, что витал в них.
- Ты не живешь тут больше? – поинтересовался он у чародейки, заранее зная ответ.
По миру Синих сумерек ходило множество слухов и историй. Кто-то говорил, что правительница холмов добровольно покинула резиденцию предков, кто-то, что ее изгнали Светлые чары холмов…
Винсент хотел услышать ее версию.
- Нет, - кратко отозвалась Ларина, поднимаясь по заросшей сорняками и мхом полуразрушенной лестнице к темным стенам замка.
Этерн промолчал. Ему было достаточно такого ответа. Пока достаточно… Он точно знал, что невозможно заставить кого-либо рассказать истинную правду, если он не хочет этого. А еще знал, что женщинам жизненно необходимо делиться своими страхами, тайнами и переживаниями. Ларина дель Варгос была женщиной, несмотря на то, что темная магия убила в ней все, что только можно было.
- Зачем ты привела меня сюда? – спросил он, когда чародейка остановилась во дворе замка Варгос.
Молча поманив его за собой, Ларина скользнула к западной стене. Здесь буйствовали ядовитый плющ, вьюн и колючий хмель. Прочные побеги обвивали башенки, скрывая окна и бойницы. Особенно целеустремленные и сильные растения забрались на крышу, где прочно ухватились извивающимися побегами-руками за каминные трубы. Удивительно, но здесь природа оставалась почти не тронутой Мертвыми чарами, которые успели коснуться всего в мире Синих сумерек. Опалив живую стену хмеля и плюща сгустком губительной энергии, Ларина обнажила часть стены.
Винсент увидел массивную дверь, к которой вело несколько разрушенных временем ступеней.
Вынув из-за корсажа платья небольшой ключ, правительница холмов отперла ее и шагнула в источающий запах пыли и сырости полумрак…
Винсент смело шагнул во мрак узкого коридора, который привел их в небольшую, но уютную гостиную.
Этерн задумался, разглядывая старинные руны на ее сводах. Это была старая магия, очень старая. Последний раз подобные символы использовала его мать во время создания барьера вокруг пустошей. Она пользовалась исключительно рунной магией, поэтому увидеть сейчас эти письмена, начертанные на камнях, было немного странно.
Правительница холмов поднялась по каменной лестнице на второй этаж и свернула в западное крыло замка. Винсент последовал за ней. Поплутав коридорами несколько минут, они уперлись в гладкую стену.
Этерн сощурил темные глаза, всматриваясь во мрак перед собой. Никакого намека на дверь. Даже тайный проход имеет какие-то щели, которые создают сквозняки. Здесь же насыщенный пылью и плесенью воздух даже не колыхался. Винсент хорошо помнил каждый закоулок замка Варгос, в котором провел раннее детство. Мальчишкой он излазил самые дальние комнаты и кладовки, поэтому точно был уверен, что за стеной есть еще, как минимум, одна комната.
Так и вышло. Пробормотав что-то себе под нос, чародейка провела рукой по каменной кладке и та, слабо замерцав, отъехала в сторону.
Открывшийся проход начинался длинным, узким коридором. Несколько факелов на стенах и устойчивый аромат полыни. Снова полынь… Кто-то явно пытался скрыть свои секреты за едким, горьким, как сама жизнь, запахом. Винсент знал, что именно эту траву используют, желая спрятать какую-то информацию от чужих ушей. В воздухе висела пыль, что серебрилась в свете пламени, смешиваясь с дымом.
Когда коридор закончился, этерн оказался в просторной комнате, что была похожа на гостиную наверху. Здесь было сумрачно и тихо. Пара факелов, что вспыхнули в креплениях на стенах и массивная подвешенная к крюку в потолке импровизированная люстра, которая содержала в себе несколько десятков свечей. Пара старых покрытых пылью стульев, потрескавшийся стол и давно потухший камин. На полу лежал полуистлевший ковер, когда-то пушистый и мягкий, теперь выцветший и вылезший.
– Вторая часть замка, – догадался этерн. – Зачем ты держишь ее под воздействием чар?
– Потому что я держу не только замок, – ответила чародейка, направляясь к одной из дверей. С трудом открыв ее, женщина скользнула внутрь, предварительно пропустив вперед Борда.
Последовав ее примеру, Винсент остановился в нескольких шагах от порога, всматриваясь в дрожащий сумрак. Здесь было совсем темно. Ни единой свечи не горело в этой маленькой комнатке. И, тем не менее, этерн чувствовал, что она обитаема. Он понял это, стоило переступить порог. Едва ощутимое колебание коснулось тонкого слуха. Тихие ухающие звуки, словно чем-то мягким били в стену – это трепетало сердце в чьей-то груди.
Пройдя мимо чародейки, этерн обошел задрапированную тяжелым пологом кровать. Ему не требовался свет, чтобы увидеть хозяйку спальни. Остановившись возле постели, Винсент внимательно посмотрел на женщину, лежащую поперек кровати. Хрупкая, почти прозрачная, с огромными дырами черных глаз на заостренном землистом лице. Растрескавшиеся губы практически почернели, утратив былую сочность и нежность. Длинные светло-желтые волосы разметались по постели, оттеняя и без того бледную кожу. На полуобнаженном левом плече темнело зеленоватое пятно, чьи края стремительно расползались в разные стороны острыми щупальцами – старый след от мощного удара магии. Все ее тело было в мелких ранках и ссадинах, к которым прилипла тонкая ткань ночной рубашки, отделанной пожелтевшим кружевом.
– Что с ней? – повернулся он к Ларине, что уже успела пройти к камину и сесть в кресло.
– Черная хворь.
- Кто эта девочка?
- Моя сестра.
– Не обманывай меня, – покачал он головой. – Чаровницы не болеют этой болезнью. Кроме того, я не вижу ее фамильяра, - словно желая проверить свои догадки, этерн еще раз внимательно оглядел комнату.
– Болеют, в редких случаях, – возразила Ларина. – Когда я призвала Мертвые чары, они прошли через нее и оставили след. А фамильяра нет потому, - она запустила пальцы в шерсть на загривке Борда, - что эта часть замка, скорее, ментальное отражение.
- То есть? – не понял Винсент, присаживаясь на край постели. Он протянул руку, желая коснуться девушки. Пальцы утонули в холодном влажном тумане, который тут же восстановил свою форму, стоило убрать руку.
- Это не она сама, - кивнула чародейка на кровать, - а ее сознание, если хочешь. Только так я могу следить за течением болезни. Замок не впускает меня.
- Ты заразила собственную сестру, - проговорил этерн, потрясенно глядя на Ларину дель Варгос. – Но зачем?
- Я не думала, что так выйдет, - пожала она хрупкими плечами. – Несмотря на то, что Сарина вычеркнула меня из своей жизни, я все еще ищу средство от этого недуга.
- Ты надеешься вылечить черную хворь? – усмехнулся Винсент.
- Мне осталась лишь надежда, - кивнула правительница холмов. – Мне нужно хоть что-то, чтобы я могла прийти к ней. Хоть что-то… Иначе замок не позволит мне войти. Я думала, ты сможешь рассказать о болезни.
- Я? – этерн поднялся на ноги и звонко рассмеялся, запрокидывая голову. Успокоившись, взглянул на чародейку. – Ты серьезно? Я бы не сказал ничего, даже если бы знал. Твоя сестра предала меня, когда поведала смертному денру историю моего рождения. Она наложила печать на дома жителей Лучезарных земель, оставив хладных голодать. Ты, правда, думаешь, что я стану помогать искать лекарство от болезни, что точит ее? Скорее, ускорю этот процесс.
- Что она могла рассказать? – вскинула брови Ларина. – Ей неизвестно ничего, Винсент. Откуда она могла знать, кто ты?
- У нее спроси, - усмехнулся этерн, прежде чем покинуть замок.
Привыкшая к одиночеству, Сарина была удивлена тому, что в ее спальне появился кто-то еще. С того дня, как приходил молодой денр де Кард, эти стены не видели живого человека. Себя Сарина в расчет не брала, поскольку живой ее трудно было назвать. Сегодня однотонную серость будней разбавило огромное красное пятно, которое и обозначило Ларину в покоях чаровницы.
Одетая в ярко-пурпурное платье, отделанное по лифу мелким черным жемчугом, с узкой струящейся юбкой, она обошла кресло и остановилась напротив. При взгляде на сестру чувственные губы чародейки скривились.
- Ты плохо выглядишь, - проговорила она.
- Говори, зачем пришла? – ответила Сарина. – Я не смогу долго удерживать замок, когда он поймет, что ты здесь.
– Как тебе вообще это удается? Скажи, как ты подчиняешь замок в таком-то состоянии?
– Ты совсем перестала чувствовать холмы, – усмехнулась Сарина в ответ. – Мертвые чары поработили тебя.
– Это я их поработила, – возразила Ларина, выделяя местоимение «я». – Впрочем, это не так важно, как то, зачем я здесь. Если бы ты только знала… – темная чародейка облизала пересохшие губы. – Если бы ты знала, как надоела мне. Зачем? Зачем ты все рассказала де Карду? Ты хоть понимаешь, что сделала?
– Ааа, вот в чем дело, – Сарина снова рассмеялась. – А я-то все думаю, когда же ты заговоришь об этом.
Ларина наклонилась над ней, опираясь руками на подлокотники. На красивом лице появилось выражение схожее с хищным оскалом. Потемневшие глаза горели огнем, верхняя губа подергивалась. Она провела тыльной стороной ладони по лицу сестры, затем взяла ее за подбородок.
– Зачем? Ну, зачем ты влезла в это? Он мог помочь, но теперь не станет.
Оттолкнув ее руки, Сарина поднялась с кресла. Ее тело совсем потерялось в складках ночной рубашки, слишком широкой и длинной для нее. Босые ноги девушки неслышно ступали по ковру, когда она прошла к центру комнаты, где стоял стол. Среди пустоты этой спальни Сарина казалась совсем крохотной, от того болезнь ее приобретала чудовищные размеры. Недуг полностью окутал чаровницу, не позволяя ей нормально двигаться, говорить, дышать.
- Помочь? – взглянула чаровница в лицо сестре. – Очнись, Ларина! Тварь, в которой ты ищешь союзника, не способна на сострадание. Этерн не поможет ни мне, ни тебе. Он может только разрушать.
- Не говори так! – возразила правительница Зачарованных холмов. – Ты видела его? Говорила с ним? Винсент не такой, как ты думаешь. С ним можно договориться.
- Смогут ли договориться орел и заяц, когда первый голоден? – приподняла бровь Сарина. – Винсент опасен, Ларина. Он уже извел больше половины жителей Лучезарных земель и…
- Это всего лишь люди! – перебила ее Ларина. – Нам о себе думать надо.
– Всего лишь? – переспросила чаровница. – Всего лишь люди?! Что ты говоришь? Мы не сможем оставаться дочерьми холмов, если станем мыслить вот так. Мы обязаны защищать смертных.
- Вздор! – топнула ногой Ларина.
Лежащий у камина Борд глухо зарычал, словно подтверждая слова хозяйки. Маленькие глазки пса сверкнули красноватым пламенем, когда в кресле напротив потянулась большая белая кошка.
Я всегда буду защищать людей, – сказала тихо Сарина. – Жаль, что теперь еще и от тебя, судя по всему.
– Сарина! – закричала Ларина. – Ты всегда была глупа.
Внезапно чародейка рассмеялась, словно он сказал что-то невероятно забавное. Её волосы вдруг приобрели серовато-пепельный оттенок, а у нежных губ появилась складка. Сеть морщинок побежала от уголков глаз к вискам. Такие бывают у благовидных старушек, которые много смеются. Нос слегка заострился. Под пылающими огнем глазами залегли темные круги. Одна сторона мигом покрывшегося пигментными пятнами лица почти скрылась под черной паутиной.
– Посмотри, – сказала она, еще миг назад прекрасная, а ныне украшенная разве что временем. – Вот вся жизнь, что у меня осталась. Как думаешь, поможет мне Мертвая магия? Она меня такой сделала! Вот цена, которую я заплатила за свое могущество.
Этерн подошел ближе, рассматривая то, что стояло перед ним. Древняя старуха, наряженная в дорогое платье и пурпурного шелка, предназначенное, скорее, для ее внучки, чем для нее самой, выглядела, мягко говоря, комично. Подобных превращений Винсенту наблюдать еще не приходилось, и это не могло не позабавить его.
– Как интересно, – протянул он с улыбкой. – Вот зачем ты пришла, – догадался этерн. – Ты ищешь способ вернуть красоту и молодость.
– Я прошу только то, что мое по праву, – пожала Ларина хрупкими плечами, возвращая прежний облик. – Чары позволяют мне быть такой, какой ты видишь меня теперь. Это совсем не то, чего я хочу от жизни. Мне плевать на магию, я не могу и не хочу терять красоту.
– Ты не была рождена избранной, – догадался Винсент. – На твои земли много сотен лет никто не нападает, тебе не нужно оборонять Зачарованные холмы. Зачем тебе понадобилось призывать Мертвые чары? Что ты скрываешь, Ларина дель Варгос?
Чародейка как-то странно посмотрела на него. Винсент вдруг ясно увидел, как ее взгляд заблестел невыплаканными слезами. Она отступила, опуская руку. Чары стекли с кончиков подрагивающих пальцев, растворяясь в жухлой траве. Однако, этерн еще чувствовал запах магии. Сила скрылась во мраке, но не отступила. Она все еще оберегала свою хозяйку. Ларина провела ладонью по юбке, поворачиваясь лицом к своей земле.
– Мертвые пустоши когда-то были твоим домом, – сказала она.
Винсент обошел ее вокруг, чтобы видеть чародейку. Глаза правительницы холмов почти полностью заполнились черно-зеленым огнем. Она ненадолго опустила веки, возвращая им прежний вид. Это повторилось несколько раз, прежде чем слезы потекли по щекам женщины, оставляя зеленоватые дорожки. Этерн внимательно наблюдал за чародейкой, почти осязая ее боль. За долгие годы Винсент не утратил способности чувствовать состояние любого живого существа. Сейчас он был несколько удивлен. Дочери Зачарованных холмов славились своей стойкостью. Происходящее настораживало.
– Верно. Несколько сотен лет провел я там, скрываясь ото всех, – кивнул этерн. – С тех пор минуло много лун, утекло много воды. Весь мир стал моим домом.
– Я верну тебе эти земли, – подняла она на него туманящийся слезами взгляд. – Но при одном условии…
– Ты настолько уверена в себе, что ставишь мне условия? – усмехнулся этерн.
– Ты все еще слушаешь меня, – заметила чародейка. – Ты знаешь, близится время, когда появится Безликий. Исмена ищет его уже несколько десятков лет.
– Это пророчество едва живо, – возразил Винсент. – Крэмвиллов почти не осталось. Люди вовсе не знают о их существовании.
– О твоем они тоже не знали. Тьма совсем близко, – прошептала Ларина. – Скоро серые часы дня исчезнут. Мир Синих сумерек почернеет окончательно.
– Я и есть Тьма, – зарычал этерн.
– Мертвые пустоши все еще помнят о тебе, – она словно не слышала последней его фразы. – Я отдам тебе их. Ты знаешь, что это значит для тебя.
– Они и так мои. А ты? Что ты хочешь взамен?
Ларина молча направилась в сторону замка Варгос. Поведение чародейки не понравилось Винсенту, и он пошел за ней. Что могло навредить ему в этом мире? Даже обладательница Мертвых чар не могла ничего с ним сделать, поскольку эти чары были частью его самого.
Едва различимая тропа, по которой Ларина вела Винсента, оборвалась у подножья холма, на котором располагался замок Варгос.
Оглядев величественную громаду, этерн невольно улыбнулся. Он не был здесь много сотен лет, но все еще помнил бесчисленные коридоры, просторные комнаты и приправленный дымом аромат трав, что витал в них.
- Ты не живешь тут больше? – поинтересовался он у чародейки, заранее зная ответ.
По миру Синих сумерек ходило множество слухов и историй. Кто-то говорил, что правительница холмов добровольно покинула резиденцию предков, кто-то, что ее изгнали Светлые чары холмов…
Винсент хотел услышать ее версию.
- Нет, - кратко отозвалась Ларина, поднимаясь по заросшей сорняками и мхом полуразрушенной лестнице к темным стенам замка.
Этерн промолчал. Ему было достаточно такого ответа. Пока достаточно… Он точно знал, что невозможно заставить кого-либо рассказать истинную правду, если он не хочет этого. А еще знал, что женщинам жизненно необходимо делиться своими страхами, тайнами и переживаниями. Ларина дель Варгос была женщиной, несмотря на то, что темная магия убила в ней все, что только можно было.
- Зачем ты привела меня сюда? – спросил он, когда чародейка остановилась во дворе замка Варгос.
Молча поманив его за собой, Ларина скользнула к западной стене. Здесь буйствовали ядовитый плющ, вьюн и колючий хмель. Прочные побеги обвивали башенки, скрывая окна и бойницы. Особенно целеустремленные и сильные растения забрались на крышу, где прочно ухватились извивающимися побегами-руками за каминные трубы. Удивительно, но здесь природа оставалась почти не тронутой Мертвыми чарами, которые успели коснуться всего в мире Синих сумерек. Опалив живую стену хмеля и плюща сгустком губительной энергии, Ларина обнажила часть стены.
Винсент увидел массивную дверь, к которой вело несколько разрушенных временем ступеней.
Вынув из-за корсажа платья небольшой ключ, правительница холмов отперла ее и шагнула в источающий запах пыли и сырости полумрак…
ГЛАВА 4. ВРЕМЯ ОТКРЫТЬ ТАЙНЫ
Винсент смело шагнул во мрак узкого коридора, который привел их в небольшую, но уютную гостиную.
Этерн задумался, разглядывая старинные руны на ее сводах. Это была старая магия, очень старая. Последний раз подобные символы использовала его мать во время создания барьера вокруг пустошей. Она пользовалась исключительно рунной магией, поэтому увидеть сейчас эти письмена, начертанные на камнях, было немного странно.
Правительница холмов поднялась по каменной лестнице на второй этаж и свернула в западное крыло замка. Винсент последовал за ней. Поплутав коридорами несколько минут, они уперлись в гладкую стену.
Этерн сощурил темные глаза, всматриваясь во мрак перед собой. Никакого намека на дверь. Даже тайный проход имеет какие-то щели, которые создают сквозняки. Здесь же насыщенный пылью и плесенью воздух даже не колыхался. Винсент хорошо помнил каждый закоулок замка Варгос, в котором провел раннее детство. Мальчишкой он излазил самые дальние комнаты и кладовки, поэтому точно был уверен, что за стеной есть еще, как минимум, одна комната.
Так и вышло. Пробормотав что-то себе под нос, чародейка провела рукой по каменной кладке и та, слабо замерцав, отъехала в сторону.
Открывшийся проход начинался длинным, узким коридором. Несколько факелов на стенах и устойчивый аромат полыни. Снова полынь… Кто-то явно пытался скрыть свои секреты за едким, горьким, как сама жизнь, запахом. Винсент знал, что именно эту траву используют, желая спрятать какую-то информацию от чужих ушей. В воздухе висела пыль, что серебрилась в свете пламени, смешиваясь с дымом.
Когда коридор закончился, этерн оказался в просторной комнате, что была похожа на гостиную наверху. Здесь было сумрачно и тихо. Пара факелов, что вспыхнули в креплениях на стенах и массивная подвешенная к крюку в потолке импровизированная люстра, которая содержала в себе несколько десятков свечей. Пара старых покрытых пылью стульев, потрескавшийся стол и давно потухший камин. На полу лежал полуистлевший ковер, когда-то пушистый и мягкий, теперь выцветший и вылезший.
– Вторая часть замка, – догадался этерн. – Зачем ты держишь ее под воздействием чар?
– Потому что я держу не только замок, – ответила чародейка, направляясь к одной из дверей. С трудом открыв ее, женщина скользнула внутрь, предварительно пропустив вперед Борда.
Последовав ее примеру, Винсент остановился в нескольких шагах от порога, всматриваясь в дрожащий сумрак. Здесь было совсем темно. Ни единой свечи не горело в этой маленькой комнатке. И, тем не менее, этерн чувствовал, что она обитаема. Он понял это, стоило переступить порог. Едва ощутимое колебание коснулось тонкого слуха. Тихие ухающие звуки, словно чем-то мягким били в стену – это трепетало сердце в чьей-то груди.
Пройдя мимо чародейки, этерн обошел задрапированную тяжелым пологом кровать. Ему не требовался свет, чтобы увидеть хозяйку спальни. Остановившись возле постели, Винсент внимательно посмотрел на женщину, лежащую поперек кровати. Хрупкая, почти прозрачная, с огромными дырами черных глаз на заостренном землистом лице. Растрескавшиеся губы практически почернели, утратив былую сочность и нежность. Длинные светло-желтые волосы разметались по постели, оттеняя и без того бледную кожу. На полуобнаженном левом плече темнело зеленоватое пятно, чьи края стремительно расползались в разные стороны острыми щупальцами – старый след от мощного удара магии. Все ее тело было в мелких ранках и ссадинах, к которым прилипла тонкая ткань ночной рубашки, отделанной пожелтевшим кружевом.
– Что с ней? – повернулся он к Ларине, что уже успела пройти к камину и сесть в кресло.
– Черная хворь.
- Кто эта девочка?
- Моя сестра.
– Не обманывай меня, – покачал он головой. – Чаровницы не болеют этой болезнью. Кроме того, я не вижу ее фамильяра, - словно желая проверить свои догадки, этерн еще раз внимательно оглядел комнату.
– Болеют, в редких случаях, – возразила Ларина. – Когда я призвала Мертвые чары, они прошли через нее и оставили след. А фамильяра нет потому, - она запустила пальцы в шерсть на загривке Борда, - что эта часть замка, скорее, ментальное отражение.
- То есть? – не понял Винсент, присаживаясь на край постели. Он протянул руку, желая коснуться девушки. Пальцы утонули в холодном влажном тумане, который тут же восстановил свою форму, стоило убрать руку.
- Это не она сама, - кивнула чародейка на кровать, - а ее сознание, если хочешь. Только так я могу следить за течением болезни. Замок не впускает меня.
- Ты заразила собственную сестру, - проговорил этерн, потрясенно глядя на Ларину дель Варгос. – Но зачем?
- Я не думала, что так выйдет, - пожала она хрупкими плечами. – Несмотря на то, что Сарина вычеркнула меня из своей жизни, я все еще ищу средство от этого недуга.
- Ты надеешься вылечить черную хворь? – усмехнулся Винсент.
- Мне осталась лишь надежда, - кивнула правительница холмов. – Мне нужно хоть что-то, чтобы я могла прийти к ней. Хоть что-то… Иначе замок не позволит мне войти. Я думала, ты сможешь рассказать о болезни.
- Я? – этерн поднялся на ноги и звонко рассмеялся, запрокидывая голову. Успокоившись, взглянул на чародейку. – Ты серьезно? Я бы не сказал ничего, даже если бы знал. Твоя сестра предала меня, когда поведала смертному денру историю моего рождения. Она наложила печать на дома жителей Лучезарных земель, оставив хладных голодать. Ты, правда, думаешь, что я стану помогать искать лекарство от болезни, что точит ее? Скорее, ускорю этот процесс.
- Что она могла рассказать? – вскинула брови Ларина. – Ей неизвестно ничего, Винсент. Откуда она могла знать, кто ты?
- У нее спроси, - усмехнулся этерн, прежде чем покинуть замок.
***
Привыкшая к одиночеству, Сарина была удивлена тому, что в ее спальне появился кто-то еще. С того дня, как приходил молодой денр де Кард, эти стены не видели живого человека. Себя Сарина в расчет не брала, поскольку живой ее трудно было назвать. Сегодня однотонную серость будней разбавило огромное красное пятно, которое и обозначило Ларину в покоях чаровницы.
Одетая в ярко-пурпурное платье, отделанное по лифу мелким черным жемчугом, с узкой струящейся юбкой, она обошла кресло и остановилась напротив. При взгляде на сестру чувственные губы чародейки скривились.
- Ты плохо выглядишь, - проговорила она.
- Говори, зачем пришла? – ответила Сарина. – Я не смогу долго удерживать замок, когда он поймет, что ты здесь.
– Как тебе вообще это удается? Скажи, как ты подчиняешь замок в таком-то состоянии?
– Ты совсем перестала чувствовать холмы, – усмехнулась Сарина в ответ. – Мертвые чары поработили тебя.
– Это я их поработила, – возразила Ларина, выделяя местоимение «я». – Впрочем, это не так важно, как то, зачем я здесь. Если бы ты только знала… – темная чародейка облизала пересохшие губы. – Если бы ты знала, как надоела мне. Зачем? Зачем ты все рассказала де Карду? Ты хоть понимаешь, что сделала?
– Ааа, вот в чем дело, – Сарина снова рассмеялась. – А я-то все думаю, когда же ты заговоришь об этом.
Ларина наклонилась над ней, опираясь руками на подлокотники. На красивом лице появилось выражение схожее с хищным оскалом. Потемневшие глаза горели огнем, верхняя губа подергивалась. Она провела тыльной стороной ладони по лицу сестры, затем взяла ее за подбородок.
– Зачем? Ну, зачем ты влезла в это? Он мог помочь, но теперь не станет.
Оттолкнув ее руки, Сарина поднялась с кресла. Ее тело совсем потерялось в складках ночной рубашки, слишком широкой и длинной для нее. Босые ноги девушки неслышно ступали по ковру, когда она прошла к центру комнаты, где стоял стол. Среди пустоты этой спальни Сарина казалась совсем крохотной, от того болезнь ее приобретала чудовищные размеры. Недуг полностью окутал чаровницу, не позволяя ей нормально двигаться, говорить, дышать.
- Помочь? – взглянула чаровница в лицо сестре. – Очнись, Ларина! Тварь, в которой ты ищешь союзника, не способна на сострадание. Этерн не поможет ни мне, ни тебе. Он может только разрушать.
- Не говори так! – возразила правительница Зачарованных холмов. – Ты видела его? Говорила с ним? Винсент не такой, как ты думаешь. С ним можно договориться.
- Смогут ли договориться орел и заяц, когда первый голоден? – приподняла бровь Сарина. – Винсент опасен, Ларина. Он уже извел больше половины жителей Лучезарных земель и…
- Это всего лишь люди! – перебила ее Ларина. – Нам о себе думать надо.
– Всего лишь? – переспросила чаровница. – Всего лишь люди?! Что ты говоришь? Мы не сможем оставаться дочерьми холмов, если станем мыслить вот так. Мы обязаны защищать смертных.
- Вздор! – топнула ногой Ларина.
Лежащий у камина Борд глухо зарычал, словно подтверждая слова хозяйки. Маленькие глазки пса сверкнули красноватым пламенем, когда в кресле напротив потянулась большая белая кошка.
Я всегда буду защищать людей, – сказала тихо Сарина. – Жаль, что теперь еще и от тебя, судя по всему.
– Сарина! – закричала Ларина. – Ты всегда была глупа.
