ГЛАВА 1. Хотелось бы мне познакомиться с ним лично!
«Огромная серебристая луна висит над краем мира, освещая хребты гор и густой лесной массив мерцающим сиянием. Ветер играет крыльями, наполняя тело невероятной свободой и силой. Эта ночь принадлежит мне целиком, и никто не остановит меня, рвущегося к звёздам».
Мне нравится, как пишет автор, скрывающийся под псевдонимом Серебряный клык. Так, будто он сам летит над лесом в облике орла или сокола.
У него много разных зарисовок – шуточных и грустных, забавных и драматических, поэтических и даже пугающих. Только любовных нет, но романтикой и любовью к природе наполнена каждая строка.
Я отрываюсь от экрана смартфона и бегло оглядываю купе. На верхней полке, свесив руку, спит Маринка. Наташа на нижней, как и я, втыкает в телефон. Сидящая рядом с ней Катя делает наброски в блокноте.
Мы едем к Оле – пятой подруге из нашей дружной и практически неразлучной компании. Её дом расположен у Диких гор, на краю цивилизации. Но на самом деле там довольно людно – многим по душе как пассивный отдых в деревенской глубинке, так и длительные пешие прогулки, скалолазание и ночёвки в палатке. Мы же планируем жить на турбазе, дышать свежим воздухом, питаться экологически чистыми продуктами, купаться в настоящем лесном озере и писать на пленэре. Целый месяц. Красота!
За окном мелькают тёмно-зелёные силуэты деревьев, испещрённые ломаными коричневыми линиями ветвей. Бесконечный лес уходит вдаль, туда, где горизонт растворяется в лёгкой дымке и угадываются вершины далёких гор, словно нарисованные акварелью на небосводе.
Полюбовавшись пейзажем, я вновь возвращаюсь к творчеству Серебряного клыка и решаю перечитать один из старых рассказов, написанных ещё неотточенным рубленым стилем. Они – как первые рисунки начинающего художника. Пусть не идеальные, но искренние, откровенные, живые и добрые.
«Майка липнет к спине, пот льётся градом, хотя от озноба зуб на зуб не попадает, точно я на Северном полюсе застрял, а не у себя в Берёзовке. Похоже, с жаропонижающим перебрал. Рванул майку с плеч. Упал обратно на подушку и моментально вырубился.
Хрен там! Я в лесу вместе с парнями – Серым и Жекой. Оба вытянулись, точно по колу проглотили.
– Смотри-ка сюда, братан, – говорит Серый серьёзно, – и нечего трусить. Ничего сложного здесь нет!
И тут этот чудик буквально растворяется в воздухе и появляется здоровенный серый волчище. Как в фильмах про оборотней. Успел слюну пустить от зависти, пока не допёр, что это просто сон.
– Нет, чувак, это не сон, – мотает головой Жека. – Я тоже так могу. И ты научишься. Поднимай зад с кровати и шуруй сюда.
Жека напрягся, задёргался мелкой дрожью, оброс шерстью и тоже превратился в зверя.
Открыл глаза снова у себя в спальне.
– Ну ё-моё! – фыркнул я вслух. – Побочка от парацетамола это всё.
Тут меня резко скрутило и замутило, и такая ломота пошла вдоль позвоночника, что реально завыть охота. Боль зашкаливает за пределы понимания. Даже не сообразил, как очутился на полу. Попробовал подняться, но тело словно свинцом залилось, в груди бешеная скачка началась. Каждый вдох давался с трудом.
Опустил взгляд на руки. Хотя руками это уже не назовёшь – две волосатые лапы с торчащими когтями. Вспомнил всю матерщину, какую только знал и слышал, но вместо слов из глотки покатилось рычание. Комната резко сузилась до размеров консервной банки, и я ощутил себя готовым лопнуть гелиевым шаром. Через секунду и правда хлопок раздался – только лопнул не я, а мои новые серые спортивки.
Заряд бодрости и силы внезапно пришёл откуда-то извне. Попробовал развернуться в тесной комнатушке, но габариты изменились, и я снёс мордой любимую мамину герань (вонючая зараза!), повалил стул и разбил лоб об угол стола. Книги, старый глобус и пустые коробки полетели со шкафа на голову. Откуда столько барахла накопилось?
– Матюш, ты выпил чай с малиной? Пей, пока не остыл! – крикнула из кухни мать.
Надо поскорее сваливать, пока не вошла.
Махнул в открытое окно, наследил на грядке с клубникой – и в лес за плетень.
Запахи били в ноздри так сильно, что казалось, взорвётся голова: влажная земля, сладость цветов, терпкость хвои, резкие нотки животных – каждый запах боролся между собой за первенство. Больше никакой боли, в теле чувствуется свобода и сила. Ноги сами скачут, перепрыгивая через поваленные деревья, перелетая ручьи и канавы. Глаз цепляет мельчайшую деталь окружающего пространства с идеальной ясностью. Лесные обитатели пугливо шарахаются в стороны, но мне не до них сейчас.
Оказывается, я оборотень. Думал сначала, что подхватил новый вирус или крыша едет. А оказалось, просто природа взяла своё. Теперь ясно, почему раньше чувствовал постоянную нехватку адреналина.
Теперь главное выяснить, в кого ещё могу превращаться? Может, в хищную птицу? Или в грозного медведя? Рысь? Росомаху? Змею?
Уху-у-у! Нормальная жизнь только начинается!»
Судя по следующим рассказам, ему таки посчастливилось перевоплотиться и в медведя, и в орла, и даже в лося. Читая эти зарисовки, я допускала возможность, что некоторые люди сумели сохранить связь с тотемными предками до сих пор. Мои предки, например, не превращались уже лет триста, если не больше, но в поколение из поколения продолжают передавать рассказы о былом величии и поистине безграничных возможностях тела, но в двадцать первом веке эти рассказы воспринимаются, скорее, как сказки, чем реальные отрывки из семейной хроники. Тем не менее, когда я читаю такое, мне и самой хочется расправить крылья и полетать над залитым лунным светом лесом.
Эх, ну это же надо – так реалистично писать! Я не удержалась и оставила отзыв, хотя обычно просто лайкаю. Интересный этот человек – Серебряный клык. Хотелось бы мне познакомиться с ним лично.
ГЛАВА 2. Не зря мы приехали в Дикие горы
Серебряный_клык: «Благодарю за отзыв! Рад, что понравилось. Если интересно, посмотрите и другие мои рассказы».
Да я уже раз двадцать перечитала! Каждый! Практически наизусть выучила. И с нетерпением жду новых. Захожу на сайт чуть ли не каждый час, но об этом же не напишешь… Я лишь ответила: «С удовольствием, спасибо», – и заблокировала экран смартфона.
– С кем ты там переписываешься? – не переставая смешивать краски на палитре, полюбопытствовала Катя.
– Да так…
Лес вокруг полнился ароматами цветов и свежестью утра. Над озером клубился туман и, поднимаясь всё выше, постепенно растворялся в воздухе. Тишину нарушало лишь мелодичное пение птиц да шорох листьев на лёгком ветру.
Наташа и Оля расположились в тени раскидистого дуба, а Маринка уселась у самой воды, спеша запечатлеть сизую дымку над зеркальной гладью озера.
Мне же больше нравилось писать животных. Но они до сих пор не показывались, и я начала эскиз утреннего леса, намереваясь позже добавить туда оленя, лося, волка или лису – смотря кто из них отважится показаться на глаза человеку, ведь, вопреки расхожему мнению, лесной зверь боится человека так же, как человек – зверя, а зачастую даже больше. Вчера, например, мне не везло. Над полянкой, где мы остановились, кружили только комары, а я комаров не очень люблю – ни изображать на бумаге, ни вообще.
Сегодня мы ушли чуть дальше в лес и, следуя общему правилу: «В диких условиях работайте на глазах друг у друга», – рассредоточились вдоль берега.
Девочки работали увлечённо, иногда перебрасываясь короткими замечаниями, а я погрузилась в свой внутренний мир, в котором, как обычно, происходило много всего и сразу.
Нужно бы напомнить сестре, чтоб почаще подливала попугаю воду и убирала в клетке у Карамельки. Морскую свинку по имени Карамелька любили все, но убирать, как правило, приходилось мне одной. Перед отъездом я договорилась с Полиной, что та присмотрит и за Кешей, и за Муркой, и за Карамелькой, но напомнить не мешало бы.
Дымка над озером почти рассеялась. Летнее солнце начинало припекать макушку и плечи. Марина нахлобучила на голову соломенную шляпу, а Катя жадно припала к бутылке с минералкой. Чувствую, ещё немного – и мы начнём плескаться в прохладных водах озера.
Но громче всего в голове, точно аудиокнига, вертелись строки, озвученные приятным мужским голосом:
«Ещё сотни километров сквозь непролазный лес. Бока, спина, лапы – в хлам. Но это ерунда. Боль не утихает. Пожирает люто ту нематериальную часть тела, наличие которой он долгое время так старательно отрицал. Оборотень несётся вперёд, разбивая грудью пространство, пока не оказывается у кромки моря. Без раздумий бросается в воду, и ледяная морская пучина хлёстко бьёт по раскалённому телу, волны захлёстывают с головой, поток неумолимо тянет прочь. Всё едино, лишь бы воспоминания не жгли сердце, а пророчество старой лесовицы не отзывалось похоронным звоном в ушах: «Не видать тебе покоя, покуда не найдёшь себе пару. Да коли найдёшь, не проморгай!»
Он видел много девчонок, но ни одна душу не зацепила. Понял поздно, когда шансов уже не оставалось.
К вечеру третьего дня едва живого волка прибило к скалистому берегу. Планета сделала несколько оборотов вокруг своей оси, прежде чем он поднял голову и узрел яркое пятно луны, застлавшее половину небосвода. Кровь снова вскипела, толкнув зверя встать на задние лапы и протяжно завыть.
И он снова устремился вперёд, ведомый светом луны и покорно следуя её воле…»
Красивая зарисовка и очень грустная – в конце было непонятно, вернул главный герой возлюбленную или же нет. Но я любила её так же сильно, как все остальные.
Всё, решено, следующий отзыв оставлю к этой истории. Возможно, даже раскошелюсь на награду.
Внезапно на краю периферийного зрения что-то зашевелилось. Большое и тёмное. Рука машинально остановилась. Взгляд метнулся в сторону и сфокусировался на раздражителе.
О боже!.. На противоположном берегу стоял красавец-олень. Крупный, с прекрасными ветвистыми рогами, красивого шоколадного цвета.
– Ксю, ты это видишь? – тихо, боясь спугнуть животное, прошептала Катя.
– М-м-м, – только промычала я.
А рука уже сама вырисовывала контуры, резкими штрихами обозначала тени и переходы. Будучи художником-анималистом, я привыкла схватывать главное быстро, активно, хлёстко, иначе просто не успеть: животные – народ непоседливый и вертлявый. Хочешь запечатлеть их на холсте – развивай технику быстрого письма и художественную память.
Но олень стоял, не шевелясь, будто специально позировал. Только чуть-чуть шевелил носом и не отрывал от меня взгляда – пристального, глубокого, осмысленного, похожего на… человеческий.
– Красавец, – прошептала Катя. – Успеваешь?
– Угу, – буркнула я, продолжая накладывать мазок за мазком.
И выдохнула только тогда, когда олень плавно развернулся боком и прошествовал под свод тенистого дуба, чтобы полностью скрыться в зарослях малинника. Мамочки, я почти закончила этюд! Вот это удача! И получился очень даже неплохо.
– Ушёл твой олень? – спросила Оля, обмахиваясь веером. – Айда купаться!
Девчонки побросали одежду и с визгом ринулись в воду. Полюбовавшись своим рисунком, я тоже скинула сарафан, оставшись в одних трусиках и с лунницей на шее, и с разбега влетела в кристально чистый водоём. Холодная вода обожгла бёдра и живот, и окрестности огласились хохотом и криками. Мы с девчонками принялись плескаться и гоняться друг за другом, точно дети малые, но нам было весело. Когда ещё, как не сейчас?
Но в какой-то момент я заметила на берегу оленя. Того самого. Выходит, пока мы купались, он обогнул озеро и подошёл с другой стороны. И сейчас заглядывался на мой эскиз.
– Эй, подожди! – крикнула я. – Ты же не хочешь его съесть? Не надо, пожалуйста! Я так старалась!
Олень фыркнул, мотнул головой и отступил.
– Только не уходи, ладно? – прикрывая грудь руками, я вышла из воды и осторожно, не делая резких движений, направилась к своему этюднику. – Ты так красиво стоишь!.. Пока ты стоишь, можно сделать ещё один набросок? Ты же не против, да? Я тебя не обижу, просто сделаю зарисовку. Или парочку. Не уходи, хороший олень. Ты очень хороший олень. Красавчик! В жизни не видела таких чудесных оленей!
Девчонки, наблюдая за моими телодвижениями, сдавленно хихикали, а я, не потрудившись надеть сарафан, чтобы не тратить зря время и не спугнуть животное, схватилась за кисть и палитру.
Олень, словно понимая, о чём ему говорят, приосанился и застыл, не сводя с меня взгляда карих глаз с поволокой. Только моргал часто. Но это ничего.
– Хоть бы грудь прикрыла! – попыталась пристыдить меня Наташа.
– Ой, да какая разница! – поддержала меня Катя. – Пусть работает, пока не сбежал. Всё равно здесь никого нет, только мы и олень.
– А вдруг этот олень – оборотень, – полушутя-полусерьёзно заметила Оля, – знающие люди говорят, они водятся здесь.
– Ну какие оборотни в наши дни? – фыркнула Марина. – Бабкины сказки это всё.
– Может, и сказки, – ответила Оля, но, тем не менее, аккуратно подала мне сарафан.
Я шикнула на неё, мол, оленя спугнёшь, но сарафан всё же надела. Мало ли, вдруг туристы к озеру выйдут или охотник какой, да и перед девочками неудобно. В следующий раз обязательно надену купальник – кто ж знал, что мы повернём к озеру? Мы вообще-то планировали до соснового бора дойти, а потом передумали.
Пока я увлечённо зарисовывала животное, подруги деликатно отсиживались у воды, боясь ненароком его спугнуть. Все они, кроме меня, были убеждёнными пейзажистками, но прекрасно понимали важность момента. А я мазок за мазком создавала иную реальность, точно чародей, превращающий мимолётную действительность в застывшую вечность.
Когда олень, гордо запрокинув голову, удалился, моя творческая копилка пополнилась тремя удачными эскизами.
Девочки подошли оценить работу.
– Здорово, – протянула Марина. – По-моему, это одна из твоих самых удачных работ.
– Умничка, – похвалила Катя. – Верно схвачены цвета и пропорции. А объёмы!.. А игра светотени!.. Загляденье!
– Не зря мы приехали в Дикие горы, – констатировала Наташа.
– Ещё бы, – подтвердила Оля. – Попомните мои слова, девочки, каждая из вас создаст здесь свой неповторимый шедевр.
Кто мы такие, чтобы спорить с этим шикарным пророчеством?
Перекусив и накупавшись вдоволь, мы собрали вещи и повернули обратно. По пути шутили, смеялись и, конечно, вспоминали красавчика-оленя.
Когда выбрались из леса на грунтовую дорогу, солнце уже скрылось за горой, но жара и не думала спадать.
– Красиво, – сказала Катя, указывая на самую высокую гору-одиночку, стрелой взмывающую в небо. – Хотела бы я как-нибудь подобраться поближе и запечатлеть этот пик на холсте.
– Мы называем эту вершину Драконьим пиком, – ответила Оля, – хотя в путеводителе значится совсем другое название.
– Почему Драконьим? – поинтересовалась Катя. – Хочешь сказать, когда-то здесь водились драконы?
– Виверны, – уточнила Оля.
– Виверны? – удивилась Марина. – Это ещё кто такие?
– Это разновидность мифологических драконов с двумя крыльями и одной парой лап, – объяснила Наташа, которую многие наши однокурсники за глаза называли Википедией.
– Верно, – согласилась Оля. – А приходите сегодня ко мне. Познакомлю вас с братом. Друзья у него – все как на подбор красавчики. Налепим вареников, испечём яблочный пирог, поиграем в настолки.
