ГЛАВА 1. Настало время изменить жизнь на сто восемьдесят градусов
Круглые вокзальные часы показывали ровно восемь утра. Небо заволокли плотные графитовые тучи, с минуты на минуту готовые разразиться проливным дождём. От дома меня отделяли тысяча миль и одинокая записка на письменном столе.
Нет, я не хочу, чтобы о моём побеге маме сообщила служанка.
И, пока пассажиры междугороднего рейса Таунсенд-Суинфорд завтракали в придорожном кафе, я укрылась в испещренной неприличными надписями телефонной будке и набрала шестизначный номер.
Прозвучал протяжный, исполненный безнадёги гудок. Второй, третий, пятый, десятый…
После второй попытки трубку, наконец, подняли.
– Слушаю! Алло, вы меня слышите? Кто это? Что вы хотели? – раздавался далёкий мамин голос, хриплый и неприветливый ото сна.
Я прочистила горло и произнесла:
– Мам, это я.
– Ванесса? – удивлённо проговорила мама. – Ты откуда звонишь? Ты не дома? Ночевала у Морин?
Я всю ночь тряслась в автобусе, почти не спала, на остановке в Уэкстоне у меня стащили кошелёк, причём пропажу я обнаружила только на следующей станции, а родная мать даже не в курсе, что меня нет дома!
– Нет, мам, я не у Морин, – сдерживая дрожь в голосе, ответила я.
– Когда ты вернёшься? К завтраку? Я закажу у миссис Бейкер булочки с изюмом, как ты любишь, и ты подробно расскажешь, кто он, – от её тона веяло неискренностью так же сильно, как сквозняком из щелей телефонной будки.
– Я не вернусь. Прости. Я всё написала в записке, ты найдёшь её в моей комнате на столе.
– В какой записке? О чём ты, Несса? Ты что, сбежала из дома? С кем? Надеюсь, мне не придётся краснеть перед соседями за твой выбор?
– Пожалуйста, не делай вид, будто удивлена. О том, что твой новый муж пристаёт ко мне, я предупреждала тебя не раз. То, что случилось вчера, стало последней каплей.
– Не бери грех на душу! Патрик на такое не способен. Уверена, у него и в мыслях ничего подобного нет! То, что ты принимаешь за приставания, всего лишь попытка подружиться с тобой, найти общий язык.
– Да сними уже свои розовые очки! – Я не выдержала и повысила голос, совсем немного, но этого хватило, чтобы мама закатила истерику:
– Он мой муж и я не позволю наводить на него клевету, а ты гадкая испорченная девчонка! Как у тебя язык поворачивается говорить такое? Если ты не явишься домой к завтраку и не попросишь прощения, я… Я заморожу твои счета и лишу наследства, и я не шучу!
– Лишишь меня наследства в пользу своего святого Патрика? Не удивлюсь, если он добивался именно этого.
– Не ожидала, что моя единственная дочь вырастет такой меркантильной злюкой. Впрочем, ты вся в своего папашу, он был тот ещё… фантазёр.
– К сожалению, всё, что я говорила тебе о Патрике – правда.
– Если на минуточку допустить, что… Нет, это, конечно, за гранью фантастики, но ты сама меня вынуждаешь это говорить. Если что-то такое и было, ты сама в том виновата!
– Да что я такого сделала? – задохнулась я.
– Бесстыдница! И она ещё спрашивает!.. Ты превращалась при Патрике?
– Конечно, нет. Я всегда вылетаю со своей лоджии. Ваша спальня находится в противоположном крыле.
– А кто заявился на нашу свадьбу в вызывающем платье?
– В обычном платье, мам! Монашеских ряс в продаже не нашлось.
– Не паясничай! А в чём ты ходишь дома? Твоя одежда чересчур вызывающая!
– Джемпер и брюки, по-твоему, чересчур вызывающая одежда?
– Если бы ты так призывно не трясла грудью, Патрик бы вообще тебя не замечал!
– Ничем я не трясу! А грудь у меня просто есть, потому что я девушка. Что, отрезать её теперь?
– Я вижу, конструктивного диалога не получится, – процедила мама. – Ну что ж, хочешь пожить отдельно – пожалуйста, живи в своё удовольствие. Но когда проголодаешься, не рассчитывай на мою помощь. Я сегодня же позвоню адвокату по поводу нового завещания.
– Да дело же вовсе не в завещании! Ты слышишь меня вообще? Твой Патрик…
Она не дала мне договорить.
– А если ты едешь к своему отцу, ставлю тебя в известность: не так давно он отправился к праотцам, – заявила она, – из-за подготовки к свадьбе совсем забыла сообщить тебе об этом. И если ты рассчитываешь на его деньги, то там и без тебя хватает наследников.
– Что? Он умер? – хрипло сказала я.
– Наконец-то! Туда ему и дорога! И хоть прожила я с ним всего лишь два года, крови моей он напился с лихвой.
– Ясно.
– А знаешь, я всё-таки закажу булочек у миссис Бейкер, но на двоих – на меня и моего любимого мужа.
– Отличное решение. И приятного аппетита.
Я повесила трубку. Меня трясло от обиды, гнева и чувства униженности и ненужности. До появления в нашей жизни Патрика я ещё мирилась с чередой маминых мужей, которых она стабильно меняла раз в год. Одни задаривали меня подарками, другие делали вид, будто меня не существует на свете, третьим я откровенно мешала и они хлопотали о том, чтобы запереть меня в частной школе. Но Патрик переплюнул их всех. Ко мне ещё ни один отчим не лез с поцелуями и непристойными предложениями! Может быть, всё дело в том, что он старше меня всего лишь на пять лет и – пусть мама меня простит – его больше привлекают молодые девушки?
Но ведь я и в самом деле не подавала повода! Сидела, как полагается, у себя в комнате, писала свои лабораторные, летала в университет на установочную сессию, общалась с подругами. Поначалу Патрик видел меня только за завтраком и иногда за обедом, потому что ужинали они, как правило, в ресторане. А на моё предложение переехать в общежитие или снять отдельную квартиру-студию мама с Патриком в один голос твердили, мол, мы одна семья, никуда они меня не отпустят и что вообще соседи скажут. Ну и, честно говоря, до недавнего времени я, привыкшая к комфорту и вкусной стряпне домашнего повара, и сама не особо стремилась жить отдельно. А вчера маме захотелось прошвырнуться с подругами по магазинам и она оставила своего мужа дома. И вот результат…
Хлынул дождь, заливая потоками воды замызганные стёкла. И как по сигналу из глаз ручьями полились слёзы. Колени подкосились, и я сползла по стенке вниз. Почему мама верит не мне, а какому-то Патрику? Никогда не думала, что один из её мужей способен нас рассорить! И дело вовсе не в наследстве, а в доверии. И отца было жаль. Да, я даже не знаю, как он выглядел, поскольку не видела его с тех пор, как родители развелись, а случилось это семнадцать лет назад, когда мне ещё и двух лет не исполнилось, но каждый год в праздник зимнего солнцестояния он присылал мне открытку. Неужели его в самом деле уже нет в живых? А ведь я так хотела познакомиться с ним, ехала к нему в Суинфорд…
Раздался резкий гудок клаксона – должно быть, время истекло и автобус отправлялся дальше, но я не могла заставить себя открыть дверь и выйти наружу. Слёзы текли и текли, и я ничего не могла с ними поделать.
Не знаю, сколько я так просидела, обнимая колени и рыдая навзрыд, но тут дверь резко распахнулась и перед заплаканными очами предстала респектабельная старушка с саквояжем в руке.
– Это приличное место, – строго сказала она, – нечего тут без дела сидеть. Прошу освободить помещение. Немедленно!
– Да, конечно, извините, – пробормотала я, поднимаясь на одеревеневшие ноги.
Она кричала что-то обидное мне в спину, но мне было всё равно. На площадке стоял автобус, отправлявшийся явно не в Суинфорд – мой был красным, а этот синий. И я просто брела по лужам, подставляя лицо хлёстким струям дождя, и думала о том, какая я жалкая и несчастная.
Но часа через два я поняла, что ужасно замёрзла и проголодалась. Так как кошелька у меня не было, как и багажа, уехавшего в Суинфорд, я порылась в карманах и обнаружила всего лишь двадцать центов. Этого не то что на обратный билет, но и на чашку кофе не хватит. Я, конечно, могла бы превратиться и долететь собственными силами, но это значит, что придётся где-то раздеться и всю дорогу держать вещи в когтях, как какой-то курьер. Нормальные драконы пользуются специальными службами доставки, но у нормальных драконов есть деньги, а у меня, получается, их теперь нет. Только двадцать центов.
Да ну, ерунда какая-то. Неужели я приняла мамины слова всерьёз? Она просто пригрозила. Пошутила. Расстроилась, вот в гневе и наговорила лишнего, и теперь наверняка жалеет.
Окрылённая таким открытием, я поспешила к ближайшей телефонной будке и бросила в монетоприёмник пять центов.
Но трубку сняла не мама, а её противный муж.
– Алло-алло, вас не слышно, – манерным писклявым тоном проговорил он и вдруг выдал: – Несса, это ты, не так ли?
Я и не думала ничего говорить, но не удержалась и чихнула прямо в трубку. Испугавшись, что Патрик меня узнает, я бросила трубку на место и выскочила под дождь.
Ну и что мне теперь делать? Лететь домой в надежде на то, что мама остыла и готова меня простить? Но тут я припомнила все её обидные слова, брошенные в мой адрес, обычную холодность, нежелание выслушать и понять. И её нового мужа тоже вспомнила. Его сальный взгляд, мерзкие липкие ручонки и влажные губы. До недавнего времени он ограничивался только взглядами, двусмысленными шуточками и как будто бы случайными касаниями, которые, как мне казалось, вовсе случайными не были, а вчера полез с поцелуями. Фу! И никакие доводы о том, что он мой отчим и у него вообще-то есть жена, не действовали. Неужели я снова стану жить с ним под одной крышей и делать вид, будто ничего не произошло? Да никогда в жизни!
– Тебе пора повзрослеть, Несса, – сказала я себе. – Я докажу маме, что способна прожить и без её денег. Найду себе работу, смогу обеспечивать себя сама, а маме буду присылать по открытке в дни зимнего и летнего солнцестояния.
Но есть хотелось уже сейчас, а значит, мне срочно нужна работа. Скептически оглядев свою мокрую куртку и грязные ботинки, я решилась зайти в то неуютное кафе и, немного нервничая, спросила у девушки за стойкой, не нужна ли им посудомойщица или уборщица.
– Я бы помыла вам посуду за чашку кофе и сэндвич, – добавила я.
– У нас нет вакансий, – отрезала девушка, при этом поглядев на меня так, будто я таракан, которого нужно немедленно прихлопнуть.
Опустив голову, я медленно побрела к выходу, пытаясь убедить себя, что отчаиваться рано. Не получилось в этом кафе, получится в другом. Как кто-то меня позвал:
– Мисс! Да-да, именно вы!
Я повернула голову на звук. За столиком у окна сидела пожилая дама в розовом берете, из-под которого выбивалась целая дюжина длинных седых косичек, полосатом жёлто-зелёном шарфе и пальто канареечного цвета. Губы накрашены ярко-красной помадой, на щеках багряными пятнами пестрели румяна, а глаза, как у древнекеметских цариц, обведены густой чёрной подводкой.
– Присаживайтесь ко мне за столик, не стесняйтесь, – с улыбкой сказала она. – Я случайно подслушала ваш разговор и хочу угостить вас кофе. Мне как раз нужна приятная компания. Меня мисс Блэр зовут. А вас?
Старушка не внушала доверия. Со своими седыми косицами и канареечным пальто она выглядела как сбежавшая из психушки пациентка.
Но мне ужасно хотелось есть.
– Спасибо, – пробормотала я, – буду весьма признательна. Можете звать меня Ванессой.
Я сняла куртку и уселась за столик. Девушка, та самая, что отказала мне в работе, подошла принять заказ. Мисс Блэр ободряюще мне кивнула, мол, не стесняйся, оторвись по полной.
– Чёрный кофе, пожалуйста, и круассан. И глазунью с беконом.
– Сколько яиц? – деловито осведомилась официантка.
Наглеть так наглеть.
– Три, пожалуйста.
– Может, ещё что-нибудь? – спросила старушка.
– Нет, спасибо.
– А мне, будьте добры, ещё чашечку вашего фирменного чая с малиной.
Пока официантка готовила яичницу и напитки, мисс Блэр захотелось поговорить.
– Так себе погодка сегодня, да? – начала она.
– Да, не очень, – согласилась я.
– Хорошо, что я на собственной машине и не завишу от автобусов. Раньше я летала, да крылья уже не те. А вы, Ванесса, тоже на своих двоих путешествуете?
– Приходится на двоих.
– Погода-то не лётная, – покивала старушка. – Если вы в Рамельтон заглянуть хотели, могу подбросить, я как раз туда еду.
– В Рамельтон? – переспросила я. – Это туда, где парящие острова?
– Именно. Не бывали там?
– Ни разу.
– Тогда настоятельно рекомендую побывать.
– Непременно, спасибо.
Видно, заметив мою недоверчивость, мисс Блэр переменила тон:
– Не подумайте ничего такого, но там легче найти работу. Порт-Уильям – всего лишь небольшая деревенька, местным приходится ездить в соседние города, чтобы заработать на кусок хлеба, никто своей работой делиться с вами не станет.
– Да, я заметила, – кивнула я.
Мы немного поболтали о том о сём. О себе я старалась говорить мало, ещё меньше – о маме, Патрике и о том, что погнало меня из дома на поиски лучшей жизни. Мисс Блэр же рассказывала о путешествиях, в которых провела большую часть своей жизни, причём довольно увлекательно, и в какой-то момент мне показалось, будто я проникаюсь к ней симпатией. Нет уж, хватит с меня, больше никакого доверия ни к людям, ни к драконам!
Однако в моём положении глупо отказываться от помощи.
И, подкрепившись, я приняла приглашение и уселась в видавший виды «Леопард». Мы покатили по мокрому от дождя шоссе на запад.
Миль через пятьдесят, на дорожной развилке «Суинфорд-Рамельтон», повернули на север и вскоре на горизонте показалось что-то странное, то, что вначале я приняла за горы.
– Парящие острова, – объявила мисс Блэр.
– Очень красиво, – восхитилась я.
– Эти осколки земли держатся в воздухе за счёт магнитного поля, – рассказывала пожилая леди. – Их сотни, разных размеров и форм. На самых больших издавна живут аристократы, причём большинство из них до сих пор сохранили свои старинные замки с башнями и бойницами. На других построили современные гостиничные комплексы с бассейнами, теннисными кортами, полями для гольфа и охотничьими угодьями. Острова не висят неподвижно, как можно подумать, а движутся от Рамельтона до Килбрайта и обратно, делая огромный круг, со скоростью около ста миль в год. Скорость эта настолько незначительна, что обычным глазом движения и не заметишь.
Всё, о чём рассказывала мисс Блэр, было мне известно ещё со школьной скамьи, но из вежливости я лишь молча кивала и глядела в окно, любуясь открывающимися видами, которые прежде могла лицезреть только на картинках в учебниках, журналах и газетах. В то время, когда мои подруги путешествовали с родителями, я оставалась дома и читала книги – мама всегда была настолько занята устройством своей личной жизни, что на меня банально не хватало времени, ну а совершеннолетней я стала совсем недавно и не успела научиться самостоятельности. И вот теперь я вижу всю эту красоту воочию!..
А поглядеть и правда было на что.
После дождя всё блестело зеленью и чистотой. В высоком синем небе на разной высоте застыли островки земли. Многие из них были обитаемы, на других, кроме растительности и птичьих гнёзд, ничего не наблюдалось. Над самым крупным островом, возвышающимся над остальными на несколько десятков футов, сияла Алая Звезда.
Как ни странно, острова, даже самые большие из них, не выглядели тяжеловесными, наоборот, создавалось впечатление, будто над долиной парят кучевые облака, на которых при приближении можно было разглядеть изысканные дворцы и коттеджи, ухоженные парки, лужайки, клумбы и фонтаны.
